***
В день похода, Зейн подъезжает к дому Гарри в семь часов утра на своей машине, загрузив ее всем необходимым: палатками, спальными мешками, углем, маршмеллоу и многим другим. Ракетки болтаются по заднему сидению, когда он резко тормозит перед домом, видя пикап Луи, о котором речь и не идет, когда Зейн разговаривает с Гарри часами ранее. Вылезая из машины, Малик потягивается, видя как ему на встречу выходит Томлинсон, завешенный всем подряд: и палатка, и мешки, и какие-то пакеты с едой, мячи в сетке. — Мы навсегда? — не удерживается от язвительного комментария Зейн, помогая парню загрузить все в машину Малика. Луи хмыкает, закатив глаза, и утрамбовывает всё плотнее. Он почти что запихивает вещи ногами, когда багажник, наконец, закрывается, и Лу убирает влажные волосы со лба. — Мистер Лиам считает, что этого мало. Я хочу поржать, как он на своем спорткаре поедет по месиву. — Он едет с нами? — Луи бросает безразличное 'ага', добавляя, что и Найл едет тоже, и это, получается, какая-то сраная оргия. Зейн кашляет. Луи смеется. Еще Томлинсон рассказывает о том, что лишь однажды бывает на таком мероприятии, и, на самом деле, он взволнован только лишь мыслью искупаться в невыносимую жару. Луи говорит о том, что он бог пляжного волейбола. Зейну от этого в сто раз смешнее. Зейн засовывает язык куда подальше, когда видит Лиама, выходящего из дома. На нем обычная бежевая футболка из хлопка, на бедрах висят спортивные штаны, и он убирает волосы назад, запрокинув голову. Малик кусает губы. Когда Лиам проходит по узкой тропинке, ведущей к дороге, он успевает пару раз крикнуть Гарри и Найлу поторапливаться, бросает Луи о том, что поведет его пикап (Томмо не сопротивляется) и устремляет свой взгляд на смущенного Зейна, который в ту же секунду не знает, куда деть свой взгляд, который то и дело, что замирает на подтянутом теле мужчины. — Здравствуй, Зейн, — Лиам убирает солнцезащитные очки на макушку, обращаясь к смущенному в мгновение парню. — Как настрой? — Потрясающий, — Зейн еле выдавливает из себя ничего не означающую ухмылку, Лиам ему кивает и протягивает руку к Луи, который вкладывает в его раскрытую ладонь ключ от своего автомобиля. Лиам вертит в руках незначительный брелок и идет в пикапу Луи, который голосит о том, что если 'мистер Лиам' найдет там порно-журналы, то это точно не его, а Лотти (когда он поворачивается к Зейну, то тихо проговаривает, что журналы, возможно, немного для геев; Зейн уже откровенно угарает). Гарри появляется в компании Найла, который похлопывает парня по плечу, и улыбается Зейну, потрясывая его руку в приветствии. Интересуется, как у него дела, говорит, что никогда в жизни не бывал на таких вылазках, но когда Лиам пригласил, то не смог отказаться (сказал, что у него еще есть виски в рюкзаке, и Лиаму об этом он, конечно, не скажет). Гарри забирается на переднее сидение в машину к Зейну, хлопнув дверью, Луи взбирается на заднее сидение, отодвигая ракетки с сидения на пол, а сам водитель пристегивается. Зейн видит в боковое зеркало, что Лиам садится в машину Луи, и, включая зажигание, моргает фарами Зейну, чтобы он начинал путь. Дорога до их места занимает всего сорок минут по прямой дороге, ведущей недалеко за пределы городка, где они живут. Во время пути Зейн аккуратно управляет автомобилем, объезжает все возможные ямки, а Луи голосит песни, играющие по радио, и Гарри ни на секунду от него не отстает. Зейн поглядывает на них искоса, замечая то, как улыбается Луи, смотря на Гарри, и как парень отвечает ему. На душе у Зейна скребут кошки, и, признаться, он не понимает, что с ним творится. Когда они разгружают свои вещи, отгоняя машины чуть дальше, он остается с Лиамом впервые наедине с того момента, как бросает ему в глаза те слова о том, что 'мне надо было Вас трахать или что'. И когда Лиам равняется с ним, идя нога в ногу, Зейн чувствуешь лишь свое бешеное сердцебиение. Он слышит голоса Луи и Гарри, когда Пейн толкает Зейна к раскидистому дереву и прижимает его к шершавой поверхности. Малик чувствует себя, словно в ловушке, и пот стекает по его шее. Зейн прикусывает щеку, когда Лиам смотрит на него, едва усмехнувшись. — Мы недоговорили в тот раз, Зейн, — он усмехается, когда глаза подростка бегают по полянке за ними, ища пути отступления. Лиам, признаться, просто развлекается, потому что таких людей, как Зейн, он обожает — наглые, самоуверенные, знающие себе цену и абсолютно-точно милые. Да, Лиам может описать Зейна именно милым, когда он смотрит на него с прищуром, и его ресницы отбрасывают причудливые тени под солнечным светом. — Ты бы хотел? Зейн лишь сглатывает, и кусает нижнюю губу. Глаза Лиама - напротив, и у него абсолютно пересыхает в горле. Малик подается вперед, упираясь в грудь Лиама своей грудью, и его глупое сердце делает кульбит у него в груди, переворачиваясь. Зейн едва теряет рассудок от такой близости, пока не делает несколько глубоких вдохов, выдавливает свою дежурную ухмылку (которая нравится Лиаму, как лучшая вещь в его мыслях). — Если бы только этого хотели вы, — он не сдерживает усмешки уже в открытую, когда глаза Лиама перемещаются на губы подростка, который кривит рот в усмешке, определенно точно зная, как выбивает этой фразой из себя Лиама. Зейн чувствует себя неуязвимым, бессмертным, когда дыхание Пейна сбивается. — Я никогда не буду настаивать. Лиам делает шаг назад, выпуская Зейна из 'ловушки', и Малик победно улыбается. — Надо помогать с палатками, а то Луи их спалит, — бросает он, уходя вперед, оставляя Пейна стоять под раскидистым деревом, думая о том, как этот мальчишка выбивает его из колеи. Зейн выходит на привычную поляну, подставляя лицо под прохладный ветер. Июнь в этом году выдается ужасно жарким и душным, и такое единение с природой на ближайшую неделю — лучшая затея.***
Солнце в зените, когда Зейн с Гарри идут к водоему, осматривая знакомую местность. Людей, как и прежде, почти нет, когда они идут вдвоем вдоль берега, вспоминая все прошлые годы, когда они сюда приезжают. За территорией явно хорошо следят, здесь нет мусора и прочих "прелестей", и когда они доходят до небольшой волейбольный площадки, Зейн припоминает слова Луи о том, что он божественно играет в этот вид спорта, Гарри смеется и говорит о том, что Луи очень много болтает языком. — Он тебе не нравится? — Гарри спрашивает у Зейна, когда они возвращаются на то место, где чуть ранее бросают на песок покрывало. Стайлс разваливается на нем, не потрудившись хоть немного расправить, Зейн присаживается рядом. — Его много, — только и отвечает Зейн. — Я думал, что он приедет ненадолго. — Его семья хорошо дружит с семьей Лиама, — отзывается лениво Гарри, — поэтому они сплавили эту занозу в заднице к Пейну. А он и не против. Пейн что-то вроде 'самого желанного гостя в Йоркшире', поэтому Луи пробудет здесь где-то до середины июля. — А говорили, что расскажет об университете, — хмыкает Зейн, выводя на песке незамысловатые линии. Гарри лежит, закинув руки за голову и положив одну ногу на другую, когда Зейн решает освежиться в водоеме. Вода в нем чистейшая, что Малик даже может видеть свои ноги, и когда он опускается под водную гладь с головой, его волосы промокают и он чувствует, как прохладная вода окутывает, даря прекрасную свежесть. Зейн задерживает дыхание, когда погружается в воду следующий раз. Раз... два... Он пытается не думать. Пытается не думать ни о Гарри, который расслабленно наслаждается обжигающими лучами солнца, ни о Лиаме, который прижимает его к шершавой коре дерева. Три... четыре... Зейну нужен вакуум, чтобы оградиться от Стайлса и Пейна, и, пожалуй, больше никогда о них не вспоминать (чего он, на самом деле, не хочет). Пять... шесть... Лёгкие Зейна неприятно сдавливает, когда он продолжает плыть под водой. И лучи солнца едва касаются его кожи под толщей воды. Семь... восемь... Он выныривает, видя у кромки воды Луи, который стягивает с тела одежду, и откидывает ее на Гарри, который громко смеется. Вновь набирает воздуха в легкие. Девять...десять... Луи Томлинсон — парень, который увлекается Гарри так же, как и любой человек, который с ним знакомиться. Признаться, Гарри — лучик в жизни Зейна Малика, и он даже не представляет, как мог бы жить без него (и вспоминает слова матери). Луи Томлинсон — жертва обстоятельств, которые возникают в мире, в котором он знакомится с Гарри Стайлсом, и Зейн просто хочет, чтобы все съебались от него в закат. Одиннадцать... Его тянут наверх крепкие руки, и Зейн потирает глаза руками, опираясь о дно ногами. Его вытягивает Гарри, который взволнованно убирает волосы со лба Малика, потрясывает его, словно приводит в сознание. Зейн отталкивается от него, отплывая, и ложится на спину. Вдалеке плещется Луи. — Все нормально? — голос Гарри напряженный, Зейн говорит, что все супер. — Я испугался, Зейни. Подумал, что это так же, как и... — Все хорошо, — уверяет его Зейн. — Я просто... думал. И плывет к берегу, стрясывая влагу в волос. Гарри лишь шепчет ему в след, что Малик доведет его до седины. Малик методично гребет по направление к берегу, когда на кромке леса появляется Лиам и Найл, который трясет в руках пятью бутылками пива, с которого стекает конденсат. Зейн ступает на песок,который неприятно липнет к его ногам, и подходит к мужчине, принимая бутылку у него из рук. Зейн отпивает прохладный напиток, чуть поморщившись из-за контраста (его зубы слишком чувствительны к холодному). Лиам не смотрит на него вовсе. — Надеюсь, ты не против, мы взяли твою камеру, — Найл улыбается непринужденно, указывая на чехол, висящий на его плече. Парень отмахивается, поставив бутылку в песок, чуть зарывая ее, чтобы она не перевернулась, и протягивает руку к Хорану, забирая свой фотоаппарат. Он снимает чехол, предварительно вытерев руки о принесенное Лиамом полотенце, и выставляет необходимые ему настройки. — О, ты нас сфотографируешь? — Вставайте, — улыбается парень, и уже наводит камеру на Хорана, когда к нему подходит Лиам, закину руку ему на плечо. Он улыбается, глядя в объектив, и затвор щелкает ровно в то же мгновение, как Зейн задерживает дыхание от виде его обнаженного подкаченного тела. — Готово. Мгновения не проходит, как Пейн уже идет к воде. Он быстро погружается все глубже и глубже, и когда вода уже доходит по пояса — резко ныряет, оставляя после себя лишь кольца, расходящиеся по водной глади. Зейн смотрит на фотографию, сделанную минутами ранее, и протягивает ее Хорану, который не торопится окунуться в прохладную воду после жары. Мужчина сидит, попивая пиво. — Ты задумывался о том, что хочешь получить от жизни? — для Зейна такой вопрос от него — неожиданность. Обычно Хоран говорит о какой-то незначительной ерунде. — Я имею в виду, твои снимки действительно хороши, Гарри показывает мне твой профиль... и я бы хотел, чтобы ты помог мне в одном деле. — Деле? — Мне необходим фотограф в мой ресторан, — Хоран кусает губы. — Это буквально на несколько дней в начале июля, для меню и оформления. — Я с радостью, мистер Хоран, — отзывает Малик, приподняв в удивлении брови. — Я постараюсь вписать это в свое расписание. — И называй меня Найл, — улыбается он, — просто Найл. Я моложе Лиама, — подмигивает и допивает пиво, поднявшись для того, чтобы дойти до мусорных баков.***
Близится вечер, и Лиам с Найлом принялись за приготовления ужина на костре. На самом деле, разводят они его слишком долго, и Зейна даже начинает это раздражать, когда он походит к Хорану, все у него забирая, и вставая на его место. Зейн смеется, говоря о том, надо уступать место профессионалам. — Шарлотт хотела, чтобы я поехал с Вами и проконтролировал, — Лиам прикуривает, отдавая бразды правления Гарри. — Но вы и сами справляетесь. —Моя мама просто хотела одиночества, пить вино и есть свои дорогие сыры, а не слышать всех нас, — парирует Гарри, отбивая 'пять' Зейну, — это нормально, привыкай, Лиам. Если конечно хочешь остаться. Зейн не смотрит на Пейна, когда Гарри произносит эти слова. Мама Гарри слишком легко расстается с мужчинами, которые играют не по ее правилам. А они, признаться, все играют не по ее правилам (она любит Робина свой своей душой, и, на самом деле, не думает, что встретит кого-то, кто заменит ей ушедшего преждевременно мужа).— Мама рассталась с Калебом, — усмехается Гарри, приходя к Зейну в прихожую. Триша улыбается парню, помахав из кухни. — Это было слишком предсказуемо, он такой осел. — Почему? Все же было хорошо, — недоумевает Зейн. — Или он опять захотел прибрать все ее деньги? Гарри кивает и поднимается уже по лестнице в комнату Зейна, где творится полнейший хаос и его полариод-снимки лежат по всей поверхности комнаты. — Все, что хочет мой мама — чтобы альфонсы пошли нахуй, но вслух этого, она не говорит, — усмехается Стайлс, подхватив снимок в руки, разглядывая его. На нем изображен Гарри и тот самый Калеб, который получает немилость. Он вопросительно смотрит на Зейн, получая кивок, и берет ножницы, разрезая снимок пополам, оставляя Зейну лишь себя на снимке.
— Кажется, угли уже готовы для жарки, — с видом ценителя отзывается пришедший на поляну Луи, который тащит за собой упаковки пива в железных банках. Под вопросительные взгляды от загружаете его в сумку-холодильник, и, выпрямившись, говорит. — Я был чертовски голодный, поэтому я смял хот-дог на заправке. К слову, какая палатка моя? — Та, которую ты собрал, Луи, — смеясь, произносит Лиам, принимая из рук Хорана очередную бутылку пива. Он указывает на покосившуюся палатку, которую болтает от любого дуновения ветерка. Томлинсон поджимает губы. На самом деле, та палатка была больше для того, чтобы складывать туда вещи, и они впятером прекрасно разместятся в двух больших палатках, рассчитанных на трех человек. — Мистер Лиам, вы так добры! — произносит Луи, и, с победной улыбкой, проходит чуть дальше нужного, забираясь в палатку Лиама и Найла, вызывая смех мужчины и возмущенный ропот Хорана о том, что в это дерьмо (он привозит эту палатку по просьбе Лиама, и он абсолютно точно уверен, что в спортивном магазине продают ему говно) он не полезет. — Хоран, это для вещей, — смеется Лиам, хлопнув друга по спине. Первая ночь проходит без происшествий, не считая сопящего над ухом Гарри Луи, который обнимает его во сне, закинув ногу на его, а Зейн полночи пытается отбиваться от комаров специальным средством. Парень немного ворочается, пока не решает перелечь на сторону Луи, который почти полностью спит на Гарри, и наконец засыпает, чувствуя больше свободного пространства. И после такой бессонной ночи он весь день чувствует себя немного овощем, и зевает раз тысячу, а еще Найл рассказывает ему о концепции своего ресторана. И, на самом деле, они ничего не делают еще пару дней, кроме того, что бесконечно сидят на берегу, жарят сосиски и божественные ребрышки по рецепту Найла. И Зейн даже привыкает спать с Луи, который обнимает во сне Гарри. И он (почти) не ревнует.***
На четвертый день, Луи возмущается о том, что они только и делают, что играют в бадминтон, и что он зря тащит мячи для волейбола. Подавшись на уговоры парня, Лиам и Найл объединяются в команду, когда Луи достается Гарри, а Зейн — судья, потому что он терпеть не может волейбол (потому что мяч всегда прилетает ему в голову). Во время игры, когда у Зейна появляется чуть больше времени, чтобы проанализировать эти дни, он ловит себя на мысли, что Гарри почти не контактирует с Лиамом. Он может что-то ему сказать ехидное, что-то колкое, и Зейн наверное благодарен, что парень не ругается с отчимом. Перед сном — это единственное время, когда они с Гарри остаются одни, без Луи, и Гарри рассказывает, как он недоволен тем, что мама отправляет Лиама с ними (Зейн думает, что Шарлотт хочет их примирить). Он сетует на то, что и без него было бы супер, Зейн улыбается кривовато и соглашается (он делает еще фотографий десять мужчины на свой полароид, и на телефон еще больше). И вот сейчас, когда они находятся по разные стороны сетки (которую Лиам натягивает с помощью Луи), Гарри прищуривается перед каждым броском, легкая рубашка расстегнута на его теле и развевается при каждом порыве ветерка. Парень ловко подпрыгивает, отбивая мяч, Хоран делает пас Пейну, тот кидает в угол Томлинсона, который ловко отбивает, добавляя очко их команде. Зейн думает о том, что Луи видимо не шутит, когда говорит о том, что он хорошо играет. И когда наступает очередь паса Гарри, он настолько сильно бьет, прицеливаясь в пространство за Лиамом, и мяч, перекатываясь, летит из одного конца поля в другое, и Пейн подпрыгивает, чтобы отбить... секунда, другая... мяч прилетает ему четко в грудную клетку, Лиам падает, прижимая мяч к себе. Гарри застывает с открытым ртом, и как только шок проходит, смотрит в сторону Зейна. Малик подрывается на ноги, чтобы подойти к Пейну, но резко одергивает себя, и Луи оказывается рядом с Лиамом, который смеется, потирая ушибленное место. — Ты хотел оставить свою мать вдовой, — хмыкает Лиам, поднимаясь на ноги с помощью Луи. — Да, я хотел сделать ей одолжение, — усмехается Стайлс, и Зейн кусает губу, чтобы не рассмеяться (потому что они не признаются, что слышат это с каждым отчимом Гарри). Они решают на этой ноте завершить игру, и победившая сторона — Луи и Гарри, прихватив с собой Зейна, решают съездить в ближайший магазин за водой.***
Ночью Зейну не спится от слова совсем. Он ворочается, он крутится, и когда понимает, что сон не на его стороне, решает выйти к костру, слыша голос Найла и Лиама, которые громко о чем-то спорят. Парень натягивает толстовку, накидывая капюшон на голову, и выползает из палатки скрестив руки на груди, подходя к мужчинам. Найл смотрит на Зейна, протягивает ему банку колы, и переводит свое внимание на Лиама, который колючим взглядом испепеляет Хорана. — Ты упертый баран, — резюмирует Лиам, откидываясь на спинку кресла. — Учился у тебя с института, — парирует Хоран. — Это хорошая идея. Мы живем в 21 веке, блять! Социальные сети — двигатель процесса. Зейн, скажи этому пенсионеру. Моя бабушка Мэгги не признает социальные сети, но ей лет-то уже сколько. — Да, Зейн, — Лиам переводит взгляд на Зейна. Смотрит на него пристально, чуть с прищуром и проводит пальцами по губам. Малик проводит языком по губам, чувствуя привкус колы, и повторяет движения Пейна. — Расскажи мне. — В социальных сетях можно создать хорошую площадку для раскрутки. Покупать рекламу, настроить таргет, главное, это качественные посты, — пожимает плечами, Найл улыбается, решая, что позже спросит у Зейна, что такое таргет, — если захотеть, то сделать можно. — Ты дед, Лиам, — резюмирует Найл таким же тоном, как и Лиам чуть ранее, заставляя рассмеяться Зейна. Парень продолжает сидеть с ними, пока они спорят о качестве рекламы. Зейн поддерживает, совершенно не зная, чем занимает Лиам. Он только предполагает, что это как-то связано с бизнесом Найла. И он задается вопросом, хочет ли он на самом деле знать. Хоран еще долго препирается с Лиамом, и когда все аргументы иссякают, говорит о том, что идет спать. Прощается с Зейном, желая ему вновь спокойной ночи, и оставляет Лиама и Зейна один на один. Зейн постукивает ногой по земле, оставаясь один на один с Лиамом. Он впервые за эти дни остается с ним один после того случая на опушке, и он даже забывает (почти), как Лиам прижимает его к дереву. Зейн сжимает пальцами банку с колой, отмечая, что допивает ее содержимое минутами ранее. Лиам молчит, глядя на дотлевающий хворост. — Мистер Пейн, — Зейн кусает щеку, когда Лиам в удивлении переводит на него свой взгляд. — Я могу кое-что спросить у вас? — Ты уже это делаешь, — он допивает пиво, откинув банку в пакет. — Зейн, хватит этого мистер Пейн. Найл называет меня дедом, но не настолько, — он сейчас расслабленный, куда более дружелюбный, чем обычно, и он улыбается так легко и просто, что Зейн не понимает, как в человеке может быть столько противоречивых эмоций. — Так что ты хочешь спросить, Зейн? — Как вы решаетесь жениться на женщине, которая старше на десять лет? — Зейн спрашивает настолько невинно и по-детски, что Лиам не удерживается от улыбки, когда откупоривает банку с газировкой. Он молчит, словно обдумывает свой ответ. — Ладно, простите... — Она мама твоего друга, как я могу отвечать на твой вопрос? Это неловко, — его губы растягиваются в ухмылке, когда он произносит последнюю фразу, и Зейну неловко. Он вспоминает о фотографии, которая лежит в его комнате, надежно спрятанная, и его распирает от давящего на грудь сожаления о вопросе. Он глупый. Его глупое сердце опять пропускает удар. — Шарлотт замечательная женщина, в наше время таких не найти. Самодостаточная, знающая, что она хочет, чего хочет добиться. Мы оба знаем, чего хотим от жизни. — А чего вы, — Зейн запинается, поймав взгляд Лиама, — ты хочешь от жизни? — Стабильности, — произносит Лиам, осушив банку. Это впервые, когда они с Лиамом разговаривают просто. Без противостояния, без излишней иронии. Когда Пейн не строит из себя секс-символа, а Зейн не дрожит только от мысли, что находится с ним один на один. Он переживает только в самом начале, когда уходит Найл, вспоминая те слова Лиама. — А чего хочешь ты, Зейн? — Лиам, кажется, действительно заинтересованным. — Жить, — отзывается он просто. — Влюбиться в кого-то, кто будет отвечать взаимностью, — он говорит, не думая о последствиях, — в кого-то такого же, как я, — Лиам спрашивает о Гарри и заметно напрягается, ожидая от парня ответа. Зейн правда не знает, что ему сказать. — Я его люблю, он мой лучший друг. После этого никто из них не произносит и слова, словно никто в этом и не нуждается. Зейн смотрит на Лиама, который устремляет свой взгляд на потухший костер, и кусает нижнюю губу. Малик шумно выдыхает, привлекая к себе внимание, и Пейн потирает устало глаза. — Идем спать, Зейн, — проговаривает он, еле слышно. Поднимается, собрав весь мусор, и поворачивается к Зейну. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — отзывается Малик, собирая свой стул, и видит, как фигура Лиама исчезает в палатке. Парень замирает на мгновение, смотря в сторону водоема, над которым уже поднимается солнце. Рассвет.И сердце Зейна впервые не пропускает удар, когда к нему обращается Лиам.