***
Проходит около десяти секунд. Чонгука бьёт крупная дрожь то ли от вида, то ли от осознания. Должная боль запаздывает и пока ещё не стремится совокупиться с нервными отделами в мозге. На удивление, он всё еще может стоять на ногах. Намджун кидает нож в сторону с громким звоном. — Кажется, кто-то тут считал, что я не сделаю этого, сколько бы не говорил? — спрашивает он в тишину. — Вам позволить в полной мере убедиться или что? Он оглядывается на Чимина. Тот жмётся лицом к косяку и что-то шепчет себе с закрытыми глазами. — Так вот, по очереди повторили мне, что я говорил насчет подслушивания. — «За каждое несанкционированное подслушивание буду отрезать по пальцу», — залепетал, кажется, на грани срыва Чонгук. — «До первой провинности»… — Чимин! — окликает Намджун. — За каждое несанкционированное подслушивание ты будешь отрезать по пальцу. До первой провинности, — скороговоркой выпаливает Пак. — Тэхён. Ты слышишь? — Ты будешь отрезать по пальцу за каждое несанкционированное подслушивание. До первой провинности, — кричит из своего «укрытия» Тэхён. — Сокджин, помой доску и перевяжи ему палец, пока он не истёк кровью от страха, — бросает Намджун и быстро выходит из кухни. Хосок разворачивается и уходит прочь так же тихо, как и пришёл, не говоря ни слова. Чимин отрывается от косяка и быстро подбегает к Чонгуку, хватая его за плечи. — Ничего страшного, просто глубокий порез, — выдыхает Сокджин. — Стой здесь и зажми рану, я принесу аптечку. Чимин коротко оборачивается, выслеживая, пока Сокджин зайдет в свою комнату. — О чем они говорили, Чонгук? — тихо шепчет он, тут же подставляя своё ухо поближе к его губам для поимки ответа. — Кажется, поставка от Энди накрылась на следующей неделе. Проблемы на таможне. У него есть три дня. — Чонгук осторожно рассмотрел глубоко рассечённую ножом кожу на мизинце и задетую кровавую полосу на безымянном пальце. — Чимин, в следующий раз твоя очередь на вылазку. — Ага. Я помню.***
Юнги стоит у двери крайней с южной стороны квартиры. Там, в глубине комнаты, занимается какими-то своими делами симпатичная девушка, четыре дня назад трагично потерявшая в автокатастрофе любимого мужа. Поковырявшись в информации базы данных зарегистрированных браков, Мин выяснил, что поженились те меньше двух месяцев назад. Это осложняет задачу. На тысячную процента, но осложняет. Люди, по времени мало связанные узами брака, из-за смерти одного из супругов намного реже кончают жизнь самоубийством. Время в браке почти полностью пропорционально зарегистрированным случаям суицида. Мин быстро несколько раз жмёт на кнопку звонка и стягивает перчатку с руки. Внутри квартиры моментально раздаются шаги. Дверной глазок чернеет, и слышится напряженный голос: — Вы кто? — Я ваш сосед. Живу через квартиру по вашей стороне. — Извините? Юнги расслабленно смотрит чуть выше глазка. «Хочет знать причину визита». Но ему не требуется отвечать — девушка сама уже открывает дверь. Последнюю преграду между ней и её потенциальным убийцей. На лицах обоих проскальзывают легкие улыбки, но у каждого она о своём. — Простите, у меня недавно погиб муж, и я не сильно желаю сейчас гостей, — тихо начинает она. — А, нет-нет, я совсем не напрашиваюсь в гости! — отразил Юнги. – Я, конечно, осведомлён о вашем муже и очень сильно сожалею… Просто хотел спросить: может, Вам нужна какая-то помощь? Вам наверняка трудно приходится сейчас. — Спасибо, не нужно. Хотя… — она коротко задумалась. Окинула Юнги мимолётным взглядом с ног до головы. — Может, Вы и можете помочь. Мину это не понравилось чисто с мужской точки зрения. Своей комплекцией он, конечно, уступал большинству вокруг себя, но так явно показывать это, начиная от взгляда и заканчивая интонацией… В принципе, ему всё равно. Девушка закрывает за ним дверь, освобождая от оставления лишних улик, и показывает рукой в гостиную. Там, на столике, разбросаны инструменты и развёрнута инструкция к электронному камину. — Вы разбираетесь в электронных каминах? — недоверчиво спрашивает она. — Да, разбираюсь. — Юнги ловит поражённый взгляд. — К слову, меня зовут Юнги. А Вас? — Катрина, — девушка протягивает руку, и Мин на секунду мешкает. Добровольно оставить на жертве свои отпечатки пальцев и эпителиальные клетки? О Господи, он сумасшедший. Слава Богу, в кармане лежит пузырёк с медицинским спиртом и платок. Лёгкое рукопожатие. — Что случилось с Вашим камином? — Наверное, это из-за резкого перепада напряжения сегодня ночью. Он нормально работал, но сегодня утром я обнаружила, что он не включается. Юнги поддел и снял наружную панель. Она крепилась чисто символически на ввинченных в основу крючках. На короткое мгновение в стеклянной поверхности отразилась комната напротив: Юнги удивлённо замер, поняв, что всё отражающееся помещение заставлено коробками. — Вы переезжаете? — негромко выпалил он, чуть не совершая ошибку. Девушка молча обернулась на дверь и посмотрела на коробки. — Да, я собираюсь съехать отсюда. — Но вы же совсем недавно заселились? — В трёхстах метрах отсюда взорвалась машина моего мужа. Вам бы наверняка тоже было неспокойно от такой близости с местом… «Мне бы было всё равно», — усмехнулся в уме Юнги. — Да, думаю, так. Продаёте эту квартиру? — Да, продаю. Я уже нашла покупателя. Мин задержал внимание на этой фразе на несколько секунд. Это совсем неблагоприятное развитие событий. С одной стороны. С другой — всё очень даже неплохо. — Вы уже заключили контракт, или они только присматриваются? — продолжил максимально ненавязчиво интересоваться он. — Только присматриваются. В этом районе сложно договориться с ценой, — улыбнулась девушка. — Всё слишком дорого. Юнги облегчённо выдохнул. Вот так внезапно все проблемы решились сами собой, и новую, огромную стопку фальшивых бумажек можно спокойно выкинуть в мусорное ведро под рабочим столом. Контакт перегорел – да, из-за перепадов напряжения. Юнги отрезает повреждённый кусочек провода и чистит место нагара специальным раствором. Хватит паяльной лампы и бусинки канифоли, чтобы эта ненужная байдура снова заработала, как новая. — Эта штука повысит цену квартиры на тысячу баксов точно, — усмехается Юнги, открывая баночку с канифолью. — Неприятно терять целую тысячу из-за такой чепухи, — улыбается в ответ Катрина.***
— Стоит ли тебя поздравить? — улыбается Намджун, через плечо наблюдая, как Юнги радостно сгребает бумаги и неистово пихает их в чёрную мусорку. — Ты не представляешь, насколько меня можно поздравить! С этого момента всё решится лишь одним звонком с желанием заплатить начальную стоимость квартиры, — возбуждённо тараторит Мин. — Даже документы подделывать не надо! — Вскидывает он в воздух кучу белых листов и тут же начинает ловить их обратно. — Не сори сильно. Сокджин убьёт, — смеётся Ким. — Сегодня можно! Сегодня всё можно! — ещё больше бумажек разбрасывает Юнги и осыпает ими Намджуна. — Купи коньяка, я собираюсь устроить выходной! — Эй, потише, не начинай в доме саботаж, — поднимает Ким бумаги и отдаёт Юнги. — Устрой выходной по-тихому, — подмигивает он. — Спасибо, — улыбается Мин.***
— Теперь видишь разницу между тем, когда информация по праву твоя, и когда она не должна тебе принадлежать? — Намджун жестом приказывает Чонгуку сесть в кресло напротив него. Чон садится и утвердительно кивает, пряча в кармане толстовки туго перемотанный бинтом палец. — Честное слово, я поставлю в пару с Юнги того, кто научится бесшумно добывать у меня не принадлежащую ему информацию, — выдыхает Ким и усаживается за свой стол. — Это жестоко, — пытается не зевать Чонгук. — Сейчас три ночи. Я уже несколько дней не могу заснуть из-за боли. — Лучше бы из-за совести, — парирует Намджун. — Мне позвонил Саймон. Они уже сутки не могут выкурить из заминированного здания какого-то сопляка. Всех, кто пытается подойти к зданию, тот расстреливает. Или он там не один. Саймон говорит, что каждый раз огонь ведут из разных точек, но с таким временным промежутком, что перебраться между ними не составит труда. Они могли бы просто взорвать здание, но ничего не известно о людях внутри него, плюс оно стоит в жилом районе. — Офисное? — Офисное. Собственно, цель — это бывший заключенный, и сама полиция ведёт огонь на поражение. От тебя требуется просто пристрелить его, пока он, в свою очередь, не пристрелил половину полицейского состава. — Заплатили много? — резко переходит к денежному вопросу Чонгук. — Меньше, чем хотелось бы, и только половину. Вторая — по завершении операции. Чонгук раздражённо вздыхает. — Мне нужно сделать это издалека, или можно пробираться в здание? — Я бы сделал издалека. Но Саймон просил без лишних проблем. Я думаю… — Если сделать это изнутри, — прервал его Чон. — То могут лишь подумать, что его пристрелил напарник и скрылся с места преступления. — Разве тогда не начнут искать подельника? — Это ведь не наши проблемы? — ехидно улыбнулся Чон. — Нам, вроде как, заказали всего одну цель. Намджун смерил его взглядом. — Верно. Мне кажется, у тебя просто задница чешется на приключения. — Весеннее обострение, — подтверждает Чонгук и уже собирается подниматься. — Карта? — Возьми у Юнги.***
Чонгук морщится на десятом глотке горького кофе без сахара. Осталось ещё около двенадцати, и он всё-таки решает разбавить их белым песком. Перед ним на столе разлеглась по кусочкам в самой пошлой позе штурмовая красотка SG551 SWAT, которую он теперь аккуратно чистил и собирал шаг за шагом. Намджун еще не дал никому ключи от квартиры, из которой вчера съехала девушка, поэтому приходится возиться на кухне при тусклом свете — тут самый большой стол в доме, за исключением комнаты босса. Мизинец невероятно саднит, иногда проходясь по нервам особенно острой болью от краёв рассечённой кожи до мозга. Хочется научиться не замечать этого, как умеет тот же Хосок или Чимин (по крайней мере, они сами так говорят с крутой интонацией), но это слишком странно — не замечать боль в собственном теле. В любой другой день эту проблему легко можно решить — дорожкой белой дряни в нос или несколькими таблетками и в расслабон. Но сейчас у них период экстренного положения, пока полиция расследует несчастный случай в соседней квартире, и расслабон любыми путями — законными или нет — запрещён на неопределенный срок. Чонгук бы засадил укол обезбаливающего в самую рану, но получится хреново, если вдруг на задании он перестанет чувствовать ведущую руку. На пятнадцатом глотке из кружки и пятом часу утра на часах в кухню заходит Сокджин. С сожалением смотрит на заляпанную оружейным маслом белоснежную столешницу. — Я куплю тебе новое средство для посуды, если сейчас ты не скажешь мне ни слова, — не глядя, предупреждает брань Чонгук. — Не груби, — зевает Ким и переворачивает пустую банку из-под кофе. — Я бы убил тебя за это, но кофе сам сделает мою работу. — Нет, это не такая сильная концентрация, — парирует Чон, проверяя пружину в спусковом механизме. Сокджин садится и рассматривает карту подходов к зданию. Вариантов для Чонгука не так много; парень отметил канализационный люк в ста двадцати трёх метрах от строения. — От тебя же будет фонить на все этажи, — усмехается Сокджин. — Уверен? — он тыкает пальцем в ровный, синий круг. — Могу поспорить, что этот зек будет вонять не меньше, — защёлкнул последнюю деталь Чон, положил винтовку перед собой и окинул любовным взглядом свою «малышку». Потом он развернулся на стуле к Сокджину и ткнул в карту. — Намджун сказал, что зек хаотично перемещается по позициям по периметру всего здания и расстреливает всех, кто пытается подойти. Шанс один к семи, — он быстро потыкал в семь полос вокруг здания, обозначающие обычные дорожки. — Что я подойду другим путём, и в меня не всадят очередь. Но. Как думаешь, вряд ли он следит за этой канализацией? — Тогда почему через неё не проберутся в здание сами полицейские? Чонгук замолчал. — Почему? — спросил он будто не себя. — Не спеши, Чонгук. — Сокджин развернул карту к себе. — Вероятно, в этом что-то есть. Намджун больше ничего не сказал? Парень помотал головой. — Это самый удобный и безопасный подход к зданию. Ты и сам понимаешь. Я дам десять из десяти, что ты, почти не задумываясь, выбрал его, — посмотрел на него Ким. Чонгук опять утвердительно кивнул. И разочарованно выдохнул. — Блядский недосып. Я понял. Эти чёртовы полицаи просто дали недостаточную инфу. Определённо, какая-то подстава в этой канаве с дерьмом… — Не матерись, пожалуйста. Давай исходить из этой отправной точки. За какие грехи можно было утаить от нас эту информацию? — задумался Сокджин, механически обводя карандашом по кругу значка канализационного люка. — Чимин прилепил камеру в коридор, когда полицаи приехали на место… несчастного случая. И Намджун что-то сказал начполу, а тот аж поменялся весь. Звук не записался нормально, потому что они слишком тихо говорили. Но я могу предположить, что из-за этого, — Чонгук словил взгляд Кима. — Вы же, блять, ничего нам не рассказываете, вот мы и выпутываемся собственными методами, — оборвал назревающий поток слов парень. — Пока есть недоговорки — есть осечки, есть недочёты и чёрные дыры в операциях, — грубо закончил он. — По политике и правилам — это к Намджуну, а не ко мне, — защитился Сокджин. — Так что делать с этой канализацией? — Я одно могу сказать: пока в ней есть что-то неладное, оно может помешать ходу всего задания. На твоём месте я бы начал именно зачистку с неё. Не оптимальный проход в здание, а начало территории зачистки. — Но… тогда, получается, план совсем и не меняется? — раздражённо вдохнул Чон. — И зачем была вся эта болтовня? — План не меняется. Но операция проявляется под другим углом. Я не могу представить твоё лицо, если бы ты внезапно обнаружил в свете фонаря своей ЭсДжи какую-нибудь крысу со штурмовым автоматом калибра этак девятого, — усмехнулся Сокджин. — Ладно. Я соглашусь в последний раз, — Чонгук поднял и перекинул через плечо винтовку. — Так покупать тебе моющее? — Постарайся не причинить себе вреда, — почти безразлично попросил Ким, проигнорировав колкий вопрос. — Как это мило, — съязвил Чонгук, дрогнув голосом на последнем слоге. Сокджин встал и неожиданно обхватил его лицо ладонями, прижавшись сухими губами ко лбу. — Ради бога, не натвори глупостей, а, — выдохнул мужчина. Чонгук закрыл глаза. — Если мои глупости будут стоить мне жизни, то так мне и надо, — тихо ответил он.