***
Стив чувствует себя хуже, чем на недавнем собеседовании в Браун: волнение подкатывает приступами тошноты, стоит комом в горле, и он отчаянно боится сказать что-нибудь не то и спугнуть нечаянное чудо. Чудо — это Баки Барнс на его кухне: такого не было уже лет пять, а может быть, и вообще никогда не было, порой думает Роджерс. Возможно, дружба с Баки просто приснилась щуплому, забитому мальчишке, которым он когда-то был, да где-то в глубине души так и остался. А вот Барнса явно его глубина души не беспокоит — он смотрит как-то отстранённо-равнодушно, на любые вопросы отвечает односложно, и вообще ведёт себя так, словно и не было никакого Стива Роджерса в его жизни ближе, чем сейчас. И быть не могло. Стив не помнит тот момент, когда Баки начал отдаляться. Он словно постепенно вырастал из их дружбы, как вырастают из старой одежды: сначала он перестал появляться у Роджерсов дома, выдумывая разные предлоги или просто игнорируя приглашения, а потом, уже после аварии, оборвал общение окончательно, превратившись из добродушного школьного балагура в мрачного, неразговорчивого парня. Фрика, как, презрительно скривив губы, называет его Пэгги. Стив всегда одёргивает её, довольно жёстко и не слушая возражений, и всё пытается и пытается пробиться сквозь выстроенную Баки стену. Он уже давно не хлюпик, которого нужно спасать от уличных хулиганов, но Барнс всё ещё нужен ему, как бывает нужен глоток воздуха утопающему, и он ничего не может с этим поделать. Баки сидит, сгорбившись за кухонным столом, чёрная майка полностью открывает на поврежденной руке свежую татуировку, в которой Стив, в тайне мечтающий о карьере художника, узнаёт одну из графических работ Гигера. - Раньше никогда не видел её полностью, - говорит он, чтобы что-то сказать, потому что иначе Баки встанет и уйдёт, и непонятно, почему он вообще всё ещё здесь. Просто Стив предложил заехать к нему на чай, а тот неожиданно согласился, хоть и выглядел при этом мрачнее некуда. - Потому что я не показывал, - ровно отвечает Баки, пока Стив наливает ему в чашку кипятка. - Нет, Роджерс, серьёзно? Чай? - Ну, я же... - Стив снова чувствует себя слабаком и мямлей, хотя он теперь даже немного выше Барнса, да и в плечах пошире - футболист всё-таки. - Ладно, - фыркает тот и принюхивается. - Твоя мама настаивала? - Ага, - Стив усаживается напротив него и с ужасом понимает, что совершенно не представляет, о чем говорить со своим бывшим другом, чтобы не скатиться в очередные попытки достучаться до него прежнего, что Баки весьма справедливо приравнивал к беспочвенным упрёкам. - Скажи честно, почему ты со мной поехал? - Поговорить хотел, - Баки греет о кружку левую руку и с вызовом смотрит ему в глаза. - Роджерс, я, конечно, ценю твою помощь, но я не люблю быть никому обязанным. Поэтому ты сейчас быстро говоришь мне, чем я смогу тебе отплатить, и мы и дальше не мешаем друг другу жить. - Баки, подожди, - Стиву нестерпимо хочется побиться головой об стол. Или побить головой об стол Барнса. Он не знает, чего больше. - Ты мне ничего не будешь должен. Если уж тебе так проще, считай, что это я отдаю тебе долг за все те бесконечные драки, в которые ты из-за меня ввязывался. Но на самом деле я просто хочу тебе помочь и... Он обрывает себя на полуслове, потому что это те слова, после которых Баки превращается из равнодушно-спокойного фрика во фрика озлобленного. - Помочь, значит, - тянет Джеймс, сжимая и разжимая левую руку. - Стив Роджерс — великий волшебник, может исправить любую чертовски несправедливую хуйню одним полным благородства взглядом. Спешите видеть. Он отпивает из своей кружки и откидывается на стуле, словно собирается подремать. - Послушай меня, - говорит он после недолгого молчания. - Я скажу раз и повторять не буду. Люди имеют свойство меняться, Стив. Для кого-то пара лет ничего не значит, а для кого-то — это целая эпоха. Ты вырос, отъелся и накачал мускулы, но внутри ты всё тот же мелкий пацан, в котором храбрости больше, чем мозгов, и который, по-прежнему, делит мир на чёрное и белое, на идеальных людей и тех, кто выпадает из общей картины. Так вот, Роджерс, у меня даже шансов не было никогда в эту самую общую картину попасть. Я родился отщепенцем, и что бы ты мне там не вещал про великую страну возможностей, у меня изначально не было иного пути. Ты видел мою семью, ты видел моего отца, но ты продолжал упорно создавать иллюзию нашего с тобой равенства. Интересно, когда ты прозрел? Когда меня отбрили на пробах в команду, заливая про несоответствие параметров, хотя всем было понятно, что дело в моем происхождении, в моем статусе «ребёнка из неблагополучной семьи»? Или, когда я якобы не справился с управлением, а полицейские даже не стали разбираться? Не знаю, как ты, а вот я прозрел уже давно, и просто постарался тихо уйти в сторону и не бросать тень на твоё непорочное сияние мальчика из небогатой, но хорошей семьи. И я не жалею. - Не жалеешь? - сиплым голосом переспрашивает Стив, которого под дых бьёт именно последняя фраза, хотя все остальные разрываются в голове канонадой. - Не жалею, - припечатывает Баки, глядя ему в глаза. - Потому что ты ни черта не изменился с тех пор. Ты бегаешь за мной, пытаясь вернуть меня прежнего и даже не пытаясь рассмотреть что-то хорошее во мне нынешнем. Это была бы провальная попытка, но я бы засчитал. - А Тони? - внезапно со злостью выплевывает Роджерс, который сам себя чувствует буквально оплёванным. Вот оно как, оказывается. Ушёл, не хотел мешать, бросать тень... - Что-то ослепительному сиянию Старка твоя тень не мешает. - Тони? - усмехается Барнс. - Если ты не заметил, он сияет несколько иначе. - О, да, - язвительно отзывается Стив. - Я видел, что он сделал с Джейн. - Интересно, зачем он это сделал? - с притворным любопытством отвечает Баки. - Ну, а если серьёзно: ты никогда не задавался вопросом, на чьи деньги мне сделали операцию, благодаря которой моя рука хоть как-то работает? Учитывая отсутствие у меня медстраховки. Односторонние суждения, Роджерс, как я и говорил. Стиву в мгновение как-то иррационально становится стыдно. Потому что новая деталь никак не хочет вписываться в созданный за годы образ Тони Старка. Видимо, это как-то читается на его лице, потому что Баки только торжествующе хмыкает. - Я не... - начинает Стив, но в этот момент звонит его телефон, прорезая относительную тишину дома какой-то современной попсовой песенкой, которую Пэгги сама установила ему на звонок. На дисплее отображается фотография квотербека, на которой он запечатлен с помпонами болельщицы и улыбкой от уха до уха. - Тор? - Слушай, - Тор почему-то говорит шёпотом, и в его голосе слышится нешуточное волнение. - У тебя номер Старка есть? - Старка? - специально переспрашивает Стив, вопросительно глядя на Баки. Тот смотрит на него с явным подозрением. - Могу попробовать поискать. А тебе зачем? - У нас тут пиздец случился, - все таким же шёпотом продолжает Тор. - В общем, Локи сбежал из дома — не то чтобы в первый раз, конечно, но у него с собой ни денег, ни телефона. Он... очень сильно поругался с отцом, и тот сейчас слишком зол, чтобы что-то предпринять, а почти ночь на дворе же. Стив машинально кидает взгляд на настенные часы: время действительно недетское, и даже ему становится не по себе. Такой, как Локи, может запросто привлечь внимание не только полиции, что в данных обстоятельствах было бы меньшим из зол, но и местной, довольно опасной, шпаны – а Роджерс хоть и не выносит Торова брата, все же не желает ему зла. Он вообще не умеет желать зла, это не в его природе. Зато вот брать на себя командование в экстренных ситуациях – вполне. - Так, спокойно, - твёрдо произносит он, жестом останавливая подскочившего с места Барнса, который, видимо, услышал обрывки разговора из трубки. – Ты сейчас остаёшься дома и пытаешься как-то успокоить родителей. А я пока найду телефон Старка, и мы с Баки прочешем ваш район – твой брат, конечно, странный малый, но сверхспособностей вроде умения летать или телепортироваться я за ним не наблюдал, а значит, вряд ли он смог уйти далеко. - Спасибо, что помогаешь, - сдавленно благодарит Тор, понижая голос, видимо, из-за присутствия кого-то из родителей. - Мы же одна команда, - утверждает Стив и отключается. Баки смотрит на него, прищурив глаза, но без прежней открытой неприязни, и Роджерс понимает, что несмотря на все изменения, которые произошли с его другом детства, он по-прежнему готов идти в огонь и воду ради тех, кто ему небезразличен. И что, в общем-то, вся проблема сводится к отсутствию его, Стива Роджерса, в этом списке. - Поехали, - говорит Стив, и Баки только молча кивает.***
Локи умудряется незаметно для себя пробежать два квартала до того, как понимает, что его легкие разрываются от нехватки кислорода. Он переходит на шаг, стараясь выровнять дыхание и, на всякий случай, практически заползает в переулок. Не то чтобы он ждёт погони — в конце концов Одину репутация всегда была дороже семейного благополучия, но не очень хочет попасться на глаза полиции. Он прислоняется к холодной кирпичной стене, и это немного приводит его в чувство: нужно добраться до Старка, думает Локи, хлопая себя по карманам в поисках смартфона. Но карманы пусты — мобильник, вероятно, выпал в процессе их с Тором братской потасовки, и это почти не удивительно, при его-то сегодняшнем везении. Не давая себе скатиться в эмоциональную трясину, Локи задумчиво перебирает варианты. Добраться до Старка пешком нереально — их город хоть и не может похвастаться большой площадью, он все же не настолько мал, а Тони живет фактически на отшибе, потому что его кричащую постройку в стиле городов будущего не одобрила бы ни одна районная комиссия, которая каждый год придирчиво меряет высоту заборов и ширину дорожек. Клинт и Наташа, скорее всего, ещё у Тони — в выходные они редко стремятся вернуться к своей обычной, весьма неприглядной жизни и вовсю пользуются чужим гостеприимством, а Баки... Локи почти уверен, что Баки ошивается где-нибудь в центре в поисках очередных неприятностей на свою задницу, но бесцельно шататься по злачным районам ему тоже не хочется. Плавно его мысли перетекают с такого необходимого плана действий на то, что произошло в его собственном доме. Впрочем, едва ли у него когда-то был этот самый дом, отчётливо понимает Локи, вспоминая детство. Нет, пожалуй, какое-то время Один действительно относился к нему неплохо, но его никогда особо не волновали достижения Локи, в то время как даже самые незначительные успехи Тора были чуть ли не поводом для праздника. Локи безмерно уважал и любил родителей, как и положено примерному сыну, но в такие моменты ему всегда казалось, что они поступают нечестно. Несправедливо. Глупо. Это мешало адекватному восприятию мира, и выход из ситуации нашёлся сам собой. Если стать плохим, то родители окажутся правы, принижая его и выделяя старшего брата. Они окажутся правы, они снова будут умны и уважаемы, и в мире всё станет на свои места. В такой вот шаткой гармонии с собой Локи прожил до сегодняшнего дня, пока всё внезапно не рухнуло, словно кегли в боулинге, буквально за одно мгновение. Теперь мир снова стоял на голове, и отец оказался глупым и несправедливым, а мать слишком слабой, чтобы перечить ему. Локи мотает головой, стараясь вынырнуть из своих мыслей, пока его одежда не провоняла мусорными баками, а осознание не затопило до краев. Украдкой оглядываясь, он вновь выходит на улицу и решает двигаться в сторону центра, потому что там, возможно, найдётся таксист, который отвезет его, весьма неблагополучного на вид подростка, к дому Старка. Мимо пролетают редкие машины, но Локи не рискует голосовать, пока рядом с ним не тормозит неприметный форд. Одинсон-младший даже не успевает удивиться или напрячься, как из машины вылетает встревоженный Стив Роджерс и кидается ему наперерез. Следом за ним — вот тут уже Локи недоумённо вскидывает бровь, появляется Баки и окидывает его тяжелым взглядом из-под растрёпанной чёлки. Локи помнит, что Барнс уехал от Старка утром, потому что ему нужно было привести себя в порядок перед встречей с его наблюдателем, но это всё равно не объясняет, как он оказался в одной машине со Стивом посреди ночи, пусть даже тот и несёт за него ответственность. - Мелкий, ты чего по ночам мотаешься? - Джеймс подходит к нему вплотную и бесцеремонно, хоть и осторожно хватает за руки, внимательно разглядывая запястья, которые от Торовой хватки уже успели налиться синевой. - Твою мать. Он убирает руки и оборачивается к застывшему в замешательстве Стиву. - Твой дружок в конец охуел, - шипит Джеймс. - Я переломаю ему ноги, и вам придётся искать нового квотербека, как тебе идея? - Нужно разобраться, - неуверенно отвечает Стив, доставая из кармана телефон. – Наверное, стоит позвонить его родителям. - Позвони, - хмыкает Локи. - Может, в аду неплохо ловит. Баки одним ловким движением вырывает телефон из пальцев Роджерса и выжидающе смотрит, словно ждёт пояснений. - Я приёмный, - совершенно спокойно говорит Локи, словно это не его мир сегодня вывернули наизнанку. - И мои родители мертвы. Так что ругать меня за ночные прогулки не станут. Наверное. - Ясно, - припечатывает Барнс и нервно дёргается, слыша вдалеке полицейские сирены. - Давай отвезём тебя к Старку. Твоя чокнутая семейка - не повод огрести пиздюлей от тех, кому не спится. Роджерс, не стой столбом, поехали!