Ничьи

Вадим положил телефонную трубку и, предварительно заглянув в комнату, где спал брат, прошёл на кухню. Там он прикурил сигарету и уставился в окно. Небо было по-зимнему серым и пустым. Первый день нового года принёс страшную весть, и Вадик всерьёз задумался о том, что возможно теперь и весь год будет состоять из неудач, бед, потерь и несчастий. Вообще-то, он не был склонен проводить подобные параллели между событиями, но сейчас такие мысли сами собой лезли в голову. О смерти Алины ему сообщила Наташа. Он даже не сразу разобрал слова, которые она произносила между захлёбывающимися рыданиями. Поначалу парень подумал, что что-то случилось с Ванькой, но потом трубку взял Морозов и объяснил, что ночью в больнице Алинка наглоталась каких-то лекарств, а когда её обнаружили медсёстры, то было уже слишком поздно. Старший Самойлов застыл, как громом поражённый. - Вадик, скажи Глебу, - проговорил тем временем Ваня. - А я тебе перезвоню позже. В трубке раздались короткие гудки. «Легко сказать - скажи Глебу, - думал Вадим, медленно втягивая сигаретный дым глубоко в лёгкие. - Как о таком можно сказать?». Вадик прикурил вторую сигарету от первой и стал мысленно произносить слова, которые он должен будет сказать младшему. Он должен будет взвалить на его плечи груз смерти. Десять лет назад ему уже приходилось сообщать Глебу о смерти их родителей, но тогда он был слишком мал, чтобы понять весь масштаб бедствия, свалившегося на них. Да и сам Вадим тогда ещё многого не понимал. Сейчас же всё было иначе. Сейчас больше всего Вадик опасался, что Алинкина смерть нанесёт Глебу психологическую травму, учитывая неустойчивое состояние психики младшего. И теперь только от него зависит, как Глеб сможет пережить эту трагедию. Затушив третью по счёту сигарету, Самойлов вздохнул и направился в комнату к брату. - Глебка, - окликнул он младшего, присаживаясь на край кровати и мягко поглаживая его плечо. - Проснись. Глеб нехотя повернул голову к Вадиму и лениво приоткрыл глаза: - С Новым годом, Вадь, - хрипло выдохнул он и улыбнулся. - С Новым годом, малыш, - ответил Вадик, но лицо его при этом оставалось серьёзным. Он обвёл взглядом комнату и добавил: - Звонила Наташа. По спине младшего Самойлова побежали мурашки, улыбка замёрзла на его лице. - Она всем рассказала о нас с тобой, да? - настороженно спросил он. - Нет, - поспешно ответил Вадим. - Нет, об этом не беспокойся. Случилось кое-что другое. - Он взял со стола бокал, в котором оставались остатки шампанского, и одним глотком допил выдохшуюся шипучку. - Что? - глаза Глеба потемнели. Он сел на кровати, внимательно глядя на старшего. Вадик положил ладонь на руку брата и набрал в грудь побольше воздуха: - Глеб, Алины больше нет, - на одном дыхании произнёс он. - Она… она умерла сегодня ночью. - Что? - младший смотрел прямо в глаза Вадима. - Нет. - Голос его дрогнул, а сердце рухнуло вниз, к ногам. - Этого не может быть. - Потрясённый, он замотал головой. С губ Вадика сорвался глубокий вздох. - Я бы хотел, чтобы это было ошибкой, - он привлёк к себе брата. На глаза Глеба навернулись слёзы. - Как? - всхлипнул он. - Она где-то раздобыла таблетки и выпила все сразу, - передал Вадим Ванькины слова. - Таблетки? - повторил Глеб словно в тумане, но его мозг заработал с предельной чёткостью. Он прекрасно помнил, что сам посоветовал Алине не принимать таблетки, которые приносили ей медсёстры, но он так же помнил, что сказал, чтобы она смывала их в унитаз, а теперь получается, что подруга копила лекарства специально, чтобы… У младшего Самойлова мороз пробежал по коже от своей догадки. - Это я виноват, - признался он, с трудом проглотив слюну. Вадик с удивлением посмотрел на брата, а у того было такое выражение лица, будто он увидел привидение. - Глеб, ты-то здесь при чём? Глеб отстранился от старшего, спустил ноги с кровати и, зажав ладони между коленями, сказал: - Это я посоветовал Алинке не принимать лекарства. - Вот именно, что не принимать, а она… - но Вадим не договорил, так как неожиданное озарение накрыло его. - Так ты знал, что она хотела сделать? - Нет, ты не понял, - отозвался Глеб, не меняя позы. По его лицу катились слёзы, но он, казалось, не замечал их. - Она мне говорила, что от этих таблеток чувствует себя плохо и я ей посоветовал не пить их, а смывать в туалет, но она… - Младший запнулся. - Но она, видимо, не смывала, а копила их. - Но ты не виноват в этом, ты же хотел, как лучше, - постарался успокоить Вадик брата. - Ты ведь не знал, что она их собирает и тем более не знал зачем она это делает. - Вадик, ты не понимаешь! - Глеб с раздражением прикусил губу. - Если бы я ей не посоветовал не пить таблетки, то она так и принимала бы их каждый день, и они бы у неё не накапливались и соответственно, ей нечем было бы убить себя! - Выпалил он на одном дыхании. - Ты не прав, Глеб, - ответил старший, не желая, чтобы брат брал на себя вину и занимался самобичеванием. Самойлов-младший посмотрел на Вадима сквозь пелену слёз. - Зачем она это сделала? - шёпотом промолвил он, чувствуя, как кровоточит сердце. - Я не знаю, Глебка. Глеб прижался к Вадику. Он знал. Знал, что Алинка покончила с собой из-за него, из-за того, что он не отвечал на её любовь взаимностью, или из-за того, что он ничего не сделал, когда физрук насиловал её. *** Наташка не могла смириться с тем, что девочки, которую она хотела взять в свою семью, которой искренне хотела помочь и которую успела полюбить, больше нет. - Я никогда не смогу пережить это, - сказала она Ване накануне похорон, отодвигая от себя нетронутую тарелку с ужином и сворачиваясь на диване клубком. - Может, тебе отпуск взять? - сочувственно произнёс Морозов, пересаживаясь со стула на ковёр рядом с диваном. Девушка кивнула и, скрестив руки на груди, произнесла: - Ты прав. Только это будет не отпуск, - Наташа посмотрела на Ваньку. - Я уволюсь. - В смысле, уволишься? - переспросил Ваня, наблюдая за тем, как любимое лицо искажается в гримасе боли. - Ты же так хотела работать с детьми. - Найду другую работу, а в этот детдом не вернусь, - выдавила она из себя. - Знаешь, что сказала мне Лариса Васильевна? - Что? - Что я должна вздохнуть с облегчением, потому что Алина это в больнице сделала, а не у нас дома, а то меня по милициям и прочим инстанциям затаскали бы, - в голосе Платоновой слышались едва сдерживаемый гнев и бессильная ярость. - А ведь это из-за неё всё произошло. - Она тихо всхлипнула. - Это она не захотела написать расписку, позволяющую мне забрать Алинку на праздники. Ванька не произнёс ни звука, лишь утешительно поглаживал девушку по плечу, но совершенно не знал, как облегчить её страдания. - Если ты действительно хочешь уволиться - увольняйся, - через долгую паузу сказал он. - Я поддержу любое твоё решение. Но, Наташ, давай ты подумаешь об этом чуть позже? - Да, - проговорила Наташка. - Завтра тяжёлый день, и я ещё не знаю, как переживу его. - Я буду с тобой. Наташа кивнула и закрыла глаза. Сна не было, но ей необходимо было выспаться. Она закусила нижнюю губу, изо всех стараясь не расплакаться. Позднее Морозов осторожно перенёс уснувшую девушку в кровать и укрыл одеялом. *** Похороны были скромные. Впрочем, за казённый счёт иного и быть не могло. Из сотрудников детского дома присутствовали только Инна Борисовна, Ангелина Павловна, да старая нянечка - баба Катя, беспрестанно крестившаяся и бормотавшая себе под нос какую-то монотонную молитву. Подруг у Алинки не было. По крайней мере таких, которые бы выказали желание проводить девочку в последний путь. На улице стояла морозная, но ясная и безветренная погода. Чёрные ветви деревьев, словно ватой были окутаны мягким снегом. Косые лучи солнца освещали надгробные памятники и кладбищенские кресты. Но несмотря на это казалось, что воздух был пропитан свинцом, тяжёлым и мрачным. Глеб, одной рукой прижимая к себе белые гвоздики, второй, вцепившись в ладонь Вадима, не отрывал глаз от могильщиков на длинных верёвках опускающих в вырытую глубокую яму гроб с Алиной. За несколько минут до этого состоялось прощание с девочкой. Крышку гроба, стоящего на катафалке, сняли, и глазам Глеба предстала, утопающая в цветах Алинка - маленький воздушный ангел в нарядной блузке, с бледным лицом и сложенными на груди руками. Присутствующие по очереди подходили к гробу и, наклонившись, прикасались губами к её лбу, прощаясь. Самойлов-младший подошёл к подружке последним. Дотронулся пальцами до её холодного лица и поцеловал в лоб. - Спи, - прошептал он, поправив платок, прикрывающий Алинкины волосы, и так и замер. Вадик шагнул к брату и мягко отвёл его за плечи от гроба, и в этот момент, наткнувшись на тревожный взгляд Наташи, внутренне напрягся. Но нет, она не думала сейчас о том, что братья Самойловы, её лучшие друзья занимаются безнравственными и непристойными вещами, она думала о том, как важно в жизни ценить любовь и беречь друг друга, ведь смерть всегда где-то рядом. Глеб из последних сил сдерживал слёзы, наблюдая, как крышка гроба закрывается теперь уже навсегда. После все по очереди кинули в могилу по горсти земли, и могильщики вновь принялись за работу. К обеду небо затянуло тучами и вскоре повалил снег. А к вечеру холодная мгла закрутила город в седой саван. Поминки Наташа с Ваней устроили у себя. С пяти утра Платонова готовила кутью, пекла блины и пирожки, и варила борщ. Ванька начистил картошки, чтобы придя домой её можно было сразу поставить варить, нарезал винегрет из сваренных заранее овощей, а позже сходил в «Кулинарию», чтобы купить готовых котлет. У Глеба продолжались каникулы, и поэтому возвращаться в детский дом ему было не нужно. Он сидел за столом и пытался засунуть в себя сладкую рисовую кашу с изюмом, запивая её не менее сладким «Кагором». Вадим, Ваня и пришедший на поминки Саша Козлов пили водку. Речей произносили мало. И не потому что не могли найти подходящих слов, а потому что в голове не укладывалось, что несколько часов назад они похоронили шестнадцатилетнюю девочку, умершую не от болезни, а от безразличия окружающих. Это было страшно, жестоко и ужасно несправедливо. - Всё из-за меня, - сказал Глеб, поднимаясь из-за стола и стараясь ни на кого не смотреть. Ни успокаивающие слова Вадика, ни вино, ничто не спасало его от собственных гнетущих мыслей. В сознание вновь проникло изнурительное чувство вины, давая мальчику повод продолжать корить себя. - Глеб, - старший Самойлов потянул брата за руку, но Наташа перехватила его: - Глебушка, - сказала она, вставая и обнимая мальчика. - Тебе справиться с этим горем будет намного сложнее, чем нам, потому что ты больше всех времени проводил с Алиной. Вы дружили, и она всегда очень тепло отзывалась о тебе, и я могу тебя уверить, что Алинка не хотела бы, чтобы ты чувствовал свою вину в том, что произошло. Память о ней, и её доброта будут вечно жить в твоём и наших сердцах. - Платонова говорила тихо и вкрадчиво. - Сейчас ты чувствуешь себя покинутым и одиноким, но не забывай, что у тебя есть брат, который любит тебя больше жизни. - Наташка взглянула на Вадима. - И есть мы - твои друзья. Ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь. А мы… мы просто обязаны сделать выводы, чтобы не допустить повторения такой трагедии. Я знаю, что отпечаток этой смерти будет теперь всегда лежать на твоём сердце, но мне хочется верить, что светлые воспоминания об Алине согреют его, а все мы поможем тебе пережить эти страшные дни. Вадик с благодарностью смотрел на Наташу и в очередной раз восхищался её стойкостью, мужеством и огромным открытым сердцем. Невзирая на собственную боль, она нашла нужные и такие важные слова для его брата. Глеб коротко кивнул, всерьёз обдумывая Наташины слова, а затем вдруг проговорил: - Баба Катя сказала, что Алинку на небо не пустят, потому что она совершила страшный грех, и теперь её душа будет вечно маяться, не находя себе покоя. - Да не слушай ты весь этот бред! - вспылил Ваня. - Откуда чего они знают? Алина никогда никому не причинила зла, она была самым светлым человеком на свете, а поэтому, я уверен в этом, что там - на небе, о ней будет кому позаботиться, вопреки тому, каким именно образом она ушла из жизни. - А страшный грех совершили те, кто допустил эту трагедию, - добавил Саша. - Я очень надеюсь, что спать спокойно они отныне не будут. - Вообще неизвестно, есть ли там что-нибудь после смерти или нет, - задумчиво произнёс старший Самойлов и налил брату водки, несмотря на осуждающий взгляд Наташи. - Выпей, легче станет, - сказал он Глебу, пододвигая к нему рюмку. Глеб сделал большой глоток и ощутил, как к горлу тут же подступила тошнота. - Через нос дыши, - посоветовал Вадим. Младший вдохнул и выдохнул так, как сказал брат. - Гадость, - он кашлянул, прочищая горло. - Гадость, способная бороться с призраками прошлого, - философски заметил Ванька, разливая водку по рюмкам друзей, но минуя стопку Глеба. Наташка протянула Глебу сложенный блинчик, и положила в его тарелку котлету и винегрет. - А теперь ешь. Глеб взялся за вилку. Есть действительно захотелось. Сначала захотелось избавиться от неприятного привкуса во рту, а потом он понял, что со вчерашнего вечера ничего не ел, ибо утренний омлет, приготовленный Вадиком, так и остался стоять на кухонном столе. Самойлов-старший, улучив подходящий момент, отозвал Наташу на кухню. - Как ты? - спросил он, прикрывая дверь. - Плохо, - Платонова сложила грязную посуду в раковину. - Я не думала, что успела так привязаться к ней. - Понимаю, - с сочувствием кивнул Вадим. - Но Глебу хуже, - Наташа быстро взглянула на друга. - Вадик, умоляю, береги его. Не дай ему застрять в этом состоянии. - Обещаю, - ответил Самойлов, дотрагиваясь до плеча девушки и, перехватив её взгляд, сказал: - Сейчас, наверное, не время поговорить о том, что ты тогда видела. Наташка опустила глаза и нервно потёрла ладони. - Не время, Вадим, - с горечью отозвалась она. - Давай в другой раз. - Хорошо, - согласился Вадик. - Тогда, мы с Глебом будем собираться домой. Мне кажется, он устал, да и вам надо отдохнуть. Платонова промокнула глаза полотенцем и кивнула. - Я соберу вам с собой еды, а то осталось много, нам с Ваней столько не съесть. - Спасибо, - поблагодарил Самойлов и уточнил, когда Наташке нужно выходить на работу. Черты её лица напряглись. - Послезавтра, - ответила она. - Приду и напишу заявление об уходе. - Точно решила? - Вадим уже знал от Ваньки о Наташкином желании уволиться. - Абсолютно, - подтвердила девушка, заворачивая в фольгу котлеты и складывая в пакет пирожки.