***
Санса резко села в кровати, тяжело дыша и лихорадочно смотря по сторонам. От быстрой смены обстановки было сложно сориентироваться где именно она находится. Девушка взглянула на окно, сквозь приоткрытые ставни просачивался дневной свет, а с улицы доносились голоса. Судя по всему, день только начинался и работа шла полным ходом. Старк глубоко вздохнула и приложила руки к животу. Паника наполнила ее всю без остатка, когда она поняла, что ее живот плоский как раньше. Где ее ребенок? Кто его отобрал? Она пыталась вспомнить, что с ней произошло, но помнила лишь то, как не смогла спасти Рикона и землю пропитанную кровью. Дальше все было словно во сне: мутно, непонятно, нечетко, а еще были пучины адской боли в которые ее засасывало все сильнее и сильнее, пока она не провалилась в бесконечную тьму. Старк вскочила с кровати, но собственные ноги не удержали ее и она рухнула на пол. По всему телу прошла неприятная, болезненная дрожь, а кости ныли при каждой попытке подняться. Сколько же дней она лежала в бессознательном состоянии? Где ее ребенок, с ним все хорошо? Хватаясь за кровать, затем за столик и за стены, она еле как поднялась на ноги и проследовала к двери. Тело словно обкалывали иголками при каждом шаге, но Санса терпела стиснув зубы, сейчас ей было не до себя, сейчас она должна понять куда унесли ее дитя. Коридор был пуст и отзывался тишиной. Санса двинулась вперед, держась руками за стену и заглядывая в каждые покои, которые оказывались абсолютно пустыми. Лишь слабое потрескивание огня в камине говорило о том, что в комнате кто-то живет, как разбросанные по столу или кровати вещи. Внезапно она услышала тихое пение, причем мужское. Голос был до боли знакомый, оттого и казался чем-то сродни миражу. Такого ведь не может быть? Пение было тихим, но Санса слышала так отчетливо, словно пели исключительно для нее, словно взывали к ней и девушка шла, понимая, что не может противиться данному зову. Она медленно продвинулась вперед к приоткрытой двери, тихо, ступая как призрак, она шла и прислушивалась к пению, которое действовало словно бальзам на душу. Подойдя ближе, она заглянула в комнату и увидела знакомый силуэт, взъерошенную черную макушку и золотистый камзол с гербом Мартеллов, в который был одет человек. Он стоял спиной к двери, не видя Сансу и продолжая что-то тихо напевать словно пытался убаюкать. Вот он пропел последние слова и склонился над колыбелькой, чтобы уложить дитя, а затем повернулся к двери и замер, потому что заметил Сансу. Оберин ошарашенно посмотрел на жену, которая еще вчера лежала в бессознательном состоянии. Он сидел около ее кровати всю ночь, надеясь на то, что она очнется, но Старк лишь неподвижно лежала и не пришла в себя даже под утро, хотя Мартелл надеялся, что она откроет глаза. — Санса… — сорвалось с его губ. — Оберин. Они одновременно ринулись друг к другу, ноги плохо слушались девушку, поэтому, она буквально упала в объятия мужа. Оберин крепко прижал ее к себе, а затем оторвался и начал осыпать лицо Старк поцелуями, давая самому себе обещание, что больше он никогда в жизни не отпустит ее от себя, никогда больше не оставит ее одну. Санса тянулась к Оберину за новым поцелуем, словно они исцеляли ее, каждое прикосновение словно вселяло сил. Она цеплялась за его плечи, крепко прижималась к теплому, родному телу и плакала, потому что не могла поверить своему счастью: ее муж наконец-то вернулся. — Я люблю тебя, Санса, люблю, — Мартелл продолжал осыпать девушку поцелуями. Чуть оторвавшись от него, северянка заметила слезы, что застыли в глазах мужа. — Я тоже тебя люблю, — слабо пролепетала она и обняла его за шею. — Слава богам, ты дома.***
Ей понадобилось три дня чтобы прийти в себя и принять все новости, которые навалились на семью за все то время, что она была без сознания. Вначале состояние Сансы граничило с чувством абсолютного счастья, но когда начались разговоры об угрозе с Севера, о Серсее и о том, что только Джон сможет положить этому конец, она почувствовала, что душа начинает заполняться черным, тягучим как смола беспокойством. Они никак не могли прийти к единому решению, понять, как поступить. Санса видела, что счастье семьи находится буквально на краю пропасти. Сейчас все было так хорошо, но это не конец, впереди ждали еще битвы. Каков будет исход? Ждать ли от богов пощады? Девушка задавалась этим вопросом каждый день, глядя на сына, мужа, сестру и братьев, но никак не могла найти ответа. Даже внутреннее чутье молчало и становилось по-настоящему страшно, что и в этот раз милости не будет, все пройдет не так, как хочется им.***
Ночи становились длиннее и холоднее. Слушая завывание ветра за окном, Санса прижала Оберона покрепче к груди. Она кормила сына грудью, попутно пытаясь его укачать. С ее губ срывалось тихое пение, которое сопровождалось треском поленьев в камине. Она чувствовала себя по-настоящему умиротворенно, в безопасности. Но долго ли продлится это чувство? Девушку с каждым днем все сильнее и сильнее накрывало беспокойство после каждого собрания. Все разговоры и планы, которые обсуждались уже больше месяца, пока оставались лишь таковыми. Однако, Роза Севера понимала, что рано или поздно придется действовать. Джон и Оберин покинут Винтерфелл, а ей придется ждать и неизвестно сколько времени продлится разлука… Санса начала все чаще вспоминать слова Серсеи: «Жаль, что я не мужчина, лучше встретить грудью тысячу мечей, чем сидеть в стенах замка…». Еще один случай, когда девушка вспоминала слова королевы и была с ней согласна. Ведь лучше отправиться на поле боя, пытаясь бороться за родных, за светлое будущее, чем сидеть в замке и гадать каков будет исход. Она чувствовала себя беспомощной и бесполезной. Всего лишь принцесса Дорна от которой ничего не зависит, потому что война удел мужчин. Ей казалось это неправильным и несправедливым. Однако, она понимала, что решение о перемирии, о том, что стоит поддерживать Дейенерис Таргариен и вначале направить все силы на войну с армией мертвых — самые верные из всех возможных вариантов. Дверь внезапно скрипнула, Санса подняла голову и увидела Арью, которая тихонько прошмыгнула в покои. — Собрание закончено? — тихо спросила девушка. Сестра лишь кивнула ей в ответ и села в кресло рядом с камином. — Джон хочет отправиться за Стену, чтобы поймать Иного, а затем предъявить доказательство о их существовании Дейенерис Таргариен и Серсее, — сообщила Арья. — Серсее? — удивилась Санса. — Она даже не согласится на аудиенцию. — Согласится, если подключить сира Джейме. После того, как Серсея стала королевой, он вернулся в Королевскую Гавань. — Он вернулся в столицу? Что же тогда сейчас с леди Бриенной и где она? — Направляется в Винтерфелл. — Откуда такие сведения? — От Тириона Ланнистера. Он теперь десница Дейенерис, но прибыв в Вестерос, не смог не связаться с братом. Они обменялись несколькими письмами и Тирион сообщил некоторые вести Оберину, когда тот еще был на Драконьем Камне. Санса растерянно кивнула на слова сестры, понимая, что решение принято и совсем скоро Оберин и Джон начнут готовиться к очередному походу. — Значит Оберин и Джон направятся за Стену, затем на Драконий Камень, а позже, попытаются убедить Серсею объединить силы? — Ты думаешь, она не согласится? — Почему-же… Вполне возможно, что согласится, но не стоит всецело доверять ей. — Не думаю, что кто-то будет вообще кому-то доверять. — Уж лучше так. Санса и Арья обменялись тревожными взглядами и только сейчас старшая Старк, поняла, что ее сестра несмотря на всю отвагу, на то, что она стала гораздо сильнее, все равно смертельно боится, впрочем, как и она сама. Ей бы хотелось утешить младшую сестру и сказать, что все будет хорошо. Но они уже вышли из того возраста, чтобы слушать обычные слова утешения. Это не та ситуация, когда пустые слова в состоянии помочь. — Мы будем бороться до последнего, — внезапно сказала Санса. — Другого выбора у нас нет. Арья улыбнулась сестре и Старк поняла, что даже ради улыбок родных стоит сражаться, стоит идти на риск, даже если исход неизвестен.***
— Мне можно не спрашивать, когда вы вернетесь? Санса подошла к Джону и приблизившись к нему, взяла за руку и положила голову на плечо. — Одним богам известно, — выдохнул мужчина, сжимая руку девушки крепче. — Теперь ты будешь главная в Винтерфелле. — Не волнуйся, я сохраню его, — пообещала девушка. — Вернешься, станешь королем Севера, все будет как раньше. — Мне очень хочется, чтобы твои слова были правдой. — Как и мне. Холод стоял жуткий, а с неба мелкими, редкими хлопьями срывался снег. Слуги то и дело пересекали главный внутренний двор, переходя из одних частей замка, в другие. В последние дни жизнь кипела особенно сильно, потому что на подготовку к походу были выделены короткие сроки. Каждый спешил как мог. На площадке недалеко от конюшни, Тиена дралась с Арьей на мечах. Ни дорнийка, ни северянка, не собирались уступать друг другу, каждая стремилась лишь к победе. Коротко взглянув на брата Санса заметила взгляд, который был направлен на Тиену. Взгляд этот был какой-то грустный и что-то еще читалось в этих глазах, то самое, что испытывала когда-то сама Старк, когда не могла разобраться в своих чувствах к Оберину. — Что происходит между вами? — внезапно спросила северянка. Джон тут же понял суть вопроса, от того перевел взгляд в другую сторону, однако, от Сансы не укрылся тот факт, что брата она своим вопросом смутила. Сноу (или теперь уже Таргариен?) помолчал некоторое время, словно собираясь с мыслями. — Тиена немного отдалилась от меня, когда Бран рассказал правду обо мне. — Почему? — Потому что она якобы бастард, а я не просто Король Севера, а тот, кто может взойти на Железный трон. Впервые вижу, чтобы она поддавалась предрассудкам. Будто меня действительно волнует клеймо бастарда, я сам много лет прожил с мыслью, что я родился вне брака, что я побочное дитя. В голосе мужчины сквозили боль и негодование и Санса отчетливо слышала это. Она понимала, что именно он испытывает, поэтому решила, что поговорит с Тиеной и попытается сделать так, чтобы девушка выбросила глупые мысли из головы. — Для всех это было… неожиданно, — подала голос она. — Всю жизнь мы считали, что ты наш родной брат, что все мы рождены от одного отца и все лишь гадали, кем действительно является твоя мать. — Правда всегда превосходит ожидания и догадки, — усмехнулся Джон. — Зато ты можешь претендовать на Железный трон, — пошутила Санса. — Благо, мне он не нужен и я охотно передам бразды правления Дейенерис. Да и к тому же, у меня нет таких сил, чтобы противостоять королеве с тремя драконами. — Действительно. Слава богам. Девушка прижалась к Джону покрепче, чувствуя его тепло. Ей не хотелось отпускать его ни на секунду, к несчастью, мысли о том, что рано или поздно им придется расстаться никак не хотели покидать ее голову.***
Оберин никак не мог налюбоваться на сына и на свою жену. А в те моменты, когда он видел Сансу, держащую на руках их дитя, его душу наполняло самое настоящее чувство счастья. «Это судьба, не иначе», — постоянно думает он, убаюкивая сына. Он часто вспоминал прошлое, все те события и испытания, через которые им пришлось пройти и вот сейчас их история загнала их на самый край света — на Север. Мартелл ловит себя на мысли, что это конец этапа, который они проходили все то долгое время, начиная с момента их первой встречи. Словно осталось еще чуть-чуть, пару шагов и они либо все вновь обретут, либо все потеряют. В любом случае, это стоило того… Вечером, перед их отъездом из Винтерфелла, Санса от чего-то не спешит к нему. Оберин ждал, прислушивался к каждому шагу, но его жена не приходила, что заставило Мартелла почувствовать неладное. Он блуждал по темным коридорам замка, ища девушку и попутно замечая, что соскучился по Дорну. В Дорне нет такой тьмы, даже южные жаркие ночи не делали небо темным, словно чернила, в Дорне ночь была такая же яркая словно день и в этом можно было убедиться смотря на темно-лазурное бесконечное небо и россыпь звезд. Санса обнаружилась в библиотеке. Девушка сидела в кресле перед камином, неотрывно следя за языками пламени. Заслышав шаги, она повернула голову и улыбнулась, завидев мужа. — Прости, — проговорила северянка, поднимаясь на ноги. — Очень долго разговаривали с Браном, счет времени потеряли, он только недавно покинул библиотеку. — Подозреваю, что разговор был интересным? — Оберин приблизился к жене. — Мы разговаривали о Джоне, — призналась девушка. — Я немного беспокоюсь за него. Правда, которая раскрылась спустя столько лет, может принести ему вред, а не пользу. Еще я пыталась узнать у Брана какие-нибудь подробности о его путешествии, но он ничего не рассказывает. Он стал таким… отстранённым и это расстраивает меня. — Годы лишений, испытания, скитания по неизведанным местам, что ты, что Бран, что Арья и еще Джон — вы пережили непростые времена, были вдали от дома. Несколько лет каждый из вас пытался выжить, а еще жил с осознанием того, что вся его семья скорее всего мертва. После такого люди не начинают улыбаться просто так, — высказался Оберин. — Впереди еще бой, возможно даже не один. Каждый из них боится, что-то счастье, которое они испытывают сейчас, мимолетно, что все пропадет в один миг. Санса прижалась к мужу, тяжело вздыхая. — Я тоже этого боюсь, — шепнула она. — Как и я, — мужчина погладил жену по шелковым волосам, — но я обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться. Санса потянулась к губам Оберина и нежно поцеловала его. Все эти дни были наполнены суматохой, беспокойством, неопределенностью. Все эти дни прошли лишь в недолгих разговорах, нежных, но коротких прикосновениях, мимолетных взглядах. Эту ночь хотелось провести, отдаваясь друг другу без остатка. Эта была их первая близость после долгой разлуки. Санса ловко справилась с одеждой принца, в то время как он расшнуровал ее платье и оно упало к ногам. — Ты готовилась? — вырвалось у него, когда он понял, что она не надела громоздкое нижнее платье под основной наряд. — Ты думаешь, я просто так решила посидеть в библиотеке, перед камином? Он сжал ее ягодицы и притянул к себе ближе, говоря прямо ей в губы: — Вы полны коварства, принцесса. — У меня был хороший учитель. Поначалу они дарили друг другу лишь нежные поцелуи и прикосновения, которые становились более страстными с каждой минутой. Только сейчас до обоих дошло понимание того, как они скучали, как им не хватало той нежности, той любви, что они были способны дать друг другу. Санса не была против, когда в порыве страсти они упали прямо на ковер перед камином, продолжая покрывать друг друга поцелуями, страстными, ненасытными. С ее губ сорвался громкий стон, когда она почувствовала, как Оберин кладет ей руку между ног, начиная нежно поглаживать. — Я хочу тебя… хочу, — срывалось с ее губ. Она прижималась к мужу сильнее, понимая, что каждого прикосновения и поцелуя ей попросту мало. Хотелось быть единым целым, чтобы прочувствовать его до конца, показать ему свою любовь. Старая библиотека заполнилась звуком поцелуев, рваным дыханием и сладкими стонами. Хотелось, чтобы это длилось как можно дольше, хотелось целую вечность, столетия, как можно дольше поддаваться этой нежной неге, которая полностью заполняла каждого из них. Санса не сдержалась от легкого вскрика, когда Оберин вошел в нее. Поначалу было немного больно, непривычно, словно она никогда и не отдавалась своему мужу, но затем, каждая клеточка тела расслабилась и все естество заполнилось уже знакомым, но таким желанным и приятным чувством неимоверного удовольствия. С губ сорвался громкий вздох. — Санса… — простонал принц и припал губами к ее губам. Старк обвила шею мужа руками, проникаясь безграничной нежностью к мужу. В этот момент, ей казалось, что никогда они не были близки так как сейчас. Даже если брать в расчет те страстные ночи, которые они дарили друг другу еще в Дорне. Ведь сейчас действительно все по другому и дело даже было не в том, что завтра им вновь предстоит разлучиться, все дело было в их ребенке, в маленьком человеке, в котором течет их кровь, который связал Сансу и Оберина еще сильнее, который служил доказательством не только страсти между этими двумя, но и сильной любви. Ведь что Санса, что Оберин, чувствовали неимоверное счастье, когда находились рядом, когда укачивали на руках своего сына. Спустя некоторое время оба лежали на полу перед камином, совершенно расслабленные и… счастливые. Санса и правда была ненасытна, даже сейчас она продолжала покрывать тело мужа нежными поцелуями. — Ты обязан вернуться, — прошептала она и поцеловала его в губы. — После такого, оставить тебя мне и правда будет трудно, — улыбнулся он, заключая девушку в объятия.***
— Это должно остаться тайной, хотя бы до конца войны. Ты ведь не собираешься претендовать на Железный трон? Джон повернул голову в сторону Оберина, который смотрел на него с явным беспокойством в глазах. — Не думаю, что я рожден для того, чтобы править Вестеросом. — С Винтерфеллом ты справляешься хорошо… Санса уничтожит меня самого, если я позволю Дейенерис Таргариен убить тебя из-за угрозы, что у нее могут отнять власть. — Дейенерис жадная на власть? — Дейенерис очень долго жила в мечтах о завоевании Железного трона, не думаю, что она захочет отдавать его кому-то другому. Джон подошел к окну и стал внимательно наблюдать за снежинками, что падали с неба и плавно ложились на землю. Предрассветные сумерки начали понемногу рассеивать холодную темноту. Совсем скоро им предстояло покинуть в Винтерфелл и направиться навстречу неизвестности. — Все что меня интересует — это благополучие моей семьи и чтобы в королевстве вновь все стало спокойно. Если для этого понадобиться сесть на трон мне, то я готов. Но если благополучие, о котором я мечтаю, способна принести и королева Дейенерис, то я откажусь от своих прав на престол, лишь бы больше не проливалась невинная кровь, — сказал мужчина. Оберин лишь кивнул на эти слова, понимая, что Джон не лукавит и говорит правду. В нем прекрасно сочетались благородство Старков и царственность Таргариенов. Принц даже на мгновение подумал, что из Сноу получился бы король не хуже, чем из Дейенерис королева. Конечно, они не собирались скрывать эти тайну всю жизнь. Как известно, королева Дейенерис не может иметь детей, родственная связь с Джоном вполне может сыграть самой Таргариен на руку, если вдруг необходимость в наследниках появится. Но вначале надо было просто немного сблизить Дейенерис и Джона, чтобы в тот момент, когда правда станет всем известна, она не сомневалась в его честности и благородстве. Тьма отступала с каждой минутой. Из богорощи послышался протяжный вой лютоволков. «Пора!», — резко подумалось Оберину и он поднялся на ноги. — На всякий случай, советую получше запомнить стены замка. Джон повернулся к принцу и по его лицу было видно, что он не понимает, к чему были сказаны слова. — Если нас всех ждет смерть, первое, что мы начнем вспоминать в последний момент жизни — это стены родного дома. С губ Джона сорвался судорожный вздох и он кивнул, снова отворачиваясь к окну и чувствуя зарождающийся в душе страх. Последний путь. Последний бой. Впереди лишь неизвестность… Правда Джон все равно не мог понять, чего боится больше: смерти или итога, который знают одни лишь боги. — Собираемся в главном дворе, рядом с конюшнями, — сказал Сноу. — Я отлучусь ненадолго и вернусь. Оберин лишь кивнул на эти слова, догадываясь, куда именно сейчас пойдет Джон. Не то чтобы он считал Старков набожными, но Старых богов они глубоко почитали, поэтому принц предполагал, что Сноу направится в богорощу, чтобы помолиться стоя на коленях перед печальным ликом сердце-древа. Ничто так не придает уверенности, как молитва богам, ведь так вольно-невольно надеешься, что возможно они услышали тебя, что они смилуются. На улице было необычайно тихо, но почему-то затишье казалось угрожающим, словно природа замерла в ожидании чего-то плохого, ужасного. Джон слишком долго жил, скрывая свое душевное беспокойство и свои внутренние страхи, Джон часто оказывался преданным и часто сталкивался с несправедливостью, Джон видел в затишье только угрозу и никак не мог умиротвориться данной обстановкой. Покой накрыл только в богороще. Священная земля никак не могла не внушить спокойствия. Казалось, что от внешнего мира его отгородила невидимая прочная стена и что все беды остались позади. Теперь Джон понимал, почему покойный Эддард Старк всегда посещал богорощу в минуты невзгод. Сноу остановился и удивленно посмотрел на съежившуюся фигурку, которая сидела прямо на снегу и смотрела на печальный лик Старого бога. До него донесся тихий шепот, но понять о чем именно просят, он не мог. — Я никогда не верила в богов, ни в Старых, ни в Новых, — раздался твердый голосок, который для Джона уже был все равно что родным, — что могут печальные лики? Как они в состоянии помочь? Тиена поднялась на ноги и обернувшись, посмотрела на мужчину, который стоял не шевелясь. — Но когда я впервые пришла в богорощу, я вдруг почувствовала… Как будто кто-то находится рядом со мной, неотрывно следит, смотрит, наблюдает, но это не пугало, наоборот, внушало спокойствие, потому что наблюдение можно было сравнить со взором родителя, который постоянно боится потерять из поле зрения свое дитя. — А ты говорила, что Север никак нельзя полюбить, — мягко улыбнулся Джон и подошел к девушке. — Я приняла холод, снег, ледяной ветер и эту веру ради тебя… и ради тебя готова ее отпустить. — Тиена… Она приложила палец к его губам, а затем, приблизившись, поцеловала его, стараясь вложить в свой поцелуй всю ту нежность, которая была для нее непривычной, непонятной, но которую она невольно испытывала к Джону, стоило лишь подумать о нем. — Дождись меня, — прошептал он, оторвавшись от девушки. — Это будет неправильно… — Тиена, просто дождись. Иначе я не вернусь. Север станет совсем холодным без тебя, а стены Винтерфелла пустыми. Просто останься здесь и жди меня, тогда я точно вернусь. Тиена глубоко вздохнула и проведя пальцами по мягким, черным волосам, прижалась к мужчине, мысленно прося богов, чтобы он действительно вернулся.***
Арья куталась в меха, прыгала на месте, пытаясь согреться. Холод стоял жуткий, а дни стали совсем короткие, она не помнит когда вообще в последний раз видела солнце, не помнит, когда чувствовала умиротворенное, разливающееся по всему телу тепло. Поленья горели в очагах замка не переставая, однако, этого было недостаточно, чтобы разогнать холод, что охватил весь замок. Приходилось даже налегать на подогретое вино, потому что терпеть этот дикий мороз просто не было сил. Уже прошло около двух месяцев, а от Джона или Оберина не было вестей. Санса, несмотря на отсутствие новостей, держалась стойко, хотя в последнее время ее замучили недомогания, но почему-то на все просьбы сестры сходить к мейстеру, она лишь улыбалась и говорила, что с ней все хорошо. Тиена же, напротив, могла бы сойти за привидение, что обитает в стенах Винтерфелла. Девушка похудела, осунулась, а бойкий и живой характер, сменился на тихие речи и вечно грустный и потерянный взгляд. Жизнь остановилась. Покинула стены замка, покинула Север, заставляя всех жителей утопать в собственных страхах и ожидании чего-то неизбежно-плохого. Арья знала, чувствовала сердцем, что это «плохое» уже близко. Практически стучится в ворота, ломится, заставляя принять неизбежное. А это неизбежное будет, ей Бран сказал, а Бран с его-то способностями, ошибаться не может. Девушка покинула помост, замечая, что небо ближе к линии горизонта, начинает светлеть. Скоро рассвет, день еще вступает в свои права. Арья облегченно вздохнула. Девушка зашла внутрь замка, чувствуя лишь поверхностное тепло, которое, впрочем, продержится недолго… Чтобы продлить столь приятное чувство, Старк направилась на кухню и налив себе молока, подогрела его над огнем и усевшись на скамейку перед камином, начала пить его мелкими глотками. Еще один день, который не обещал принести ничего кроме неизвестности. — Арья! Девушка вздрогнула и посмотрела на Тиену, которая забежала на кухню выглядела она возбужденно. — Арья! Новости пришли! Только что мейстер передал мне письмо. Я хотела разбудить Сансу, но не обнаружила ее в комнате. — Что пишут?! — Возбуждение Тиены передалось и ей, девушка вскочила на ноги и чуть ли не вырвала письмо из рук дорнийки. — Они направляются в Королевскую Гавань и собираются просить мира у Серсеи! — воскликнула она, спустя несколько минут, прочитав только первую половину письма. — Они живы! — Они живы, только благодаря Дейенерис, которая лично решила отправиться за Стену, когда узнала о походе. Она видела целое полчище Иных! Но самое главное… один дракон погиб. Новость эта заставила впасть Арью в ступор. Погиб? Разве драконы не самые неуязвимые существа в Вестеросе, если не во всем мире? Неужели их так просто убить? Или они просто недооценили силу мертвецов, которые находятся за Стеной? — Нам надо рассказать все Сансе.***
Санса все утро провела библиотеке. Девушка сидела за большим дубовым столом и писала письмо лорду Тириону в надежде, что в ответ получит весть о том, что Оберин и Джон уже в целости и сохранности находятся на Драконьем Камне. Она слышала негромкие шаги Бриенны, которая прибыла неделю назад, за книжными стеллажами. Роза Севера радушно встретила женщину и тут же согласилась с просьбой Тартской девы, принять ее к себе на службу. К тому же Санса и вправду чувствовала себя в безопасности рядом с этой необычайно преданной женщиной. Когда в библиотеку ворвались Арья и Тиена, ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что что-то случилось. Санса взяла письмо дрожащими руками, мысленно превознося молитву Старым богам. «Пусть он будет жив. Пусть будет жив», — проносилось в голове. Затем, облегченный вздох сорвался с ее губ и она почувствовала как слезы наворачиваются на глазах, когда поняла, что боги услышали ее молитвы. Рука накрыла живот в котором зарождалась новая жизнь, она не зря проливала слезы в богороще. — Слава богам они живы, — Санса вытерла выступившие на глазах слезы. — Да, только королева Дейенерис потеряла одного дракона, — сообщила Арья, поворачивая голову в сторону Бриенны появившейся из-за стеллажей. — Джон рассказывал, что огонь и драконье стекло — единственное, что может убить Иных. Королеве следовало бы быть осторожнее, все-таки драконы очень понадобятся нам в этой войне, — произнесла Санса, — но от части, не стану скрывать, новость о том, что Оберин и Джон живы, для меня имеет больше значения, чем смерть дракона. — Главная битва еще впереди, — как-то грустно проговорила Тиена. — Однако, хорошие новости тоже важны и… Внезапно дверь в библиотеку снова резко распахнулась. Санса мимолетно и с поверхностным недовольством подумала о том, что это утро не пройдет спокойно. Завидев испуганного и всполошенного мейстера, девушка напряглась, чувствуя, что день обойдется не только добрыми новостями… — Письмо из Ночного Дозора, — выдохнул мужчина и потряс небольшим листом пергамента в воздухе. — Стена пала, ее разрушили! Целая армия Иных продвигается в сторону Винтерфелла. Арья, Тиена и Санса обменялись испуганными и короткими взглядами. Не было слов, чтобы описать весь тот ужас, что охватил их в столь короткое мгновение. Даже отважная Бриенна неосознанно, словно защищаясь, схватилась за рукоять меча и с губ ее сорвался напряженный вздох. У них был только один выбор и скорее всего только один исход… Санса поднялась на ноги, стараясь сохранять спокойствие, но рука все равно неосознанно потянулась к пока еще плоскому животу. — Созвать воинов. Мы будем оборонять замок.