Солнце Севера

      Лорд Тайвин был весьма удивлён гостю, который неожиданно явился к нему в поздний час. Однако он не стал пренебрегать правилами приличия и тут же принял его. К тому же, учитывая сегодняшний безумный день, который, благо, уже заканчивался, между ним и гостем было много недосказанности. — Так, значит, вы точно не в обиде? — Тайвин чуть сощурил глаза и посмотрел на Оберина, который вальяжно сидел в кресле с чашей вина в руках. — Нет. — Однако, — Ланнистер выпрямился, спина от долгого сидения затекла, что было не особо приятно, — всё-таки я бы хотел узнать причину… — О, да, — Мартелл кривовато улыбнулся, делая глоток терпкого напитка, — причину, и я даже знаю какую именно. Только перед этим ответьте мне на один вопрос: неужели нашего светлейшего государя не учили хорошим манерам?       Губы Тайвина сжались в тонкую полоску. Он откинулся на спинку кресла, беря в руки свою чашу. Разговор, кажется, будет долгим. — Король Джоффри ещё слишком юн, чтобы полностью осознавать, что он говорит… — И творит, — проговорил Оберин, перебивая Ланнистера, не сводя с него хищного взгляда, — он сказал это всё назло Старк, точнее, он просто хотел поиздеваться. А потом я увидел, как его рыцарь, если его можно таковым называть, избивает девицу в саду. Узнаю замашки Безумного короля… — Надеюсь, что всё же — при всех этих печальных фактах — Джоффри далеко до Эйериса Безумного, — сказал Тайвин. — Ну, мы можем подождать времен, когда король начнет сжигать всех, кто попадет в его немилость, — усмехнулся принц Дорнийский. — И всё же, не мучайте девчонку, по крайней мере, пусть не я буду причиной её страданий. Сансу Старк ведь избили из-за её, якобы, непристойного поведения. — Якобы? — Брови Тайвина взметнулись вверх. — Девица была расстроена, мне кажется, любой бы на её месте был бы расстроен, так что давайте не будем удивляться её поступку, — сказал Оберин. — Вы пришли ко мне только из-за этой девчонки? — Лорд Тайвин почувствовал лёгкую досаду. — Ага, — отозвался принц. Он посмотрел на старого лорда, лицо которого стало недовольным. Красному Змею нравилось вот так изводить и нервировать людей, которых он презирал. Бедняге Тайвину откровенно не повезло, что он входит в заветный список принца Дорнийского.       Санса Старк была лишь одной из причин. Наблюдая за страданиями девушки, он действительно не мог остаться в стороне. Может, он далеко не рыцарь из сказок и вообще — многие его поступки мало говорят о его благородстве, однако его он не лишен. К тому же, девица Старк весьма мила, а как она грозно заявила, что отныне не леди…       Оберин чуть улыбнулся, думая о том, как эта «не леди», присядет перед ним в реверансе, как только увидит его в следующий раз. — А вы хотели о чем-то ещё поговорить со мной? — Мартелл снова перевел своё внимание на недовольного Ланнистера, сидевшего перед ним, выкидывая из своей головы мысли о Сансе Старк. — Честно говоря, да, — Тайвин чуть подался вперёд, — между нашими семьями есть некая… недосказанность.       При слове «недосказанность» усмешка пропала с лица Оберина. Неужели Ланнистер и вправду назовет убийство сестры и племянников его людьми — недосказанностью? — Вы выбрали весьма безобидное слово, чтобы упомянуть о конфликте, который разгорелся из-за убийства моей сестры Элии и её детей… вашими людьми, — резко сказал мужчина. — Принц Оберин… — Хотите, чтобы между нашими семьями был мир — позвольте мне убить Григора Клигана! — твердо сказал принц. — В прошлый раз вы оправдали его, сказав, что это всего лишь грязные слухи. Но вся проблема в том, что правда всплыла наружу прежде, чем вы попытались её скрыть. — Значит, цель вашего визита — месть? — просто спросил лорд Тайвин, понимая, что гнев Оберина уже не утихомирить. — Да, и при возможности, заключение союза с Ланнистерами — услуга за услугу, как говорится, — нагло соврал принц Дорнийский, но при этом он смотрел прямо в глаза Тайвину. Он прекрасно понимал, что, если ему выдадут Клигана, он убьет его и тут же покинет столицу Вестероса, не заключая никаких союзов. Ланнистеры не посмеют сунуть свои носы в Дорн, как бы не был велик их гнев, даже когда обман раскроется. Оберин не чувствовал никакого стыда за данное вранье. Ланнистеры ведь всегда платят свои долги — настало время расплатиться с Мартеллами. Пусть расплата будет проходить не совсем стандартным способом, а именно — обманом. — Я не могу вот так взять и назначить поединок, — Тайвин развел руками, — если вы не забыли, в Семи Королевствах существуют законы. — И эти законы распространяются на таких ублюдков, как Гора? — На всех. — Вы твердо придерживаетесь этого мнения, лорд Тайвин? — Да. — Тогда роду Ланнистеров придет такой же конец, какой настиг Старков, — лукавая улыбка вновь озарила лицо Оберина. — Не думаю, — недовольно произнес Ланнистер. — Деньги не всегда способны помочь, — сказал Оберин, прекрасно зная, что Ланнистеры всегда и во всём полагаются именно на золото. — А что же способно помочь? — Тайвин внимательно посмотрел на принца, полностью уверенный в том, что Мартелл промолчит, не найдя ответа на вопрос.       Но Оберин наклонился вперед, глаза его недобро заблестели. Сейчас он действительно напоминал змея, который готовится накинуться на жертву и выпустить яд, отравляя своему врагу кровь. — Страх и уважение, — уверенно заявил принц Дорнийский, не раздумывая, — можно так запугать подчиненных, что они никогда в жизни тебя не предадут, но при этом можно завоевать уважение народа, который будет восхищаться тобой. Если хочешь удержать власть — надо быть не просто двуличным лицемером, который умеет плести интриги. Надо совместить в себе две несовместимые личности. Поэтому… остается лишь надеяться на то, что наш уважаемый король Джоффри сможет долго править. Оберин поднялся с кресла. — Надеюсь, — ради общего блага, разумеется, — что вы придумаете, как я и Клиган сойдёмся в бою. Доброй ночи, милорд.       Принц Дорнийский направился к двери, чувствуя на себе холодный и колючий взгляд королевской десницы.

***

      Очень отчетливо слышалась эта знакомая мелодия, которая вызывала бурю эмоций. Было больно. Невыносимо щемило в груди от звуков скрипки. Санса знала, что знаменитую песнь Вестероса — «Рейны из Кастамере» играли на Красной Свадьбе, на которой погибли брат и мать. Она никогда не любила слушать эту песнь, каждое слово её так и несло в себе угрозу, эта песня была словно предвестник беды с черными крыльями.       Санса сжимает в руках бледно-голубые розы, чувствуя, как шипы нещадно царапают кожу до крови. Алые капли стекают по рукам на юбку нежно-голубого платья. Санса сжимает цветы сильнее, слушая, как скрипка наигрывает печальную песнь.       Она смотрит в окно высокой башни, вокруг виднеются хребты грубых скал. Девушка смотрит вперед, сердце словно замерло в ожидании. Хотя сама Санса не знала, кого именно ждет.       Внезапно мелодия умолкает. Старк оборачивается в надежде увидеть того, кто играл на скрипке. Круглая комната на самом верху башни кажется пустой. Санса отвлекается разглядыванием засохших роз, которые были повсюду, лепестки застилали пол, словно осенние листья, которые всегда застилают своим разноцветным покрывалом землю в период листопада.       Прежде чем отойти от окна, Старк снова оборачивается и смотрит на каменные хребты. Когда Санса делает шаг, сухие лепестки шелестят под ногами, а со стороны кровати раздается болезненный стон. Девушка стоит, не решаясь идти дальше. Она знает, кто лежит на кровати, и это дико пугает её.       Преодолевая в себе страх, холодной тьмой закравшийся в душу, Санса подходит к кровати и, глубоко вздохнув, тянет окровавленную руку к шелковому пологу, что закрывает кровать. На белой ткани остались следы её кровавых пальцев, но Старк не придает этому значение и резко отдергивает полог в сторону.       Она сразу поняла, что это не Лианна. Темно-карие, почти черные глаза, темные волосы и матовая загорелая кожа никак не делали её похожей на северянку. По внешности этой хрупкой девушки сразу было видно, что она южанка, возможно даже, что она родилась в краях, находящихся южнее самой Королевской Гавани. Скорее всего, она выросла среди песчаных пустынь и гор, которые нагреваются на солнце настолько сильно, что больно ступать по этому раскаленному песку, больно дотронуться до этого горячего камня. — Элия… — срывается с губ Сансы, и она чувствует, как её сердце сжимается. Принцесса металась в агонии боли на окровавленных простынях, лоб её покрылся холодной липкой испариной. — Прошу… — срывается хрип с губ Элии, и она смотрит на Сансу полными слез глазами, — помоги… ему, спаси. — Кого? — Старк смотрит на худые пальцы принцессы, которые сжимают окровавленную ткань. — Обещай мне, — на выдохе проговаривает Элия, словно не слыша вопроса девушки. — Обещай мне, Санса. — Но я не понимаю, — в растерянности произносит Старк, пальцы её разжимаются, бледно-голубые розы с окровавленными шипами падают к ногам, — кому я должна помочь?       Принцесса ничего не говорит, лишь прикрывает веки, тяжело дыша. Санса становится на колени перед кроватью и берет Элию за холодную окровавленную руку. — Я обещаю, — шепчет девушка, — поспите, принцесса. Всё будет хорошо. Губы Элии трогает слабая улыбка: — Спасибо, Санса.       Когда до плеча девушки кто-то дотрагивается, Старк резко выпрямляет спину и поднимает голову. В поле зрения тут же попалась Маргери, отпрянувшая от неожиданно проснувшейся подруги. — Санса, — Тирелл добро усмехается, глядя на неё, — ты напугала меня! И… что ты такое читала, что уснула прямо в саду?       Девушка смотрит по сторонам, понимая, что Маргери не шутит. Санса всегда любила читать в саду, в этой самой беседке, сидя за небольшим столиком, слушая шум прибоя и крики чаек. — Я… — Девушка коротко зевнула и потерла глаза. — Просто плохо сплю ночью… всё нормально. — Тогда, может, прогуляемся? — Тирелл с ласковой улыбкой протянула руку Сансе, которая робко улыбнулась в ответ и поднялась на ноги.       Девушки, не спеша, пошли по дорожке сада, наслаждаясь теплыми несильными порывами ветра и солнечной погодой. — Слышала новости? — внезапно задала вопрос Маргери. — Что-то случилось? — с опаской проговорила Санса. — Нет… точнее, насколько я слышала, королева и лорд Тайвин были не очень довольны решением короля Джоффри, — ответила Тирелл. — Каким решением? — Джоффри хочет провести перед свадьбой турнир, он будет за день до свадьбы. А ещё он сказал, что будет участвовать в нем сам. — Что? — Он хочет показать, что он не только король, но и воин, который способен защитить королевство, — продолжала рассказывать Маргери. — Турнир будет? — Да.       Санса больше ничего не сказала, хотя на языке так и вертелись слова о том, что Джоффри — король, и вряд ли кто-нибудь осмелится победить его в поединке. К тому же, как он может назвать себя воином, когда сбежал с битвы на Черноводной? Конечно же, все делали вид, словно ничего подобного и не было, однако слухи всё равно ходили.       Санса невольно вспомнила, как Джоффри, наверное, от сильной скуки, один раз тренировался во дворе Винтерфелла на деревянных мечах. Дрался он хорошо, однако даже Старк, которая ничего не смыслила в поединках и боях, понимала, что для того, чтобы быть искусным воином, надо не только знать, как правильно держать оружие, но и обладать должной отвагой, чтобы этим оружием воспользоваться. «Арья бы смогла воспользоваться, — внезапно пронеслось в голове, — она всегда была отважной!»       Вспомнив о пропавшей сестре, Санса почувствовала, как сердце сжалось от тоски и беспокойства. Девушка свято верила в то, что Арья жива и с ней всё хорошо, они обязательно встретятся, как только придет время. Она не могла погибнуть, её младшая непоседливая сестра всегда была сильной, просто сдаться и умереть — это не про неё. — Санса, ты меня слушаешь? — Маргери чуть повысила голос и посмотрела на девушку. — Я? — Старк подняла голову и растерянным взглядом посмотрела на Тирелл. — Да, слушаю… о чем ты говорила? — Я спросила, почему у тебя на лице синяк? Ты плохо его припудрила. — Моя служанка… она, в общем, ну, — Санса пыталась хоть что-то сообразить, — когда я выходила, она внезапно открыла дверь с другой стороны и… я получила по лицу. — Служанка? — переспросила Маргери беззаботным тоном, отворачиваясь от Старк к пышным кустам пионов. Нежно-розовые бутоны уже начали распускаться, и от цветов исходил приятный нежный аромат. Наблюдая за подругой, Санса уже подумала, что та поверила ей. — Служанка, — подтвердила девушка. — А не Джоффри ли стоял с той стороны двери? — Маргери сорвала цветок и, обернувшись, внимательно посмотрела на Сансу. — Аромат просто чудесный.       Тирелл протянула Сансе пион, девушка приняла его, но лицо её оставалось всё таким же беспокойным. Взяв Сансу под руку, Маргери повела её дальше по садовой дорожке. — Не стоит делать секрета из того, что уже давно не секрет, — проговорила невеста короля, — мне очень жаль, что Джоффри снова нашел повод, чтобы… избить тебя.       Старк ничего не ответила, лишь поднесла бутон к лицу, вдыхая цветочный аромат. Она хотела закончить разговор на этом, обсуждать издевательства Джоффри над ней не доставляло девушке никакого удовольствия. Впрочем, Маргери быстро отвлеклась от столь неприятной темы, когда Санса спросила, готово ли свадебное платье. Тирелл с удовольствием начала подробно описывать свой наряд, начиная с цвета и заканчивая описанием кружев, которыми платье украсили. Санса тем временем слушала Маргери вполуха, чисто ради приличия, и глазела по сторонам, любуясь кустами роз, пионов, гортензий, стройными кипарисами, небольшими фонтанами, рядом с которыми стояли скамейки, чтобы можно было присесть и отдохнуть. К концу рассказа Тирелл о свадебном платье Старк сделала выводы, что погода и впрямь прекрасная.       Девушки дошли до конца аллеи и вышли в небольшой дворик, окруженный живой изгородью, а посреди стоял небольшой фонтан. Маргери продолжала что-то говорить о свадьбе, кажется, девушка высказывала свои надежды по поводу хорошей погоды в праздничный день. Отмечать в замке Тирелл категорически не хотела, и, как ни странно, ещё и Джоффри уговорила на это.       Санса просто кивала в ответ на слова девушки, а взгляд её вдруг упал на небольшой столик, находившийся за фонтаном. На столе лежали исписанные листы пергамента, и Старк стало невольно любопытно, что на них написано. — Леди Маргери, — к девушкам внезапно подошла одна из служанок Тирелл, — леди Оленна ожидает вас в беседке. — Санса, — Маргери посмотрела на Старк, — не хочешь ли пообедать с нами? — Я… — Девушка запнулась, понимая, что отказ прозвучит невежливо, но при этом она ещё и понимала, что не голодна, да и вообще — ей не особо хочется сейчас вести с кем-нибудь беседы, особенно если они касаются свадьбы. — Маргери, прошу, не сочти мой отказ за грубость или… Но девушка лишь сладко улыбнулась и накрыла руки Сансы своими. — Я всё прекрасно понимаю, — пропела она, — вокруг ведь такая суматоха! Тебе просто хочется побыть одной, но если передумаешь, ты знаешь, где меня искать.       Тирелл улыбнулась шире, обнажив белые ровные зубы, и Санса, из небольшого чувства благодарности и, естественно, из вежливости, улыбнулась в ответ. Развернувшись, Маргери поспешила покинуть зеленый дворик с небольшим фонтаном, а Старк прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной и шумом ветра.       Вспомнив про столик с исписанными листами пергамента, Санса обошла фонтан и подошла ближе. Девушка посмотрела по сторонам, так и не решаясь прочитать записи. А вдруг это что-то личное, что-то сокровенное, недоступное для чужих глаз? Хотя, если бы это было так, разве бы человек, что написал это, бросал свои записи вот так? Санса колебалась, кусая губы и мучаясь от любопытства.       Внезапно порыв ветра сдул бледно-желтые листы и раскидал по всему двору, словно капризный певец, который никак не мог написать песнь и в порыве злости раскидал свое творение, создавая творческий беспорядок. Охнув от неожиданности, Старк принялась собирать листы, аккуратно складывая их в одну стопку и стараясь держать покрепче, чтобы порыв ветра снова не разбросал их по дворику. Когда последний тонкий лист лег на небольшую стопку таких же тонких бледно-желтых листов, Санса невольно бросила взгляд на пергамент. Слова были записаны ровно красивым, чуть размашистым почерком, и Старк уже не могла оторвать от них взгляд. Особенно её заинтересовали записи, когда она поняла, что это… стихи.       Эти стихи было сложно сравнить с песнями, что она слушала. В песнях всё в основном вымысел, все чувства героев ненастоящие. Санса это хорошо усвоила, когда попала в Королевскую Гавань… Тут было по-другому. Настоящие чувства, человек описывал своё истинное состояние, описывал это правдоподобно, красиво, вкладывая в каждую строку частичку своей души. Наверное, это даже было более личное, чем если бы она нашла бы чей-то дневник.       Санса хотела оставить листы на столе, придавив стеклянным пузырьком чернильницы, чтобы они не разлетелись, и уйти в надежде, что никто не увидел, как её сгубило собственное любопытство, заставляя вторгнуться в чью-то жизнь. Истинные леди так не поступают… Не зря всё-таки она сказала Оберину Мартеллу, что отныне она не леди.       Воспоминания о том вечере кольнули сердце, заставляя волноваться, будто это всё она пережила пару минут назад. Мало того, что уже второй раз она показала принцу своё невежественное поведение, так ещё и бросила ему такие слова! Девушке оставалось только мысленно понадеяться, что с принцем Дорнийским они больше не пересекутся. — Вам понравились стихи?       Услышав чуть хрипловатый голос, Санса почувствовала ком в горле, сердце вдруг бешено забилось. Боги немилостивы. Боги привыкли с ней шутить.       Девушка обернулась, испуганно смотря на Оберина. Со стороны она выглядела как уличная воровка, которую поймали с поличным, и это заставило мужчину усмехнуться. — Леди Санса. — Милорд… Оберин, ой… принц, — в растерянности залепетала Старк, чувствуя, как алеют её щеки, там самым нещадно показывая Мартеллу, как она смущена. — Можно просто Оберин, — внезапно сказал мужчина, — раз уж вам так сложно запомнить, что я принц, а не милорд, к тому же… к чему эти формальности? — Я просто, — Санса хотела умереть на месте от нахлынувшего смущения, — испугалась. Вы появились весьма неожиданно. — Не я появился неожиданно, скорее, вы увлеклись чтением, — лукаво улыбнулся принц, — ну, так как вам стихи? — Это вы написали? — А вы как думаете?       Санса замолчала, а её голову тем временем наполнили слухи и сплетни, которые она слышала об Оберине. Слухи эти были не совсем пристойные и приятные, а уж если учесть, что человек этот безумно любит дуэли и безжалостно убивает врагов своим ядовитым копьем… — Я не знаю, — тихо проговорила девушка. — И всё же — стихи вам понравились? — не отставал от своего Оберин. — Они прекрасны, — с внезапным пылом сказала Санса, — они такие настоящие, сразу видно, что человек вкладывал душу, истинные ощущения в эти строки. — Ваши слова порадовали меня, — Мартелл подошел к фонтану, садясь на каменный парапет. — Так всё-таки ваши? — Но вы сомневались в этом.       Старк опустила взгляд, понимая, что если посмотрит в черные глаза принца, то сразу выдаст себя. Этот мужчина, как ни странно, относился к ней очень даже по-доброму, и ей не хотелось показать, что она поддалась черным чарам неприятных слухов и тут же стала считать принца последним непристойным подонком, убийцей, коим его многие и считали. — Да, сомневалась, ведь стихи могли оказаться и не вашими, — попыталась выкрутиться Санса. — Точнее, я просто не соответствую образу: у ярого дуэлянта с дурной славой, по идее, душевная организация не может быть настолько чувственной и тонкой, чтобы писать стихи, — сказал Оберин. На лице его всё так же играла улыбка, смотрел он на девушку с веселостью в глазах, и Санса испытала небольшое облегчение, понимая, что принц вовсе не злится на неё. — Ну же, миледи, признайтесь мне, что вы верите всем этим слухам, — с нотками сарказма в голосе проговорил принц Дорнийский. — Благодаря королеве и королю — все теперь называют меня дочерью предателя с грязной кровью, у меня не менее дурная слава, чем у вас, — внезапно сказала Санса, в который раз про себя отмечая, что она действительно начала говорить то, что думает. Осталось только выяснить — это признак взросления, и она уже наконец-то может постоять за себя, или признак глупости, вызванный долгим страхом, в котором она жила? — Да у нас, оказывается, много общего с вами? — вопрос принца звучал скорее как утверждение. — Не стану отрицать. — Как и тяга к убийствам, я полагаю.       Румянец резко пропал с лица, уступая место мертвенной бледности. Странно, она обдумала всё до мелочей: и её спасение принцем, и своё хамское поведение, но вот то, что Оберин не дал совершить ей убийство… про это она не думала. — Это был секундный порыв, — слабо попыталась оправдаться Санса. — Порыв, порожденный ледяной яростью, которую, как мне кажется, вы копили довольно-таки долгое время, — парировал Мартелл. — Впрочем, я не из тех, кто имеет право вас осуждать… миледи.       Старк молча стояла, глядя на мужчину, на языке вертелся вопрос, который она никак не решалась задать, однако ей безумно хотелось сделать это. В итоге любопытство всё-таки достигло своего апогея. — Почему вы не дали мне совершить это? Оберин поднялся на ноги, бросая короткий взгляд на руки девушки, которые всё ещё держали листы, исписанные его стихами. — Прогуляемся? — коротко предложил он. Санса ответила принцу коротким кивком.       Оба не спеша двинулись по аллее, прислушиваясь к далеким крикам чаек и шелесту крон деревьев, которые ворошил ветер. Некоторое время они шли молча. Санса терпеливо ждала ответа, иногда украдкой поглядывая на мужчину. Оберин выглядел задумчивым. — Потому что вы бы не смогли это сделать! — внезапно нарушил он тишину. — Просто не успели бы, может быть, наградили бы короля неглубоким порезом, который не оставил бы ему даже шрама…, но стоит ли из-за этого себя губить? Другое дело, если бы я понял, что у вас получится, в таком случае я бы не стал мешать. Потому что понимаю, что ради этого вы с удовольствием пожертвовали бы собственной жизнью. — Вы так легко говорите про неудавшееся убийство короля, — удивленно пробормотала Старк. — Я говорю не про убийство короля, а про вашу месть, леди Санса. Месть, которую вы страстно желаете осуществить, — возразил принц Дорнийский. — К тому же, я вас прекрасно понимаю. Я считаю, что человек имеет право мстить другому, если тот разрушил всю его жизнь, и неважно, король он, лорд, рыцарь или крестьянин. Вы имеете все права на месть. — Так же, как и вы, — внезапно вырвалось у Сансы. Девушке даже показалось, что она сказала это против собственной воли. Старк знала, что Оберин поймет, что она имеет в виду, и поэтому ожидала того, что он разозлится. — Свою месть я вынашиваю уже очень долгое время… — неопределенно, слегка рассеянным тоном проговорил Мартелл. — Надеюсь, мы оба добьёмся её свершения.       Санса ничего не ответила и крепче сжала в руках листы. Оберин был спокоен, но она чувствовала горячую ярость, что исходила от него. От этого ощущения по коже пробежал холодок. Внезапно ей вспомнился сон, где Элия Мартелл лежала на кровавых простынях, извиваясь от боли и просила спасти… Бросив взгляд в сторону принца, Санса мысленно задала себе вопрос: неужели Элия просила спасти её того, кого боится добрая половина Вестероса точно? Наверное, это просто плод её фантазии.       Мартелл и Старк вышли на главную аллею сада. Девушка и принц шли рядом, и Санса видела удивленные взгляды, что были обращены на них. Впрочем, не укрылись они и от Оберина. — Мне было приятно побеседовать с вами, миледи… — Может, просто Санса? — предложила девушка, что заставило принца снова улыбнуться знакомой лукавой улыбкой. — Санса, — словно пробуя её имя на вкус, произнес принц. — Надеюсь, мы ещё так как-нибудь побеседуем. — Конечно, принц… — Старк спохватилась, заметив чуть насмешливый взгляд. — Конечно, Оберин. Мне тоже было приятно беседовать с вами. Санса протянула мужчине листы пергамента. — Они правда вам понравились? — снова спросил Мартелл. — Очень, — ответила девушка с чуть застенчивой улыбкой на лице. — Тогда, надеюсь, вы сохраните их. У вас ведь должно хоть что-то остаться на память от меня. — Должно.       Резко развернувшись, Оберин двинулся по аллее. Санса понимала, что ей следует отвернуться и продолжить свой путь, однако почему-то она не могла найти силы в себе на это. Она смотрела Мартеллу вслед каким-то печальным взглядом, прижимая стихи к груди. Печаль, что вначале отразилась в её глазах, внезапно полностью завладела ею. Санса почувствовала острую необходимость посетить богорощу, чтобы пролить слёзы перед ликом богов. Девушка не заметила, как за ней наблюдает пара ярко-зеленых глаз королевы-регента, что стояла за кустами пышных гортензий.