Ничьи

- Я переведусь на заочное, устроюсь на работу, я хочу, чтобы Глеб жил со мной, - сообщил Вадим Ларисе Васильевне. Директриса скептически посмотрела на бывшего воспитанника детдома. - Вадим, ты хоть сам понимаешь, что это неразумно? - Неразумно, чтобы мой младший брат жил дома, а не в казенном учреждении? – возмутился Самойлов-старший. - Неразумно переводиться на заочное на третьем курсе, потому что у тебя начинается военная кафедра, - вздохнула женщина. – Или ты предпочитаешь прямо сейчас отправиться в армию на два года? Честно говоря, Вадим об этом не подумал. Против армии он не возражал, но чтобы два года не видеть брата, этого он себе представить не мог. - Вот что я тебе скажу, - Лариса Васильевна участливо посмотрела на молодого человека. – Никуда твой Глеб от тебя не денется. Но пока у него есть возможность жить за счёт государства, ты получай образование. Это гораздо важнее для тебя на данном этапе. Вадик кивнул и выдавил из себя слабую улыбку. - У тебя есть прекрасные шансы устроиться на хорошую работу в будущем, а вот куда Глеб поступит с такими оценками, которые у него сейчас, я не знаю. - Он способный, просто витает в облаках, - заступился за младшего Вадим. Директриса прямо взглянула на Вадика: - Глеб не хочет учиться, и даже не скрывает этого. «Он чувствительный и уязвимый», - подумал про себя Самойлов, а вслух пообещал: - Я поговорю с ним. - Поговори, Вадим, - взгляд женщины обратился на часы, висящие над дверью. - Иначе, выйдя из детдома, он устроится на твоей шее, и ты так и будешь тянуть его всю жизнь. Глеб поджидал старшего неподалеку от директорского кабинета, и как только тот вышел сразу же бросился к нему и схватил за рукав. - Ну что? – нетерпеливо спросил он. - Договорился? Вадик отрицательно качнул головой: - Нет. Сердце младшего ухнуло вниз. - Но… почему? – растерялся он, будучи уверенным, что на этот раз Вадиму удастся договориться с директрисой. И он даже успел сказать Алинке, что переезжает к старшему насовсем. Вадик взял брата за руку и решительно направился с ним на улицу. Там, устроившись на самой дальней от здания детского дома лавочке, он глубоко вздохнул и принялся объяснять младшему, что если он сейчас переведется на заочную форму обучения, то его тут же призовут в армию на два года. - Два года мы не сможем видеться? – напряженно выдохнул Глеб. - Именно, - подтвердил старший. - Но если я останусь учиться на дневном, то у меня будет военная кафедра, и ни в какую армию мне идти не придется. Только после пятого курса надо будет на сборы уехать на месяц, но согласись, что лучше на один месяц, чем на два года. Глеб удрученно кивнул. Губы у него задрожали. Вадим притянул младшего к себе. - Пять дней в неделю ты учишься, а субботу и воскресение мы проводим вместе, - напомнил он ему. - В субботу тоже учусь, - буркнул Глеб. - Три урока. Это не считается. Младший некоторое время молчал, уткнувшись носом в рубашку брата, а потом выдал: - Давай сбежим в Москву? - Как ты себе это представляешь? – руки Вадика все еще обнимали плечи брата. - Ты меня похитишь, - сказал Глеб и поднял на старшего глаза. Вадим вгляделся в лицо младшего. В его жалобные глаза, потрескавшиеся от постоянного кусания губы. - Глеб, ты книжек перечитал. Жизнь не приключенческий роман. Если нас поймают, то меня отправят в тюрьму, а тебя вернут в детдом. - Я скажу, что ты не виноват, - прошептал Глеб. - Никто тебя даже слушать не будет. Вадик в отличие от брата был реалистом и считал, что надо принимать вещи такими, какие они есть. Не бояться проблем, но и не создавать их себе самому. Твердо стоять на ногах, уметь анализировать любую ситуацию, и находить наилучший выход. - Москва – большой город, нас там не найдут, - глаза младшего лихорадочно заблестели. Глеб был мечтатель. Идеалист. Мальчик, верящий в сказку. Он был благороден и чист в своих стремлениях. Но Вадим боялся, что эмоции, часто берущие над ним вверх, в будущем могут сослужить ему недобрую службу. - И на что мы там будем жить? Младший смерил брата взглядом, будто удивляясь его вопросу. - Будем играть на гитарах. - Глеб, это всё, конечно, очень романтично, но в реальности совсем не так, - ответил Вадик, поглаживая пальцы брата. - Нам придется скитаться, воровать, голодать… Самойлов-младший нахмурился и отвернулся. - Зато вместе, - негромко сказал он. Говорить Глебу, что он неправ, все равно что пытаться победить непобедимое. Поэтому старший счел за благо сменить тему. - Глебушка, ты учись, пожалуйста, чтобы учителя на тебя не жаловались. - Ладно уж, - нехотя согласился младший. Голубые радужки его глаз стали ярче – первый признак приближающихся слез. - И не кисни, - уговаривал Вадим брата. - Все у нас с тобой будет хорошо. - Обещаешь? – Глеб сморгнул слезы. - Обещаю. *** Едва Вадик отпраздновал свое девятнадцатилетие, как Ванька сообщил о том, что получил повестку в армию, и две недели спустя было решено устроить ему проводы в квартире Самойловых. Глеб присутствовать на проводах не смог, так как на призывном пункте Морозову надо было быть в четверг, и соответственно проводы устраивались в среду, а Глеба из детдома в будние дни с ночевкой не отпускали. В среду днем Ванька сам приехал к младшему Самойлову попрощаться. В подарок на память о себе он привез ему сборную модель парусного фрегата. - За два года соберешь? – улыбнулся Морозов, протягивая коробку Глебу. - Соберу, - тихим голосом ответил мальчик, все еще расстроенный тем, что не сможет участвовать в проводах вместе со всеми. - Приглядывай за Вадиком, - подмигнул ему Ванька. – Вернусь из армии, расскажешь мне обо всех его девчонках. Глеб смущенно кивнул: - Хорошо. - И о своих тоже, - добавил Морозов. - Думаю, что к тому времени у тебя от них отбоя не будет. Младший густо покраснел. Девчонки его не интересовали, и даже в неосознанных эротических фантазиях, от которых он возбуждался, девчонок не было. Но уже сейчас он понимал, что такие сведения нужно держать при себе и не распространяться об этом. Ванька между тем сказал Глебу, что пришлет Вадику свой адрес, на который они смогут ему писать и, порывисто прижав к себе мальчишку, коснулся губами его виска: - Будь молотком… А в это время Наташка и Вика строгали салаты, Вадим делал бутерброды, Саша Козлов с Ванькиным приятелем по техникуму закупались выпивкой. - Не верится, что я Ваньку два года не увижу, - проговорила Тарасова, ссыпая в глубокую тарелку порезанный кубиками вареный картофель. - Будешь ждать его, писать письма, - заметила Наташка. Вика озадаченно посмотрела на подругу: - Ты думаешь, можно сохранить чувства на расстоянии, да еще так долго? Платонова, не отвлекаясь от нарезания колбасы, уверенно кивнула головой: - Конечно, можно. Вы же любите друг друга. Тарасова вздохнула: - Но два года одной… это же с ума сойти можно, ни свиданий, ни поцелуев, ни секса в конце концов. - Ничего, зато потом сможешь написать книгу о том, как закалялась сталь, - рассмеялся Вадик, но тут же посерьезнел. – Не забывай, что Ванька там тоже не развлекаться будет. Ближе к вечеру, когда все собрались за столом, и засыпали Морозова различными напутствиями, советами, пожеланиями и просто добрыми словами, Вадим вдруг почувствовал, что заканчивается что-то очень важное, будто их эпоха вот-вот рассыплется, разлетится на мелкие осколки. - Ванька, - он встал из-за стола, поднял стопку водки и встретился глазами с глазами лучшего друга. - Береги себя, и возвращайся живым… Мускулы на лице Морозова дрогнули. - Я же не на войну, Вадик. - Знаю. Ванька поднялся со стула, и обнял Самойлова за плечи: - Мне будет не хватать тебя, дружище, - шепнул он ему на ухо. - Мне тебя тоже, - Вадим дружески похлопал приятеля по спине. - Легкой тебе службы. – Проговорил он сквозь пелену нависшего над ними расставания. - И напиши мне. - Обязательно, - пообещал Морозов. Самойлов коснулся рюмкой рюмки друга: - За тебя. За самого надежного защитника Советского Союза. Ванька сверкнул неподдельной улыбкой: - Спасибо, Вадька. Разговоры за столом, периодически прерываемые звоном бокалов, плавно перешли к разным воспоминаниям. Над некоторыми из них смеялись до слез. Вспоминали всяческие мелочи. О чем-то жалели. Но все собравшиеся сегодня, чтобы проводить Ваньку были благодарны жизни за то, что она объединила их. Вечер пролетел, как одно мгновение. Портвейн закончился. Бутылки с водкой опустели. Многие уже захмелели, а кое-кто даже напился до чертиков, вот только ни у Морозова, ни у Самойлова не было ни в одном глазу. Видимо, не брал их сегодня алкоголь. Ведь впервые они пили по такому нерадостному поводу. Постепенно все стали собираться по домам. Снова выпивали. Теперь уже на посошок. Наташка настоятельно всовывала всем бутерброды, приговаривая: «Закусывайте, закусывайте». Вадим предложил Ваньке с Викой переночевать в комнате Глеба, а завтра всем вместе отправиться на призывной пункт. Ребята, не долго думая, согласились. И когда за ними закрылась дверь, Вадик стал помогать Платоновой убирать со стола, а после вытирал посуду, которую она мыла. Закончили они уже далеко за полночь. - Проводишь меня? – спросила девушка, убирая последнюю тарелку в шкаф. - Наташ, может, ты останешься? – предложил Самойлов, вешая сырое полотенце на батарею. Она взглянула на него, но тут же отвела глаза. Это прозвучало довольно неожиданно. - Ты кажется, забыл, что отдал Глебову комнату Вике с Ванькой, - напомнила ему Платонова. - Не забыл, - невозмутимо ответил Вадим. - Но у меня диван в разобранном виде достаточно широкий, чтобы нам на нем уместиться вместе. Девушка, совершенно сбитая с толку, замерла, изумленно взирая на Вадика. - Мы будем спать вместе? – слабым голосом поинтересовалась она. - Именно, что спать, - подтвердил Самойлов. – Просто времени уже много, а завтра вставать рано. – Извиняющимся тоном добавил он. Наташка покачала головой и наградила молодого человека погасшим взглядом. - Вадик, если ты устал, то я могу и сама до дома добраться, - тихо промолвила она. - Тут же недалеко. - Нет, одну я тебя не отпущу, даже не думай, - решительно возразил Вадим. - Мало ли кто в это время по улицам шастает. Хватит мне уже переживаний на сегодня. Последний довод Вадика подействовал на Платонову. - Ладно, - улыбнулась она. - Только я чур, первая в душ. Самойлов кивнул с ответной улыбкой. Десять минут спустя девушка устроилась на разобранном диване Вадима, почти целиком замотавшись в одеяло. Когда Вадик лег рядом, ее сердце бешено забилось. Заметалось, подпрыгивая от живота к горлу и обратно. - Спокойной ночи, - сказал Самойлов, укрываясь пледом. - Спокойной ночи… - выдохнула Наташка. Они лежали на безопасном друг от друга расстоянии, но оба чувствовали возникшее сексуальное напряжение, неизбежно перешедшее в естественное притяжение. Вадим придвинулся к девушке ближе и, вытянув руку, коснулся ее лица. Платонова растерялась. Желание и страх, нараставшие внутри нее обернулись смятением. Палец Вадика обвел контур дрожащих девичьих губ, а в следующие мгновение он коснулся их своими губами. Рот Наташки приоткрылся, впуская горячий язык любимого человека. Они слились в долгом нежном поцелуе. Кровь пульсировала у нее в висках. Самойлов не спеша изучал Наташкины губы, пробуя их на вкус, а Наташка наслаждалась необыкновенными ощущениями. Она сама обняла молодого человека. Прижалась к нему всем телом, приказывая себе не думать ни о чем. Игнорируя голос разума. Впервые Вадим был настолько близко к ней. Впервые их тела разделял лишь тонкий слой из одежды. Они разомкнули губы, когда воздуха стало катастрофически не хватать. Платонова завела руки за спину, расстегивая простой хлопчатобумажный лифчик, и отбрасывая его в сторону. Затем, осмелев, она взяла ладони Вадика и положила их на свою грудь. Пальцы Самойлова тут же принялись поглаживать тугие холмики, слегка сжимая соски. - Вадик… - девушка выгнулась, желая большего. Чувствуя, как внизу живота становится жарко, а между ног – влажно. Вадим спустился чуть ниже, провел языком вокруг твердого соска и легонько сжал его зубами. Наташка сдавленно простонала. Ее дыхание сбилось, глаза подернулись дымкой, а тонкие пальцы в нетерпении зарылись в волосы партнера. Руки Вадика скользили по телу девушки, касались тонкой ткани между ее ног. Платонова кусала губу, сильнее прогибаясь от наслаждения. - Наташ… ты… ты уверена? Вместо ответа Наташка освободилась от маленьких белых трусиков. Все решив для себя, она почувствовала себя непринужденно и легко. Самойлов с жадностью смотрел на полностью обнаженную девушку. Небольшая округлая грудь, которую приятно было брать в ладонь, тонкая талия, узкие бедра, темный треугольник волос внизу живота, скрывающий розовый бутон. - Боже… - Вадим застонал от возбуждения. – Иди ко мне. – Прошептал он, избавляясь от одежды. Платонова с готовностью нырнула в желанные объятия. Но неожиданный стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга. - Вадим… - это был Ванька. – Можно тебя? Вадик, извинившись перед девушкой, поспешно оделся и вышел из комнаты. Наташка почувствовала, что сейчас разревется.