Зейн предпочитает избегать Лиама. Не потому, что ему стыдно. А потому что ему
очень стыдно. Ему стыдно смотреть в глаза Гарри, который улыбается, чуть прищурившись, и утыкается носом в шею Зейну. Ему стыдно смотреть на Шарлотт, которая относится к нему, как к собственному сыну. Ему стыдно думать о том, как Лиам прижимает его к стене, как подчиняет ему, и то, как чувствует его губы на своих губах.
Сейчас, когда Зейн выезжает на трассу, ведущую в город, из его колонок доносится какая-то популярная песня, и он абсолютно точно не хочет останавливаться, только и делает, что вжимает в пол педаль газа, и уносится подальше от их городка. Он открывает все окна, чувствуя как ветер подхватывает его волосы, и музыка буквально разрывает округу, сотрясая ее. Малик прикусывает нижнюю губу, потому что из его рта готов вырваться крик отчаяния, который смешивается где-то глубоко у него в душе. Потому что Зейн действительно в отчаянии.
Когда он уходит тем вечером (позорно поджимая хвост), парень катается по округе, музыка тихо-тихо играет в салоне автомобиля, и еще он закуривает, выпуская в воздух сизый дымок, который не очень любит Гарри. Зейн выкуривает пару штук, прежде чем припаркуется у своего дома, убедившись, что автомобиля отца нет на подъездной дорожке. Он проберется в свою комнату почти незаметно, бесшумно закрывая дверь за собой, и достает из-под кровати шкатулку с многочисленными фотографиями. Зейн раскладывает их перед собой, как карты таро, и разглядывает каждую, задерживая свою внимание. Он видит прекрасного мужчину — хорошо сложенного, подтянутого и невероятно красивого. И щеки Зейна заливаются румянцем, когда он переносится на часы ранее, когда Пейн прижимает его к стене. И у Зейна голова идет кругом, потому что он — идиот, (почти) влюбляться в отчима своего лучшего друга.
Волосы Зейна встрепывает порывистый ветер, пробирающийся в машину каждый раз, как только парень позволяет себе разогнаться на возможную скорость. Зейн гонит, как можно быстрее, лишь бы оказаться подальше от родного города, Гарри и, на самом деле, от Лиама.
— О, Зейн, привет! — по указанному адресу Малик находит небольшой ресторан. Когда он припарковывается, на крыльце замечает Найла, который громко привлекает внимание парня. Зейн быстро преодолевает расстояние от автомобиля до крыльца, неся на перевес камеру и ноутбук, и улыбается Хорану. — Я думал, что ты приедешь чуть позже.
— Слегка разогнался, — улыбается Зейн. — Приступим?
Зейн делает много снимков интерьера, подачи блюд, которые аккуратно оформлены на красивых тарелках с аккуратной гравировкой NH на каемке. Зейн улыбается Найлу, который в предвкушении грызет ногти, пару раз одергивая сам себя от этого. Он спрашивает у Зейна, как дела и все ли хорошо, потому что он действительно переживает. Или делает искусно вид.
— Мне надо неделю на обработку, — Зейн улыбается, подключая фотоаппарат к привезенному с собой ноутбуку. Парень пересылает снимки на ноутбук в отдельную папку на рабочем столе, пока Найл распоряжается принести ему прохладный Мохито. Зейн кусает губы, когда бокал ставит перед ним милая официантка, которая потупив взгляд, уходит. Малик провожает ее до барной стойки.
Найл присаживается рядом, пока фотографии маленькими иконками появляются в папке на рабочем столе Малика. Парень потягивает прохладный напиток, когда, едва заметно, колокольчик на двери звенит, и взгляд Малика задерживается на входной двери — на пороге стоит Лиам, поправляя легкую рубашку. Парня прошибает дрожь, и стакан едва заметно дергается в его руке. Лиам проходит вглубь помещения, направляясь к столу, за которым сидит Зейн, и в одну секунду садится на соседний, впритык смотря на парня.
— Ты чего приперся? — восклицает громко Найл, когда Лиам обводит взглядом помещение, не задерживаясь и секунды на Зейне. — Мы договаривались на семь.
— Я освободился раньше, — деловито проговаривает Пейн. Так же деловито переводит взгляд на школьника. — Привет, Зейн.
— Здравствуй, Лиам, — лепечет Малик в ответ. И сердце его предательски колотится в груди от смущения, и румянец заливает щеки. С того поцелуя прошло чуть меньше двух недель и когда он смотрит на Лиама, вспоминает то, как мужчина прикрывает глаза во время поцелуя. — Как дела?
— Бывало и получше, — Найл отвлекается на свой персонал, отставляя их вдвоем, — когда кое-кто не делал вид, что меня не существует, и не избегал меня, Зейн, — Пейн делает упор на его имя, парень сглатывает. — А так, дела хорошо, как твои?
— Сойдет, — отзывается парень, возвращая ноутбук на колени, отсоединяя провода. — Найл, подойди.
Он отбирает несколько фотографий, говоря о том, что их необходимо поместить на главную страницу. Еще несколько фотографий — блюда — идеально впишутся в меню, и прямо сейчас Зейн набросает приблизительную раскладку для инстаграма.
— И почему ты подался в теннис? — восклицает, почти громко, Найл.
— Мне нужна стипендия, и я люблю теннис, — улыбается Зейн Найлу, и замечает, как Лиам следит за их разговором. Парень прикусывает нижнюю губу, в тысячный раз (Лиам в это мгновение вспоминает, как сам кусает эту чертову губу неделями ранее), и переводит свой взгляд на мужчину, который приподнимает бровь, и по нему видно, что он еле сдерживает себя от вопроса.
— Встретимся на корте через недельку, — отзывается Лиам. — Я хочу придти потренироваться в ваш зал.
— Ладно, хорошо. Я передам Гарри, — Зейн поднимается со своего места, собирая свою аппаратуру в чехлы. — Я поеду домой, пожалуй. Как только все будет готово перешлю, — Зейн улыбается Найлу, пока тот похлопывает его по плечу (как дедуля, когда Зейн приезжал к нему на Рождество).
— Спасибо, что приехал, Зейн, это просто... — когда говорит Найл, Зейн упирается взглядом в безучастного Лиама. — Я не смогу отблагодарить тебя...
Лиам не обращает внимания. Совсем. Он копается в телефоне, потягивает напиток из высокого бокала, а еще он игнорирует быстрый уход Малика, только бросив безразличное 'до скорого'. И когда Зейн садится в машину, только и может что ударить по рулю со всей возможной силы, испытывая лишь противную досаду, и у него слегка неприятно жжет в глазах, но это мелочи.
— Идиот, — выдыхает сквозь стиснутые зубы.
***
— Зейни, я не чувствую ног.
Дом Гарри разрывается от играющей музыки, а Стайлс уже не держится вертикально и вынужден опираться на плечо Малика, в них обоих — по литру различного алкоголя. Родители Гарри уезжают на выходные в Донкастер с Луи, который слезно прощается с парнями и обещает слать им письма, а еще Лиам не пересекается с Зейном, как и сам парень избегает его ранее, и это слегка задевает подростка (потому что на секундочку он хочет все же
его увидеть).
И поэтому они сейчас с Гарри здесь — в эпицентре вечеринки, которую они собирают за пару часов, и безбожно пьяные. Гарри пытается подняться, чтобы налить немного алкоголя для них, а Зейн не решается даже пошевелить ногой. Он расслаблен, его тело, словно не его. И она теряют счет времени, когда Малик сидит на диванчике рядом с Гарри, когда гости начинает лениво разбредаться по домам (парни даже не думают, как друзья будут добираться до дома). Им, по сути, даже плевать. И когда они остаются вдвоем, а музыка продолжает долбить на всю громкость, Зейн решается подняться на ноги. Он путается в своих ногах, когда подходит к стерео-системе и вырубает музыку, от чего тишина резко бьет по барабанным перепонкам.
— Я оглох? — выдавливает из себя Гарри, когда Зейн плюхается обратно и ложится на колени к парню.
— Нет, — отзывается Малик и приоткрывает глаза. Гарри смотрит на него в упор, кусает нижнюю губу, и быстрым движением наклоняется, прикасаясь своими губами к губам Малика. Они теплые, мягкие и податливые, когда Зейн зарывается пальцами в кудрявые волосы друга, едва оттягивая их, заставляя парня выдохнуть через поцелуй. У Зейна чертовски мало воздуха, когда он принимает вертикальное положение, на секунду расцепив их с Гарри губы, и ловко садится на колени к Стайлсу, зарываясь вновь в его волосы. — Мы все делаем правильно?
Стайлс рассматривает его с прищуром, отстранившись.
— А мы и не делаем ничего такого, — улыбается он.
Той ночью Зейн думает лишь о том, как Луи смотрит на Гарри, и что Лиам его избегает. А еще о том, что Гарри мило прижимается к нему во сне, шепча тихое 'Лу', и Зейн все списывает на алкоголь (хоть ему и слегка неприятно).
***
Когда Зейн приезжает с Гарри на корт, он уже видит у здания машину Лиама. Мысли о том, что ему не удастся избегать мужчину, приводят Зейна в легкую панику. Малик может думать лишь о том, как бы не выдать все свои чувства и мысли другим людям. В том числе самому Лиаму. Парень только и может, что улыбаться Гарри и сильнее сжимать в руках сумку со спортивным инвентарем. Иногда Зейну кажется, что вся его жизнь какой-то чёртов роман, потому что в нормальных жизнях такой цирк не происходит. Когда они с Гарри быстро переодеваются и выходят на корт, Зейн уже видит Лиама, который разговаривает с какой-то девушкой. Парень разглядывает его пристальнее, чем положено: смотрит на его руки, ноги, подтянутое тело. Задерживается взглядом на его лице с четко выраженными скулами и линией подбородка, покрытой легкой щетиной, и губы его были изогнуты в улыбке.
Зейн не может поверить, что Пейн целует его в ответ, когда Малик теряет голову. Это кажется сном, но это происходит на самом деле. Гарри недовольно цокает, видя отчима, но натягивает наигранную улыбку и подходит к нему.
— Хэй, Лиам, — говорит парень, когда равняется с отчимом и тот отвлекается на подошедших парней. — Привет, Бэкка.
Зейн понятия не имеет, что за Бэкка, и он крайне недоволен, когда Лиам отправляет Стайлса с этой девчонкой на другой корт, а сам остается с Маликом. Зейн смотрит на него чуть пристальнее, с едва заметным превосходством во взгляде, прежде чем не указать на их привычный корт и не пройти на пустующую площадку, проверяя крепления. Они не перекидываются и парой слов между собой, даже звуком, пока Лиам не берет в руки мячик и быстрым движением не кидает его в пол.
— Я начну, — отзывается коротко Пейн и бьет по мячу со всей силы.
Когда Зейн отбивает каждую подачу, он чувствует колючее чувство где-то в душе (возможно потому, что он видит, как мышцы Лиама вздуваются, и как сексуально это смотрится, а еще у Зейн сердце отбивает свой собственный ритм каждый раз, когда он ловит себя на единственной мысли — он обожает наблюдать за Пейном). И Лиам не отстает от него, вторит его движениям, и лишь один раз промахивается, не рассчитав удар противника, чертыхаясь.
— В мою пользу, — усмехается Зейн, отстукивая мячом до трёх. — Подаю.
И на этом фарт Зейна заканчивается, потому что следующие мячи он безбожно пропускает. Он пытается отбивать, даже кажется, что все идет в гору, но в последний момент все идет наперекосяк. И Зейн уже обматерил себя сто раз, и еще он надеется на то, что Пейн сдержится и не будет говорить о хреновой игре. Но Зейн, конечно же, ошибается.
— Целуешься ты лучше, чем играешь, — отзывается Лиам, заставляя Зейна остановиться, словно его пригвоздили. Кусает губу. Поднимает взгляд на Пейна.
— Не могу сказать того же, — выпаливает Зейн. — Подавай.
— Зейн, — Лиам, перед подачей, вновь его окликает. — Твои губы с привкусом колы.
И Зейн в момент отбивает со всей свой силы, и Лиам даже не успевает сориентироваться. Малик ухмыляется, поднимая мяч с поля, и подбрасывает его в воздух. Зейн наблюдает за тем, как Лиам встает в начальную позицию, и подает, и Пейн еле отбивает, но мяч не долетает до сетки. Они — равные противники, и если с Гарри Зейну не сравниться, с Лиамом ему нравится играть. И когда Лиам берет перерыв, откупоривая бутылку с водой, Зейн подходит к нему.
— Для хорошей и агрессивной игры тебе нужна правда? — Лиам усмехается, и предательская капля воды скатывается по губам Пейна на подбородок. Зейн сглатывает.
— Это все было чертовой ошибкой.
Уходит, оставляя Лиама смотреть ему в след.
He don't know what it means
Он не знает, что это значит
And he's blue
И ему грустно
