Ничьи

В течение всей недели шли проливные дожди, но к выходным наконец-то распогодилось, и из-за насупленных облаков выглянуло бледное октябрьское солнце. Глеб, как и обычно после субботних уроков, дожидался Вадима на крыльце детского дома. Старший опаздывал, заставляя тем самым младшего нервничать и представлять себе невесть что. Вадик появился на территории детдома двадцать пять минут спустя. Завидев его, Глеб облегченно выдохнул, его нахмуренные брови разгладились, а сердце подпрыгнуло от радости. Но он не побежал Вадиму навстречу, решив еще немного пообижаться. - Привет, - Вадик подошел к младшему и взял его за руку, пальцы другой руки легонько скользнули по его спине. - Прости, я опоздал. Ты не замерз? - Дыхание старшего коснулось щеки брата. Глеб покачал головой: - Нет. - Обижаешься? - спросил Вадим, целуя его в уголок губ. Глеб почувствовал, как горячая волна любви к брату поднимается у него в груди и, невольно улыбнувшись, тихо сказал: - Пойдем скорее домой. - Пойдем, - кивнул Вадик, сплетая свои пальцы с пальцами младшего. - Только не домой. - А куда? - удивился Глеб. - У меня для тебя сюрприз, - сказал старший, загадочно улыбнувшись. Заинтригованный Глеб попытался угадать: - Поведешь меня на какой-нибудь подпольный концерт? - Неа, - качнул головой Вадим, продолжая улыбаться. - Ну, а куда, Вадик? - любопытные голубые глаза смотрели на старшего пристально и пытливо. - А вот куда, - выйдя со двора и завернув за угол, Вадик внезапно остановился. Глеб осмотрелся и непонимающе пожал плечами. - Мотоцикл видишь? - Вадим подошел к стоящему у ограды двухколесному транспортному средству. - Ага, - кивнул младший, отвечая брату немного напряженной улыбкой. Вадик снял мотоцикл с подножки и взялся за руль. - Покатаемся? - Вадь, ты хочешь угнать его? - Глеб округлил глаза и понизил голос. - Нет, конечно, - усмехнулся старший. - Я у Эдика одолжил. - А ты умеешь на нем ездить? - скептически спросил младший. - Уже умею, не бойся. Я перед этим у него несколько уроков взял. - А я и не боюсь, - произнес Глеб, вздернув подбородок, хотя и ощутил дрожь в коленках. - Тогда запрыгивай и держись за меня крепче, - Вадим ловко уселся на мотоцикл и уперся левой ногой в асфальт. Самойлов младший натянул на голову капюшон, дотронулся до металлического корпуса транспортного средства, провел пальцами по кожаному сидению и уютно устроился сзади брата. - Держись крепче, - повторил ему Вадик. И Глеб, придвинувшись вплотную, вжался в брата, обхватив его бедрами и руками. Вадим выжал сцепление, включил первую передачу и убрал ногу с асфальта, одновременно отпуская сцепление. Железный зверь послушно зарычал, и братья тронулись в путь. Спина старшего закрывала Глеба от встречного дурманящего ветра, но необыкновенное ощущение скорости обостряло все его чувства. Он прижался к брату всем телом. Дразнящий запах его одеколона кружил голову и заставлял кровь быстрее бежать по венам. Неожиданно возбудившийся член младшего, уперся в поясницу Вадима. Ему было стыдно и хорошо одновременно. Мотоцикл, рассекая воздух, летел вперед. Вадик, крепко удерживая руль, наслаждался этим полетом свободы, ревом мотора и едва уловимо чувствовал, как вибрирует позади него тело брата. Он улыбался свежему ветру, осеннему небу, домам, деревьям и всему городу. Страха не было. Была уверенность вперемешку с нирваной. Глеб задыхался от захлестывающего его восторга. Маленькое сердечко, переполнившееся любовью и стучавшее, как у зайца, готово было выскочить из грудной клетки. Он терся о Вадика. Сильнее обнимал его крепкое тело. И каким-то неведомым образом его возбуждение передалось старшему. В штанах Вадима стало тесно. И он знал, что причина этого стучавший в висках адреналин и его младший брат. Последнее было неправильно, но фантастически приятно. Безумно сладостно было общаться с братом на языке ветра. Флюиды Глеба пробивались сквозь воздух, распространяя жар внизу его живота. И лишь внешнее хладнокровие и врожденное самообладание позволяли Вадику сохранять трезвость ума и крепче держать руль. Они объехали несколько кварталов, когда, остановившись на светофоре, младший Самойлов слегка сконфуженно попросил: - Вадик, мне нужно в туалет. Вадим кивнул и через несколько секунд свернул в арку, ведущую во двор. Раскрасневшийся Глеб слез с мотоцикла и пару раз дернул ногами, разминая их. - Еще покатаемся? - спросил он, поворачиваясь к старшему спиной. - Можно еще немного, - ответил Вадик, взглянув на часы. - Понравилось? - Поинтересовался он, выуживая из кармана куртки пачку сигарет. Младший, застегнув молнию на джинсах, повернул к нему счастливое лицо: - Очень. А быстрее можно ехать? - Можно, - ответил старший, закуривая. - Но не нужно. Мотоцикл не мой, прав у меня нет, и мы оба без шлемов. - Ясно, - хмыкнул Глеб и задумчиво посмотрел на брата. - Я могу через два года сдать на права и мы купим мотоцикл. - Предложил он. - Давай? Вадим стряхнул пепел на асфальт и заметил: - Боюсь, что у нас на мотоцикл денег не хватит. - А мы заработаем, - тут же нашелся младший. - Тогда уж лучше машину. - Ну… это не круто, - протянул Глеб. - Смотря какая машина, - рассмеялся Вадик. Самойловы еще некоторое время поколесили по дорогам города. А въехав в мягкие вечерние сумерки, направились к дому Вадькиного однокурсника, который и одолжил ему мотоцикл. *** - Вадик, я голоден, как волк! - заявил Глеб, как только они с братом вернулись домой. - Дуй в душ, а я пока приготовлю что-нибудь, - ответил старший, вешая на крючок куртку и разуваясь. - Что именно? - полюбопытствовал Самойлов-младший. - Например, картошку с тушенкой, - предложил Вадим, мысленно вспоминая какие продукты у него имеются в наличии. - Будешь? - Да! - утвердительно кивнул Глеб, обожавший это незамысловатое блюдо. - И побольше! - Добавил он и скрылся в ванной. Там он встал под душ, намылил себя мылом и принялся энергично растираться мочалкой, не пропуская ни один участок тела. Весь ужин Глеб тараторил без умолку. Физическое возбуждение перешло в эмоциональное, и он воодушевленно рассказывал брату всё, что произошло в детском доме за неделю, мечтал вслух, как они будут жить с Вадиком, когда он переедет к нему насовсем и предвкушал, как они со старшим станут знаменитыми на весь мир музыкантами. Вадим слушал брата вполуха. Но не потому что ему было неинтересно, а потому что он готовился к важному разговору с младшим. И как только они доели, он произнес, в упор глядя на брата: - Глеб, нам надо поговорить. - О чем? - Глеб шумно отхлебнул из кружки остывший чай. - О том, что между нами происходит, - Вадик выразительно смотрел на младшего. Глеб от неожиданности на мгновение замер. Затем шумно вздохнул, а сердце его екнуло. - Давай лучше не будем, - сдавленно проговорил он. - Почему? - Нипочему, - буркнул Глеб и стал собирать со стола посуду. - Глеб, - окликнул его старший. Глеб молча сложил тарелки в раковину и включил воду. Вадим покачал головой и пошел в комнату разбирать постель. Младший мыл посуду медленно, подсознательно оттягивая разговор с братом. Хоть он и знал, что это бесполезно. Как говорится, перед смертью не надышишься. Тем не менее, Вадик не выходил из своей комнаты и Глеб, прибравшись на кухне, на цыпочках пробрался к себе в спальню. Там он быстро переоделся в пижаму и юркнул в постель. Старший Самойлов бесшумно приоткрыл дверь и вошел в комнату младшего. Глеб сильнее зажмурил глаза и съежился под одеялом. Вадим лег рядом с ним и обнял его. - Я люблю тебя, Вадик, - прошептал младший и по его лицу потекли слезы. - Глеб, послушай… - Люблю, - повторил Глеб с обидой в голосе. - Как взрослый. Как твои девчонки. Признание младшего было настолько искреннее и нежное, что до глубины души поразило Вадима. Глеб еще не понимал, что ни с одной из девчонок Вадика не связывали романтические отношения. Все это было более примитивно и достаточно непритязательно. Просто секс в чистом виде. Без приправ. Младший облизал губы. - Понимаешь, Вадик, мне нравится быть с тобой. Дотрагиваться до тебя… там. У меня… у меня от этого сердце так сильно колотится и внизу живота становится очень жарко. - Темнота скрывала от старшего лицо Глеба, поэтому он и осмелел, разоткровенничался с братом, решив именно сейчас ему сказать всю правду и будь, что будет. Пальцы Вадима поглаживали плечо младшего. - Малыш, это все гормоны виноваты, - ласково сказал он. А Глеб поджал губы. - То, что ты чувствуешь, это нормально. Просто, когда у тебя появится девочка ты именно к ней будешь испытывать подобное влечение. - Объяснял брату Вадик и убеждал в этом самого себя. Младший нервно сглотнул. - У меня есть Алинка, но я не влюблен в нее. Мне не хочется до нее дотрагиваться так, как до тебя. - Значит, Алина для тебя просто подруга, как для меня Наташка. Позже ты влюбишься в другую девочку, будешь с ней заниматься сексом и забудешь о том, что чувствовал ко мне. «Это будет правильно», - добавил про себя старший. - Неправда, - пальцы Глеба нервно теребили край пододеяльника. - Я люблю тебя навсегда и без тебя всё на свете бессмысленно. - Глеб, это просто сексуальное влечение, - продолжал убеждать брата Вадим. - Нет, - выдавил младший. Вадик некоторое время помолчал, а потом поинтересовался: - Глеб, ты знаешь, что такое моральные принципы? - Хочешь спросить меня, понимаю ли я, что нельзя парню любить парня и тем более брата? - в голосе младшего сквозило отчаяние. - Да. - Понимаю, - внутри мальчика, где-то возле сердца, видимо там, где располагалась душа - заболело, закололо ледяными иголочками. - Хорошо, - выдохнул с облегчением старший. Глеб с трудом подавил болевой спазм из слез, подкативший к горлу и лихорадочно прошептал: - Но мне плевать на это. Какие, к черту, моральные принципы, когда он любил?! Любил так, что готов был умереть ради этой любви. Готов был жить ради нее, защищать ее от всех и каждого. Отдать ей всего себя. Беречь это чувство, называемое небесной отрадой и адской мукой. Вадим вздохнул. Несмотря ни на что, он пребывал в твердой уверенности, что это увлечение у младшего временное и как только он преодолеет переходный возраст, все встанет на свои места. Так, как должно. Так, как положено в обществе. В этом возрасте не бывает серьезных чувств. Они больше напоминают порыв ветра. Резкий, но мимолетный. Правда, за мгновение способный снести все на своем пути, и оставить руины. Но об этом было лучше не думать. А пока… Пока ему надо иметь терпение и такт, чтобы не оттолкнуть Глеба и не дать ему закрыться в скорлупе собственных эмоций. Он боялся утратить доверие младшего. Спугнуть его. Он ведь был еще совсем юным мальчиком с едва-едва проснувшейся чувственностью. - Я тоже люблю тебя, Глебушка, - вполголоса проговорил Вадик. И это было правдой. Признание старшего укутало душу Глеба словно мягкое теплое покрывало и он, изможденный разговором, тонко всхлипнув, отдался на волю сна. И почти сразу же оказался на бескрайнем поле среди цветущих подсолнухов. Он сидел между множества ярких желтых солнышек, а меж его ног устроился волк. Своим звериным чутьем он точно угадывал настроение мальчика и в попытках утешить его, облизывал ему ладони, касался языком его губ. Глеб, запустив ладонь в густую шерсть, отчаянно прижимался к преданному зверю и шептал: - Люблю тебя… люблю…