По пеплу бродит лис

      Классический покерфейс Учиха не располагал к большому проявлению эмоций, в равной степени служа защитой и устрашением. Вечно бледные лица с тёмными провалами огромных глаз, способных в любое мгновение вспыхнуть алым заревом шарингана, сулили беды и смерть врагам, в темноте ночи или даже в наступающих сумерках легко принимаемые за лики призраков.              Но для тех, кто знал их и не боялся смотреть в заклятые глаза, не было ничего проще, чем читать их. Учиха говорили глазами без иллюзий, шарингана и уловок. Посмотри и увидишь. Посмотри и поймёшь.              Не бойся и заметишь, как весёлые искорки смеха кружатся на дне зрачков, а лучики-смешинки разбегаются тонкими морщинками из уголков глаз. Не страшись и услышишь их смех, прорывающийся сквозь скорбно опущенные уголки губ.              Саске не надо было говорить, чтобы Наруто мог его понимать.              Как и Наруто не надо было открывать рта, чтобы Учиха услышал его.              “Теперь я понимаю, в кого ты такой балабол”, — хохотали тёмные глаза, когда они поднимались по лестнице на второй уровень.              ”Молчи, Учиха, только молчи. Я всё и без тебя знаю”, — Узумаки дёргал щекой и мечтал провалиться сквозь плиты многострадальной башни.              “Смотри на это с положительной стороны”, — предлагает Саске, внутренне сгорая от смеха. — ”От отца тебе достались не только волосы”.              Справедливости ради, речь Хокаге Намикадзе Минато заняла от силы двадцать минут и по содержанию не так уж и отличалась от того далёкого, велеречивого монолога Третьего, почти затерявшегося в памяти, встретившего их здесь впервые. Возможно, у всех Хокаге, где-то есть свиток с речами на все случаи жизни, ну или шпаргалки, на худой конец, чтобы не приходилось заново сочинять.              Но дело, конечно, было совсем не в этом. В конце концов, первое место за пафос принадлежало Первому Хокаге и переплюнуть его не сумел даже Гаара своей речью перед армией четырёх стран. Просто…              Так творчески ездить по мозгам пятью предложениями обычно умудрялся только Наруто.              ”Может, в твоём роду не только Узумаки затесались, но и Яманако?” — напарник вопросительно дёргает бровью, облокачиваясь на длинные перила. — ”Вполне себе способности менталистов. Пара слов — все противники искренне убеждены, что сами всё решили. По колеру так вообще идеально”.              ”Ты ещё его внебрачным внуком Хаширамы назови, и вообще будет прекрасно”.              ”Ну, о сыне Первого ведь почти ничего не известно, так что, кто знает?”              Лукавая хитринка в тёмных глазах побратима Узумаки совершенно не понравилась, но рядом встала Карин, и болтовню пришлось свернуть. Во избежание тумаков за гримасничество. Начиналась жеребьёвка.              Наруто чувствует между лопатками тяжёлый тёмный взгляд, притаившегося в углу шиноби. Взгляд такой знакомый, что от этого почти больно. Где-то они прокололись. Или нет. Старик Джирайя всегда был наблюдательным. Иной не смог бы организовать сеть информаторов на все элементные страны с нуля.              Совсем не странно, что они всё-таки привлекли его внимание. Вопрос лишь в том, что он планирует с этим делать, и насколько можно уже отбросить маскировку?              Рука Саске ложится на плечо, чуть сжимая и слегка опаляя огненной чакрой.              ”Соберись. Ты нервничаешь”.              — Как думаешь, кто будет первым, добе? — Учиха неотрывно смотрит на сменяющееся табло.              — Будет смешно, если ты, — поддерживая игру, он растягивает губы в насмешливой улыбке.              Молодым генинам ведь положено нетерпение? Кто бы помнил, как он вёл себя в свои законные тринадцать лет. Кончики пальцев покалывает от нетерпения. Маленькие пузырьки предвкушения собираются в крови, отвлекая от лёгкого мандража.              Табло щёлкает, мерцают лампочки, выдавая результат, и назначенный судьёй Ирука, откашлявшись, объявляет:              — Первый бой: Харуно Сакура против Учиха Саске.              Удивлённый и растерянный шёпот бежит по второму ярусу, в основном, со стороны генинов Конохи.              — Учиха? Он сказал Учиха?              — Что-то я такого не помню у нас…              — Кажется, я должен тебе обед, теме, — фыркает Наруто, хлопая друга по спине.              — Что угодно, только не рамен, добе, — со смешком соглашается тот, направляясь к лестнице.              ”Эй, ты ведь помнишь, что мы обещали не калечить своих противников без веских причин?”              ”Ну, разумеется, добе. Но неужели ты думаешь, что в этом поединке мне придётся настолько напрягаться?” — от недоверчивого скепсиса в его глазах Наруто становится немногого стыдно. Ну, в самом деле.              — Ты имеешь что-то против рамена? — возмущённо кричит Узумаки ему в спину, подпрыгивая и размахивая руками.              Учиха делает замысловатый взмах рукой, в котором даже слепой поймет нецензурный контекст, заставляющий напарника надуться. Узумаки гримасничает, фыркает и отворачивается. Так ведут себя дети. Так ведут себя генины, не знавшие войны. И только кто-то, кто Учиха или такой гений разведки, как Джирайя, заметит, как внимательно голубые глаза скользят по зрителям, оценивая реакцию на громкую, почти запретную вне Листа, фамилию.              Особенное внимание Наруто уделяет шиноби этого самого Листа. Так много знакомых лиц, так просто обмануться, забывая, что эти люди не те, с кем он вырос. Незнакомцы со знакомыми лицами. И очень похожими повадками.              Вот Хатаке Какаши удивлённо поднимает бровь и приподнимает протектор с левого глаза. Что там за история случилась в Третью войну, не удалось выведать даже разведке Узушио, но шаринган друга-напарника был на месте. И это скорее напрягало, чем радовало.              Джонин внимательно вглядывается в фигуру спускающегося по лестнице подростка, не замечая, как Менма склоняется к уху Сакуры во вроде бы добром напутствии и как идущая на бой подопечная сразу же бледнеет, судорожно кивая.              За спиной Хатаке что-то весело кричит и спрашивает Рок Ли, размахивая руками, пока его наставник так же внимательно, как и соперник, смотрит на неизвестного Учиху. Вероятно, в кругу джонинов ходили слухи о произошедшем в клане, вне зависимости от желания старейшин.              Наруто видит, как напрягается Неджи, активируя бьякуган и сильнее сжимает губы, сохраняя обиженное выражение, чтобы не выдать себя. Похоже, для гения Хьюга громкие фамилии и в этой жизни — красная тряпка. Интересно, если им с Саске выпадет столкнуться, что нового он скажет им? Всё так же будет гнуть линию про судьбу неудачников?              За спустившимся Саске наблюдают десятки глаз, и даже Хокаге не скрывает заинтересованности. В его глазах цветёт неприкрытое любопытство и благожелательный интерес. И он-то наверняка знает и о дефекте шарингана, и об Орочимару.              На фоне Учиха бесклановая девочка Сакура незаметна, как тот лепесток, гонимый ветром в пору цветения, потерянный за волной своих собратьев. Она бледна и, кажется, напугана.              Нельзя винить организаторов. Уж тот, кто комбинировал первые бои, точно знает примерные характеристики претендентов. В финале нужна зрелищность и пафос, так что логично отсеять слабых и непригодных. И в пору порадоваться выбыванию Гаары — в этот раз сломанными костями не обошлось бы.              — Я не сдамся, — твёрдо обещает Харуно, сверкнув зелёными глазами и встав в стойку стандартного академического тай.              — Тогда, пусть это будет красивый бой, — согласился Саске, и по его губам скользнула предвкушающая улыбка.