Доверья тоненькая нить

Пироги и впрямь не сгорели, об этом позаботилась мелкая юркая ящерка, мирно дремавшая в печи. По черной спинке то и дело пробегали алые разводы. — Это настоящая саламандра? — изумленно раскрыл глаза Тэм. — Что ты, это настоящий фламм, дух огня, — рассмеялся сильф. Ящерка подняла голову, посмотрела на них, потом лениво выскользнула из очага, превратившись в рыжеволосого юношу в алом. — Симмериль, огненный. А это, — сильф взял со стола кружку и выплеснул воду на пол. — Келен, нерей, дух воды. Второй был с волосами цвета бирюзы и в струящихся атласных одеждах всех оттенков воды. Оба новоприбывших поклонились Тэму и Эйхани, старательно игнорируя друг друга. — Приветствую, — буркнул Тэм. Подпихнул жениха в бок, мол, кто у нас тут обучен этикету, глаголь, давай. — Рады вашему визиту в столь знаменательный для нас день, — сразу выступил Эйхани. — Знаменательный, — согласился огненный. — Этот пень получил то, что заслуживал. — К сожалению, — речь водного напоминала журчание ручья. — У нас нет понятия наследования, да и фамильная магия не передается иначе как с кровью, поэтому за твой подвиг мы отдарим тебя сообразно нашим умениям, Таммейн. — Я подарю одну из своих саламандр, — кивнул Симмериль. — Настоящую саламандру, — с его ладони в печь скользнула черно-алая ящерка. — Я одарю вас источником, в котором вода всегда будет свежа и чиста, — Келен слегка смутился. — Водные духи мало что могут подарить, разве что драгоценности. — И насморк от мокрых ног, — не утерпел Симмериль. — Ах ты, головешка! — А ну все остыли, — вмешался сильф. — Вот что, — рыкнул Тэм, которому в этот день хватило разборки между ним и Таммейном, — Замок-над-Озерами отныне и навсегда объявляется территорией мира между ВСЕМИ элементалями. После его слов послышалось согласный шум крон, словно все окрестные леса соглашались с этим решением. Оба духа сразу успокоились, кивнув. — Этот источник питается под землей, несет в себе частицы самой природы, — Келен повел ладонью. — Вода наполнит вашу купальню и колодец. — А я подарок забыл, — грустно признался сильф. — У меня уже есть один, больше не надо, — Тэм одарил его своей скупой улыбкой, развернулся к печи, пироги следовало сдвинуть от огня, чтоб не остыли и не пригорели. — Церемонию-то проведете? Эйхани, принесешь вина? — Проведем, нужно к алтарю стихий, но тут неподалеку есть один, очень даже подходящий, — тряхнул белоснежной гривой сильф. — Ты уверен? — нахмурился Келен. — Почему бы и нет? Там есть стойки для факелов, есть ручей, там много ветра. И это алтарь земли, все традиции соблюдены, — заступился Симмериль. — Нас тут как раз трое, а лес выступит четвертым. — И церемонии можно теперь проводить по всем подлунным традициям, — прыснул сильф. — На месяц-другой их точно хватит. Можно их венчать хоть каждый день. — Давайте все-таки начнем с одной церемонии, — здраво заметил Симмериль. — А там посмотрим. — О чем они? — тихо пробормотал Тэм вернувшемуся из погреба с корзинкой винных бутылок Эйхани. — Что за подлунные традиции? У меня такое ощущение, что я баран безмозглый, который ничего не понимает. — Я тоже, — прошептал Эйхани. — Но они, кажется, хотят устроить «королевскую свадьбу». Считается, что если на свадьбу удается заманить гостем хотя б одного элементаля, и он пожелает молодым счастья, брак будет крепким. А представь, что у нас будет, с четырьмя силами стихии? Тэм рассмеялся: — Мы не сможем оторваться друг от друга? — Наверное. Хотя я и не против, — Эйхани тепло посмотрел на него. — Идем? Обвенчаемся у алтаря стихий. Русалка тоже пришла, даже наряженная ради свадьбы, украсила свою белую длинную рубаху красивыми ракушками и озерным жемчугом, в косу вплела несколько кувшинок. Подарила Тэму и Эйхани она корзину раков. — Мням, — облизнулся на них Тэм, поглядывая несытыми глазами. Что там было тех ягод с утра для здорового мужика, которому нужно мясо-мясо-мясо, и побольше? Алтарь стихий впечатлял. Открывшаяся от дуба-исполина тропа привела их на холм, окруженный каменными валунами причудливых очертаний и расцветки. Сам алтарь и лес было решено посчитать за стихию земли. Симмериль разжег пламя, пробежавшее над головами причудливой лентой. Келен выпустил так же причудливо завившийся ручей. Сильф одарил венчающихся легким ветром, мигом пригладившим обоим волосы и расправившим рубахи. — Наши свадьбы играются в сердцах и мыслях, — объяснил он. — Если вам так важно, можете принести какие-нибудь клятвы, как положено у людей. Тэм подумал, вытащил свой нож, не обращая внимания на напрягшихся элементалей. — Твою кровь я уже взял, — он зажал лезвие в кулаке, дернул и протянул Эйхани сложенную чашей ладонь, наполняющуюся кровью из пореза. — Прими мою. Эйхани кивнул, слизнул кровь, принялся зализывать порез. Алтарь негромко прозвенел, огонь вспыхнул ярче, вода засверкала, а вокруг закружились золотые и изумрудные светлячки, рассекая внезапно наступившие сумерки. — Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред небом и ветром, — первым опомнился сильф. — Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред землей и подземьем, — подхватил Симмериль. — Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред водой и льдом, — закончил Келен. — Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред людьми и стихиями, — напомнила последнюю часть русалка, видимо, уже принимала участие в таком. Эйхани аккуратно потянул к себе супруга, молясь всему сущему и Тьме — Владычице Судеб, чтобы Тэм не воспротивился, не вспомнил дикие законы Эфрана, запрещающие демонстрировать свои чувства на людях. Но тот то ли не воспринимал духов за людей, то ли магия ритуала подействовала, то ли еще какое чудо свершилось, с готовностью подался вперед, и первый поцелуй в семейной жизни получился весьма жарким, а главное — в нем ни Тэм, ни Эйхани не брали главенство, деля его поровну. Когда вокруг просветлело, элементали вместе с русалкой уже удалились, чтобы не мешать молодым супругам наслаждаться днем их свадьбы. — Не знаю, какие там пироги, но тебя целовать так сладко, — Эйхани с радостью бы вообще никуда отсюда не уходил. — Тебя тоже, — Тэм смущенно отвел взгляд, переминаясь. — Но давай все же закончим со всеми ритуалами? — Давай, — согласился Эйхани. - Ого. Тыльные стороны левых рук украшали аккуратные небольшие татуировки: лоза с языками пламени вместо листьев, обвивающая чашу. — Красиво, — согласился Тэм, рассматривая свою. — Это нам вместо колец, видно, да и правильно — мечнику кольца только помеха. — Так какой у нас ритуал следующий? — Эйхани улыбался, любуясь знаком их союза. — Пироги. Ну, и постель, — фыркнул Тэм. — Самый же главный для людей. Несмотря на то, что он говорил об этом вроде как легко и обыденно, напряжение проскальзывало. — Постель — это хорошо, но пироги меня сейчас манят больше. От них такой запах шел… — Так идем, — лесной потянул его назад по тропе, но у края кольца менгиров остановился, поклонился, касаясь камня. И дальше уже не оглядывался. Лес скрывал тропу к алтарю зарослями кустов за их спинами, деревья словно смыкались, закрывая из виду немалый холм. В замке пахло свежим печевом, элементали благовоспитанно сидели на кухне и разглядывали раков, саламандра спала. Новобрачные вошли, крепко держа друг друга за руки. Ну, так уж вышло, что перед воротами взялись, а когда прошли, по замку, по древним каменным стенам словно пробежала золотая волна силы. Нет, чуда не случилось, и новеньким Замок-над-Озерами не стал, но теперь каждый камень в нем дышал теплом и покоем. — Вы такие счастливые, — отметил сильф, придерживая рака за клешни в воздухе. Тэм по привычке фыркнул, молча берясь за большой чугунок, в котором заваривал чай. Он не умел красиво и складно говорить, безоговорочно предоставляя право делать это Эйхани. Хотя внутренне согласился со словами сильфа: он в самом деле почувствовал себя так, как никогда ранее. Должно быть, это и есть счастье. — А почему б нам не быть счастливыми? — рассмеялся Эйхани. — Мы ведь теперь супруги. Духи согласились, что поводы для радости есть. — А королевский дворец я все-таки развалю… — задумчиво сказал сильф. — Почему? — осведомился Тэм, ставя чугунок в печь и подпихивая к нему саламандру пальцем поближе. — Потому что это Ансельм отправил сюда ту тварь. — Это же хорошо, что отправил. Встреться мы позже, без вашего присутствия, и схватка могла бы окончиться иначе. Скорее всего окончилась бы, — Тэм глянул ему в глаза. — Не понимаю, о чем ты, — голубой взор был безмятежен как безоблачное небо. — Цветочек, так ты все-таки поучаствовал? — весело поинтересовался Симмериль. — Я не Цветочек! Я — Ирис! — Ага, — буркнул Тэм, укоризненно глядя на мужа. — Значит, Ирис. А я думал, что имя твоего отца — тайная тайна, что его даже нельзя называть. — Он его очень не любит, — хмыкнул Эйхани. — У всех сильфов такие красивые имена, а у меня оно глупое. Вон, Эйни зовут… — Папа! — сразу же вскинулся сильфид. — Лучше не надо! Таммейн вопросительно вскинул брови, побуждая сильфа продолжать. — «Медовый пирог» оно значит, — фыркнул Симмериль. — Правильно значит, — кивнул Тэм. — А мое? — «Повелевающий травами», — ответил Ирис, непроизвольно потирая запястье. — «Хозяин высокой травы», если не так поэтично, — добавил Симмериль. — Ну, трава не трава, а лес мне всегда был ближе, чем степь, — заметил Тэм. — Эйни, достань наши запасы листьев, пусть будет ароматный чай. — Хорошо. Эйхани немного сердился. Имя ему казалось глупым — вот что бывает, когда доверяешь сильфу назвать ребенка. Медовый пирог. Спасибо хоть не «Сладкая булка с марципаном». — А мне нравится, — шепнул ему на ухо муж, когда забирал мешочек с засушенными листьями смородины и земляники. — Люблю мед. Еще и глазами так полыхнул, что продрало дрожью по спине. Мед в пирогах, оценили все элементали, особенно сладкоежка-сильф, который в честь любимой еды даже сына назвал. А после трапезы стихии отправились по домам. — Мне тоже стоит проведать дочь, — задумчиво произнес Симмериль. — Не могу же я быть отцом хуже, чем воздушный дух. — У меня одного детей вообще нет? — удивился Келен. Ирис ничего не сказал, обнял обоих воинов на прощание и улепетнул, только ветер вслед свистнул. — Что это он так? — удивился Тэм, попрощавшись с остальными стихийниками. — Будто боится остаться надольше. — Просто он слишком хорошо знает, что в первые пару дней после свадьбы лучше не мешать, — Эйхани улыбнулся. — Пойдем в купальню, посмотрим на подарок? — Идем, — согласился Тэм. Было любопытно, чем таким особенным отличается вода, призванная водным духом, от обычной. Ну, и не только это. И не только любопытно — Таммейн твердо намеревался отдариться за доверие доверием, а как иначе это сделать, если не позволить Эйхани быть сверху этой ночью, он не знал. Так что внутренне давил в себе и страх, и вскипающую в крови ярость, которую слишком долго взращивал, чтобы это было так просто. Отыскивал тот слабый росток доверия к мужу, который проклюнулся, но еще не окреп. Вода оседала на губах привкусом соли и трав, ласкала тело, успокаивая. Она бережно пронесла соки трав и подземную соль через угольные пласты, очистившие ее, смешалась с медленно тающими льдами гор, а теперь, чистейшая и слегка горьковатая, мягко омывала тела купающихся. — В самом деле волшебная, — заметил Таммейн, чувствуя, как разжимаются оковы ярости и страха. И тут же, без перехода, добавил: — Будешь сегодня сверху. — Ты уверен? — Эйхани посмотрел на него. — Мне ведь действительно это не так уж и важно. — Мне — важно. И нет, я не уверен, потому и… прошу. — Хорошо, — сильфид обнял его. — Обещаю — у тебя останутся от нашей свадебной ночи самые светлые воспоминания. — Не обещай, делай, - Тэм, кажется, не сильно-то и поверил. Эйхани потянул его в спальню, решив, что в купальне будет не слишком удобно заниматься любовью, не настолько они оба еще раскрепостились и готовы где угодно предаваться разврату. А вот спальня — дело другое, свежие простыни, огромное ложе. К тому же, они впервые лягут в супружескую постель, это все же дорогого стоит. И ему предстоит собрать всю свою нежность и всю… любовь к своему дикому волку, чтобы он, наконец, доверился без оглядки. Раздеться самому и раздеть Тэма оказалось легко, видимо, никаких неприятных воспоминаний это у него не вызывало, если делать все медленно, аккуратно и целуясь. Или просто те разы, что они были вместе, перекрыли прошлое в памяти Тэма. Сложности начались после, лесной был нетерпелив и резок, в первую очередь это мешало ему самому получить удовольствие и расслабиться. — Тэм, у нас есть время, — уговаривал его Эйхани. — Не нужно торопиться. Просто лежи, я все сам сделаю. Ну как же, уговорить можно было ветер, но не порывистого волка, искренне не понимавшего, почему Эйхани медлит. Оставалось искать те места на его теле, которые заставят Тэма не просто возбудиться, но и потерять голову. С одной стороны, это было волнующе, с другой все-таки следовало торопиться. Эйхани дал себе слово, что когда-нибудь он все-таки добьется от Тэма того, чтобы тот лежал спокойно. Пока же тот притягивал его к себе, накрепко захлестнув бедра крепкими, как корни, ногами, светил глазами и быстро дышал, неосознанно облизывая сохнущие губы. Пришлось таким его и взять — распаленным, все еще настороженным, но слава Тьме, хотя бы не вырывающимся. И хвала Ей же, что в пылу страсти он не забыл об осторожности. Было так забавно наблюдать, как плывет и затягивается туманом взгляд Тэма, слушать, как из его горла вместо рыка вырывается первый тихий стон. Наверное, если бы Тэм на самом деле был тем милым мальчиком, даже тогда все прошло бы куда легче. Но Эйхани не отчаивался, главное — показать мужу, что в постели можно получать удовольствие в любой позиции. А дальше будет легче, когда он начнет доверять еще больше. Удержать волка, выгнувшегося под ним, стоило труда и усилий, удержать и продлить наслаждение его телом, его реакцией, заставить забыть обо всем. Увидеть откинувшуюся назад голову, обнаженное горло — вот от чего Эйхани получил самое большое удовольствие. После того, как они оба миновали пик страсти, Эйхани распластался на Тэме — не нежная травинка, не переломится. Не переломился и не сбежал, вот счастье-то. Отдышался, пытливо и как-то чересчур серьезно глядя в лицо мужу. Ну что, что он там надеялся — или боялся? — увидеть? — Так хорошо, — блаженно сказал сильфид, удерживаясь от полета под потолок только тем, что обнимал Тэма, просунув под него руки. — А тебе понравилось? Я не очень опозорился спешкой? — Мне хорошо, — проурчал Тэм. — Мне в самом деле очень хорошо. И закрыл глаза, смыкая руки на пояснице Эйхани. Тот едва вслух не возликовал, сдержался. Событий за день случилось очень много, так что сильфид скатился под бок мужу, засыпая. Только понадеялся, что Тэм не уйдет к себе, вспомнив, что спать вместе неприлично, особенно супругам, особенно голым, особенно после секса. Тэм вспомнил об этом, проснувшись среди ночи. И почти даже собрался уйти, но почему-то остался. Ответить даже себе, почему, он бы не смог. Просто подумалось: зачем уходить? Здесь ему было не больно, неприятных воспоминаний с этой комнатой не будет и не должно быть. Эйхани не брал его силой, не выгонял из постели, едва держащегося на подгибающихся от боли и усталости ногах. Все не так, значит, можно изменить привычке. Или изменить привычку? Супруг сладко спал, разметавшись во всю длину, ширину и Тьма ведает, как еще, к счастью, кровать была размером с иную комнату победнее, так что места хватало всем. В камине спала саламандра, вспыхивая узорами на спине и хвосте. За приоткрытым окном надрывались вездесущие сверчки. Над крышей что-то мелодично напевал ветер, не иначе как Ирис крутился поблизости, переживая. Может, и в распахнутое окно заглядывал, Тэм бы не удивился. Он просто перевернулся на живот, сунув под подушку обе руки. Только сегодня там впервые не лежал нож. Об этом он подумает завтра, решил лесной, и снова уснул.