у него есть крылья.

Нежиться при лунном свете в объятиях того, кто тебе дорог до остервенения, — великолепно и незабываемо. В это верится с трудом, оттого-то каждый вздох удается не так легко, с боязнью занять своей грудной клеткой вовсе несуществующий в пространстве мираж, рассеить чудесное явление. Вспомнив большую часть из того, что было в детстве, Ким Тэхён ощущал себя неожиданно умудренным, будто старцем с вечной историей любви, и ведь чувства его по отношению к Чон Чонгуку были вовсе не такие. Ещё вчера он был обычным подростком, а сейчас лежит в кольце сильных рук мужчины-ангела в прямом смысле этого слова, разве что крыльев уже нет… Как ни странно, ни одной пошлой — хотя подростку было бы простительно — мысли в его голове. Тэхён так трепещет рядом с Хосоком, что любое движение того вызывает в Кимтэ мандраж, доселе никогда не испытываемый, что невольно парень задается вопросом «Что же будет с ним на следующем этапе отношений? Он же не потеряет голову?». — Я всегда любил тебя, и осознание этого словно наваждение пробило дыру во мне. Так моя жизнь стала под угрозой как с тобой, так и без тебя. Сложно сказать, когда всё началось, но чувство влюблённости обманом въелось в сердце и так и не отпускает, будто главенствует надо мной. Ким Тэхён, ребёнок в теле уже сформировавшегося юноши, я всё ещё помню, какими маленькими были твои пальчики, когда мы познакомились. Чувства срываются с языка, и вправду было невыносимо держать всё в себе эти годы, а теперь каждое слово такое сладкое, такое умопомрачительное, что у Хосока головокружение, а кончики пальцев, касающиеся обнаженной груди Тэхёна, приятно зудят. — Какими, Хоби? — Вот такими, — мужчина показывает полторы фаланги от своего указательного пальца, — такими, что ты мог обхватить мой палец лишь всей пятерней, на большее тебя не хватало. — Это было так давно, я и не помню, вот так? — парень проделывает описанный жест, обхватывая своими теперь уже длинными и тонкими пальцами чужой палец, и направляет на Чон Хосока взгляд, полный заинтересованности. Он так невинен в своих проявлениях по сей день, что мужчине становится совестно за его греховные мысли с Ким Тэхёном в главной роли. После признания они целовались так долго, пока воздуха не стало хватать, а зацелованные губы распухли и начали болеть. Сняв верхнюю одежду и футболки, они просто повалились на кровать и так и не нашли сил — ни отцепиться друг от друга, ни продолжить начатое — просто продолжили изливать свои души собеседнику в этой сказочной полуночной тишине. И теперь лежать вот так — с объектом своих желаний длительностью с десятилетие, мужчина немалые силы прилагал к тому, чтобы не опуститься до инстинктов. — Тэхённи… — Что? Я всего лишь хочу делать всё, что не мог за это время. В голове не укладывается, как мир вновь смог стать сказочным благодаря твоему появлению, — проговаривает Тэхён, поглаживая тыльную сторону ладони Хосока большим пальцем. Ещё мгновение — и его губы касаются грубой мужской руки, ежедневно держащей лук и стрелы. Тело Чон Хоби бросает в дрожь от сделанного, на глаза наворачиваются слёзы от того, что он наконец-то поверил в реальность происходящего. — Ты не представляешь, как мне было одиноко без тебя, — произносит Хосок на выдохе, прикрывая глаза свободной рукой, слёзы и лишние эмоции всё ещё кажутся постыдными рядом с хрупким Тэхёном. Ему хочется всегда быть сильной и надёжной опорой. Пускай он теперь лишился крыльев, но дух его не сломлен. — Хён, я хоть и не знал о твоем присутствии рядом со мной всё это время, но отчего-то ощущал, что за мной кто-то подглядывал. Чон Хоби, ты… — Тэхён переворачивается на живот, подтягиваясь выше и оттягивая руку от лица мужчины, не давая тому скрыть эмоции. Внезапно лицо парня меняется, заливается краской, и он наконец-то осознаёт одну важную деталь, — Ах! Так ты видел всё! То есть не так, ты же хоть когда-то меня покидал, но… Позволь узнать, как много ты видел, пока я тут… О боже, как же мне стыдно! — Мы мужчины, это нормально. И если ты не заметил, хоть я и бывший ангел, но тоже могу возбуждаться, — он обхватывает алое от стыда лицо и резко целует Тэхёна, не давая шанса на отступление.

Всё-таки они вспомнили, что это такое — настоящая любовь.

…одно бесконечное эхо из сплетённых воедино двух одновременно разных, но таких одинаковых «люблю тебя».

***

Что может заставить человека пренебречь своей жизнью, чтобы добиться чужой цели? Разве что исключительная и всепоглощающая любовь к другому. Эгоизм чистой воды, даже в этой ситуации люди думают только о себе любимом, ведь что же будет с ними, если их вторая половинка будет страдать? Хотя кто говорил, что этот рассказ о людях с их низменными желаниями? Ким Намджун — ангел, пускай и хочет защитить другого, такого же, как и он сам, ангела. В любви Чон Хосока и Ким Тэхёна есть нотки святости, какой бы силы не было желание — то самое желание, говорить о котором порой стыдно и неприлично на людях — их любовь в любом случае нельзя сравнить с человеческой. Если бы маленький Тэхённи знал, чем обернется его ошибка, то ни за что бы не украл чужое. Мальчик был одним из тех, кого даже на небесах звали ангелом среди людей. Разве ангельский союз не подразумевает рождение чего-то божественного? Намджун не ожидал, что в приветственной зале увидит только одного из Высших братий. Они были знакомыми, точнее Джун приходился его старым учеником, наставник же наверняка помнил Намджуна и его друга Хосока ещё маленькими, оттого эта встреча стала неловкой для ангела. Мужчина в белоснежном облачении, сцепив руки перед собой, стоит посреди помещения с зеркальным полом, в котором отражения нашедших любовь душ раскрашивает, словно белоснежный холст, поверхность пола во всевозможные оттенки красного. Наставник как капля безупречного белого на абстракции стоит так, будто является единственным завершающим элементом сей картины. Завораживающее действие. Длинные черные волосы разлетаются в пошатнувшейся от прибывшего гостя атмосфере. Ким Намджуну серебристым, почти прозрачным, взглядом позволяют начать разговор. — Я пришел… — он начинает невпопад, изначально прокашлявшись, но его сразу же прерывают: — Я знаю для чего. Если лестницы в мою обитель могут предугадать твои желания, то почему я не могу знать твои мысли? — холодно произносят, у Намджуна вдруг пробирается холодок по спине. Но в следующий миг становится понятно, что такой приём направлен скорее не на него — а на благо человечества, и вдруг один маленький ребенок смог поломать все устои, заложенные тысячелетиями. — Чон Хосок был Вашим лучшим учеником. Лучшим среди нас. И это было действительно правдой, у Хосока был огромный потенциал, сила его души неизмерима. В то время пока другие учились по книгам, он совершенствовал дух делая хорошие поступки. Хосок любимец учителя и останется им, несмотря ни на что. Братия пытался на Совете защитить Чон Хосока, однако закон есть закон, сейчас оставалось лишь подчиниться. — И тем не менее ему это не помогло бороться с чувствами. — Учитель на мгновение поддаётся своему гневу, отчего пол под ним окрашивается в черный. Верховный братия сразу же исправляется, меняясь в лице, испуская от себя светлые оттенки. — Зачем с ними бороться? Почему это под запретом? — Потому что ангелы должны ставить превыше всего жизнь человека, а не свою, — отсекает мужчина. Братия непреклонен в том, что касается законов их мира. Чон Хосок, давеча нарушивший неписанное правило, должен поплатиться за содеянное, однако наставнику скорее стыдно за нерадивого ученика и за то, что он не смог до него правильно донести то, что от мальчика стоило держаться подальше. Ещё пятнадцать лет назад он пытался это сделать, призывая ангела на советы и промывая мозги, наказывая истязаниями плоти — нанося увечья самому сокровенному — ангельским крыльям. Но сколько бы не испытывал Хосок страданий, большим страданием для него всегда оставалось то, что он не мог общаться с горячо любимым им ребёнком из мира людей. — Но разве для него не стал важнее всего Ким Тэхён? — Нельзя мерить человечество с одним человеком. Он мог принести куда больше пользы, если бы не поддался чарам ребенка. А сейчас у них есть одна ночь и один день, прежде чем у Чон Хосока сотрутся воспоминания о нашем мире, — предупреждает учитель, смотря перед собой, будто говорит мантру заученную, хотя и сам испытывает сильные эмоции от того, что его собственному ученику определено наказание советом Братий. — Смилуйтесь над ним, он не переживет! — Испокон веков так поступали со всеми падшими, почему ради него надо делать исключение? Если ты так веришь в эту настоящую любовь между представителями двух миров, то и без памяти о прошлом они вновь найдут друг друга. И без твоего вмешательства. А теперь отправляйся на работу, — всё, что надо было сказать по уставу, сказано. Ким Намджун ещё никогда не чувствовал себя настолько опустошённым. Ангела угнетало знание того, что через день приговор будет предъявлен его другу и напарнику, что скоро Чон Хосок уже ни за что не сможет поддержать с ним связь. Погруженный в своих мыслях, он уже расправляет свои белоснежные крылья, переливающиеся в свете солнца, и замечает на траве перед первой ступенькой лестницы серебристое перо. С секунду он размышляет, брать ли перо в руки, понимая, что это послание, вопрос состоит в том, что именно оно содержит. Пёрышко рассыпается на тысячи частиц, как только попадает на ладонь Намджуну, и в воздухе ровной линией пылинками выводится несколько слов…