Ничьи

Осень окончательно вступила в свои права и накинула на плечи города яркую шаль из разноцветных листьев. Лёгкий ветерок ворошил опавшую листву. Глеб сидел на подоконнике и любовался буйством красок, пытаясь справиться с раздраем, который творился у него в душе. Несмотря на то, что Вадим добился отмены наказания, и он вновь проводил все выходные дома, отношения между ними до конца так и не наладились. Вадик продолжал злиться на младшего брата из-за побега, из-за того что он заставил его перенервничать и постареть за два дня на пять лет. Глеб извинился уже сто раз. Вадим также сто раз сказал, что всё нормально. Но младший чувствовал, что ничего не нормально. Вадик больше не прикасался к нему. То есть он конечно же, брал его за руку, иногда обнимал за плечи, ерошил волосы, но он больше не звал его спать вместе, не целовал и не ласкал так, как позволял себе это раньше. - Уроки сделал? - спросил старший Самойлов, заглянув в комнату брата. - Угу, - соврал Глеб. В координатных методах в пространстве он не понимал ровным счётом ничего. И желания разбираться в этой белиберде у него не было никакого. То ли дело литература, или хотя бы астрономия. - Хорошо, тогда, может, пойдём погуляем или телек посмотрим? Глеб взвесил в уме предложение Вадима и покачал головой: - Нет. Я бы хотел поиграть на гитаре. - Признался он. - С тобой. - И исподлобья взглянув на старшего, спросил: - У тебя есть для меня время? Вадик кивнул: - Давай поиграем, - он расчехлил гитару младшего брата, затем принёс свою и присел на край его кровати. - Что будем играть? Есть какие-то особенные пожелания? - Есть, - Глеб тоже пересел на кровать, приподнял колено, устраивая на ней инструмент, и нервно взял пару аккордов. Затем сосредоточился и, не поднимая на брата глаз, начал играть совершенно новую песню. Мы слишком люди, мы слишком любим, Не видя света других планет. А где-то космос считает звезды, А звездам счёта навеки нет. Не люби меня, нет, не люби меня. Будь со мною грубее, активнее. Не проси у меня ты прощения, Соверши надо мной извращение. Всегда так будет: те, кто нас любит Нам рубят крылья и гасят свет. И мстит нам космос, уводит звезды Туда, где людям дороги нет. Отпусти нас туда, не люби меня… Когда младший закончил, Вадик наклонился к нему и взял его за руку. - Я люблю тебя, несмотря ни на что, - он прижался губами к пальцам Глеба. Самойлов-младший сглотнул. - Мне так жаль, что я заставил тебя переживать, - тихим голосом прошептал он. - Я… я тогда не подумал об этом. - Песня очень красивая, - проговорил Вадим, отпуская ладонь брата. - Забирай её. Она твоя. - Слишком щедрый подарок. - Ничуть, - Глеб покусал губу, обвёл взглядом комнату, долго рассматривал плакаты рок-групп, висевшие на стене, как будто не он сам их развешивал, а потом едва слышно вымолвил: - Вадь, накажи меня. - Голос его дрогнул и сорвался, словно полетел в пропасть. Вадим нахмурился: - В смысле? Глеб взял его руку и положил себе на пах. - Соверши надо мной извращение. Тон младшего был серьёзным, но глаза искрились смехом. Вадик улыбнулся, забирая у брата гитару и отставляя её в сторону. - Ну, снимай штаны, негодник. Глеб встал и, не отводя от старшего взгляд, потянул за шнурок своих домашних штанов. Через секунду они упали к его ногам. Через две - Вадим принялся поспешно срывать с себя одежду. А через пять - полностью обнажённые братья лежали в постели и горячо целовались. Пальцы Вадика касались младшего между ног, гладили, ласкали. Глеб ощущал вкус губ старшего, слышал стук его сердца, чувствовал его желание и плотнее прижимался к его телу, обнимая за плечи. - Я скучал, Вадик, - прошептал он, хватая ртом воздух и выгибаясь в руках брата, плавясь от медленных движений его языка вокруг то одного, то второго соска. - Это хорошо, - язык Вадима скользнул ниже к твёрдому члену Глеба. Ноги Глеба сами приглашающе разъехались в стороны. - Сделай меня своим. Вадик прямо посмотрел на младшего. - Глеб, это должно быть больно. - Мы никогда наверняка не узнаем, если наконец-то не попробуем. В словах Глеба был резон. Да и отказываться Вадиму от него с каждым разом становилось всё сложнее. - Переворачивайся на живот, - мягко скомандовал он. Глеб с готовностью улёгся на живот и слегка отставил бёдра. Вадик подсунул под них подушку, чуть шире развёл его ноги и сделал глубокий вдох, урезонивая на время своё желание. - Удобно? - Да, - судорожно выдохнул младший. Вадим оглаживал спину брата, почти невесомо касался губами его кожи, массировал ягодицы, то разводил, то снова сводил их вместе. Глеб нетерпеливо ёрзал, стонал, тёрся членом о подушку, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и он лишится рассудка. Его стоны заводили Вадика, сильнее распаляли его жажду обладания. Облизав палец, он осторожно надавил им на тугой вход брата и, не встретив сопротивления, вошёл пальцем немного жёстче. Тело младшего затрепетало, он вскрикнул и излился прямо на подушку, не успев подставить ладонь. Судорога Глеба запустила цепную реакцию. Старший Самойлов, опьянённый оргазмом брата, обхватил ладонью свой член и, не отводя глаз от бёдер младшего, не вытаскивая из него палец, рукой довёл себя до кульминации. На несколько долгих минут в комнате воцарилась тишина. Было слышно, как на кухне равномерно капает кран, а за окном поскрипывают качели. Глеб перевернулся на бок и, взглянув на брата, выдохнул его имя. - Хватит на сегодня? - спросил его Вадим, целуя в губы, вдыхая волнующе-влажный запах страсти вперемешку с горьковатым ароматом полученного удовлетворения. Младший помотал головой: - Нет, готовься ко второму раунду. Вадим шутливо закатил глаза: - Маленький извращенец. Давай, оставим продолжение на завтра. - Давай без «давай», - Глеб был непоколебим. - Сделаем это сегодня, хватит уже меня динамить. - Тогда мне нужно время на перекур и душ, - выдохнул Вадик в рот брата и мягко вывернулся из под него. - Даю тебе десять минут, - деловито отозвался Глеб. - А то что? - спросил старший лениво потягиваясь. - Передумаешь? Младший скользнул по телу Вадима жадным взглядом и учтиво произнёс: - Не дождёшься. Они вернулись в постель полчаса спустя, успев не только принять душ и выкурить по сигарете, но и слегка подкрепиться. - Ты понимаешь, что мы собираемся сделать? - давая Глебу шанс пойти на попятную, уточнил Вадик. - Да, - без тени сомнений ответил младший, укладываясь на живот. Самойлов-старший долго, терпеливо, нежно и ласково подготавливал брата, но боли первого раза избежать было никак нельзя. Глеб вздрогнул, почувствовав Вадима внутри, руки его инстинктивно сжались в кулаки, ногти с силой впились в ладони. Боль была ошеломляющей, внезапной и резкой, пронизывающей. Глаза защипало от слёз. Ощущение наполненности было слишком мучительным. Он зубами вцепился в наволочку. Вадик почувствовал дискомфорт младшего и попытался было выйти из него. - Нет… продолжай, - тихо попросил Глеб, найдя в себе силы. Старший накрыл тело брата своим, заставляя себя не сойти с ума от его жара и не начать двигаться, полностью отдавшись во власть инстинктов. - Посмотри на меня, - прерывисто выдохнул он, склоняясь ближе к младшему. Глеб послушно повернул лицо к Вадиму. Тот вытер большим пальцем с его щеки солёную влагу. - Не плачь, пожалуйста, - губы Вадика коснулись уха брата. Младший кивнул, но слёзы всё равно предательски текли по его щекам. И он снова всхлипнул. Вадим целовал шею Глеба, плечи, шептал ему нежности, чувствуя сумасшедшую любовь к младшему брату. Глеб постепенно расслабился, и Вадик смог плавными движениями продвинуться глубже. По коже у него бежали мурашки, член пульсировал острейшим желанием. Он положил ладонь на впалый живот Глеба, заставляя его чуть выгнуться, тем самым меняя угол проникновения. Младший застонал, поддался бедрами назад, шире расставил ноги, открываясь брату ещё больше и заставляя его хотеть ещё сильнее. Старший брал Глеба медленными осторожными толчками, растворяясь в сладких волнах наслаждения. - Скажи мне остановиться, - прошептал Вадим, тяжело дыша от зашкалившего возбуждения. - Нет… нет, - вновь и вновь повторял Глеб. - Можно, мы только позу поменяем? Я хочу видеть твои глаза. Вадик осторожно вышел из младшего и перевернул его на спину. - Я не хочу тебе больше причинять боль. - Входи, - не обратив внимания на слова брата, дал отмашку Глеб, сгибая ноги в коленях и разводя их в стороны. Старший прижался членом ко входу младшего, который медленно раскрывался по мере его продвижения внутрь, а рукой гладил плоть Глеба, пытаясь возбудить его. Глеб тихо вскрикнул, но Вадим запечатал его рот поцелуем, сглатывая крик брата. Его боль. Принимая её в себя. Младший вцепился в плечи Вадика, держась за него из последних сил. Стискивая, царапая кожу. - Расслабься, - уговаривал его старший. - Попробуй расслабиться, малыш. Глеб коснулся губами шеи брата. Сначала робко. Затем смелее. Он не закрывал глаз. Все смотрел и смотрел на Вадима. Ныряя в его взгляд, теряя себя в этих преданных глазах волка. В этот миг они со старшим были единым целым, и от осознания этого боль отступала на второй план, уступая место огромному счастью, которому стало тесно внутри. Оно переполняло мальчика. Оно было настолько сильным, что ему казалось, если он протянет руку, то дотронется до него, погрузится в мягкую густую пелену счастья. Боль, разбавленная наслаждением уже не была нестерпимой. Глеб испытывал удовольствие, видя лицо брата, на котором светилась нежность вперемешку со смущением, упоение и жаркое неподдельное влечение. К нему. - О, господи, боже мой, - хрипло простонал Вадик. Дыхание его сбилось, стало тяжёлым и прерывистым. Он вталкивался в брата то дико и жадно, а то плавно и осторожно, едва не воя от ненасытного желания. А затем сумасшедший по своей силе оргазм сотряс его тело. Глеб спрятал лицо в впадинке между плечом и шеей старшего брата. В крови бурлил адреналин, а душа парила где-то в поднебесье. - Прости, Глеб, - вымолвил Вадим, отыскивая губы младшего для поцелуя. - За что? - спросил Глеб, мягко отвечая на поцелуй. - За то, что мне было хорошо? Вадик внимательно посмотрел на брата. - Я бы хотел, чтобы тебе было хорошо. Глеб ничего не ответил и лишь снова зарылся в старшего. - Я всегда хотел, чтобы тебе было хорошо, - с беспокойным волнением повторил Вадим. Младший облизал губы. - Вадь, а когда ты понял, что я стану твоим? - В тот день, когда ты родился, - не раздумывая произнёс Вадик. Глеб приподнялся на кровати и, несмотря на физическую усталость, нежно улыбнулся брату. Старший обвёл кончиком пальца его припухшие от поцелуев губы. - Хочешь, я принесу тебе мороженое в постель? - Потом, ладно? - утомленно отозвался Глеб. - Я бы немного поспал. - Тогда, я с тобой, если не возражаешь. Младший нырнул в уютные объятия Вадима, как в самое тёплое и безопасное место на всей земле. *** Проснулся Вадик резко, словно кто-то толкнул его. И, не успев открыть глаза, сразу вспомнил, что натворил накануне. Глеб, разметавшись, спал рядом. «Господи, что же я сделал с тобой», - весь ужас произошедшего навалился на него своей тяжестью. И без того сложный мир, стал теперь ещё запутаннее. Беречь брата и заботиться о нем станет теперь ещё сложнее. Он всё так же любил Глеба. Хотя, нет, не так. Он любил его в сто крат сильнее, чем накануне и от этого становилось страшно. Сможет ли он сделать так, чтобы грозовые тучи никогда не прятали от младшего брата ласковое солнце? Глеб, словно услышав мысли Вадима, приоткрыл глаза и уставился на него. На какой-то бесконечный миг они оба замерли. Один тёплый и заспанный, второй настороженный и задумчивый. Сердца их на мгновение перестали биться. - Вадик, - прошептал Глеб переворачиваясь и тут же мучительная гримаса исказила его лицо. Внутри невыносимо саднило. - Очень больно? - встревоженно поинтересовался старший, опасаясь дотронуться до брата. - Нет, - соврал Глеб. - Я даже не буду делать вид, что поверил. - Ты боишься, Вадик? - с легким беспокойством спросил младший. - Я не боюсь, я в ужасе, - не таясь, признался Вадим. Глеб пристроил голову на его плече. - А я не боюсь, я счастлив. Самойлов-старший набрал в грудь побольше воздуха и выпалил: - Ты понимаешь, что о том, что между нами произошло никто никогда не должен узнать? Глеб молчал. Он не хотел, чтобы их отношения были всего-навсего страшной гадкой тайной. Но, судя по всему, именно такими им и суждено быть. - Глеб, я люблю тебя, - продолжал Вадим уже более спокойно. - Но в этом мире свои законы и правила и им нужно соответствовать, чтобы не усложнять себе жизнь. Младший с трудом сглотнул безжалостность и несправедливость этого мира. - Я не подведу тебя, - уныло пообещал он. Вадик сжал в руке ладошку брата, но через секунду в буквальном смысле подпрыгнул на кровати и озадаченно воскликнул: - Вас же на следующей неделе должны в военкомат на медкомиссию вести?! - В среду же уже водили, я разве не говорил? - удивился Глеб. - А, точно, - старший с облегчением привалился спиной к стене. - Вадик, в случае чего, я бы просто не стал снимать там трусы, - заверил его младший. - Глеб, там все снимают трусы без лишних разговоров. - А они там настоящие врачи, или это просто озабоченные извращенцы? - спросил Глеб, нахмурив лоб. Старший улыбнулся. - Врачи-извращенцы, - он провёл пальцем по груди брата, обвёл пупочную впадинку и спустился ниже. В животе у Глеба заурчало. - Я хочу тебя, - заявил он, наблюдая за пальцем Вадика. - А по-моему, ты хочешь есть, - со смешком ответил Вадим, поглаживая плоть младшего. - И это тоже, - признался Глеб, выдыхая. - А ты? Вадим наклонился и поцеловал брата в губы. - А я бы съел тебя, маленький сладкий зефир. - Я не вкусный. - Ошибаешься, я же пробовал, - произнёс Вадик и, улёгшись между ног Глеба, добавил: - Сейчас ещё раз попробую.