Ничьи

Вадим выглядел бледным и осунувшимся. Три дня он почти безвылазно находился в больнице рядом с братом, несмотря на то, что лечащий врач Глеба сказал ему, что к счастью младший отделался лишь ушибом шейного отдела позвоночника, травмировав только мягкие ткани. Тем не менее, эти три дня Глеб провел в фиксирующем шейном корсете, который сняли только сегодня. - Теперь можно домой? - сиплым, чужим голосом поинтересовался младший Самойлов. - Рано пока домой, сынок, - ответил доктор. А Вадик ласково сжал ладошку брата. - Ещё недельку придётся тебе полежать в постели, а дальше с тобой будут заниматься физиотерапевт, массажист и инструктор по лечебной физкультуре. С позвоночником шутки плохи. Глеб скривился и перевел на старшего страдальческий взгляд. Вадим неловко улыбнулся брату, но как только врач вышел из палаты, обнял его, осторожно прижимая к себе. Сердце Вадика защемило. - Знаешь, неделя пролетит быстро, ты и не заметишь. - Замечу, - Глеб поднял на брата глаза полные слёз. - Я же сдохну со скуки за неделю. Почему меня не выписывают, раз это всего лишь ушиб? - Глебушка, я не знаю, но врачам виднее. Хорошо уже то, что ты не сломал себе ничего, иначе… - Иначе, я навсегда остался бы в инвалидном кресле, да? - пробормотал младший. - Не хочу даже думать об этом, - после паузы сдавленно ответил Вадик. - Всё же обошлось. Глеб вздохнул. Потёрся носом о плечо брата. - Вадь, а физрука уволили? - спросил он. Лицо старшего Самойлова мигом исказилось от гнева. - К сожалению, нет. Васильевна сказала, что у неё был с ним долгий разговор, он признал свою вину, и они на педсовете решили дать ему второй шанс. - Но он постоянно издевается над всеми! - эмоционально произнёс Глеб. - Спроси Алинку, она подтвердит. Его уроки только Дёмину по душе. Вадим верил брату, но не в его силах было добиться увольнения нового физрука Глеба. - Алина, кстати, очень переживает за тебя, - сказал он. - Это ведь благодаря ей я приехал в больницу практически сразу же. - Она хорошая, - отозвался младший. - И любит тебя. - А я тебя люблю, Вадик, - проговорил Глеб тихим голосом. Вадим поцеловал младшего в уголок губ. - После того, как тебя выпишут, тебе ещё не скоро разрешат вернуться к урокам физкультуры. Глеб высунул язык и облизал нижнюю губу. - Ну и хорошо. *** В пятницу после обеда Глеба пришла навестить Алинка в сопровождении Инны Борисовны. Оставив воспитанников одних, женщина отправилась поговорить с врачом. - Как ты? - спросила девочка, присаживаясь на край кровати Глеба. - Сегодня занимался лечебной физкультурой. Шея гнётся нормально. - Охотно доложил Самойлов. - Думаю, что меня скоро выпишут. - И здесь физра, - вздохнула Макарова. - Это совсем другое, - пояснил Глеб. - Тут и упражнения легче, никаких тебе турников, канатов и козлов. И мужик, который ведёт занятия, нормальный. - Повезло, - слегка улыбнулась девочка и вздохнула. - А я физру уже просто ненавижу. По сравнению с Кощеем Роман Ильич был ангелом, а мы-то думали, что он деспот. - С кем? - переспросил Самойлов. - А-а, ты ведь не знаешь, - Алинка взглянула на Глеба. - Фамилия у нового физрука Кощеев. Глеб почесал нос и задумчиво произнёс вслух: - Константин Кощеев - жуть какая. Друзья переглянулись и одновременно рассмеялись. - Он всё ещё продолжает цепляться к тебе? - посерьезнев, поинтересовался Самойлов. Мягкое выражение Алинкиного лица мигом стало хмурым и напряжённым. Она кивнула: - Я и толстая, и неповоротливая, и неуклюжая, и неловкая… - перечисляла девочка, загибая пальцы. - Да, не слушай ты этого придурка! - вспылил Глеб и рассеянно, с долей сочувствия погладил подружку по руке. - Знаешь, он ещё так смотрит… - девочка замолчала, не договорив, а щёки её немного порозовели. - Как? - спросил Глеб, отбрасывая внезапно посетившую его догадку. Но, переглянувшись с Алиной, он почувствовал, как между ними проскочила одна и та же мысль. - Не знаю, как объяснить, - Макарова прижала к губам пальцы и сквозь них проговорила: - Но мне хочется на спортивную форму куртку зимнюю надеть, лишь бы он не пялился. - Он рассматривает тебя? Алина пожала плечами: - Мне кажется, что да, - произнесла она, постаравшись, чтобы голос звучал равнодушно. - Как бы я хотела получить освобождения от физры и лучше пожизненное. - Можешь упасть с турника, - невесело предложил Самойлов. - Пожизненное не обещаю, но на несколько месяцев точно будет освобождение. - Не смешно, - в глазах девочки отразилась боль. - Знаешь, как я перепугалась, когда ты сорвался с этой идиотской перекладины? Глеб тяжко вздохнул, но ничего не ответил. Вернувшаяся в палату воспитательница, сообщила, что в понедельник Глеба разрешено будет забрать в детский дом, но каждый день на протяжении некоторого времени ему нужно будет приезжать в больницу на массаж и физиопроцедуры. - Вместо школьных уроков? - Глеб с надеждой посмотрел на женщину. - Нет, Глеб, - покачала та головой. - Придётся пожертвовать занятиями музыкой. - Нет! Только не музыкой! - встревоженно воскликнул мальчик. - Я и так много репетиций пропустил, и если пропущу ещё, то Юрий Леонидович на моё место Лёньку возьмёт. Он давно просится, я знаю. - Ладно, посмотрим, - немного поразмыслив, отозвалась воспитательница. - Не переживай раньше времени. Но помни, что здоровье важнее всего. Глеб поджал губы. Он-то знал, что важнее всего любовь, а потом музыка. А здоровье и всё остальное где-то там, на задворках. Зачем ему нужно будет это пресловутое здоровье, если у него не будет музыки и любви брата? *** На физиотерапевтические процедуры и массажи Глеба возила Наташка в те дни, когда она работала в детском доме, в остальные же дни - Ангелина Павловна. Вадим ездил с братом в больницу в субботу, а воскресенье они наслаждались ничегонеделанием. Боли в шее его больше не беспокоили, и со временем инцидент, произошедший на физкультуре, от которой он на данный момент был освобожден, стал блекнуть в памяти мальчика. Репетиции Глеб не пропускал, так как Юрий Леонидович пошёл ему навстречу и немного передвинул время занятий. - У меня и в мыслях не было ставить Леонида вместо тебя, - успокоил он воспитанника. - К нам же седьмого марта на концерт приедут представители власти, меценаты и курирующая детский дом инспекция. Лёня пока не готов к таким серьёзным выступлениям. - А я? - растерялся Глеб. - А ты, - улыбнулся Самойлову мужчина и потрепал его по голове. - Бери гитару, будем репетировать. Совершенству нет предела. - А свои песни можно будет сыграть? - поспешил поинтересоваться Глеб, усаживаясь с гитарой на табурет. - Не уверен, но на всякий случай давай одну песню подготовим, а там уже будем смотреть по ситуации. С подготовкой к ответственному концерту Глебу вовсю помогал Вадик и как-то раз даже взял его на репетицию своего студенческого ансамбля. Глеб внимательно наблюдал за музыкантами, но, как и всегда особенно его завораживала игра брата. Мягкие и плавные движения его сильных пальцев, любовно скользящие по гитарным струнам прошивали тело младшего Самойлова насквозь, заставляя трепетать его душу. Вадим, периодически поднимая голову, улыбался Глебу, и тот таял от всепроникающего взгляда старшего. - Это будет очень важный концерт. Я не должен облажаться, Вадик, понимаешь? - Говорил Глеб позже, до боли в пальцах терзая струны гитары. - Ты готов, Глеб, - ласково отвечал Вадим, стараясь подбодрить младшего. - Главное, верь в собственные силы, верь в себя. - Я не знаю почему мне каждый раз страшно выходить на сцену, - признался Глеб, вспоминая, как часто страх не отпускает его главным образом в начале выступлений. - И, лишь сыграв две-три песни, я успокаиваюсь. Вадим отвел с лица брата прядку волос, коснулся кончиком пальца его носа. - А у тебя также, Вадик? - Я бы не сказал, - помотал головой старший. - Мне иной раз кажется, что я родился на сцене. - С усмешкой добавил он. - И с гитарой в руках, - заметил Глеб. Самойловы рассмеялись. - Мы с тобой совсем не похожи, - отсмеявшись, сказал младший с ноткой грусти в голосе. - Ну, почему же, - возразил Вадим. - Нам нравится одна и та же музыка, например. - И совершенно разные книги, - отметил Глеб. - Зато одна и та же еда, - продолжал искать сравнения между ними Вадик. - Тебе нравится трахать девчонок, - не удержавшись, мрачно выпалил Самойлов-младший, наступив на их общую больную мозоль, но тут же осёкся и глубоко вздохнул. - Мне нравится… - Вадим понизил голос. - Когда ты лежишь рядом со мной в моей постели… голый. А мои руки скользят по твоему телу. Глеб густо покраснел. - И ты не злишься, что я… ну, не могу пойти до конца? - смущённый откровениями старшего, протянул он. - Конечно, нет, - покачал головой Вадик. - К этому шагу должны быть готовы мы оба. - А ты готов, Вадь? - Не знаю, - пожал плечами старший. - Но тебе хоть немного хорошо со мной? - Глеб устремил на брата осторожный взгляд. - Ты сомневаешься? - спросил Вадим. - Да. Я боюсь, что приношу тебе мало удовольствия. - Тихо сказал младший и потупился. - Ты ошибаешься, Глеб, - разубедил Вадик брата, не покривив душой. Но в глубине своего сердца Глеб знал, что не ошибается. Но он также знал, что исправит это. Обязательно. *** Наташа поправила на Ваньке воротник куртки и, приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в губы. Месяц назад Ваня устроился помощником машиниста электропоездов дальнего следования и теперь бывал дома весьма нечасто. Вот и сейчас пришло время отправляться ему по очередному маршруту. - Я буду скучать, - произнесла Платонова. - Кажется, что ты только вернулся, и уже опять в рейс. - Прости, Натик. Я и сам думал, когда устраивался на эту работу, что выходных будет побольше, - с сожалением ответил Морозов. - Но пока так. - И концерт Глебушки пропустишь, - вздохнула девушка. - Поцелуй его за меня, - проговорил Ванька, приглаживая пятерней волосы. - Я уверен, что он будет лучшим. Наташка кивнула: - Он готовился к этому концерту, как спортсмен к олимпийским играм. - Музыка - это всё-таки самойловская стихия, - широко улыбнулся Ваня. - Вспомни, они в детдом уже с гитарой приехали. - Помню. А ещё помню, как ты носился с фотоаппаратом и щёлкал всех девчонок подряд. - Рассмеялась Платонова. - Не всех, а самых красивых, - попытался возразить Морозов. - Да… Давно я не брал камеру в руки. - С грустью добавил он. - Вань, а железная дорога - это твоя стихия? - не удержавшись, спросила Наташа. - Вся эта романтика поездов тебе по душе? Морозов пожал плечами: - Я так думал раньше. Но теперь, когда у меня есть ты, мне хочется каждую ночь проводить с тобой, - признался он. Девушка прижалась к груди молодого человека и почувствовала, как его руки обнимают ее плечи. Её охватило внезапное спокойствие от Ванькиных слов. - Я думаю поискать другую работу, - немного нерешительно проговорил Ваня, касаясь губами шелковистых волос Наташи. - Правда? - отозвалась Платонова, поднимая на парня глаза. - Ты ведь не против? - Нет. Конечно, нет. - Заверила его девушка. - Стоит попробовать. - Вот и хорошо, - Морозов взглянул на часы и вздохнул: - А сейчас мне пора. - Я буду скучать, - повторила Наташка. - Я тоже, - Ванька виновато улыбнулся. - Люблю тебя. - Он поцеловал тёплые девчоночьи губы. - Передавай привет Вадику и Глебке. - Обязательно, - пообещала Платонова. Когда входная дверь за Ваней захлопнулась, она постояла ещё несколько секунд в коридоре и вернулась на кухню, чтобы прибраться после завтрака. *** Праздничный концерт Глеб отыграл, что называется «на разрыв аорты». Он растворялся в разноцветных нитях музыки, став её частью, обретая крылья за спиной и уверенность, о которой говорил Вадик. Он выложился полностью. Отдал всего себя без остатка, и сейчас чувствовал глубокое удовлетворение от проделанной работы. Ребята оказывали музыкантам существенную поддержку. Отбивали ритм, притоптывая, хлопали в ладоши, подпевали. Приехавшие в детский дом представители власти остались довольны, а один из них - седовласый мужчина в возрасте так растрогался, что даже потрудился подняться на сцену и лично пожать руки каждому из ребят-музыкантов. - Я сам вырос в детском доме и занимался в ансамбле «Песни и пляски», - сказал он. - Поэтому с тех самых пор очень люблю самодеятельность. Она помогает найти себя и раскрывает спрятанные в нас таланты. После было произнесено ещё много разных тёплых слов, но Глеб уже ничего не слышал, он мечтал кинуться в объятия брата и услышать похвалу от него. Ведь именно она была для мальчика самой важной и ценной.