***
Стива никогда прежде не звали в дом Тони Старка, поэтому услышав приветствие, сказанное электронным голосом с какими-то вполне человеческими интонациями, он вздрагивает и озирается по сторонам. - Джарвис, это Ке…Стив, Стив – это Джарвис. На брудершафт вам выпить не предлагаю: вы оба трезвенники, - привычно шутит Тони, впрочем, на его лице нет даже намёка на улыбку. Стив смотрит на то, как хозяин достаёт из бара бутылку, и сдерживает рвущееся наружу возражение. Дорогая, но безликая обстановка гостиной не способствует хоть какому-то расслаблению, но Локи явно привычно забирается с ногами на светло-серый кожаный диван, и Роджерс ему немного завидует, потому что ему самому хочется против воли держать голову идеально прямо и сложить руки на коленях. Баки точно так же легко достаёт из непрозрачного шкафа в углу три стакана, потом немного сомневается и кидает вопросительный взгляд в сторону Стива. Тот почти качает головой, но в последний момент неожиданно для самого себя кивает и, спустя полминуты, обнаруживает в своей ладони тумблер с виски и насмешливый взгляд Барнса, прожигающий его насквозь. Тони опускается на диван рядом с Локи и, наконец, видит его руки. - Какого чёрта? – обманчиво спокойно спрашивает он, и Локи прорывает. Нет, он не скатывается в истерику, не швыряет бокал в стену, не пытается снова сбежать и забиться куда-нибудь в угол – в общем, не делает ничего из того, чего Стив от него ждёт. И он снова вспоминает слова Баки про поверхностные суждения. Над Локи только не мигает табличка «фрик», и это слишком напоказ – понимает Роджерс. Нет, Локи всё ещё социопат и неуравновешенный, словно застывший в пубертатном периоде парень, но он не тот, кем его Стив видел прежде. И это доказывает не только его сдержанная реакция на собственный рухнувший мир, но и явное переживание Баки за друга, и неприкрытая нежность Тони, и даже какое-то неясное волнение Тора, ещё с утра настроенного категорично по отношению к младшему брату. А Локи говорит. Коротко, четко, словно делает доклад, а не пытается снова собрать себя по кусочкам. На фразе «я так и знал» Стиву хочется выйти и подышать свежим воздухом – потому что, чёрт возьми, как нужно вести себя родителю, чтобы его ребенка мучили подобные догадки? Он вспоминает свою маму, которая всегда улыбается ему, даже когда устаёт на работе до потемнения в глазах, которая всё ещё не может избавиться от привычки опекать его, хотя он больше далеко не беззащитный хлюпик, каким был в детстве, и которая никогда ни словом, ни взглядом, как бы им не было тяжело, на дает ему усомниться в том, что он – самый желанный ребёнок на свете. Он утыкается взглядом в собственные ладони и краем глаза замечает в глазах Баки мрачное торжество. - Вот поэтому, - словно звучит у него в голове голос бывшего друга, – ты должен держаться от меня подальше. От всех нас подальше. Ты – цельный, а мы сломанные. Разбитые. Собранные кое-как. Нам нет места в твоем идеальном мире. - Неправда, - шепчет Роджерс, но его шёпот оказывается неожиданно громким, потому что Локи выбирает именно этот момент, чтобы замолчать. Старк смотрит на него с брезгливой жалостью и встаёт, чтобы подлить ему виски, который Стив, незаметно для себя, почти допил. - Действительно, - соглашается Локи. – Кругом она одна, добро пожаловать. В глазах Локи отражается тот самый чёрный мир, о котором когда-то по пьяни с суеверным ужасом говорил Тор. И это действительно жутко.***
Тор ждёт, когда кто-нибудь что-нибудь скажет, но отец только молча пьёт бренди, а мама еле слышно всхлипывает, прижав ко рту ладонь. Когда молчание становится совсем уж невыносимым, Тор берёт из холодильника банку пива, мысленно кладет хуй на завтрашнюю тренировку и садится рядом с матерью напротив отца. Из такой позиции он может ненавязчиво поддержать её и навязчиво потребовать от отца ответов. Но начинает внезапно Фригга. - Лафея убили по нашей вине, - тихо говорит она, не дожидаясь, пока сын задаст вопрос. - Не по нашей, - тут же вскидывается Один в ответ, и Тор вмешивается, не позволяя родителям уйти от темы в банальную ругань. - Кто такой Лафей? – интересуется он, хотя это и так понятно – тот мужчина на фотографии, настоящий отец Локи. - Он был моим секретарём, когда я… до того, как мы сюда переехали, - тяжело произносит отец. – Тор, тебе не стоит всего этого знать, я вовсе не хочу, чтобы подобная правда омрачила тебе жизнь. - А как же Локи? – Тор обнаруживает, что его голос звенит неприкрытой яростью. Он всегда считал отца примером для подражания, благородным, честным и рассудительным человеком, идеальным управленцем и главой семьи. Но сейчас перед ним сидел тот, кто всю свою жизнь тащил на себе груз давней ошибки и явно путал благородство с чувством вины. – Его жизнь тебя не волнует? - Ещё пару дней назад она не особо волновала и тебя, - язвительно замечает Один. - Расскажи, - требует Тор, чувствуя, как вибрирует в кармане телефон, сигнализируя о входящем сообщении. Он мельком проглядывает текст и облегченно выдыхает, касаясь руки матери под столом, словно силясь передать ей информацию – Локи жив, и с ним всё в порядке, насколько это возможно. - Мы переехали сюда из Хьюстона, - снова вклинивается Фригга, так же незаметно отвечая на касание. – Вы были совсем крохами и не помните, конечно же. Твой отец был окружным прокурором, и однажды ему попалось очень нехорошее дело. - Сын местного бизнесмена оказался замешан в дерьме, которое тянуло на высшую меру, - явно нехотя продолжает за неё Один. – Мерзкий такой был сукин сын, вот как этот ваш Старк. И папаша у него был такой же… влиятельный, весь город держал. - А причем тут отец Локи? – Тор не очень любит детективы, и ему совершенно не хочется строить догадки. Хотя вот Локи, Локи-то, с его острым умом, наверняка, недоумевал, почему такой амбициозный и властный человек, как Один, осел в пусть и не бесперспективном, но маленьком и откровенно провинциальном городишке. - Этот ублюдок сначала пытался меня подкупить, а когда понял, что не выйдет, начал угрожать. Я хотел сдать его федералам, но моих слов, как и диктофонной записи было недостаточно для птицы такого высокого полёта. Нужен был свидетель, но эти подонки действовали осторожно. И только Лафей однажды оказался поблизости в неудачный момент. - И потом свидетельствовал против него? – догадывается Тор, а отец только кивает, наливая себе в стакан новую порцию бренди. - Но если и сын, и отец попали под стражу, кто и зачем убил Лафея? Один невесело усмехается: - Сын, я, признаться, рад, что ты мыслишь так просто и незатейливо. Подпольный бизнес Хьюстона потерял многое в лице этой семейки, и Лафея убили из мести. - Но почему именно его? – выпаливает Тор, не успевая, собственно, сообразить, что именно он говорит. - Почему не меня? – разумеется, понимает, его отец. – Потому что месть, Тор, - это штука тонкая. Убей они меня, я стал бы мучеником. Я бы погиб, не прогнувшись под них, так сказать, за правду. Но нет, они убили человека, который не хотел идти на принцип, - Лафей вовсе не был поборником справедливости, он просто хотел мне помочь. А меня оставили жить с неподъёмным чувством вины. - И это чувство вины побудило тебя взять Локи к нам? – Тор понятия не имеет, как реагировать на такое откровение. Локи для отца - искупление и живое напоминание в одном флаконе, и сложно, пожалуй, любить такого приёмного сына, но… - Да, - отвечает ему Фригга. – У Локи не было матери, и без Лафея он оставался сиротой. Я полюбила его всем сердцем, как только увидела, но отец… отец так и не смог. - Неправда, - рявкает Один, ударяя кулаком по столу. – Просто этот паршивец сам всё испортил. Тор не отвечает, Фригга тоже не пытается спорить, и им кажется, что в этой повисшей тишине слышно, как за окном продолжает рушиться мир.***
- Ты не можешь просто так взять на себя ответственность за несовершеннолетнего, Старк, - уверенно произносит Стив. – Какая, к чёрту, эмансипация? Как ты вообще собираешься это провернуть? - Я просто куплю суд, - равнодушно отзывается Тони, занятый тем, что перебирает длинные, немного спутанные от быстрой пробежки волосы Локи. – Каждого чёртового судью и каждую офисную крысу из органов опеки. - Не всё продается, - яростно спорит Роджерс, замечая равнодушную усмешку Баки, раскуривающего бонг. - Всё и все, - Тони внимательно оглядывает его с ног до головы, словно видит впервые, а затем внезапно интересуется. – Что бы ты отдал за то, чтобы вернуть себе Барнса? - Э-э-эй, - с ленивым возмущением отзывается тот. – Я вообще-то здесь. - Я гипотетически. Стив ошарашенно молчит, но за него отвечает Локи. - Всё, - он потягивается всем телом, поудобнее устраиваясь на коленях у Старка. – Он бы всё отдал, я знаю. - Эмпатия, - с нежностью произносит Тони и снова обращается к Роджерсу. – Ну, вот тебе и ответ. У каждого есть своя болевая точка, на которую можно надавить. И поверь мне, если будет нужно, я найду её у каждого, кто попытается мне помешать. - Зачем тебе это? – внезапно спрашивает Стив вместо того, чтобы начать возмущаться и отнекиваться. Ему и впрямь интересно. Локи слегка приподнимается на локте и тоже с любопытством смотрит на Тони. - Я люблю его, - спокойно отвечает Старк, не отрываясь от своего занятия. - И миру придется с этим смириться.