Ничьи

Тот факт, что Карина имела на Вадима определенные планы, абсолютно никак не отражался на их отношениях. Брюнетка по-кошачьи потянулась и, нащупав ладонь Вадика, сплела с ней свои пальцы и поднесла к губам. - Ты был великолепен, - с жаром произнесла она, целуя поочередно каждый палец любовника. Самойлов улыбнулся, прищурив карие глаза, и коснулся плоского живота Карины: - У нас есть время повторить? - Не сегодня, - переведя взгляд на часы, ответила молодая женщина. – Муж будет дома через час. - Ясно, - Вадим приподнялся на кровати, и дотянулся до брошенной на полу одежде. Переварив информацию о том, что Карина замужем, Вадик нашел в этом существенные плюсы. На него не давили, не просили быть рядом каждую свободную минуту, не требовали букетов, походов в кино, прогулок под луной и знакомства с родителями. Это был секс ради секса. Без обязательств и привязанностей. Без лишних затрат на ухаживания. Как раз то, что ему сейчас было нужно. Спокойные отношения, в которых все было предельно ясно и понятно, в коротких промежутках между братом, музыкой, друзьями и учебой. А вот сам секс с Кариной спокойным назвать никак было нельзя. Она была женщиной темпераментной, страстной и легко возбудимой. Карина научила Вадима многим премудростям, касающихся того, как доставлять удовольствие партнерше и как продлевать собственное наслаждение. Она значительно расширила его сексуальный репертуар. Но еще одним немаловажным преимуществом было то, что с ней Вадик мог не прибегать к прерванному половому акту, так как любовница призналась ему, что использует оральные контрацептивы, выписанные врачом. - Увидимся на следующей неделе, - брюнетка скользнула губами по шее любовника снизу вверх, и легонько сжала мочку уха. Самойлов прошелся пальцами по шелковистым волосам женщины, затем провел ими по ее спине и стиснул обнаженные ягодицы. - Меня устроит понедельник или среда, - сказал он. - Понедельник вполне подходит, - Карина чмокнула Вадика в губы и, выскользнув из его объятий, взяла с кресла тонкий коротенький халатик. Вадим окинул любовницу острым взглядом. - У тебя потрясающее тело для твоего… - он осекся, вспомнив о том, что с женщинами о возрасте не говорят. - А ты думал, что после тридцати начинается старость? – усмехнулась брюнетка. - Ну… нет, - слегка замялся Самойлов. - Просто… - Я пятнадцать лет занималась балетом, - тихо призналась Карина. – Мечтала стать великой балериной. - Ого! – удивился Вадим, вскидывая брови. – А потом что? Бросила? - Пришлось бросить, - упавшим голосом сказала женщина. - В девятнадцать получила серьезную травму – разрыв ахилла. Не было ни одного целого волокна. На карьере пришлось поставить крест. Еле-еле заново научилась ходить. Вадик хотел было спросить что-то еще, но Карина приложила указательный палец к его губам, и улыбнулась: - Не будем об этом. Все в прошлом. Самойлов убрал прядь волос с лица любовницы, поцеловал ее в щеку и прошел в прихожую. Они встречались один, иногда два раза в неделю. Всегда ранним вечером и всегда дома у Карины, хотя она и знала, что у Вадика есть собственная квартира. Но он ее туда не приглашал, а она не настаивала. Цели привязаться к этому, по сути еще мальчишке, у нее не было. *** - Глеб, - позвал Вадим брата. – Поможешь мне кое в чем? Младший Самойлов, приглушив звук магнитофона, открыл глаза, тряхнул головой и с любопытством посмотрела на Вадика: - В чем? - Хочу проколоть себе ухо, - сказал старший, и Глеб, подойдя ближе к брату увидел разложенные на столе иглу, серьгу в виде колечка, йод, флакон с медицинским спиртом и вату. Глеб несколько секунд изумленно взирал на все это, после чего серьезно заметил: - Вадь, но это же больно? - Возможно. Но я потерплю в случае чего, - бесстрастным тоном заявил Вадим. - Что мне нужно делать? – осторожно спросил Глеб. - Будь на подхвате и не бойся, ладно? – Вадик провел кончиками пальцев по его щеке. Младший кивнул, сел и уперся локтями в колени. Он уже боялся, но не собирался признаваться в этом. Старший, посмотрев на брата через зеркало, попросил его принести с кухни четвертинку яблока. - Может ты потом поешь? – возразил Глеб. - Это не для еды, - усмехнулся Вадим, приподняв уголок губ. Глеб, ничего не понимая, пошел на кухню, достал из холодильника яблоко, вымыл его, разрезал на четыре части и принес Вадику. - Спасибо, - кивнул тот младшему. – Подержи его пока. Вадим, глядя на себя в зеркало, аккуратно протер мочку уха спиртом, затем с помощью зубочистки и йода наметил место прокола, простерилизовал иглу и серьгу. - Может Наташку позвать? – подал голос Глеб. - Неа, - Вадик взял из рук брата яблоко, приложил его с другой стороны мочки, а с внешней - приставил острие иглы и со всей силы нажал. Глеб ойкнул. - Подай серьгу, - обратился к нему старший, откладывая иглу. Младший Самойлов тут же взял небольшое колечко. - Я сам его тебе вставлю, ладно? - Ну, вставь, - улыбнулся Вадим, разворачиваясь на стуле к брату. Глеб встал напротив Вадика, по обе стороны от его колена, сжимая его ногами, и сказал: - Ты только не шевелись, а то я промахнусь мимо дырочки. - Не промахнешься, втыкай, давай, - подбодрил старший брата. - А если я больно сделаю? - Глеб, больно ты сделаешь, когда будешь вставлять кое-что другое и кое-кому другому, - не сдержавшись, усмехнулся Вадим. - Но это будет точно не сегодня. Младший покраснел от слов старшего и, закусив нижнюю губу, сосредоточено вдел ему в ухо сережку. - Готово. Вадик осмотрел себя в зеркало. Еще раз протер мочку вместе с серьгой спиртом, и провел ладонью по волосам брата. - Спасибо. - Вадь, ты теперь совсем, как настоящий рок-музыкант, - сказал Глеб, любуясь старшим. Вадим рассмеялся: - Это хорошо. - А мне проколешь? – глаза младшего загорелись. Ему во чтобы то ни стало захотелось походить на брата. - Проколю, когда из детдома заберу тебя насовсем, - ответил Вадик, заметив, как счастье моментально погасло в голубых глазах брата. - А то боюсь, Васильевна не отпустит тебя больше ко мне. – Тут же пояснил он. Глеб вздохнул: - У Алинки вон давно уши проколоты. - Ну, так она девочка. Младший задумчиво глядя на брата, опустился на диван. - Вадик, а расскажи мне, как это с девчонкой? – попросил он, покусывая губы. - Что именно тебя интересует? – уточнил старший Самойлов, подспудно догадываясь что хочет узнать Глеб. - Секс… - в некотором замешательстве ответил младший. - Понимаешь, мне приятно, когда я себя трогаю там, но я не хочу, чтобы меня трогала какая-нибудь девчонка. - Когда ты попробуешь это с девушкой, то поймешь, что с ней этим заниматься гораздо приятнее, чем самому с собой. Глеб, вспомнив свои сны, в которых его ласкал волк, превращавшийся в брата, ничего не ответил и лишь ощутил, как сладко заныло внизу живота. Вадим заглянул в глаза младшего: - Тебя что-то еще беспокоит? Глеб отвел глаза от старшего, и опустил голову. - Вадь, а у тебя после Ленки больше не было никакой девчонки? – тихо спросил он. - Были, - признался Вадик, не желая врать брату. Младший шумно вздохнул. - А сейчас есть? Вадим кивнул: - Есть. - Она тоже вместе с тобой учится? - Нет, не совсем, - уклончиво ответил Вадик. - Тебе все время хочется кого-то трахать, да? – продолжал закидывать вопросами Глеб брата. - Ну, не все время, конечно… - замялся старший. Глеб выжидающе смотрел на Вадима. - Ты поймешь, когда подрастешь немножко, - мягко ответил тот младшему. - Ты главное не женись ни на ком, ладно? – попросил Глеб Вадика. - В ближайшие лет десять не собираюсь, - серьезно ответил старший, настороженный тоном брата. - Чего ты боишься, Глебка? - Того, что ты заведешь свою семью, с женой и детьми, - преодолев повисшую паузу, надломившимся голосом произнес младший. - А я хочу, чтобы только я всегда был твоей семьей. Поэтому, если тебе так хочется трахаться – трахайся, но не женись, пожалуйста. Старший Самойлов удивленно вскинул брови. Глеб рос, но продолжал все так же, как и раньше нуждаться в нем, и Вадим никогда не думал о том, что они с братом могут расстаться. Глеб был частью него самого. И это было так понятно и естественно, что иначе он свою жизнь и не мыслил. Они вместе уже прошли столько испытаний, и кто знает, сколько им еще предстояло пройти. Смерть забрала у них родителей, но Вадим был готов вступить в самую тяжелую схватку с судьбой в борьбе за младшего. Его он не отдаст никогда и никому. - Хорошо, Глеб, - Вадик накрыл ладони брата своими, затем переплел их пальцы, и заставил его встретиться с ним взглядом. - Обещаешь? - Обещаю, - кивнул Вадим. Самойлов-младший улыбнулся, смаргивая выступившие на глазах слезы. «И вот как его такого чувствительного можно оставить одного», - подумал старший, обнимая брата. *** Вечером, после того, как Глеб принял ванну и направился в свою комнату, Вадик предложил ему лечь спать на его диван, руководствуясь тем, что он все равно каждую ночь в итоге перебирается в его постель. Глеб с радостью согласился и, притащив из своей спальни одеяло и подушку, уютно устроился у стены. - А ты еще не ложишься? – спросил он, зарываясь в одеяло. - В душ схожу и лягу, а ты засыпай пока, – старший выключил верхний свет и вышел из комнаты. Среди ночи Вадим проснулся от какого-то странного ощущения. Открыв глаза в полной темноте, он прислушался, исподтишка бросая взгляд в сторону спящего брата. Тело младшего неустанно отзывалось на влажные ласки волка. Стоило лишь шершавому языку в очередной раз провести у него между ног, как Глеб вновь и вновь чувствовал приятное нарастающее возбуждение и податливо выгибался навстречу его власти. Вадик включил висевший над диваном ночник. Глеб сбросив во сне с себя одеяло, скользнул ладонью под ткань пижамы и сжал затвердевшую плоть. Дыхание его участилось, и теперь вырывалось из приоткрытых губ прерывистыми толчками и тонкими стонами. Волк медленно вылизывал мальчика, затем поднимался выше, водил языком по его животу, и возвращался обратно к эпицентру наслаждения. А тот, откровенно раскинувшись перед ним, изнывал от бесстыдного нестерпимого желания, приподнимал бедра, порочно прижимаясь к ласкающему языку, и приглушенным стенанием просил большего. Младший, спустив пижамные штаны с бедер, начал быстрее двигать рукой снизу вверх. Каждое новое движение волка доводило его до исступления. Дрожь удовольствия накрывала тело теплыми волнами, погружая в пучину счастья. Вадим хотевший уже было поправить на брате одеяло, не стал этого делать, боясь напугать его, и буквально заставил себя отвести от него взгляд, выключить мягкий свет и уткнуться в свою подушку. Но он все слышал. И чувствовал. По интенсивности движений младшего он понял, что тот уже близок к кульминации. И Глеб доказал правдивость его мыслей, сорвавшись в тягучий стон. - Вадик… - прерывисто выдохнул он и затих. Старший замер, решив, что Глеб проснулся. Он еще некоторое время лежал не шевелясь с закрытыми глазами, прислушиваясь к выравнивающемуся дыханию младшего. Когда же он обернулся к нему, то увидел, что Глеб с самым невинным выражением на лице сладко спит, подсунув обе ладони под щеку. Пижамная кофта на нем задралась, а штаны были кое-как натянуты на одно бедро. Вадик укрыл брата одеялом, и прежде чем погрузиться в сон, успел подумать о том, что ему наверное просто послышалось, как младший назвал его имя в финале собственной ласки.