27 октября 2015 Среда
☆☆☆
Гарри поднимает зеленые глаза к серому потолку, разглядывая редкие трещины и разводы. Это почему-то напоминает ему о потолках в комнатах ожидания в городских тюрьмах, где ты ждешь, когда приведут арестанта, чтобы потом поговорить с ним, не имея ни малейшей возможности прикоснуться к нему из-за толстого стекла. В этом вся несправедливость городских тюрем. Первокурсник устало вздыхает от скуки и смотрит на носок своих грязных серых конверсов. Он начинает нервничать, как, собственно, и каждую среду в это время. Он чувствует себя кроликом из мультфильма про Бэмби, когда его нога начинает дергаться, шлепая по серой перегородке между кабинками в туалете. В туалете пахнет очень хорошо. Возможно, даже лучше, чем в комнате Гарри. Студент чувствует сладковатый и легкий запах цветов, что не свойственно мужским туалетам, где обычно воняет мочой и сигаретами. Гарри думает, что это запах орхидеи или гвоздики. Ему нравится, что в оксфордских туалетах всегда так чисто. Чистота и приятный запах заставляет внутреннего брезгливого врача Гарри успокоиться. Он перестал волноваться о бактериях, венерических заболеваниях и вирусах еще на первой неделе здесь. Все, что его сейчас волнует, — это он. Потому что он всегда приходит вовремя, а сегодня задерживается на десять минут, как минимум. Он всегда появляется неожиданно и громко объявляет о своем присутствии. Подошва его резиновых кед начинает неприятно скрипеть, когда он специально начинает скользить ею по плитке. Гарри думает, что он носит вансы или что-нибудь похожее. Гарри думает, что он невысокого роста, худой и компактный. И он очень-очень громкий. Он обычно сильно ударяет ладонью по двери кабины Гарри в знак приветствия или в надежде, что она откроется, и они наконец увидят друг друга. Но Гарри всегда запирается. Он забыл, думает Гарри. И это расстраивает его намного больше, чем должно. Он рассматривает это как предательство и чувствует тупую беспомощную обиду. Прошло уже минут 15, он давно должен был появиться. Возможно, Гарри сам все выдумал, и он уже давно устал от него. Может, Гарри утомил его, и он просто решил не приходить. И Гарри ничего не может с этим сделать, потому что он, черт возьми, даже не знает, как он выглядит. Они встречались в этом туалете каждую среду после третьей пары, болтали о всякой ерунде, шутили и выдумывали истории друг о друге, делились маленькими секретами, потому что знали, что рассказать их больше некому. Они как друзья по переписке, только их разделяют не города и страны, а перегородки между кабинками. Нет смысла ждать, думает Гарри, проверяя время на своем телефоне. Он не придет. Первокурсник поднимает рюкзак с пола и встает на ноги, вешая сумку на плечо. Он поправляет волосы и грустно вздыхает, замирая всего на секунду, а после отпирая дверь и делая шаг вперед. И когда надежда окончательно покидает Стайлса, и он почти покидает кабину, дверь в туалет открывается и захлопывается так сильно, что лампы на потолке начинают мигать и чуть не лопаются. Гарри влетает назад в кабину со скоростью звука и защелкивает замок, лихорадочно дыша и потея. — Я тебя видел! — кричит он. — Ты высокий и белый! Гарри делает пару вздохов, чтобы успокоиться. Сердце стучит где-то в висках, и голова кружится из-за резких движений. — Не понимаю, о чем ты. Мой рост всего 5'3" фута, и я черный, как Морган Фримэн, — отвечает Гарри. Он проходит в свою кабину, скрипя подошвой кед и хлопая по двери Гарри. Он усмехается, и его голос сегодня особенно хриплый и металлический. — Если бы ты действительно был черным, ты бы давно вышел из своей любимой кабинки и избил меня за то, что я назвал тебя черным. Только белый может называть черного черным. Гарри вздыхает и соглашается. — Ладно, я прокололся. — Не то слово, первокурсник, — отвечает он. — Так куда же ты хотел убежать на своих длинных стройных ножках, когда я вошел? Гарри улыбается комплименту, но его волнует, насколько хорошо ему удалось рассмотреть его. Вдруг он узнал его? — Я не собирался сбегать, — отвечает Гарри. — Просто кто-то, кажется, не собирался приходить, верно, Томми? — обвиняющим тоном говорит первокурсник. Том тяжело вздыхает, будто вспоминает о чем-то плохом, и опускается на пол. Гарри хотел бы видеть его лицо прямо сейчас, чтобы прочитать по нему, что парень чувствует. Когда Том не отвечает на колкость Гарри слишком долго, мальчик начинает волноваться. — Эй, — шепчет он, придвигаясь ближе к перегородке между ними, — что-то случилось, Томми? — заботливо спрашивает он. — Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне абсолютно все? Никого осуждения, помнишь? Я ходячая поддержка, ага. Том на это хрипло усмехается, что заставляет сердце Гарри сжаться. — Давай, Томми, мальчик, не стесняйся, вылей на меня весь негатив. Не волнуйся. Я сильный мужчина, — подзадоривает его Гарри, и Том начинает смеяться. — Когда ты стал таким дерзким и нахальным, приятель? — Пять минут назад, — отвечает Гарри и пожимает плечами. — Так ты расскажешь мне? Том снова вздыхает. — Хорошо, уговорил, — говорит он. — Все дело в нем. — В нем... — повторяет Гарри, делая вид, что не понимает. — Да, в нем. — В нем. Ага. Так ты влюбился? — спрашивает Гарри с хитрой улыбкой. Том пинает ногой перегородку, и Гарри начинает смеяться. — Придурок, ты прекрасно знаешь, о ком я! Гарри продолжает смеяться. — Я понятия не имею, — говорит он. — О, отлично, я больше никогда ничего не буду рассказывать тебе, глупый мальчишка! — возмущается Том, и Гарри смеется еще сильнее. — Ладно-ладно, — хихикает он, — извини. Продолжай. Что он сделал на этот раз? — Всего лишь назвал меня уродом и угрожал лишить стипендии, — отвечает Том равнодушным голос, и Гарри прекращает смеяться так же быстро, как и начал. — Что? — шокировано спрашивает он. — Ты слышал. Я не собираюсь повторять, — мрачно произносит Том, и Гарри кажется, что его лицо такое же металлическое, как и голос. — Почему ты больше не смеешься, Эдвард? И это заставляет Гарри вздрогнуть. Второкурсник произносит его имя так холодно и резко, что мальчику кажется, что по его коже провели лезвием ножа. Он так привык, что Том называет его вторым именем, что иногда откликается на него в коридорах университета. Но обычно парень произносит его намного мягче. Сейчас это заставляет кровь застыть в жилах. — Извини, — хрипит Гарри, и он чувствует себя до ужаса виноватым. Он ведь знал, что Том редко бывает веселым по средам. — Я- черт, извини, я не подумал, — бормочет он и кусает губы. Лишь бы Том простил его. Пусть он только не уходит. Второкурсник на это только устало вздыхает. — Ты не виноват, Эдди. Его голос звучит так устало, будто это высосало из него всю жизнь. Сердце Гарри начинает бешено сжиматься из-за того, как сильно он хочет помочь ему, оказать хоть какую-то поддержку. Он бы хотел просто обнять его и спрятать от этого ужасного человека. — Я, наверное, заслужил такое отношение к себе, — усмехается парень. — Может, этот ублюдок прав, и я и правда такое ничтожество. Гарри бешено крутит головой и сжимает руки в кулаки. Он хочет убить этого безжалостного мужчину. Хочет оторвать ему голову и скормить ее пираньям. Даже если насилие не свойственно Гарри, он не удивляется такой вспышке агрессии. — Заткнись, придурок, — шипит Гарри на парня. Он хочет взять его лицо в ладони и надавать ему пощечин за глупости, что говорит его рот. — Не смей так говорить о себе. Твой профессор — тупой узкомыслящий старик. Ты не имеешь права верить его словам, он просто хочет задеть тебя. — Что ж, — вздыхает парень, — у него определенно получилось... Я хочу домой. Его голос сдавленный, как будто он закрыл лицо руками. И Гарри молится всем богам, что знает, чтобы они убили отвратительного профессора философии, который каждый раз пытается довести его друга до слез. — Эй, — бормочет Гарри, — Томми, ты ведь не можешь уехать домой. А что будет со мной? Что я буду без тебя делать? — Что-нибудь придумаешь, — мычит в ответ парень, но Гарри знает, он этого не сделает. — Кто будет веселить меня? Или дразнить? Что, если у меня начнется зимняя депрессия? — Уверен, ты справишься. — Ты мой единственный друг здесь, — признается Гарри. — Пожалуйста, не оставляй меня тут одного. Том за перегородкой снова вздыхает. — Не оставлю, — шепчет он, и это заставляет Гарри улыбнуться уголком губ. — Но что мне делать? — Расслабиться, — говорит Гарри и сам расслабляется. — Забудь про этого профессора. Он просто старый импотент, поэтому и цепляется к тебе. Он завидует. Ты же молодой парень, и ставлю на то, что очень нравишься девушкам. — И парням, — добавляет Том. — Как пожелаешь, — соглашается Гарри. — И парням. — Я очень горячий, на самом деле, — говорит Том. — Ты бы запал на меня. — Ммм, сомневаюсь, ты слишком старый для меня. Тебе целых 20, а я не фанат старческих морщин и растяжек, — издевается первокурсник. — Эй, я, между прочим, самый сексуальный старик, которого ты когда-либо встречал! — Хорошо, я тебе верю, но все еще не заинтересован, — отвечает Гарри. Том что-то мычит в ответ. — Так ты уже определился? — спрашивает он. — С чем? — Со своей ориентацией, идиот. Гарри хмурится. — Нет, еще нет. — Почему? В Оксфорде нет достаточно привлекательных парней для тебя, первокурсник? Гарри вздыхает и качает головой. О, в Оксфорде полно привлекательных парней. Гарри никогда не видел такой концентрации красивых людей, как в Оксфорде. После Холмс Чапла здесь просто чертова неделя моды в Милане или Париже. Он восхищен слишком многими, чтобы понять, притяжение это, или он просто не привык видеть столько красивых людей в одной месте. Он поражен Кендалл Дженнер, которая целый месяц делает ему неоднозначные намеки. Она невероятно красивая, худая и веселая. Ее сестра не уступает ей в красоте, но ее напористость пугает Гарри, поэтому он старательно избегает ее. Ник Гримшоу обаятельный, но вряд ли он привлекает Гарри. Кара, одна из лучших подруг Кендалл, тоже очень привлекательна, но она, кажется, не заинтересована в нем. Когда Гарри думает о привлекательных людях Оксфорда, он вспоминает лицо Ника и Зейна Малика, Барбары Палвин с Найлом Хораном, Элеонор Колдер и Лиама Пейна. И Луи. Особенно Луи Томлинсона. С его солнечной улыбкой, смехом и глазами, наполненными звездами. Гарри так долго не отвечает, что Том усмехается и меняет тему. — И что там был за бред, что я твой единственный друг здесь? Ни за что не поверю, что ты ни с кем не познакомился. О, ладно, Том точно был не единственным. Гарри достаточно хорошо общался с Ником Гримшоу, иногда ночевал в его огромной шикарной квартире, а по утрам готовил им обоим Английский завтрак. Гарри часто помогает своему соседу по комнате, Майклу, писать песни для его группы, поэтому быстро становится популярным на музыкальном отделении, знакомясь с Эштоном, Люком и Калумом из «5 seconds of summer». Также, судя по тому количеству времени, что Кендалл и Кайли Дженнер проводят в его комнате, их тоже можно назвать друзьями. Так что, Том точно не единственный, но именно он пользуется бесконечным доверием, и именно он заставляет сердце Гарри сжиматься и замирать. — Ммм, нет, я точно не одинок. Сказал, что ты мой единственный друг, только потому, что не хотел, чтобы ты уходил. — Ты лжец и манипулятор, Эдди, — отвечает ему Том. — Я-то думал, мы с тобой, как Стив и Баки, как Джейк и Финн, как мистер Дарси и мистер Бингли. — А я мистер Дарси или мистер Бингли? — Мистер Бингли, конечно же, — фыркает Том. — Ты обычный богатый красавчик, который выбирает самую красивую девочку на танцах. — Тогда мне следует выбрать мистера Дарси, потому что он капризный, как девчонка, — говорит Гарри. — Мистер Дарси Вам не по зубам, сэр, — высокомерно отвечает студент. — Уверен, это не так, — самодовольно ухмыляется Гарри. — Более того, я уверен, мистер Дарси без ума от меня. Том за перегородкой вздыхает. — Самоуверенно, но справедливо, — соглашается он, и Гарри думает, что речь была вовсе не о персонажах романа Джейн Остин. — А знаете, мистер Бингли, от кого еще без ума мистер Дарси? — От кого же? — От Гарри Стайлса. Если бы Гарри сейчас пил, то вероятностью в сто процентов он бы поперхнулся. Но вместо этого мальчик давится воздухом и поднимает глаза к потолку, ожидая увидеть там лицо парня, наблюдающего за ним. Но там никого. Этого не может быть. Том, наверное, смог разглядеть его и узнал. Наверное, он уже давно раскусил Гарри, а сейчас просто издевается. Гарри начинает потеть. — От Гарри Стайлса? — переспрашивает он. — Да, — отвечает ему парень. Это нормально — делиться такими секретами. Они могут доверять друг другу, потому что им просто-напросто некому растрепать все потом. Так что Гарри не удивляет, что Том рассказывает ему об этом. Может, все это просто огромное совпадение. В любом случае, Гарри начинает улыбаться, как идиот, когда понимает, что Том действительно признал, что он без ума от него. — И почему же мистер Дарси без ума от Гарри Стайлса? — улыбается первокурсник. — Потому что Гарри Стайлс идеален. От макушки до пальцев ног, — мечтательным, но уверенным голосом произносит парень за дверью, и Гарри краснеет. Он все еще не привык, что Том так откровенен с ним. Обычно он более скрытный и сдержанный. Все поменялось, когда Гарри признался, что сомневается в своей ориентации. — Звучит так, будто мистер Дарси влюблен в мистера Стайлса. Признание Гарри повлекло за собой признание Тома, который оказался бисексуалом. — Нет, мистер Дарси просто является большим поклонником мужской красоты. Гарри кажется, что он пьян от непонятного счастья. — Что насчет духовной красоты этого Гарри? — говорит он ворчливо, после чего бесшумно хихикает. — С ней мистер Дарси не имел удовольствия ознакомиться, — серьезным голосом отвечает Том. Гарри улыбается еще шире, «потому что Гарри Стайлс идеален. От макушки до пальцев ног». Том, сам того не зная, общается с Гарри уже целый месяц, и первокурсник уверен, что это приносит ему только удовольствие. «Потому что Гарри Стайлс идеален. От макушки до пальцев ног». Его щеки пунцовые, когда диктор повторяет эти слова в его голове снова и снова. Даже мама, черт возьми, не делала ему таких комплиментов. — Отлично, — говорит он. — Теперь мистер Бингли ревнует Вас к этому Гарри Стайлсу. Ваша взяла, — ворчит он. — О, я этого и добивался. Ваша ревность для меня слаще меда, сэр. Гарри фыркает. Они какое-то время молчат, и Гарри счастливо улыбается, все еще красный от комплиментов. Он думает, что раз Том в таком восторге от его внешности, то и его характер его не расстроит. — Так, эмм, что ты делаешь на Хэллоуин? — вдруг спрашивает Том, и его голос звучит неуверенно. — Я имею в виду, Ник Гримшоу устраивает вечеринку в своем доме, и у тебя есть небольшой шанс попасть туда. Да. Гарри знает. Он является соорганизатором этой вечеринки. Но он только мычит в ответ и улыбается. — Да, я попробую проскочить. — Чудно. Я тоже там буду. — Супер. — Прекрасно. — Волшебно. — Изумительно, — говорит Том. — Буду искать в толпе шестифутового брюнета. — Ха, я вообще не собираюсь тебя искать, — врет Гарри. — Это на самом деле потому, что ты не знаешь, как я выгляжу, — злорадствует Том. Спорно. Гарри уверен, что Томми невысокий и белый. Но это все равно не имеет смысла, потому что большая часть мужского населения Оксфорда подходит под это описание. Гарри хочет ответить что-то колкое, но он слышит, как Том поднимается с пола, и начинает паниковать. — Эй, ты что, уходишь? — спрашивает он и даже не пытается скрыть грусть в голосе. — Да, прости, куколка. Как бы я не хотел тебя оставлять, но мне пора. — Ты просто лжец, — фыркает Гарри. — Что? Эй! — возмущается Том. — Я, правда, не хочу уходить, малыш. Я буду скучать по тебе всю эту дерьмовую неделю, плакать в подушку и смотреть на автограф, что ты дал мне в нашу первую встречу. Потому что ты мое Солнце и Звезды, Луна моей жизни, огонь моих чре- нет, это из другой книги... — О, исчезни уже, — смеется мальчик. — Ты Ева моего Адама, Джульетта моего Ромео, — поет Том, и Гарри может поклясться, что тот танцует. — Ты Венди моего Питера Пена, Рейчел моего Финна и Гвен моего Паркера. — Почему я везде девчонка? — хохочет Гарри. — Потому что я так захотел, дурачок, — пропевает парень за дверью, вальсируя. — Ты любовь всей моей жизни, мой закат и мой рассвет. И говоря тебе прощай, я лишь молюсь на твой ответ. Гарри смеется. Этот парень восхитительный. — Томми? — Да, мой принц. Да, мой смысл жизни. — Ты чудо. — Я знаю. — Никогда не сдавайся. — Не буду, — говорит парень, и тепло в его голосе снова заставляет сердце Гарри сжаться. — Пока. — Пока, первокурсник. И комната погружается в тишину. И Гарри не слышит ничего, кроме шума воды в трубах, биения своего сердца и капель из-под крана. Он смотрит в серый потолок с улыбкой на лице, и почему-то ему кажется, что сегодня он как будто коснулся его.Потому что он чувствует невероятное тепло по всему телу, а высокий хриплый металлический голос не покидает его голову, заставляя сердце сжиматься, а губы болеть из-за улыбки. Следующая остановка — звезды.
☆☆☆