Под маской

- Кучики-сан, с вами все в порядке? - донеслось из-за седзи. Ну все еще и звуковые глюконики. Ноги подкосились, и я, медленно оперевшись о стену, начал сползать по ней. В голове никак не умещались события минувшего дня, а точнее ночи. Закрыв глаза, губы сами собой растянулись в безумной усмешке психопата, а из груди вырвался нервный смешок. - Кучики-сан! - донеслось сквозь туман шумов. Я устало выдохнул, поднимаясь и стараясь делать более серьезное лицо, хотя в моем нынешнем состоянии сделать то было довольно проблематично. - Да? - стараясь взять голос под контроль, выдавил я. - Вам уже давно пора встать! Где вы были?! - проворчал уже старческий голос, и седзи распахнулись, а в комнату вошла пожилая женщина лет семидесяти, с пепельно-белыми волосами, затянутыми в высокий пучок. - Я спал. - без интереса ответил я, чуть наклонив голову на бок, изучающе всматриваясь в бледное лицо, изрезанное тонкими морщинками, отмечая про себя мелкие детали её мимики и жестов. Волнуется - это был финальный вердикт. - Спали?! - взвизгнула она, чуть подпрыгивая на месте и хватаясь за сердце. Мои губы невольно дрогнули в усмешке, когда она картинно начала читать мне нотации про правила поведения и этикета, активно жестикулируя руками, так что широкие рукава бесформенной, синей юкаты закатались до локтей. Закончив читать мне лекции, она с чувством выполненного долга подняла острый подбородок и удалилась. - Кучики-сан, вас ждут! И не смей опаздывать, мальчишка! - последнее что я слышал от этой бабуськи. "Ну и скряга" - мелькнуло в голове. Усмехнувшись мыслям, я вновь подошел к зеркалу. Еще раз взглянув на аристократического брюнета, я захлопнул его. Злость и непонимание потихоньку улеглись в моей душе, и я медленно пришел в себя, возвращая себе рассудок. Ладно, пусть, сейчас надо одеться и выйти к тем кто меня ждет, разбираться, чьего будущего это шутка, я потом решу. Глазами пробежавшись по комнате, мой взгляд наткнулся на подобие встроенного шкафа, прикрытого седзи из тонкой рисовой бумаги, на которой изображался символ клана Кучики, насколько я помню, и какого-то темного дерева. Быстро подойдя к шкафу, я отодвинул перегородку и достал первое попавшиеся кимоно. Оно было насыщенно багрового цвета с фиолетово-лиловым поясом. "Ладно, одежда есть... как эту хрень надевать?!" - покрутив это нечто в руках, я решил одевать "наобум". Кое-как кажется разобравшись с этим чудом Японской технологии, выдохнув я вышел из спальни, и моя челюсть встретилась с полом. Дверь выходила прямо в сад. Передо мной полыхали нежными красками цветущие, стройные деревья вишни, создавая яркие контрасты между малахитово-зеленой травой и изумительными оттенками розового, медленно сливаясь с оранжево-пурпурным закатом. "Дак вот чего эта злилась... нехило я спать" - помотав головой, так что смоляная прядь упала между серебристых глаз, я пошел наугад. Господи, как тут много поворотов и дверей! Но тут мой слух уловил голоса, ускорив шаг, я тихо открыл седзи, надеясь, что угадал. Угадал. Передо мной предстал большой зал в светлых тонах, залитый светом, последних лучей солнца, даже воздух, казалось, приобрел янтарный оттенок, тягучий и сладкий, как мед. Особую лень придавали люди. То есть наверное души... медленно и грациозно двигаясь, тихо и ровно говоря, даже смотря, в общем демонстрирую свою полную неприкосновенность и свое самообладание. И это быстро начало меня раздражать. Медленно и незаметно пройдя пройдя через всю комнату, я подошел к стене и оперся на неё. Голова начала чуть кружится. Изучающе мой взгляд бегал по присутствующим, а к горлу начал подкатывать ком отвращения. Тошнило от этих отточенных движений, полного самоконтроля, легкие и непринужденные жесты для меня казались лишь механическими и хорошо наигранными, бесила мимика, а точнее её отсутствие, каждый мускул лица и тела, в идеале плясал под дудку холодного сознания. Это раздражало до скрипа зубов. Меня всегда бесили такие люди, прячущие эмоции и скрывающие свои истинные чувства. Хотя мне даже на мгновение стало жалко эти пешки многовековых традиций, устаревших правил и вдолбленных с детства манер. Я всегда жалел и злился на жертв системы, это было не свойственно моей натуре подчинятся. Долго наблюдая за этими холодными игрушками, мне передалась настроение меланхолии и меня начало клонить в сон. Прикрыв глаза, я начал сползать по стене, чувствуя как теряю связь с реальностью.