***
Аннабет немного запыхалась, но была в восторге. Армия костяных воинов валялась у ее ног, разрубленная на части стигийским мечом. Она всех их порубила! Часть была завалена камнями, часть погрязла в трещинах, кого-то она даже поджарила черным огнем — никого не пощадила. Аннабет чувствовала себя такой сильной, такой… неуязвимой! Ей казалось, что она может победить кого угодно, справиться с чем угодно. Аннабет знала, что главный ее порок — гордыня. Она всегда гордилась своими мозгами, своей мудростью, но знала, что в бою умение перемещаться по теням и создавать трещины в земле могут оказаться куда полезней. Да, она победила Арахну своими знаниями. Да, благодаря ее прыткому уму они с Перси сумели выжить в Тартаре. Да и не только там. Но тогда она чувствовала себя уязвимой и слабой, а сейчас нет. Теперь она гордилась своими навыками. Точнее, навыками Нико — ведь они были его по праву. Но раз он отказался от них, то она с радостью их принимает. — Ладно, хватит на сегодня, — сказала Аннабет своим воинам, убирая меч в ножны. Скелеты потихоньку собирались обратно, и это было очень удобно — у нее всегда было с кем подраться. Каждый день Аннабет оттачивала свои техники и с каждым разом чувствовала себя все сильнее и сильнее. — Нико? — послышался голос, и Аннабет обернулась. Неподалеку стояла Хейзел. Аннабет подошла к ней ближе, и та смущенно поцеловала ее в щеку. Аннабет уже и к поцелуям Хейзел привыкла. Тревожная мысль о поцелуях Перси, которыми наверняка сейчас наслаждался Нико, кольнула внутри, но тут же забылась, когда Аннабет вспомнила, что променяла своего парня на силы сына Аида. — Что-то случилось? — Аннабет ищет тебя. Она просила тебя зайти к ней. — Передай ей, что я занят тренировками. Скажи, что я согласен с ее решением и никогда ее больше не побеспокою. Хейзел приподняла одну бровь, не понимая, о чем шла речь. — Вы с ней поругались? — спросила она обеспокоенно. — В некотором роде. А, ты же не знаешь — я признался Перси. А он рассказал обо всем Аннабет. Так что у нас с ней что-то типа ссоры. Хейзел вздохнула, пытаясь скрыть печаль. Она подошла и обняла Аннабет за плечи, пытаясь утешить. — Не переживай из-за этого, Нико. Ты еще встретишь свою настоящую любовь. Знай, что я всегда на твоей стороне. Аннабет когда-нибудь все поймет, и вы с ней помиритесь. Аннабет почувствовала приступ нежности к Хейзел. Она так заботилась о своем брате и никогда не отворачивалась от него. Теперь до конца жизни Хейзел будет ее сестрой, и это неплохо. Аннабет вдруг поняла, что ни с кем из своих братьев и сестер она не ощущала такую близость, как это было с дочерью Плутона. — Спасибо, — шепнула Аннабет, когда Хейзел выпустила ее из своих объятий. — Я передам ей твои слова, — сказала Хейзел напоследок и исчезла в тени. Аннабет выдохнула. Интересно, что Нико от нее нужно? Он ведь ясно выразил свое мнение там, у реки. Так о чем еще можно было говорить? Аннабет шла по пыльной тропе к замку Аида. С наслаждением она думала о ванне с горячей водой и пушистой пеной, которая ждала ее там. После тренировки она всегда принимала ванну, и слуги уже научились рассчитывать время ее возвращения, так что когда она вернется, все будет уже готово. Аид сидел в своем любимом кресле и читал какие-то свитки. Увидев вошедшую Аннабет, он раздраженно спросил: — Когда ты уже покинешь мой дворец? Из живых в Подземном мире могут находиться лишь мои дети, а ты — дочь Афины. — Уйду, как только верну свое тело. Сейчас мне некуда идти. Она солгала. Аннабет могла вернуться в лагерь Полукровок — там у нее был свой домик. Но она боялась, что ее увидит мистер Ди и обо всем догадается. А вдруг и Хирон тоже? Возможно, если бы она сразу подумала об этом варианте, то отправилась в лагерь Полукровок просто чтобы попросить мистера Ди или Хирона сообщить о произошедшем Афине. Или, может быть, они сами в курсе, что можно со всем этим сделать? Но теперь это было неважно. Она не собиралась возвращать себе тело, пусть Нико им подавится. И Аиду придется терпеть ее тут вечно. На самом деле Аид не был так уж против ее нахождения тут. Аннабет догадывалась, что была для него единственным дельным собеседником во всем Подземном мире: Нико не мог сюда прийти, Хейзел нечасто навещала папу, а Персефона должна была вернуться лишь к зиме. Аиду было одиноко, поэтому он пусть иногда и выказывал свое недовольство, не особо стремился снова оставаться один. Она знала, что он никогда ей в этом не признается. Но его чувства были слишком очевидны, чтобы был смысл отдельно о них говорить. Аннабет вошла в свою комнату, сняла одежду и посмотрела на свое обнаженное тело. Точнее, на тело Нико, в котором теперь находилась. Сколько времени должно пройти, прежде чем она привыкнет к нему? Ей нравилось тело Нико — оно действительно было красивым, но по своему женскому телу она все-таки скучала. И по своим длинным волосам. Аннабет подумала, не отрастить ли себе конский хвост. Интересно, выбесит ли это Нико, когда он увидит, что она делает с его внешним видом? Погрузившись в теплую воду, Аннабет обхватила коленки руками и прижалась к ним подбородком. В этот момент она вдруг почувствовала себя одинокой. Она снова вспомнила о Перси. Стоили ли все эти силы того, чтобы отказываться от истинной любви? Что чувствовал Нико, сидя в этой ванне? Может, ему тоже было одиноко? Она почувствовала нечто, похожее на сочувствие. Все это время она злилась на Нико за то, что он так легко решился отринуть свою жизнь, отказаться от своих сил ради Перси. А она отказалась от Перси ради этих сил. Теперь она понимала, почему это случилось. Наверное, если она проживет в теле Нико еще некоторое время и испытает на своей шкуре всю ту тяжесть одиночества, что он испытал, то и она будет готова отдать все, лишь бы кто-нибудь поцеловал ее перед сном и согрел в своих объятиях. Аннабет осмотрела ванную комнату — темная плитка, пара факелов. И мертвая тишина. Она была тут совершенно одна. И останется в одиночестве до конца жизни. Пусть Хейзел и надеялась, что брат найдет свое счастье, но Аннабет знала, что именно Перси был ее истинной любовью. Никого лучше она уже не найдет. — Кого я пытаюсь обмануть… — прошептала она и заплакала.***
Нико хотелось уничтожать и рушить все, что попадалось под руку, когда он выслушал то, что ему сообщила Хейзел. Что значит, она согласна с его решением и никогда его больше побеспокоит? Неужели она решила навсегда остаться в его теле? Это же просто немыслимо! Она сама хотела вернуться к Перси! Хейзел все еще стояла рядом, ожидая ответ. — Он сказал мне, что Перси все тебе рассказал. Насчет… чувств Нико. — Именно поэтому я и хотела с ним поговорить, — нашелся Нико. — И меня категорически не устраивает его ответ! Мне нужно встретиться с ним! Я хочу извиниться. Взгляд Хейзел изменился. Ранее Нико видел в нем осуждение, но теперь оно исчезло, и глаза сестры лучились искренней радостью. — Я рада, что ты не злишься на него за его чувства. Ты ведь понимаешь, что он не может просто взять и перестать любить Перси, верно? Для этого нужно время, и будет лучше, если на него не будет давить груз ваших разногласий. — Да, ты права, — ответил Нико, радуясь тому, какая рассудительная у него сестра. — Можешь меня переместить к ней? Хейзел прикусила губу, раздумывая. Нико знал, почему она колеблется — вряд ли папа обрадуется, когда она приведет смертного в Подземный мир. — Знаешь, он каждый день тренируется примерно в одном и том же месте и в одно и то же время. Я попробую переместить тебя туда, но завтра. Папа в любом случае обо всем узнает, так что тебе придется поторопиться с извинениями. Надеюсь, он не сильно разгневается… Нико улыбнулся, представляя, как будет зол отец. Но потом он все равно простит Хейзел, потому что любит ее. Хейзел тоже это знала, поэтому и согласилась ему помочь. — Тогда до завтра? — уточнил он, и они распрощались.***
— Ты ведь тренируешься недалеко от дыры в Тартар? — спросил Аид, когда они с Аннабет играли в шахматы. Если бы она оставалась в своем старом теле, то обыграла бы бога Подземного мира на раз-два, но в теле Нико думалось тяжелей, и ей удалось выиграть лишь пару раз из нескольких десятков всех их партий. — Ага, там много места. Не беспокойтесь, я держусь подальше от дыры — хватило и одного путешествия в Тартар. — Я и не беспокоюсь, — равнодушно ответил Аид, ставя ей «шах». — Если ты свалишься в Тартар, то я только рад буду, что избавился от тебя. — Эй, а я уж было начала думать, что нравлюсь вам! — заявила Аннабет сердито, признавая свое поражение. — Я женат. — Да не в этом же смысле! Разве вы не рады, что у вас теперь есть еще одна дочь? — Ты дочь Афины, а не моя. Аннабет вздохнула. Препираться с богом ей не хотелось. Краем глаза она заметила ухмылку на губах Аида и тоже улыбнулась. Видимо ему нравилось ее дразнить. В такие минуты он был не богом смерти, не суровым правителем мира мертвых, а самым обычным мужчиной, который умирает со скуки тут в одиночестве, как и она сама. — Ой, что-то я засиделась, — сказала она, взглянув на часы, висевшие в тронном зале дворца. Зачем они Аиду — она понятия не имела. Возможно, ему просто нравилась кукушка, которая регулярно сообщала о наступлении нового часа. Аннабет даже не знала, какой там был установлен часовой пояс. — Я на тренировку. Размышляя о том, что Аид ведет себя куда благосклонней, чем её собственная мать, Аннабет подошла к месту, где обычно тренировалась, и увидела там Хейзел и Нико. Внутри у нее все перевернулось. Уж кого-кого, а Нико она видеть сейчас точно не хотела.