Seven years for real life

      Юнги уснуть не может. Он ворочается из стороны в сторону, прокручивая в голове то, что случилось в библиотеке. Там Тэхен был испуган до смерти, ему, кажется, даже стало плохо. А рядом, полуоборотом, сидела кукла. Или нет, это был, скорее, человек. Мин отбрасывает одеяло, не смотря на то, что в комнате холодно. Прямо перед ним, вот так наяву, по восковой щеке катились слезы. Оставалось всего несколько шагов до двери. Развернуться и бежать, никогда не возвращаться и забыть об непонятном происшествии, однако, Юнги просто стоял на месте. Не уверен, правильно ли его решение, он просто смотрел на впереди сидящих парней. Да, он сказал не плакать, да он сделал шаг вперед, но так и застыл. Казалось, весь наполнен был лишь частым сердцебиением Тэхена. Мин прикладывает руку ко лбу, медленно выдыхает. Сказал : "Не плачь, пожалуйста. Хочешь, я завтра принесу молока... бананового?" и после короткого кивка просто ушел. Что бы сказал другой человек в подобной ситуации, Юнги не представляет. Он даже не знает, случалось ли что-нибудь похожее с другими? И парень совершенно не знает что делать, как искать информацию. Что-то, вроде, "хэлп, разговаривающая кукла, нужны охотники на приведений"? Звучит так же бредово, как и сама ситуация.       Утром по пути на работу Мин заходит в супермаркет. И покупает молоко. Банановое. Он смотрит на кассира, глаза в глаза, чем немного пугает молодую девушку, а после уходит. Юнги замечает, что переходит дорогу, когда уже такая яркая и запоминающаяся цифра три меняется на единицу. Внутри неприятно скребет. Мин совсем не хочет перемен. Узнать что-то новое. Он совершенно против. Но с другой стороны его тянет. Около двери библиотеки парень останавливается и замирает, сжимая пальцы на ручке. Сейчас либо убежать, чтобы потом забыть. Знать, внушить себе, что всё почудилось; либо шагнуть и хрен знает, что ждет дальше. И, черт побери, любопытство в который раз решает всё за Юнги. Он тянет дверь на себя, оглядывается вокруг, не замечает Тэхена и решает войти в читальный зал. Там ещё нет людей; оттого, что громко хлопает дверь, Тэ за последним стеллажом поворачивает голову на вошедшего и раскрывает рот. Юнги, сжимая кулаки, уверенно двигается вперед, смотря в глаза кукле. Сейчас она сидит к нему лицом. Под всеобщее молчание Мин ставит пластиковую упаковку молока и прозрачную коробочку с клубникой. Тэхен смотрит на куклу, потом снова на Юнги, не решаясь что-либо сказать. А у тех зрительный контакт не нарушается. Хен придвигает молоко ближе, а восковая фигура неуверенно кивает. — Ты не ушел... Шепчет Тэ, сжимая кулаки. У него напрягается всё тело. — Теперь всё хорошо? — робко спрашивает Юнги, выжидая ответа у куклы, словно хочет вновь услышать этот голос. — Ты не ушел, — вторит мальчишка, чем нервирует Мина. — Что ты заладил, беси... Юнги не дают договорить, Ким резко поднимается из-за стола и дергает хена на себя, из-за чего тот едва не падает вперед, опираясь руками о стол. Тонсэн крепко его обнимает, обвивая руки вокруг шеи ещё сильнее. Тэ щекой чувствует легкую небритость, но не спешит отстраняться. — Тэхен? — неуверенно зовет Мин, поворачивая голову на куклу. Та руками пытается ухватиться за коробочку, пододвигая к себе. — Спасибо, что не ушел, Юнги, — улыбается мальчик и едва не пищит. — В какой раз повторять, не зови меня просто по имени, — возмущается Мин, пока его не перебивает звонкий смех. Оба парня смотрят на куклу, несгибающимися пальцами фигура тянется к лицу, прикрывая рот. Юнги в который раз засматривается, словно в транс впадает. Хен выдыхает с облегчением, когда весь страх и мысли о том, что же будет, отступают. Эта улыбка, прикрытая пухлой ладошкой, делает своё. — Можно вопрос? — с интересом в глазах Юнги присаживается рядом с куклой на корточки и смотрит снизу вверх. «Задавай» — ему кивают. И нависает тишина. Мин хлопает глазами, уставившись на восковую фигуру, в свою очередь, Тэхен тоже навострил уши. — Ну... Почему ты не отвечаешь? — недоуменно хмурится Юнги. «Но ты ведь ничего не сказал, хен» — укоризненно тянет. Голос такой, что просто под кожей. В самом деле, Юнги хочется слушать его всегда, потому что тот слегка шепелявый, сверх эмоциональный и до ужаса милый. — В смысле? — тушуется хен, — Я спросил. Ты разве мои мысли не слышишь так же четко, как я твои? Лицо фигуры искажается в непонятную гримасу, пока Тэхен рядом не начинает громко смеяться, тыча пальцем в Юнги. «Ты где этих сказок начитался, хен? Какие мысли я читаю?» Старший кивает сам себе. Действительно, Юнги, где? Сказки это всё, да. А то, что перед ним сейчас сидит совсем не живой человек, двигается и общается непонятно как — вполне реальность. — Я его слышу, точно как ты. Чим не лезет к тебе в голову, не знает о чем ты думаешь, просто общается, — поясняет Тэхен, гордо вздергивая нос кверху. — Чим? Ты раньше говорил, что его зовут Чи, — поворачивает голову на мальчишку. Тэхен сразу напрягается и ошарашенно глядит на куклу. Та заметно хмурится и ничего не говорит, пытается скрестить руки на груди, но выходит крайне плохо. — Скоро студенты повалят за книгами, я пойду, — тараторит Ким, а после хватает со стола клубнику, которую принес Юнги, и спешит уйти, чтобы не чувствовать, как на него глядят тяжелым взглядом. Когда хлопает дверь, кукла вздыхает, опускает голову, но всё так же смотрит на хена. — Ну и как же тебя зовут? «Ты сам должен вспомнить, иначе ничего не произойдет. Точнее, мы с Тэхеном так думаем» — встрепенулся парнишка, заметно оживляясь от общения с хеном. Кукле тяжело сдерживать глупую улыбку, которая рвется наружу. — Неужели что-то значимое со мной происходило, если мне есть что вспомнить? — слабо улыбается Юнги, усаживаясь на стул и придвигается ближе к фигуре, — Если это так, помоги мне. Мин взглядом скользит по всей кукле, не веря, что всё происходящее — действительность. Поток мыслей прерывает восковая рука, которая неуверенно и медленно тянется к его ладони. — Сколько тебе? — усмехается Мин, в ответ сжимая холодные пальцы. «На год младше тебя, хен, — сообщает радостно, — если ты хочешь что-то спросить — я постараюсь всё объяснить» — Чим, почему твой голос такой приятный? — Юнги склоняет голову набок, вглядываясь в глаза напротив. Ему не отвечают, только заметно сжимаются восковые кулаки, а голову чуть отворачивают. — Ладно, ладно, — посмеивается Мин, — если серьезно, то почему ты... такой? Как вы связаны с Тэхеном? Хоть на это ответишь? Чим кивает, сверлит взглядом свои руки и ощущает, как внутри больно греет. Отдается глухим толчком, отчего кукла слегка вздрагивает, но терпит. Он почти пугается, чувствуя сильный удар изнутри, но не показывает боль, продолжая говорить. «Если честно, я сам не до конца понимаю. Знаю, что не помнишь, но в один день к нам в город должен был приехать цирк, — с запинкой проговаривает Чимин, почти не моргая, — а ты как всегда со своей змеей провозился целый день, которую взял из Австралии» — поглядывает на хена, словно проверяет реакцию на свои слова. Но тот только хмурится, при упоминании о змеях. Юнги терпеть не может змей, высоту и клоунов. Его при упоминании о цирке чуть перетряхнуло. И слишком много всего, что он недолюбливает : то с высоты упал, то в цирк приезжал какой-то, а то и змеи. Чересчур уж. — Что мы забыли в Австралии? — кривится Мин, только воображая себе все эти перелеты. Кукла хочет ударится лбом о стол. Никто не говорил, что будет просто. «Тебе нужно было статью выпустить, а меня поставили твоим фотографом, — тянет тонсэн, а после его голос кажется всё тише, — черт, я не понимаю... Думал, что всё будет вставать на свои места, как только мы увидимся и ты обо всем узнаешь, хен. Похоже, Тэхен ошибался и ничего уже не вернется. Ты не вспомнишь просто из моих рассказов ничего. Я не верну былое отношение к себе. На что мы только надеялись?» Кукольная голова опускается на восковые руки и Чимин тихо выдыхает. А у Юнги в голове каша. Он зол сам на себя. Если что-то забыл — почему нельзя так просто вспомнить? Ведь бывает же, когда возвращаешься на прошлое место — сразу память возвращается. Как и в случае со снимком и... Стоп. — Стой, — чересчур громко вскрикивает Мин, отчего по залу проносится эхо и недавно вошедшие два студента вздрагивают на месте, недовольно поглядывая на нарушителя тишины. Они вовсе не зацикливаются, кто там за стеллажом и с кем говорит, — погоди, погоди! Сто-о-ой, Чим! Да, ты прав, если рассказать мне всё это — я ничего не вспомню, но если попробовать всё повторить? Кукла смотрит непонимающе, хмурится и видна даже складочка меж бровей, точно у настоящего человека. «Скажи, Юнги-хен... Почему ты веришь мне и Тэхену?» — заинтересованно шепчет голос, разливаясь по телу Мина мурашками. Перед глазами сразу всплывает воспоминание, точно это было недавно. Рядом жмется такой теплый парень, обхватывает за талию и тычется носом в плечо. На лицо падает тень от жалюзи, которые висят на дверцах шкафа. Где-то слышны отдаленные смешки и пьяные голоса. Юнги в руках держит включенный диктофон, а у обнимающего его парня мобильная камера работает. — Скажи, Юнги-хен, обязательно своей ногой отдавливать мои бедные пальцы? — шепчет тот же голос. Сейчас Мин уверен — это Чимин. — Тс-с, мелкий, не возникай, — шипит хен, устраивая свой подбородок на плече тонсэна. Совсем скоро шум и гам утихают, свет в комнате выключается, оставляя полный мрак. Юнги чувствует, как его несильно толкают в плечо, пытаясь отстраниться, но он не дает этого сделать, наваливаясь сильнее и сопя на ухо. — Айгу, уснул, что ли? Серьезно, — недовольно ворчит тонсэн, удерживая тело Мина в руках. Тот довольно скалится, когда пару неловких движений и рука Чимина касается макушки хена, поглаживая по волосам. — А теперь можешь отнести меня домой на ручках? — бубнит Мин, пока его не отпихивают от себя и они не вываливаются из шкафа. Юнги прыскает со смеху, прищуривая один глаз. — На ножках, — фырчит тонсэн, скрывая своё смущение. А когда видит на полу спящих пьяных людей, то делается тише и совсем шепотом : — пошли уже, никудышный актер. — Мне просто не остается ничего другого, Чим, — запоздало отвечает Юнги, слабо улыбаясь, — только одного не пойму... Что случится, если вдруг ничего не вспомнится окончательно? Что будет тогда? «Я не знаю, хен, не знаю. До твоего появления здесь мои конечности полностью были неподвижны, казалось, что совсем мало времени оставалось, но... Сейчас Юнги-хен рядом и мне лучше. Правда, болит теперь всё, но это лучше, чем ничего не чувствовать. Можно буду просто с тобой разговаривать обо всем? Так я чувствую себя чуточку живым» — уголки губ приподнимаются, и от этого уже больно Юнги. Он представить себе не может сколько слез пролил этот парнишка из-за него. Если бы только пришел раньше, а лучше, и вовсе ничего не забывал. Хочется за раз всё вспомнить, а в голову приходят одни бесполезные, по мнению Юнги, моменты. — Хорошо, только если я буду спрашивать глупость, не обижайся, ладно? «За те два года, что мы были вместе, я как-то привык, мистер-я-люблю-мишек» — звонкий смех режет уши, но хен, видимо, совсем мазохист и готов слушать, не переставая. — Не люблю я мишек, — хмурится старший, — и змей тоже... Не любил. Чимин ещё хочет спросить что-то важное, но осекается. Боится услышать в ответ едкое и необдуманное "и тебя тоже, тебя не любил я". Потому он снова улыбается, смотря на хена вблизи. — А мы были неплохими друзьями, да? Если уж столько воспоминаний совместных, — аккуратно спрашивает Юнги, выжидая реакции куклы. Но та только кивает быстро, повторяя слова хена и счастливо скалится. Мин чешет затылок, когда они оба замолкают. — Слушай, а... Мм, в туалет ты как ходишь, если тело... Эм, там есть, ну, — хен совсем теряется, когда не знает как объяснить, а тонсэн весь заметно напрягается, и будь у него нормальная температура тела, он бы точно покраснел до самых ушей. «Кхм, у тебя работа стоит, там книги иди проверяй, или ещё чего» — бубнит на диалекте кукла, отворачиваясь от старшего. — Но ешь ведь, значит и в туалет должен ходить. Где-то же оно у тебя остается, — недоумевает Юнги, ещё ближе придвигаясь, — а у тебя тело есть или сразу одежда идет? Или как? Ну, там дела как обстоят? Чимин почти воет, прикрывает лицо руками с несгибающимися пальцами. — Ну ответь на один вопрос, — просит хен, трогая за восковое плечо, пока на него не обращают внимание. У куклы только глаза и истощают настоящую жизнь, а все движения неуклюжие и медленные, но Чим все же кивает, выжидая слов Юнги, — между ног у тебя что-то имеется, верно? Губы едва приоткрываются и сразу кривятся, сжимаясь в полосу, кукла кивает и отворачивается от улыбчивого парня. «А теперь уйди отсюда быстрее. Блин, чего такие вопросы тупые» — жалуется Чимин, когда его наконец-то оставляют в покое, вместе с молоком, которое он так и не решился выпить раньше. Юнги меняется в лице, как только отходит чуть дальше. Он замечает Тэхена, который нагло подслушивал их, прячась за книгами предпоследнего стеллажа и берет его за руку, тянет за собой, выволакивала за пределы читального зала. Тот не сопротивляется, следуя тихо. Когда они оказываются за дверью, Мин отпускает руку мальчишки. — Тэ, что это значит? — строго начинает Юнги. А тот молчит. Он понимает, что хен сейчас ругается не из-за подслушивания. — Не знаю, но... Мне тоже стало больно, как только об этом заговорил Чим, — контролируя каждое свое слово, произносит Тэхен, — однако, это была не такая боль как у хена, уверен. Когда её ощущаю, мне кажется, будто я чувствую себя... Ну, не таким как Чим. Юнги не хочет продолжать мысль мальчишки, замечая как тот дрожит от страха. — Тэхен, мне бы узнать как вы связаны, возможно, тогда мы бы разобрались во всем и... — Смертью, — прерывает Ким, устремляя свой взгляд прямо на Мина, — из-за меня он такой, Юнги. Сейчас я не должен быть здесь, не должен дышать, вместо меня обязан быть Чим, но в последний момент всё изменилось. И теперь, когда я ощущаю, как разбивается хен, чувствую себя омертвляющим. — То есть, вы двое можете, — затихает, не дав словам вырваться. — Уверен, что нам просто отведено было какое-то время, а сейчас оно кончается. Если не будет нас, не будет и библиотеки. Ты ведь знал, что её здесь не было, верно? — хмыкает мальчишка, наблюдая, как широко раскрываются глаза Юнги, — Я хотел всё исправить, привести тебя, но ничего не поменялось... Но знаешь, Юнги, спасибо тебе. Не знал как обо всем этом рассказать, как вообще отреагируешь. Спасибо, что в последнее время ты заговорил с Чимином и даже назвал его красивым. Он ведь только о тебе и говорил, что аж тошно становилось. — С Чимином? — тихо переспрашивает хен, тяжело глотая слюну. Тэхен таращится на него широко раскрытыми глазами и прикладывает ко рту ладонь.