Когда космос говорил со мной

Джессика села на постели и открыла глаза. Пальцы скользнули по покрывалам, ища повязку. Вошла сиделка. У нее было длинное, невыразительное лицо и бесцветные волосы, убранные под стерильно-белую наколку. На губах лежал слой темной помады. Пэм, так ее звали, была похожа на бледную личинку хищной гусеницы с окровавленным ртом. - Вам что-нибудь нужно, юная леди? – спросила ее Пэм своим трескучим невыразительным голосом. Тонкие белые пальцы с острыми ногтями коснулись края одеяла, поверх которого безвольно лежала раненая нога. Над ней тихо гудел кибер. - Где мой папа? Голос Джессики прозвучал совсем по-детски, и ей самой стало за него стыдно. Дочь офицера не должна мямлить. - Куда он ушел? – уже тверже спросила она. - У мисс Лауры сегодня день рождения, вы ведь помните? Все собрались там, празднуют. В большом зале с тысячью свечей и шелковыми лентами. Бал, - голос Пэм, сорокалетней старой девы, должен был звучать мечтательно, в тон словам, но прозвучал зловеще. Джессика прекрасно знала, какие отношения связывают эту Пэм с ее отцом, Робертом Максвеллом. Знала, что они спят вместе, и слышала ее крики из спальни. И возню. И кажется, даже его тяжелое, отрывистое дыханье, когда он бил свою любовницу широким военным ремнем, а та выгибалась, как дикая кошка, и орала от удовольствия. И от боли. Они думали, что плотно закрытые двери сохранят все в секрете. Но не от Джессики. Она и хотела бы ничего не слышать, но не могла. - Бал? – переспросила она, поворачивая голову в уже найденной повязке к Пэм. - А Каин? - Какой Каин? Вы об этом чистильщике? Мистер Миракл ушел сразу после того, как передал вас вашему отцу. Он сказал, что ему нужно осмотреть периметр перед тем, как начать работу. Сказал, что будет искать вблизи города гнездо этих тварей. Почему вы убежали? Мистер Максвелл очень волновался за вас. Джессика вздохнула. Ногу все еще плотно охватывали гибкие металлические пластины регенератора, и она противно ныла. - Я хотела предупредить Каина, чтобы он не ходил сюда, но упала и сломала ногу. - Я сделаю вам укол, и вы уснете, а когда проснетесь, будет утро, и придет ваш папа, - Пэм изо всех сил пыталась придать своему голосу успокаивающие нотки. Джессика предупредительно подняла руку. У нее был твердо очерченный бледный рот ее отца и нежная линия подбородка ее матери. Короткие волосы обрамляли узкое, перехваченное повязкой лицо. В ней было что-то такое, что заставило Пэм остановиться и не взять уже наполненный лекарством шприц. - Слышите? Сейчас пойдет дождь. Я хочу посмотреть, раз уж больше ничего не могу сделать, - прошептала Джессика отрешенно, и ее «взгляд» устремился в огромное панорамное окно, где сияло звездное небо. Пэм покачала головой и вышла. Через полчаса стекло залило вязкой прозрачной пеленой, звезды исчезли, и с губ Джессики сорвался тихий разочарованный вздох. Глаза под повязкой закрылись. В ноге пульсировало и растекалось медленное тепло. Она ждала. *** В полумраке, растворенном пламенем свечей, кружились пары. Полумрак пах сандалом, и миррой, и дорогим табаком, в нем тонули сотни трепетных ноток женских духов и совсем неуловимый запах свежего мятного дыханья танцующих. Зал был наполнен безмятежностью, чувственностью и темнотой. Здесь не было места дождю и предтечам, вообще ничему, что могло бы помешать окунуться в целительную атмосферу красивого, карнавального небытия. Бегство от реальности в городах колонии Идельвайс в последние годы носило лихорадочный, массовый характер. Как в прежние времена на Земле, среди знати создавались и распадались тайные общества, кружки по интересам, проводились светские рауты, обставленные с максимальной пышностью, и частенько заканчивающиеся оргиями. Простой же народ безудержно пил и баловался с запрещенными веществами, благо последние здесь были в шаговой досягаемости. Правда, при малейшей передозировке отправляли тебя не в страну грез, а прямиком на тот свет. Но об этом никто не задумывался. «Малютка Бобби на песке играл, малютка Бобби кушал тыквенный пирог, малютка Бобби Кэтти Фэнн поцеловал, она была как юный ангелок…» Мотив песенки, незатейливый, но привязчивый, втек в уши Каина, стоило ему перешагнуть порог праздничной залы. Пары кружились. Мелькали полумаски и перья, тусклым огнем сияли драгоценности, белели обнаженные плечи и руки дам на черноте смокингов мужчин. В передней Каин выключил защиту от дождя. Она едва дотянула. Ливрейный дворецкий принял его плащ без единого слова возражения и предложил Каину шкаф, наполненный мужскими полумасками. - Я хочу видеть полковника Максвелла. Нужно остановить торжество немедленно и вывести отсюда людей, - внятно сказал ему Каин. - Простите, сэр, но почему? - Меня зовут Ким Миракл, я чистильщик. Полковник Роберт Максвелл нанял меня в столице Шаттенгрю для того, чтобы я провел здесь, в Нетвилле, санацию вероятного заражения в активной форме. Я искал гнездо, и моя аппаратура привела меня к этому зданию. Гнездо где-то в подвале. Стадия – последняя фаза дремы. Ориентировочное время пробуждения и перехода в активную фазу – три часа. Может быть, меньше. Приборы иногда лгут. Теперь вы позовете сюда полковника или нет? - Полковник очарован мисс Лаурой Даррок, хозяйкой дома, - прошептал дворецкий очень-очень тихо. Его лицо стало белее рыбьего брюха. - Они с полчаса назад поднялись в ее комнаты, и их нельзя беспокоить. Откуда мне знать, что вы действительно Ким Миракл? – Его рука потянулась к кнопке тревоги. Охраны здесь было полно, надо полагать, но, чтобы не смущать гостей, все они переодеты в костюмы и прячут лица за масками. Двоих манекенов в броне Каин видел при входе. И ему очень, очень не хотелось тратить на них время. А еще он оставил им свою химическую пушку. - Вы идиот, - произнес дворецкому чистильщик, а после ударил ребром ладони по горлу сбоку. Подхватил подмышки и занес в гардеробную. Гардеробщица, сильно осветленная юная блондинка, жующая жвачку с отстраненным видом, надула розовый пузырь и с внезапно вспыхнувшим интересом окинула взглядом фигуру Каина. Потрепанную черную одежду. Коротко стриженые темные волосы. Шрам, пересекающий лицо справа. Узкие бойницы прозрачных серых глаз. - Ему стало плохо. Пусть пока тут полежит, - чистильщик устроил дворецкого на полу и подмигнул девушке. Та звучно лопнула пузырь и произнесла насмешливым голосом с прокуренной хрипотцой: - Комнаты мисс Даррок на втором этаже, десятая дверь от парадной лестницы. Надень маску. Эти сукины дети беспечны, но не настолько. Ты ведь не убил его? - Нет, - ответил ей Каин и через миг заглянул уже в черной полумаске. - Тебе идет, сладкий. - Вы быстро бегаете? – спросил девушку чистильщик, окинув взглядом ее форменную юбку и стройные ноги, обутые в сапожки без каблуков. Он не сомневался, что она слышала их разговор с дворецким от начала и до конца. - О да, малыш. Можешь в этом не сомневаться. Что, все настолько дерьмово? - Дерьмовей не бывает. Из зала доносился мотив заканчивающейся кадрили. «Малютка Боб и Кэтти Фэнн теперь дружны навек, и летний сад увит плющом, прощен их милый грех…» Каин распахнул двойные двери. Ему смотрела вслед блондинка-гардеробщица, и в ее глазах синел холодный космический голод.