Когда космос говорил со мной

Раньше, чем они пришли, Джессика услышала голоса. Они шептали что-то неразборчивое, и это походило на шелест утреннего океана, на шорох, с которым длинные волны облизывают песчаные берега. Странные голоса, совсем не такие, как голоса других предтеч – вздохи, полные чарующей тоски, такие печальные, что казалось, послушай она их еще, и сердце начнет разрываться на части. На такие голоса, должно быть, русалки из сказок обменивали пару ног, чтобы потом ходить по земле, как по лезвиям острых ножей. Океан был совсем близко. Людей на суше почти не осталось и то, что было создано Шураканом, приплыло на кораблях. Темная вода медленно, тяжело билась в волнолом под не смолкающий шепот чудовищных сирен. Пирс далеко вдавался в свинцовую поверхность – прямой, как стрела, металлический мост, обрывающийся над мерно вздыхающим океаном. Где-то там, в толще воды, двигались мрачные, холодно поблескивающие чешуей тени рыб. Джессика знала, что это больше не те рыбы, к которым привыкли в колонии Идельвайс. У этих рыб были белесые глаза и пасти, усаженные игольчатым кривыми зубами – нижняя челюсть выдавалась далеко вперед, а на лбу тускло мерцала щель третьего глаза. Эпоха предтеч была здесь и сейчас. Они вернулись – не только кошмарным сном убегающего с брошенных планет человечества. Корабли покачивались перед Джессикой на волнах – немые и огромные. Всего их было два - они высоко задирали носы вверх, демонстрируя дремлющую в своих трюмах пустоту. «Приходи» звали голоса. «Приходи, человек с сердцем кометы» «Ты убил всех, кто должен был сопровождать консорта нашей принцессы в ее путешествии к далеким звездам» «Приходи, мы здесь для того, чтобы наказать тебя» «Приходи сам, и мы накажем тебя не так жестоко, как могли бы» Они звали Каина; не ее. Джессика держалась одной рукой за покрытые каплями воды металлические перила. Их острые края врезались в ее ладонь. Она закашлялась – и изо рта полетели темные брызги. Последний час у нее шла горлом кровь. Вязкая, но не слишком, почти черная субстанция, теплая и немного солоноватая на вкус. Кружилась голова. Когда Джессика в очередном приступе кашля обхватывала собственные ребра, они показались ей хрупкими и мягкими, их словно стало меньше. Краски выцветали; тени рыб, за которыми наблюдала девочка, судорожно трепетали под гладью воды, изредка разбивая ее своими змеиными телами. Они подпрыгивают, поняла она. Подпрыгивают к ней. Пища… Ей нужно поесть. Джессика уже добралась до тех источников под Шаттенгрю, но кипящая, искристая энергия была нужна им для того, чтобы преодолеть громадные расстояния между звездами. Если они не поедят перед полетом, то умрут или навсегда останутся спящими в холодной пустоте, окруженные со всех сторон бескрайностью космоса. Но до этого – Джессика знала это с абсолютной точностью – кто-то из них сделает то, что делают все предтечи, когда на их звездолетах кончается еда. Она представила, как влажно поблескивающие антрацитовые щупальца мягко смыкаются вокруг каждого запястья. Вокруг лодыжек, мешая переставлять ноги и бежать, обвивают горло. Знают ли предтечи хоть одно волшебство, которое спасет тебя, когда чужое голодное внимание будет к тебе обращено? Вот уже вторую ночь Джессика видела один и тот же сон. Каин сидел к ней спиной, и что-то говорил, а потом ее руки и ноги хватали гибкие, упругие плети. Она пыталась вырваться, пыталась сказать ему, что нет, не нужно делать этого с ней, пожалуйста. «Ким, не нужно меня есть!» Сценарий был одинаков: дальше следовал удар – лопатки больно проезжались по рифленой переборке блока Аконит, где окопался в последнее время чистильщик в своих надеждах прикрутить на Скарабей как можно больше технически совершенных штук, которые помогут им лететь, обгоняя свет, и стрелять так, чтобы при случае спасти собственные жизни. Джессику впечатывало в стенку рядом с нагромождением выбракованных Каином деталей, усеянных проводами и диодными лампами плат, с выпотрошенным механическим нутром каких-то полузнакомых ей приборов – их шкалы были мертвы, стрелки застыли в крайних положениях и подрагивали, или ходили туда-сюда маятниками метрономов. Во рту растекался теплый соленый привкус, как сейчас - а потом кровь переливалась через разомкнутые в тихом стоне губы, и лилась ниже, пятная бесцветную кожу, и воротник куртки, и испачканный смазкой и электролитами пол. Щупальца оплетали тело постепенно – даже лениво, вжимая ее спиной в переборку, и отрывая ноги от пола. Джессика ощущала их хватку – то, что выглядело мягким и ртутно-текучим держало, как стальные тиски. - Ким, - она беззвучно раскрывала рот, как те рыбы из неизмеримо далекого земного прошлого Каина. - Не на… Щупальца неумолимо сжимались – так удав поступает со своей добычей перед тем, как проглотить ее. Первой почему-то ломалась ключица – кость пропарывала кожу легко, как хрупкую бумагу. Потом хрустело запястье той руки, которую Джессика пыталась вырвать. И только тогда Каин поворачивался. У него было голодное, злое лицо. Эволюция зашла так далеко, что тонкие темные губы уже не могли скрыть длины клыков – их заостренные верхушки влажно поблескивали в тусклом свете ламп. Зрачки в светлых глазах неподвижно стояли вертикальными черными штрихами. Он подходил; так же медленно, вкрадчивыми движениями, и опирался рукой на стену рядом с всхлипывающей от боли и ужаса Джессикой. Сквозь слепящую глаза пелену она видела его лицо и то, как двигались его губы, произнося чуть искаженные из-за длины клыков слова: - Что не надо? «Человек, который должен был быть рожден кометой, чтобы лететь сквозь ледяной звездный свет так далеко, как только простирается космос» Джессика опрокинулась грудью на перила – сталь вмялась в ребра, она охнула от настоящей, не иллюзорной боли, и сложилась пополам, выплевывая в океан темные мокрые брызги. Теперь их стало гораздо больше. Незавершенная эволюция. Когда наступил голод, ее организм начал пожирать сам себя. С одного из кораблей опустился трап. Он упал на пирс с металлическим лязгом, который заставил девочку поднять и повернуть голову, не выпуская перил из рук. Конечно же, Джессика догадывалась, что эвакуировать с Идельвайс успели или удосужились далеко не всех. Это были гражданские суда – современные, могучие круизные лайнеры, которые нет- нет, да и отправлялись к живописным архипелагам островов в океанических глубинах. По суше Шаттенгрю надежно защищена – Каин отладил систему периметра, перенастроил ее заново, взломав пароли – и теперь чудовищ ждал бы весьма теплый прием, рискни они сунуться к ним с берега. Оставался океан. Именно тут Джессика и ждала их. Джессика была страшно, нечеловечески голодна. Голод выгрыз ей нутро, вытащил и обглодал саму душу. Плоть ее начала отслаиваться от костей, а сами кости сделались мягкими и пластичными. Когда она смотрела на свои пальцы, то видела сквозь них ломаную линию горизонта, над которым, как белый шар, тупо и неподвижно висела Бетельгейзе. Ее лучи выжигали Джессике глаза, и она вновь надела очки. «При-иди» шептал прибой и разбивался об острую сталь пирса. По трапу кто-то спускался. Глаза слезились, и только поэтому Джессика не сразу поняла, что она видит. Как и в особняке в Неттвиле, предтечи казались людьми, но если там их безупречной красотой хищных фей можно было нескончаемо любоваться, то здесь это выглядело как-то иначе. Их движения были неровными, дергаными, как будто у них не хватает костей в ногах или где-то еще, а те, которые есть, могут изогнуться под странными углами. Джессика смотрела на их лица, не отрываясь. Это были деформированные, бледные уроды, больше всего они походили на смесь людей и белых студенистых червей. Лица смазаны, как будто оплавленные жестким излучением. Так выглядят жертвы термоядерного взрыва на дальних дистанциях. Глаза их были на разном уровне, а у кое-кого «стекали» по щекам. Утыканные острейшими зубами рты раззявлены, а кожа кое-где цветом и структурой напоминала пористый асфальт. - Консорт Вечной принцессы, - обратился один из предтеч к девочке. На нем еще сохранился смокинг и даже кокетливый, модно повязанный галстук. Его тяжелые золотые волосы чуть ниже плеч сверкали на солнце, а половину лица ему словно стерло дорожным катком. Предтеча улыбнулся. Лучше бы он этого не делал. Изысканных очертаний рот растянулся, демонстрируя белые острые зубы - слева. На что это было похоже справа, Джессика постаралась не смотреть. - Слишком слабый консорт. Ты ведь умираешь, девочка. Хочешь, мы тебя съедим? – Предложил ей блондин. На его руку опиралась жирная, низкорослая женщина – когда-то она могла быть такой же красивой, как и он, но Шуракан и трансформация сплавила ее кости и плоть в отвратительный сгусток, который очень скоро превратится в усеянное щупальцами и зубами тело чудовища. Теперь уже и другие мутанты заулыбались: им нравилась предложенная идея. - Человек с сердцем кометы, где он? – Золотоволосый предтеча подступил ближе, и его спутница издала тихий, нечеловеческий звук – «ссс-сс» как будто прокололи покрышку или образовалась утечка газа из баллона. Из ее широко распахнутого рта потянулись бледные синие щупальца. Они трепетали в воздухе, как экзотичные, нежные цветы. - Он сказал, что я должна поесть, - ответила им Джессика. На их лицах отразилось такое изумление, что на несколько мгновений оно сделало неподвижные, изъязвленные мутацией черты почти человеческими: сразу с обеих сторон от Джессики, которая теперь стояла перед предтечами, просвистели выстрелы. Раскаленный химикатами воздух взметнул ей волосы, резко запахло гарью. Выстрелы повторились с интервалом в несколько секунд – кто-то палил из химических пушек, держа по одной в каждой руке. Для человека это считалось невозможным – если брать именно ту модель, которая сейчас изрыгала на пирс длинные струи высокотемпературной смеси. - Джесси, - хрипло, тягуче прозвучал голос Каина. – Тебе пора кончать с ними. «…и отказаться от оков человечности» - а вот это уже другой, но она узнала его. Ким Миракл стрелял снова и снова – до тех пор, пока предтечи, преодолев смятение, не напали – и первого же прыгнувшего на нее Джессика схватила за плечо, сминая его своими пальцами в кашу. Это был не тот блондин, а какой-то другой мужчина, практически не изувеченный, с целым лицом, и что-то пытающийся ей умоляюще шептать. Другой рукой Джессика схватила его за подбородок и почти оторвала голову. Фонтан темной жидкости из перебитых, растерзанных жил пролился, как нефтяной дождь. Блондина несколькими секундами ранее выстрел из оружия Каина расплескал по пирсу. Джессика обернулась. От узкого подбородка и ниже ее покрывала черная кровь. Она увидела Каина – чистильщик не стоял на земле, как она думала изначально. И выглядел совсем не так, как она привыкла. Улица позади нее вела в доки – между ними были перекинуты ажурные металлические конструкции, по которым передвигались рабочие и ремонтники. Каин висел головой вниз, зацепившись за одну из этих штук когтистой лапой, в которую превратилась его нога. Вторая была согнута в колене, и явно использовалась им для баланса при выстрелах. После трансформации чистильщик не позаботился о том, чтобы одеваться – ему это и не было особенно нужно. Никаких признаков пола заметно не было. Длинное мускулистое тело покрывала антрацитовая кожа, крыльев нет – они бы только мешали. В каждой вытянутой вперед руке он действительно держал по пушке – добытые на складе мощные прототипы, которые люди опасались использовать из-за целого ряда технических характеристик. Отдача при выстреле с рук без упора нарушала координацию движений стрелка, а испарения смеси, использованной в резервуарах, оказались небезопасными даже для мутирующего элитного корпуса. Пушки пылились на складе, а теперь наконец обрели своего хозяина. И весьма порадовали Каина – свою-то он потерял на балу предтеч в Неттвиле. Точнее, не удосужился прихватить, ему было как-то не до того. Каин поймал взгляд Джессики, и кивнул, растягивая губы в нечеловечески широкой улыбке. Да, он хочет это видеть, девочка. Самое время. Один из мутантов кинулся на нее, но не успел: там, где стояла Джессика, теперь наливалась темно-синим мутным свечением бахрома анемоноподобных, колыхающихся на невидимом ветру щупалец. Они становились все длиннее, хищно трогали воздух – и тянулись к злобно, рассерженно и непонимающе шипящим предтечам. Кто-то из них тоже начал превращаться – но, как и в Неттвиле, это их не спасло. Джессика подумала, что, может быть, Шуракан и не пытался превратить всех как положено. Каждому предтече для своего развития нужна прорва энергии. Если их будет много, они начнут голодать и умирать. А если – по одному-двое на планету? А остальные – корм? И вот эти несчастные уроды – просто «пицца от зарубежных партнеров», подарок Вечной принцессы своему консорту для того, чтобы жить и становиться сильнее? «Не члены экипажа, а его паек» - очень может быть. Со стороны Шаттенгрю завыла противотуманная сирена. Ноющий, тоскливый звук вибрировал над пустынным пляжем, отражался от выщербленных скал, и несся в океан. Сирена была сломана, как и многое здесь, и сейчас ревела просто так, реагируя на ей одной ведомые изменения в составе атмосферы. Этот механический плач продолжался с полчаса, а потом все смолкло.