***
По прошествии нескольких дней Дин уже привык к шевелениям малыша и даже воспринимал их с радостью и некоторым благоговением. С каждым толчком ребенка он ощущал всё большую нежность к нему и старался не думать о том, что эта маленькая жизнь в его животе — частичка его ненавистного мужа. Мысли о втором отце крохи он старался гнать прочь, заостряя внимание на том, что в первую очередь это его ребёнок и он никому не позволит его тронуть или забрать. Так приятно было поделиться своими чувствами и ощущениями с мамой, которая зашла к ним как-то вечером по просьбе Дина и осталась на чай. Она с удовольствием гладила сына по животу, стараясь уловить едва ощутимые движения своего внука или внучки. Они так увлеклись беседой о маленькой непоседе, что не заметили, как домой вернулся Кастиэль. Альфа тоже видел все эти изменения, происходящие с Дином, но не мог понять, отчего его любимый мальчик перестал быть настолько колючим, как раньше, и всё больше витал где-то в облаках. И теперь он стоял в дверях, прислонившись к косяку и наблюдал за такой умильной картиной, развернувшейся в их гостиной. Он не хотел подслушивать, но предмет беседы Дина с матерью стал настолько занимательным, что он не устоял перед искушением, став невольным свидетелем откровения Дина о шевелениях малыша. Их общего малыша! Нежность разливалась в груди Кастиэля от такой новости, и хотелось подлететь к омеге, расцеловать его от радости, а потом приложить свои руки к выпуклому животику, чтобы тоже почувствовать пиночки крохи. Вот только он прекрасно знал, что Дин ни за что не подпустит его к себе и на метр. И всё-таки попытать счастья стоило… Когда Кастиэль уже пришёл в их спальню, Дин лежал, повернувшись к нему спиной. Но не спал. Кастиэль ощущал это по дыханию, он уже давно научился вычислять, когда он спит, а когда нет. Он осторожно подошёл к кровати и сел рядом с ним. Страх пробирал до костей, что Дин его оттолкнет, высмеет, или того хуже — грубо пошлёт куда-нибудь… Стало так невыносимо горько. Мэри уже небось насладилась сполна общением со своим внуком. А вот ему не дозволено даже приблизиться к своему ребенку. Обидно до слёз. Но попытка — не пытка, и Кастиэль решился. - Дин… - неуверенно начал он, но тот всячески делал вид, что не слышит его. – Я случайно услышал ваш сегодняшний разговор с Мэри… - вышло даже как-то виновато. Зато Дин нахмурился на его слова. – Правда, что малышка уже шевелится? – Кастиэль задал этот вопрос с максимальной нежностью в голосе, отчего омега даже заинтересованно дёрнулся и оглянулся на него. В глазах стояло неверие, Дин действительно не ожидал, что Кастиэль может говорить так ласково и нежно. - Что, чёрт возьми, ты от меня хочешь? – настороженно прорычал он. - Если бы ты… разрешил мне… тоже почувствовать её… - запинаясь, пролепетал тот. Дин даже мысленно усмехнулся над его таким несчастным видом, сейчас Кастиэль был больше похож на побитого щенка, чем на некогда грозного альфу. У него даже что-то ёкнуло внутри от такого жалостливого вида, так что спустя довольно длительную паузу, он всё же глубоко вздохнул, закатил глаза и откинулся на спину, отодвинул в сторону одеяло и задрал футболку. Кастиэль шокировано уставился на открывшийся участок тела омеги и судорожно вздохнул, не в силах поверить в то, что ему позволили ощутить пиночки ребёнка. Он настолько завис, что словно выпал из реальности от счастья и вернулся обратно от нетерпеливого покашливания. Дин смотрел на него с возмущением, готовый в любой момент одёрнуть футболку и замотаться обратно в одеяло. Аккуратно, стараясь почти не дышать, Кастиэль протянул ладонь и едва коснулся нежной бархатистой кожи, благоговейно тая от того, какая она на ощупь. Дитя тут же с радостью отозвалось на прикосновение отца, с начиная энергично толкаться в его ладонь. Дин никогда ещё не видел у альфы такого выражения лица: чистый восторг, нежность, любовь, забота… Он даже немного залюбовался, разглядывая альфу с новой, незнакомой ему раньше стороны. Это было очень необычно и непривычно, и всё же, если бы Дин не знал Кастиэля раньше, то решил бы, что из него выйдет самый лучший папочка в мире. От первого прикосновения к себе, однако, он дёрнулся, будто его ошпарили кипятком. Страх перед этим альфой всё равно никуда не делся, как бы мило тот сейчас ни выглядел. Кастиэль снова посмотрел на него жалостливо и даже слегка испуганно, видимо, боясь, что парень передумает. Это немного успокоило Дина, заставляя думать о том, что вреда ему, скорей всего, всё-таки не причинят. Но ощущения отвращения из-за воспоминаний о том, что делали эти руки когда-то, никуда не делось. Дин смотрел, как Кастиэль радуется, общаясь со своим малышом, чуть ли не плача от счастья, и постепенно расслаблялся, уже не так бурно реагируя на его прикосновения. Малыш явно радовался контакту со вторым отцом, за что Дин мог и потерпеть несколько минут неприятных ощущений. Этот ритуал постепенно вошёл в привычку. Кастиэль каждый вечер перед сном поглаживал животик Дина, пытаясь почувствовать движения своего малыша. Дин позволял, в конце концов, кто он такой, чтобы запрещать отцу общаться со своим ребёнком? Тем более, это приносит малышу огромную пользу. Поэтому Дин готов был перетерпеть это. Но дабы избежать неприятных ощущений от прикосновений альфы, старался к этому времени уже вовсю видеть десятый сон. Те немногочисленные разы, когда он не спал, он лежал с нечитаемым выражением лица, уставившись в потолок или стену, и ждал, когда же эта ненавистная пытка закончится. Но к своему удивлению и даже некоторому ужасу, он стал ловить себя на том, что уже не чувствует того былого отвращения, и даже приспособился расслабляться под ненавязчивыми ласками альфы и незаметно для себя засыпать. Наутро проснувшись, он сгорал от стыда и злости на самого себя, но вечером снова неизменно расслаблялся и отходил в мир снов под нежными руками Кастиэля. Такие «сеансы» и правда не прошли бесследно. Дин хоть по-прежнему и испытывал неприязнь к рукам Кастиэля, но, по крайней мере, перестал панически бояться и вздрагивать всякий раз от их прикосновений. Сам же альфа был на седьмом небе от счастья, понимая, что одна из многочисленных стен, отделяющих его от любимого омеги, пусть и очень маленькая, но существенная – рухнула.***
Со временем Дин становился всё более уставший, спина ныла всё сильней, и уже было не понять от чего - от злосчастных почек или просто от веса малыша, который рос не по дням, а по часам. С трудом прошаркав в один из очередных дней на кухню, он открыл холодильник, осматривая наличие ингредиентов на приготовление ужина, и понял, что ему не хватает нескольких продуктов. Наметив приблизительный список покупок, он отправился собираться в магазин. Кастиэль должен был уже вскоре вернуться, так что следовало поторопиться. Одевшись, Дин вышел из дома и отправился вниз по улице к ближайшему супермаркету. Можно было бы, конечно, и проехаться на машине, но погода в этот день была на удивление приятной, а пешие прогулки были очень полезны для малыша. Зимнее солнышко уже давно село за горизонт, так что город украсили огни витрин и окон домов. Воздух был свеж и чист, так что хотелось дышать и дышать. В эти нечастые прогулки в одиночестве Дин чувствовал себя свободным, и ему на время удавалось выкинуть из головы все неприятные мысли. Но, несмотря на всю отрешённость, он всё же заметил за собой слежку. Улицы были по вечернему пусты, так что идущую за собой компанию было трудно не заметить. Сначала он принял их за таких же, как он сам прохожих, но затем услышал нелицеприятные комментарии в свой адрес, а голоса идущих позади были до боли знакомы. - Эй, Дин, не заблудился ли ты часом? По спине омеги пробежался ледяной холодок от воспоминаний, связанных с этим голосом. Трудно было его не узнать своих бывших мучителей с их теперь новым главой, а ранее правой рукой Кастиэля – Алистером. Судя по всему, уход из банды самого Милтона не развалил её, там просто сменился лидер и она продолжает и по сей день портить всем жизнь. - Что, не забыл нас ещё, малыш? – прогнусавил Аластор, подойдя уже совсем близко к развернувшемуся к ним Дину. - Что вам от меня нужно? – зло выплюнул тот, запоздало понимая, насколько он расслабился и осмелел за последнее время, живя рядом с Кастиэлем. И всё же ему было страшно, потому что, если его муж давал ему обещание не причинять вред и всё то время его держал, то от этих отморозков можно было ожидать чего угодно. Взгляд Аластора жадно окинул его фигуру с ног до головы, удивлённо останавливаясь на выпирающем сквозь куртку животе. - О, да ты брюхатый! И кто же умудрился позариться на такое чудо-юдо, как ты? Смотрите, парни, у него и запашок появился, - он глубоко втянул своими трепещущими ноздрями воздух, после чего наклонился к его шее, чтобы ощутить его ещё сильней. – Слаааденький, - пропел Аластор. Дин невольно отшатнулся и оказался в западне между стеной здания и пятью альфами, желающими явно не болтать с ним о погоде. От каждого из них начинал постепенно распространяться запах любопытства и похоти. Особенно сильно веяло мускусом от самого Аластора. - Пожалуй, я бы тоже хотел отведать такой лакомый кусочек, каким ты стал, - ухмыльнулся он и схватил Дина за руки, выкручивая их за спиной. - Только попробуй, скотина! – взъелся тот. Он не собирался так просто сдаваться на этот раз, тем более теперь у него была ещё одна крохотная жизнь, которую следовало защищать даже сильней, чем свою. - И что ты сделаешь? Расцарапаешь мне лицо? – саркастически выплюнул Аластор, после чего бросил своим щенкам знак держать зарвавшегося омегу крепче. - Подам заявление об изнасиловании, - прохрипел от боли Дин. - Ну, это если ты к тому времени останешься в живых, - рыкнул на него один из альф, а парень ощутил, как к его горлу подступает паника от воспоминаний прошедшего и от представления, что ждёт его сейчас. Когда противные руки Алистера уже потянулись к нему, чтобы снять мешающую одежду, на заднем плане раздался дикий визг тормозов, а рядом с ними остановился знакомый Порше. Дин, сам того не осознавая, испытал огромное облегчение. Кастиэль вылетел из машины разъярённой фурией и подскочил к месту событий, врываясь в кучу альф, словно шар от боулинга в кегли. - А ну отошли от него, жопозады! – прорычал он, со злостью расталкивая бывших дружков и в итоге встал в боевую стойку, защищая своего омегу. Глаза парней синхронно превратились в огромные блюдца, уставившиеся на своего былого главаря. - Кастиэль? Что с тобой? С каких это пор ты защищаешь этого недоноска? – ошарашенно выпалил Алистер, наблюдая, как Дин за спиной Милтона смотрит настороженно на всех их, кроме того, кто больше всех в прошлом мучил его. - С тех пор, как женился на нём. Дин – мой! – прорычал он, словно дикий зверь, решительно настроено смотря на окружающих. - Что? Какого хрена ты несёшь? Женился? Серьёзно? Как тебя вообще угораздило? Хотя… Этот его запах любому голову вскружит, - Алистер вновь повёл носом по воздуху, стараясь уловить аромат омеги. – Сладкий, вкусный, ммм… - мечтательно закатил глаза он. – Ну что, дашь нам свою игрушку поиграть немного? Не будь жадиной, друг! Обещаю – ему будет приятно… - Только тронь его! – рявкнул разъярённый Кастиэль, утопая в ревности. - И что ты сделаешь? – усмехнулся один из альф. – Один против пятерых? Лучше присоединяйся к нам и повеселись, как раньше. - Убирайтесь отсюда, иначе я за себя не ручаюсь! Алистер на это только запрокинул голову и весело загоготал, а за ним и все остальные. Он совсем не ожидал, что Кастиэль смело ринется в бой. Тяжёлый кулак прилетел ему прямо в челюсть, отчего он развернулся и упал на колени. - Ты не охренел ли? А ну, покажем этому засранцу, чтоб не зарывался! Альфы немедленно среагировали, и на Кастиэля отовсюду посыпались удары. Они нападали все одновременно, поэтому он не успевал ото всех отбиваться, но всё-таки умудрился навалять некоторым. Одному сломать нос, другому вывернуть руку, третьему отбить что-то важное внутри. Само собой, силы были неравны, так что со временем Кастиэль начал сдавать позиции, и когда понял, что уже точно этот бой для него проигран, из последних сил крикнул: - Дин, беги! Немедленно убирайся отсюда! Омега же от шока не мог даже пальцем пошевелить и вместо побега всё сильнее вжимался в стену. Кастиэль, на удивление, держался крепко и долго, и всё же пришёл момент, когда он стал заваливаться, а Дин отчётливо услышал, как хрустнули его рёбра. Сознание альфы терялось в наносимых ударах, пока он окончательно не вырубился на радость озверевших хулиганов. Где-то недалеко прогудела сирена патрульной машины, которая прочёсывала город в поисках нарушителей. Испугавшись, Алистер и его альфы быстро смотались, оставляя бессознательного Кастиэля и перепуганного Дина одних и кинув напоследок фразу: «Не смейте жаловаться в полицию, иначе мы утянем Кастиэля с собой, рассказав что он вытворял все эти годы вместе с нами!» Дин даже не представлял, как ему поступить. По-хорошему, нужно было вызвать скорую, но тогда возникнет слишком много вопросов и без дачи показаний не обойтись. Он прекрасно знал, как Кастиэль трясётся над честью семьи и был уверен, что Аластор действительно найдёт тонну компромата на своего бывшего друга, на все те проделки, что они совершали вместе до того, как тот остепенился. Дин был уверен, что там будет достаточно на приличный срок. И даже если Милтоны решат замять все юридические вопросы, на это уйдёт слишком много времени, а малышу Дина нужен был альфа здесь и сейчас. Он не хотел повторять грустный опыт своих родителей и рожать больного, а то и мёртвого ребёнка, как бы ни была приятна маячившая мысль о том, что одним звонком сейчас можно нажить Кастиэлю кучу проблем, а то и вовсе избавиться от него навсегда. Бросившись к бессознательному альфе, Дин впервые испугался за его жизнь, потому что такая перспектива была не завидней сдачи его копам. В таком случае их малыш пострадает не меньше. В голове была полная каша, и он не представлял, как ему поступить и что сделать, чтобы не потерять Кастиэля. - Очнись! Да очнись же ты! Вставай! – тормошил он его. К его облегчению, альфа зашевелился и приоткрыл глаза. Он был весь в крови, губа разбита, на скуле ссадина, одежда порвана и грязная, руки содраны, а на голове гнездо. Плюясь кровью и кривясь от боли, он потихоньку и не без помощи Дина поднялся на ноги. - Я в порядке, Дин, - прохрипел он, радуясь, что его любимого омегу всё же не тронули. - В порядке он, как же. Идём уже, жопозад, - передразнил его тот, растягивая на лице несмелую улыбку. Кастиэль, видя искорки тепла и даже некоторого задора в его глазах, тоже невольно заулыбался, но тут же скривился от саднящей боли на разбитых губах. Он подумал о том, что готов хоть каждый день вот так драться, да пусть его хоть убивать будут, лишь бы почаще видеть это выражение лица у его любимого супруга. — Как ты вообще оказался здесь? — поинтересовался парень, усаживая Кастиэля в его машину на пассажирское место. Водитель сейчас из него был так себе. — Ехал домой, издалека увидел этих мерзавцев и узнал Алистера, а подъехав поближе, увидел тебя среди них, и меня накрыло… Дальше ты сам знаешь, — выдал Кастиэль все, как на духу. — Я хочу, чтобы ты знал, Дин, я никогда и никому больше не дам тебя в обиду, всегда буду защищать, даже если мне придется положить за это жизнь! — Слишком громкие слова, у меня барабанные перепонки чуть не лопнули, — саркастически усмехнулся Дин, заводя мотор. Но сегодняшним поступком Кастиэль доказал свои слова, и Дин это прекрасно понимал. Больше по дороге они почти не разговаривали. Кастиэль лишь поинтересовался, в порядке ли сам Дин и, услышав положительный ответ, успокоился. Ещё он спросил, почему он не вызвал скорую, на что Дин поведал об угрозах Аластора. Смачно выругавшись, но тут же попросив за это прощение, Кастиэль замолчал до самого дома, костеря всех своих бывших шестёрок уже про себя. Добравшись до дома, Дин помог ему дойти до ванной, а сам пошёл за аптечкой. Достав оттуда антисептическую мазь и эластичные бинты и вернувшись в ванную, он застал весьма занимательную картину: Кастиэль стоял, скрючившись от боли и пытался избавиться от окровавленной майки, которую он обычно надевал под рубашку, но у него никак не получалось. Дин театрально закатил глаза, сетуя на то, что ему всё-таки придётся помочь этому герою избавиться от предмета одежды. Нехотя он подошёл к нему и одним рывком стянул с него злосчастную майку. — Спасибо, — бормотнул Кастиэль и, включив воду, стал смывать с себя последствия драки. Дин старался смотреть куда угодно, только не на подтянутое и стройное тело альфы. Это было уже слишком — такому подонку иметь столь мускулистое и притягательное тело, а кожа наверняка бархатистая на ощупь… Так всё! Боже, о чём он думает... Он сам себе отвесил сильную ментальную оплеуху, свалив своё любование ненавистным альфой на гормоны. Он был уверен, что всё дело в них, потому что он не может думать о Кастиэле в таком ключе. Никогда! Дин резко развернулся и стал нервно распаковывать бинты, отыгрывая свою злость на упаковках. На самом деле он злился на себя. Он ведь дал себе обещание никогда не прощать его и не подпускать к себе близко, и не собирался его нарушать. Кастиэль, заметив нервозность Дина, воспринял её причину иначе, решив, что парню просто противно касаться его и оказывать ему помощь, поэтому он открыл рот, но успел сказать лишь: — Дин, давай я сам, я справлюсь… — не договорил он, согнувшись пополам от боли. Дин, состроив фэйспалм, помог ему сесть на тумбу. — Молчи уже, ты майку снять не смог, куда уж тебе лечить себя, — зло буркнул он. Крепко перебинтовывая его рёбра, Дин не мог удержаться от болючей подколки: — Тем более, мне не впервой залечивать сломанные рёбра, — он сам не понимал, зачем ляпнул это, ведь Кастиэль спас его, кинулся на пятерых альф за него, был избит, стоило сказать «спасибо», но почему-то это «спасибо» никак не хотело ложиться на язык, даже после того, когда увидел, как лицо альфы кривится, только уже не от физической боли, а от душевной.***
Шёл уже девятый месяц беременности. Дин по-прежнему позволял Кастиэлю общаться с малышом. По вечерам, лёжа в кровати, альфа неизменно гладил уже внушительных размеров животик мужа и что-то мурчал своему ребёнку, Дин никогда не вслушивался, что именно. Кастиэль за всё это время настолько расхрабрился, что в один прекрасный вечер он не выдержал и, обхватив животик руками,сделал то, что давно мечтал - прижался губами к выпирающей ножке малыша. Осознав, что он делает, Кастиэль испуганно посмотрел на Дина, ожидая увидеть в его глазах злость, отвращение, желание врезать по морде, но к удивлению он ничего такого не увидел. В глазах Дина была только… растерянность, непонимание, что это такое сейчас произошло. — Дин, прости, я просто не удержался и не подумал… — бормотал Кастиэль, отстраняясь от него подальше. — Не делай так больше… — потерянно промямлил Дин, поворачиваясь к нему спиной. - Хорошо, - кивнул Кастиэль и улёгся рядом, улыбаясь, несмотря ни на что, от того, что ему всё же удалось оставить поцелуй на коже Дина, пусть и не совсем осознанно. Да и малыша он давно уже мечтал чмокнуть в выступающую ручку или пятку. Он очень любил свою малютку.***
Дин проснулся в поту от какого-то кошмара и никак не мог успокоиться, чем разбудил мирно спящего рядом мужа. — Дин, что с тобой? — испуганно встрепенулся Кастиэль. Дотронувшись до плеча, он почувствовал исходящий от парня жар. Чтобы убедиться в правоте своих предположений, он тут же положил свою руку на его лоб. — Боже, да у тебя жар, Дин, похоже, все сорок! — обеспокоенно сказал он. — Больно… — пролепетал в бреду Дин. — Что? Где больно? — Почки, вся поясница болит. — Так, я немедленно звоню доктору Спейту. Доктор приехал уже через десять минут со всей бригадой скорой помощи. Началась немедленная госпитализация. Дина увезли в медицинский центр доктора Спейта, являющийся одним из лучших в стране. Кастиэль не мог найти себе места. Пока в реанимации лежал Дин, и доктора пытались выяснить, что с ним, он вышагивал по длинным коридорам больницы и нервно теребил накинутый белый халат, который ему выдали перед входом в отделение. Прошло уже больше суток. Кастиэль не спал. Забыл, что совсем ничего не ел, даже не пил. Сидел в кресле перед палатой и нервно дергался от каждого шороха. Когда силы уже начали покидать его, и он готов был уже рухнуть в обморок, к нему подошёл доктор Спейт. — Кастиэль, вам нужно отдохнуть и поесть. Посмотрите на себя, вы же ходячее привидение. Дину вы все равно не поможете своей голодовкой, — сказал он. Кастиэль подскочил на месте. — Да к чёрту меня! — психанул он. — Как Дин? Вы выяснили, что с ним? Доктор Спейт посмотрел на него с некоторым сочувствием, что несколько насторожило Кастиэля. — Да, — отозвался он, — выяснили, но… Боюсь, у нас неутешительные новости.