Ничьи

Вадим протянул руку и мягко коснулся пальцами кожи брата. Глеб - тёплый и уютный, спал, тихо посапывая, а Вадик, сняв с его головы наушники и выключив аудиоплеер, которому тот чрезвычайно обрадовался, так как вообще ни на что не рассчитывал, а уж на подарок такого рода тем более, лежал рядом и слушал его дыхание. Шампанское напрочь выветрилось из головы старшего Самойлова, и вернулась способность думать. Он не знал, сердиться ему на поступок младшего: ведь если бы его застукали в таком виде, то всё это приняло бы очень нехороший оборот, или наоборот: восхищаться его смелостью. Всё же неспроста говорится, риск - дело благородное. И несмотря на возникшее смятение, Вадим не жалел о прошедшей ночи. Они с Глебом не перешагнули последнюю грань близости, в некоторой степени из-за того, что Вадик слишком боялся сделать брату больно, а также и из-за того, что в один из удобных моментов для перехода этой самой грани, Глеб сам пошёл на попятную. Но и без этого ночь была более чем страстной, насыщенной эмоциями и запредельными оргазмами. Придвинувшись ближе к младшему, Вадим обнял его, дотронулся губами до виска, затем провел пальцем по линии бровей и легонько коснулся кончика носа. Время упрямо приближалось к утру, а Вадик помнил, что Глебу во что бы то ни стало надо вернуться в детдом к завтраку. А то чего доброго воспитатели ещё и в милицию заявят о бегстве воспитанника. - Глебушка, - позвал он младшего. - С Новым годом. Глеб вздохнул во сне и перевернулся на другой бок. - Глебка, - Вадим поцеловал брата в макушку. - Надо вставать, родной. - Негромко проговорил он. - Не надо, - пробормотал Глеб, глубже зарываясь в одеяло. - Не хочу. Темно ещё. - Зимой всё время темно. Вадик выждал ещё несколько минут и, откинув с одной стороны одеяло, сполз вниз, осторожно перевернул брата на спину, проскользил языком по его теплому бедру, взял в руку ещё не проснувшуюся плоть младшего и лизнул головку. Глеб, разбуженный неожиданной лаской, шире развел бедра и выгнулся дугой. Старший, просунув обе ладони под ягодицы брата, обхватил губами его член и втянул в рот. Глеб простонал, запрокинув голову, желая, чтобы эта ласка не заканчивалась, но сам не продержался и пары минут, зажмурился и почувствовал, как всё его тело содрогнулось от мощного оргазма. - Ты любишь меня? - шепотом спросил младший, едва успев восстановить дыхание. - Очень, - с улыбкой отозвался Вадим. - И тебе нравится, когда я делаю так? - рука мальчика опустилась на ствол старшего, стиснула его и принялась двигаться вверх-вниз. - Да, - простонал Вадик, вцепившись пальцами в простынь. - А так? - губы Глеба сомкнулись на влажной головке. Старший прохрипел в ответ что-то неразборчивое, но явно одобрительное. Глеб ускорился, второпях пару раз задел чувствительную плоть брата зубами, но тот мужественно стерпел, не желая останавливать младшего и, прикусив губу, напрягся, чувствуя приближение разрядки. Потом братья ещё некоторое время лежали молча. Слова были не нужны. Оба боялись, что с наличием слов их заново обретенный мир, пока ещё хрупкий и непрочный может снова разрушиться. Вадим хотел сказать младшему, чтобы тот больше никаких подобных авантюр с переодеванием в женскую одежду не совершал, но он не желал перед их расставанием снова ссориться. Ведь раз Глеб решился на такое, значит он отчаянно стремился всё исправить. Глеб же хотел сказать старшему, что он может заменить ему любую девчонку, но вспомнив, как ночью почувствовал слабый укол страха перед тем, как преступить самую желанную черту близости, решил промолчать. - Надо собираться, - тихо произнёс Вадик и прижался к губам брата, ощутив на них помимо вкуса его губ и собственный вкус. Младший нехотя кивнул. Ночь чудес закончилась. *** Проводив Глеба в детдом, старший Самойлов решил заглянуть к Ваньке на новую квартиру. Но того дома не оказалось, и Вадим сделал вывод, что он заночевал у Платоновой. Не долго думая, Вадик поехал к подруге. Наташка проснулась минут двадцать назад, приняла душ и теперь тихо лежала рядом со спящим Ванькой, любуясь его лицом и удивляясь самой себе. Ей казалось, что кроме Вадима она никогда никого полюбить не сможет, но именно Ваня проник ей под кожу, стал с ней одним целым. Именно он страстно и трепетно ласкал ее тело, занимался с ней любовью, именно он раскрыл в ней женщину. - Привет, - Морозов улыбнулся, приоткрывая глаза. - Доброе утро, - с ответной улыбкой ответила девушка. - Всё хорошо? - Ванька потянулся и глянул в окно, за которым белыми пушистыми хлопьями валил снег. Почему-то ему тут же вспомнился Афганистан, в котором зимой вместо снега бушевали лишь сильные ветра да песчаные бури. - Всё чудесно, - промолвила Платонова, вытаскивая Ваньку из воспоминаний. - Как насчёт завтрака или хочешь сначала кофе в постель? - Отличная мысль, - одобрительно отозвался Ваня, поглаживая Наташкину руку. - А я пока в душ на пять минут, ладно? Платонова кивнула, встала с кровати и быстро накинула на плечи теплый домашний халат. - Ты особо не одевайся, - с лукавой улыбкой сказал Ванька, поднимаясь следом за девушкой. Наташка развернулась к парню и вспыхнула, увидев его полностью обнажённое тело при свете дня. Морозов не отводил взгляд от подруги: от её пунцовых щек, от глаз, смотрящих с любопытством, стыдом и нежностью, и чувствовал, как его член наливается желанием, а по низу живота растекается покалывающее тепло. - Дашь мне полотенце? - хрипло попросил он. Девушка медленно выдохнула, будто приходя в себя. - Да… я… - Она подошла к шкафу, раскрыла створку и замерла. «Он сводит меня с ума», - подумала Наташка, и в тот же миг сильные руки Ваньки обвили ее со спины, а губы оставили на шее влажный след. - Ты такая красивая, - он зарылся лицом в волосы девушки. - Особенно, когда смущаешься. По телу Платоновой прошла дрожь возбуждения, сердце учащенно забилось. - Вань… Мне так… так стыдно и одновременно так хорошо, - тихо отозвалась она. - А будет ещё лучше, - шепнул Морозов, обжигая дыханием ухо Наташи и, пробравшись под ее халат, погладил плавные изгибы бедер. - Я тебе обещаю. - Вань, а ты не разочарован? - осторожно спросила девушка, боясь оглянуться на любовника. - Ты о чём? - не понял Ванька. Платонова покусала слегка припухшую губу. - О том, что у меня нет опыта, - ещё тише проговорила она. Морозов облегчённо выдохнул и поцеловал ее за ушком: - Я благодарен тебе за это. Наташка плотнее прижалась к груди молодого человека и откинула голову ему на плечо. *** Но едва они успели допить кофе и, отставив чашки, придвинуться ближе друг к другу, чтобы продолжить то, что случилось ночью, как раздался звонок в дверь. Ванька взглянул на девушку: - Ты кого-то ждёшь? - спросил он, обводя подушечкой указательного пальца контур ее губ. - Нет вроде, - неуверенно протянула Платонова, пытаясь сосредоточиться, но обнажённое тело Вани мешало ей это сделать. - Хочешь, тогда я открою? Наташа кивнула головой: - Да. А я пока оденусь. Морозов быстро натянул на голое тело джинсы и направился в коридор. Наташка прислушалась, и через несколько секунд до её слуха долетел до боли знакомый, радостный и возбуждённый голос. - С Новым годом, дружище! - С Новым годом, Вадь! - А где хозяйка? - Здесь, - Платонова бесшумно вышла из комнаты и, покосившись на Ваньку, встала в дверях. - С Новым годом, Вадик. - Слабо улыбнулась она. Одеваясь впопыхах в домашние брюки и футболку, девушка напрочь забыла о белье, и сейчас её грудь мягко обрисовывала светлая хлопковая ткань, подчеркивая напрягшиеся соски. Самойлов, заметив это, перевёл удивленный взгляд с подруги на друга, на котором кроме джинсов ничего больше не было, и обратно. Им овладело странное чувство. Вадим деликатно кашлянул, а Наташка в который уже раз за сегодняшнее утро ощутила, как кровь прилила к лицу и опустила глаза. Что-то тут было не так. Не так, как обычно. - С Новым годом, Наташ, - Вадик чмокнул девушку в щеку и одарил ее острым, рентгеновским взглядом. А пройдя в комнату тут же заметил скомканные простыни на разобранной постели, Ванькино белье, и Наташкин лифчик на стуле, и две чашки от кофе, стоявших на тумбочке. Платонова с Морозовым переглянулись. - Вадик, тебе выпала честь первым узнать, что с этого дня я и Ната… в общем, мы теперь вместе, - сообщил довольный Ваня. - Вместе… то есть… - взгляд Самойлова опять невольно скользнул по смятой постели. - Вы пара? - Да, - улыбнулся Ванька и взял Наташку за руку, переплетая свои пальцы с её. - Вы меня, конечно, очень удивили, - Вадим озадаченно почесал затылок. - Но я чертовски рад за вас. Правда. - Спасибо, - с серьезным видом ответила Платонова. - Может отметим это? - предложил Вадик, но тут до него дошло, что зашёл-то он не совсем вовремя, судя по внешнему виду друзей и убранству комнаты. - Или лучше в другой раз. - Смутившись, он дал обратный ход. - Обязательно отметим и именно сейчас, - отозвался Морозов и, поднеся к губам руку девушки, поцеловал ее пальцы. - У нас вроде и шампанское ещё осталось. Да, Нат? - И шампанское и еда, - промолвила Наташка улыбаясь даже помимо воли. - Я сейчас быстро на стол соберу. - Сказала она и поспешила на кухню, оставив Ваню с Вадимом одних. - Вань, а у тебя это… серьезно? - спросил Вадик друга, понизив голос и кивая в сторону коридора. Морозов взглянул Самойлову в глаза. - Ты не поверишь, но да. Даже более чем серьезно. - Уверенно проговорил он и провёл растопыренными пальцами по волосам. - Ты знаешь, что у меня было много девчонок и каждый раз мне казалось, что я влюблен на веки вечные, ты сам ещё все время прикалывался над этим. Но только сегодня ночью я ощутил разницу. Вот здесь… - Ванька приложил ладонь к левой стороне груди. - Здесь ёкнуло. Собственное удовольствие отошло на второй план. Появился страх ненароком обидеть, сделать больно. А раньше, когда дело касалось секса, я даже не задумывался об этом. Вадим внимательно смотрел на друга. - Наташка заслуживает счастья, - произнёс он, положив руку ему на плечо. Вадик давно и от всей души желал, чтобы Платонова нашла того, кто действительно её полюбит. Глядя иной раз в её глаза, он замечал сколько в них таится нерасплёсканной нежности, любви и ласки. То, чего он не мог принять от неё, потому что ему нечего было предложить взамен. И следующие слова Морозова дали ему понять, что Наташка нашла такого человека. Или он нашёл ее. Теперь это было неважно. - Вадик, я сделаю всё для этого, - пообещал Ваня. - Я знаю, Вань. Самойлов действительно верил ему. Верил, что Ванька изменился, стал серьёзнее. И Наташка, как раз та девушка, которая нужна ему сейчас, чтобы начать снова жить, забыв все ужасы войны. *** За празднично накрытым столом Вадим, глядя в сияющие глаза Платоновой, пожелал ей отныне всегда выглядеть такой же счастливой, как сейчас и, коснувшись своим бокалом сначала её бокала, а затем бокала Ваньки, добавил: - Я искренне рад за вас. С Новым годом, ребят! Ну, и… - Он сделал глоток шипучки. - Горько! - Вадик, ну что ты такое говоришь, - щёки Наташки уже привычно зарделись. Но судя по выражению лица Морозова слова друга ему понравились и он, отпив шампанского, обнял девушку за плечи и нежно коснулся губами её губ. Рот Наташки приоткрылся, впуская его язык, а глаза, наоборот, закрылись. Самойлов довольно хмыкнул и принялся за еду. Поглощая с огромным аппетитом «Оливье», он сообщил друзьям, что вчера Глеб втихаря покинув детдом, пришёл в общагу, и они с ним помирились. Естественно, он не стал вдаваться в подробности и рассказывать каким именно образом проходило их примирение. Если он и сможет с кем-то этим поделиться, то это будет Юля. - Ну и слава богу, - произнесла Платонова, подавая мальчишкам пирожки. - А то я уж начала думать, что вы до конца жизни дуться друг на друга собираетесь. - А сейчас он где? - спросил Ванька, откусывая пирог. - В детский дом пришлось отправить, - вздохнул Вадим. - Пока они там панику не подняли. - Надо будет навестить его. - Я завтра официально заберу его до конца каникул, - сказал Вадик и незаметно для самого себя облизнул губы, вспоминая вкус младшего. - Отлично, - обрадовалась Наташка. - Придёте к нам в гости? - К нам? - Ваня, приподняв одну бровь, хитро взглянул на девушку. - Ну… да, - немного смутилась она. - То есть, я могу переехать к тебе? - уточнил Морозов, улыбаясь. Наташа растерянно пожала плечами: - Если хочешь, - для себя-то она всё решила ещё рано утром, когда разглядывала Ваньку, но вот с ним они пока ничего обсудить не успели. - В этом можешь даже не сомневаться, - кивнул Ваня, подкладывая себе ещё салат. - Завтрак в постель, на обед - первое, второе и компот, на ужин - котлетки, по праздникам пирожки да курочка. - Перечислял он, подмигивая Самойлову. - Не жизнь, а рай. - Фу, Морозов, - рассмеялся Вадим, насаживая на вилку картошку. - Какой ты меркантильный. Наташ, одумайся, пока не поздно. - Шучу, - еле сдерживая смех, отказался от своих слов Ванька. - Не одумывайся, Натик, не надо. Компот ведь не обязательно. - Веселился он. Все дружно расхохотались. А Ваня снова наполнил бокалы. *** На следующий день Вадик, как и планировал, забрал Глеба из детского дома на ближайшую неделю. Он сказал ему, что их в гости пригласила Наташка, а так же упомянул, что она теперь встречается с Ванькой. - Они спят вместе? - глухо поинтересовался младший. - Спят. А что? - Спросил Вадим. Его пальцы скользнули между пальцами брата, и их ладони соединились. Глеб прерывисто вздохнул, проглатывая морозный воздух. - Ничего, - помотал он головой. Вадик остановился и заглянул в глаза младшему: - Что, Глеб? - Почему если парень с девушкой любят друг друга и спят вместе, в этом нет ничего ненормального, а если то же самое делают парень с парнем, то об этом нельзя никому говорить? - в голубых глазах плескались печаль и непонимание. - Потому что, - выдохнул старший. - В мире такие правила. - Дебильные, - выругался Глеб. - Я тоже хочу рассказать всем, что люблю тебя и сплю с тобой. - А тебе недостаточно того, что об этом знаю я? Младший промолчал, и они пошли дальше. Реакция Глеба беспокоила Вадима, и ему надо было во что бы то ни стало донести до брата, что о их теперь не совсем братских отношениях, нужно молчать. - Любовь не выставляют на показ, - сказал он, крепче сжимая ладонь младшего. - Пусть это будет нашей тайной. Но Глеб не был согласен с этим. Он любил. И хотел, чтобы об этом знали все на свете. Ведь скрывать обычно принято что-то позорное и унизительное, а любовь прекрасна и удивительна. В Наташкином подъезде Вадик обвил младшего за талию. - Мы братья, Глеб, - выдохнул он в его губы. - И такова цена наших отношений, ты должен понимать это. Иначе у нас ничего не получится. - Ты бросишь меня? - ловя дыхание старшего, испуганно прошептал Глеб. - Отправлюсь на Колыму до конца своих дней, если о наших отношениях станет известно, - произнёс Вадим вслух то, о чем думал с тех самых пор, как узнал о чувствах брата к себе. - А тебя в больничку упекут. И тогда Глеб понял, что незачем рассказывать о любви. Потому что люди, сами не умеющие любить, способны самое чистое чувство смешать с грязью и, не задумываясь, разрушить чужие жизни.