a ribbon with a stone

Они лежали на кровати в квартире Дживона и смотрели какой-то фильм вместе. Дебильный ужастик, в котором действия героев можно было бы предугадать с самого начала. Сангюн лежал на коленях у Дживона. На его груди лежала открытая пачка чипсов, из которой он иногда тянул пахнущие химией солоноватые пластинки. И пока Сангюн с упоением жевал чипсы и бранил главных героев фильма, обвиняя их в безграничной тупости и бормоча что-то вроде «тупая ты корова, куда ты прешься», Дживон смотрел не на экран, а на Сангюна. Процесс того, как он ел эти чипсы с ужасным запахом, был невыносимым. Он вытягивал свой юркий язычок, клал на него пластинку и убирал язык обратно, начиная жевать. Он облизывал губы, слизывая соль, и проходился языком по новенькому пирсингу в губе. Этот язык был обязан оказаться во рту Дживона. Обязан. – Шлюха. Это ругательство выбило Дживона из своих мыслей сразу. – Что? – Да она же шлюха. Не видишь? Первому встречному на шею вешается. Он же убийца. – Ты, блядь, разрушитель. Теперь черёд задавать вопросы пришёл Сангюну. Он удивленно посмотрел на Дживона, нахмурив брови и поджав губы. – Что? – Я этот фильм не смотрел и уже знаю, кто убийца. Все из-за тебя. Разрушитель. В комнате раздался оглушительный смех, который определённо издавал Сангюн. Звонкий и немного дерзкий смех вдруг заполнил всю пустоту в душе Дживона, который уже и не надеялся заполнить её хоть чем-то. Почему он так отреагировал на этот смех? Они были знакомы почти всю жизнь, но осознали это лишь недавно, когда стали общаться более тесно на андерграунд вечеринках. И сейчас дело дошло до того, что Сангюн ночует дома у Дживона. Хотя такого нельзя было допустить. Их отцам это бы очень не понравилось. Потому что отец Дживона был на правильном пути. С помощью определённых лазеек он мог отобрать компанию Кимов в два счёта. Но пока он этого не делал. Выжидал. – Ты же знаешь, что нам с тобой не поздоровится, если мой отец узнает о нашей дружбе? – как бы невзначай заявил Сангюн, будто прочитав мысли Дживона. Он потянулся своими костлявыми пальцами к сигаретам на тумбочке и заодно взял в руки чупа-чупс со вкусом ягод и жвачкой внутри. Удивительно, насколько сильно он любил всю эту гадость. Бухло хотя бы настоящее, нежели эта сладкая херня. – Знаю. Я вспомнил недавно, что он настраивал тебя против меня в детстве. Мне мать рассказала. – А мой папочка бросил мою мамочку, – с какой-то насмешкой в голосе сказал юноша, закладывая чупа-чупс за щеку и поджигая сигарету. Удивительный человек. Может делать все и сразу. Дживону было откровенно насрать, кто кого бросил и кто с кем живёт. Он с довольной улыбкой наблюдал за таким откровенно пошлым и дерзким Сангюном, который сейчас лежал у него на коленях и открывался ему с совершенно новой стороны. Парень мягко коснулся чужих волос пальцами, но Сангюн резко вывернулся из его пальцев и грозно на него посмотрел. – Не трогай. – Почему? – Тебе пока не позволено. С ним будет очень сложно в этом плане. Рядом с Дживоном он даже ни разу свою ленточку не снял. Это просто украшение, к которому Сангюн так сильно прикипел, или же в этой ленточке скрывается какая-то тайна? Что-то, что он не хочет никому показывать? – Когда будет позволено? – Когда заслужишь. Очень расплывчатый ответ. Ответ, достойный тринадцатилетней девочки, а не двадцатилетнего лба. Хорошо. Давай поиграем, Ким Сангюн.