***
Профессора Макгонагалл Гермиона застала на выходе из Большого зала. Директор лишь мельком взглянула нее поверх очков в узкой оправе. — О, мисс Грейнджер, вы уже хорошо себя чувствуете? Гермиона с запозданием вспомнила, что Драко наплел о ее недомогании. Вот же черт. Пришлось слабо улыбнуться и вложить во взгляд всю возможную искренность. Но до чего же гадко было лгать любимому преподавателю. — Да. Настойки мадам Помфри творят чудеса. Еще одна улыбка. Кажется, профессор ни секунды не засомневалась с ее словах. — Вы о чем-то хотели спросить? — Макгонагалл скупо улыбнулась и, сделав приглашающий жест рукой, направилась по коридору в сторону северного крыла. Гермиона немедленно двинулась следом, нервно теребя пальцами пуговицу мантии. — Видите ли, профессор, я хотела бы поговорить о Малфое... — Мистер Малфой понесет заслуженное наказание за свой проступок, — сухо отрезала Макгонагалл. Навстречу им шли студенты и преподаватели, коридор после длинного обеденного перерыва вновь наполнялся гулом голосов. Макгонагалл пришлось говорить чуть громче. — На этот раз уже не дисциплинарное, а в соответствии с буквой закона. Гермиона еле поспевала за ее широкими шагами. Перед Макгонагалл студенты почтительно расступались, но тут же смыкались в сплошной поток за ее спиной. Сложно было поддерживать разговор, протискиваясь вслед за ней сквозь толпу. — Но, профессор, это явно какая-то ошибка, — Гермиона нагнала Макгонагалл на повороте, где людей стало поменьше, и поспешила выложить ей все, что накопилось в мыслях и не давало покоя. Слова сами собой вырвались наружу: — Очевидно, Малфой взял на себя вину, потому что не смог найти того, кто на самом деле пронес в замок наркотики. Вы же не просто так в начале года дали ему еще один шанс, назначили старостой школы... Вы знаете, что Драко далеко не глуп, он бы ни за что не стал пренебрегать этим шансом. Это... это не его вина, прошу, профессор, поверьте если не его, то моему слову. Макгонагалл остановилась на какое-то мгновение. Пристально взглянула на Гермиону из-под тяжелых век. Что-то в этом взгляде подсказало Гермионе: она очень хочет тому поверить. — Надеюсь, что все именно так, как вы говорите, мисс Грейнджер, — произнесла Макгонагалл негромко, украдкой оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит. Шагнула чуть ближе, оправив складки мантии. — Но, увы, арест мистера Малфоя вплоть до слушания был единогласным решением членов совета попечителей. Если хотите объявить о его невиновности, вам лучше поспешить с доказательствами. Гермиона решительно кивнула. Неравнодушие, выказанное Макгонагалл, несколько приободрило ее. — Удачи, мисс Грейнджер, — Минерва кратко кивнула ей, развернулась и стремительным шагом направилась прочь.***
— Что? Да ни за что! — буркнула Лаванда, секатором обрезая ветви ядовитого плюща. Они застряла в теплице номер восемь на весь сдвоенный урок травологии, и Гермиона решила, что этот момент наиболее подходит для открытого разговора: на весь павильон, душный, полный спертой влаги, крепкого запаха драконьего навоза и нескольких десятков ящиков с ядовитым плющом, были только они с Панси и Лавандой. Для того, чтобы не провонять насквозь специфическим удобрением, пришлось переодеться в рабочие вещи и спрятать волосы под выданные профессором Спраут шапки. — Я не буду ему помогать. Черт, а если это по его вине мальчишка Бен чуть не отправился в последний наркотический трип? Гермиона воткнула совок в мягкую рыхлую землю и схватила Лаванду за рукав рабочего комбинезона. — Эй, — произнесла Грейнджер, серьезно взглянув прямо в ее ясные голубые глаза. — Тебя там не было. Малфой ничего не сделал. Знаю, его так и хочется приплести к любой темной истории, но на этот раз, я ручаюсь тебе, он абсолютно невиновен. Лаванда вздохнула. Высвободила руку и передала Панси горшок с удобрением. — Допустим, — нехотя протянула она. — Но я-то чем могу ему помочь? Гермиона и Панси переглянулись с одинаковым выражением во взглядах. Иногда Гермиону немного пугало то, что у таких разных людей, как она и Паркинсон, может одновременно возникнуть одна и та же идея. — О, нет... — Лаванда перевела взгляд с одной на другую и досадливо поморщилась. Потерла пальцами чистой руки за ухом, где брала новый виток ее татуировка. — Вы же не хотите, чтобы я просила Тео. — Но Нотт — один из немногих, кто знает все сплетни Хогвартса наперед, — справедливо заметила Гермиона. Она искоса взглянула на Панси: та одобрительно кивнула. — Если кто-то по неосторожности проболтается о событиях той ночи, то Нотт будет первым об этом знать. Гермиона не стала добавлять, что педантичность Теодора и его любовь к соблюдению правил только сыграет им на руку. Если Нотт поймет, что кто-то проворачивает под крышей замка незаконные дела, он и сомневаться не будет, выдавать эту информацию или нет. — Как-то это нечестно по отношению к Тео, — пробормотала Лаванда неуверенно, отмахиваясь от плети, которую к ней протянуло хищное растение в попытке ужалить. — Он же твой парень, — округлила глаза Панси. Судя по тому, что она не спешила поднимать опрокинутый горшок с удобрением, про то, что находится на уроке, Паркинсон уже успела забыть. — Просто ненавязчиво выведи его на этот разговор. Не знаю, когда будете болтать после секса. Лаванда густо покраснела и отвернулась, делая вид, будто ищет упавший в ящик секатор. Панси негромко присвистнула и расплылась в гаденькой ухмылке. — Браун, только не говори мне, что у вас до сих пор ничего не было? — почти пропела она. — Не у всех отношения развиваются так же стремительно, как у тебя, — огрызнулась Лаванда, схватив секатор и принявшись яростно состригать новые плети. — Не поняла, — Панси сощурилась, уперев руки в бока. Рабочий комбинезон висел на тощей Паркинсон мешком и топорщился складками над ремнем. — Ты меня что, шлюхой назвала? — То, как ты крутила одновременно с Бэддоком и Вейзи... — Это было на шестом курсе и ничего не значило! — Ты почти перепробовала всю квиддичную кома... — Совсем не обязательно спать с Тео, чтобы спросить, знает ли он о чем-то, — с нажимом произнесла Гермиона, больно предупреждающе наступив Панси на ногу. Та ойкнула, кинув на Грейнджер уничижающий взгляд, но благоразумно заткнулась и сложила руки на груди. Лаванда посмотрела на Панси зло и самую малость обиженно. Гермиона понимала, что Браун тяжко было идти на близость: из-за удара, который Сивый нанес ее красоте, из-за не погасших до конца чувств к Рону, которые заставляли ее испытывать вину перед ничего не подозревающим Тео. Но больше всего — из-за неосознанного страха сделать что-то неправильно и оказаться осмеянной, брошенной, вновь нелюбимой и никому не нужной. — Лаванда, — произнесла Панси через какое-то время, когда чуть поостыла. — Просто прими к сведению, что мальчикам это нужно. Даже если они делают вид, будто им по кайфу воздержание, поцелуйчики и держание за руку. Гермиона снова пнула ее по лодыжке, но Панси не успела напуститься на нее с волной ругани. В теплицу заглянула профессор Спраут и возмущенно сказала: — Вы даже до половины не дошли? Поторопитесь, дамы, иначе придется провести весь вечер в этой теплице. Гермиона вздохнула и негромко сказала Панси: — Не стой без дела. У нас нет времени на внеурочные отработки. — Да кому же захочется копаться весь день в драконьем дерьме? — буркнула Панси, протягивая ей горшок с удобрением. — Уж точно не мне. Блейз В раздевалке царила непривычная напряженная атмосфера. Несмотря на то, что тренировка стараниями Ургхарта не сорвалась, некоторых сложившаяся ситуация не устраивала. Гойл, хмурясь, ушел в душевую, откуда вскоре донесся плеск горячей воды о кафель — он вообще редко лез в общие обсуждения, и еще реже высказывал собственное мнение. А вот Вейзи молчать явно не собирался. Натягивая на себя сухую одежду, он без устали возмущался отсутствием в команде ловца. — И что ты предлагаешь? — сорвался Блейз, складывая спортивную форму в свой шкафчик. — Перестать тренироваться? Забить на кубок? — Взять нового ловца, — Вейзи стоял совсем близко. Такой же рослый, как и сам Блейз, с хорошо развитой мускулатурой. От него несло крепким запахом пота, через который лишь едва пробивался поблекший аромат парфюма. Сильный парень, крепкий. Блейзу силы все же недоставало. — Перестать всем составом молиться на Малфоя и признать, что он не вернется. — Он вернется, — Блейз и сам не заметил, как шагнул ближе, чуть не рыкнув это в лицо Вейзи. — Мы ничего не потеряем за эту неделю. Ургхарт, копошащийся в ящике с инвентарем, что-то невразумительно хмыкнул. — А если Вейзи прав? — спросил он, разогнувшись и взглянув на Блейза с оттенком снисходительности. — Слушай, не смотри так на меня. Я капитан, и я здесь думаю не о том, как бы сделать всем хорошо, а о том, как не облажаться на первом же матче сезона. Блейз сделал шаг назад, схватил толстовку, натянув поверх легкой хлопковой майки. Его знобило — не то от осеннего холода, пробивающегося сквозь тонкие стены раздевалок, не то от настороженных неодобрительных взглядов товарищей по команде. Где-то в глубине души Забини понимал их беспокойство, но все его существо бунтовало против того, что все эти люди легко поверили в причастность Малфоя к наркоте. Несмотря на здравый смысл. Несмотря на то, что, напившиеся и обкуренные, были лично проверены Малфоем на выходе с вечеринки. Неужели, они думают, что он настолько хороший актер? — А ты что скажешь, Нотт? — Блейз повернулся к Теодору, растирающему влажные после душа волосы полотенцем. Тот резко качнул темноволосой головой и нахмурился. — Не спрашивай меня, Блейз. Это дело Ургхарта — брать замену или нет. Не мое. — О, ну спасибо за поддержку... мудак, — с досадой сказал Блейз, подхватывая со скамьи сумку с учебниками. Теперь его переполняла злость не столько на товарищей по команде, сколько на Малфоя, позволившего этому произойти. Позволившего в один миг всему с трудом восстановленному миру разбиться на части. — Всем вам спасибо... Тебе, Вейзи, и тебе, Бэддок, — Забини ткнул пальцем в Малкольма, угрюмо оскалившегося в ответ. — И тебе, кэп, тоже. Он пнул ногой дверь. Вышел наружу, натянул капюшон, перекинул ремень сумки через плечо и быстрым шагом направился вдоль трибун в сторону замка. Холодный вечерний воздух немного остудил его пыл, хотя сердце все еще заходилось в груди, тело ломило от тех эмоций, что так и не вышли наружу. Захотелось чего-то резкого, приземленного и физического. Забыться от всего этого дерьма. — Эй, Забини! Он обернулся. В темноте сложно было различить, кто пробирался к нему под опорными балками трибун, но чем ближе она подходила, тем знакомее становился силуэт, кривая усмешка и хитрый блеск светлых густо подведенных глаз. Блейз свернул с дороги, ведущей к замку, и пролез под балкой, оказавшись вместе с Панси под трибунами. Здесь все пропахло прелой древесиной, землей и сырой осенней листвой. Когда они были младше, то прогуливали здесь уроки трансфигурации. — Ты чего здесь делаешь, Паркинсон? — Срезала путь по квиддичному полю, заметила тебя. Я только из Хогсмида, ходила за травой какой-то для зелья, — Панси показала ему небольшой пластиковый пакет. — Гермионе понадобилась. Блейз пригляделся к этикетке и удивленно хмыкнул: — Она варит сыворотку правды? — Тише ты! — шикнула Панси, оттащив его за рукав толстовки за деревянное ограждение. И вовремя — где-то невдалеке, посмеиваясь и болтая о чем-то своем, прошли Вейзи и Бэддок, направляясь в замок. — Как ты понял? — Ну, так эта трава только в состав сыворотки правды и входит, — протянул Блейз насмешливо. — Ты бы знала, если бы хоть изредка записывала слова Слизнорта на зельях. — Самый умный, да? — буркнула Панси, но тоже не удержалась от улыбки. — Мы с Грейнджер собираемся опросить кое-кого. И хотим услышать только честные ответы. Вечно непосредственная Паркинсон. Простая, как бронзовый кнат. — Это незаконно, ты в курсе? — уточнил Блейз, вздернув брови. Как будто ее это должно было волновать. — Когда выбор стоит между законностью и оправданием Малфоя, я лучше выберу второе, — отрезала Панси тоном, балансирующим на грани серьезности и насмешки. Она стащила с плеча Блейза сумку и запихнула в нее пакет с сушеной травой. В ответ на его пристальный взгляд Панси несколько смущенно пояснила: — Ну, чтобы никто больше, как ты, не заметил этикетку... Но Забини думал вовсе не об этом. Просто что-то в голове оглушительно щелкнуло, заставило выхватить у нее из рук сумку, отбросить в сторону и шагнуть ближе, собственным телом вжав Панси в перегородку. — Блейз, ты чего... — шепотом произнесла Панси, широко распахнув глаза. Она машинально вцепилась в его плечи, оцепенев от неожиданности. Забини молча покачал головой, пьянея от рваного ритма собственного дыхания, и наклонился, поцеловав ее в удивленно приоткрывшиеся губы. Настойчиво, крепко. Скользнул ладонями под ее теплый кашемировый свитер. Почему-то подумалось, что существуют вещи, ради которых стоит вести себя безрассудно. И будь он проклят, если это не поцелуи с Панси. Они целовались далеко не впервые, были сотни раз до того, но всегда по-дружески, шутя. Сейчас же в нетерпеливых касаниях губ сквозило нечто неуловимо большее. Страсть, которой совсем не место в дружеских отношениях. — Стой! — Паркинсон отстранилась, тяжело дыша. — Ты... ты же встречаешься с Вейн, забыл? — Забыл, — честно прохрипел Блейз. Потому что Ромильда была далеко — от него и его проблем — а Панси, вот она, близкая, понимающая, всегда на шаг впереди в решении их общих проблем. — Ты пожалеешь об этом, — сказала она. И сама поцеловала его, обняв руками за шею. Протолкнула язык в его рот, прижалась ближе, так что Блейз почувствовал грудной клеткой ее бешеное сердцебиение. А потом понял, где-то на краю сознания, не затронутым эйфорией, объявшей все тело, что она сказала «ты пожалеешь». Не «я пожалею». Блейз запустил пальцы в ее густые темные волосы, потянул назад, отстраняясь от губ Панси, чтобы перейти поцелуями на линию подбородка, а потом и на шею. Почувствовать вкус ее холодной тонкой кожи. — Прекрати, — шепнула она едва различимо, когда Блейз зубами стащил в сторону бретельку ее бюстгальтера, провел носом по ключице, нежно поцеловал в плечо. — Черт подери, прекрати... Панси резко оттолкнула Блейза, уперлась ладонями ему в грудь. Ее челка растрепалась и упала на глаза. Паркинсон виновато опустила взгляд на свои ботинки, облизала украдкой раскрасневшиеся губы. У Блейза голова шла кругом, даже вечерний воздух, от которого только что пробивало в озноб, казалось, раскалился и жег открытые участки кожи. — С тобой... я так не могу, — выдавила Панси, обернувшись в поисках сумки. Нагнулась, чтобы достать из нее пакет с травами, сунула его под свитер и обернулась на Блейза, молча замершего у ограждения. Тот ничего не сказал. Достал из кармана пачку сигарет, закурил. Сделал несколько затяжек — дым неприятно резанул по горлу, но вернул ощущение реальности происходящего. Стало досадно и захотелось попросить у Панси прощения. Да, дурак, дал эмоциям совершенно неправильный ход. Сорвался. Взглянув на Панси, угрюмо замершую с несчастным пакетом под полой свитера, Блейз понял: ей ведь действительно не жаль. И к чему тогда Панси его оправдания? Слабак. Дать лучшей подруге ложную надежду только потому, что хотелось забыться от проблем, отвлечься от неминуемых неудач. — Прости, — сказал он безжизненным тоном. — Мне не стоило этого делать. Панси поджала губы. У нее сделался такой вид, будто Блейз ударил ее со всей силы по лицу, больно, до крови и цветных пятен перед глазами. Такой же пораженный и несчастный. — Какой же ты мудак, Забини, — сказала она голосом, звенящим от слез. Прошла мимо, нарочно задев его плечом, и пролезла под балкой, скрываясь по ту сторону ограждения. — Панси... — Блейз отбросил окурок, попытавшись ее окликнуть, но услышал только удаляющиеся торопливые шаги. — Черт. Он саданул кулаком по балке, содрав кожу с костяшек. Браво, Забини. Вот теперь ты точно испортил все, что только мог.