Ничьи

- Ну, наконец-то, - недовольно проворчал Глеб, услышав, что брат вернулся домой. - Сказал, что на полчаса уйдёшь, а самого все два не было. Вадим, разувшись и скинув куртку, шагнул к младшему и, притянув его к себе, потёрся носом о его нос. - Хочу тебя. Горячее дыхание Вадика обожгло губы Глеба, заставив их раскрыться, пустить дерзкий язык старшего брата внутрь. От Вадима исходил сладкий, но достаточно резкий запах, не похожий на запах обычных сигарет. - Вадь… - младший почувствовав смутное беспокойство, чуть отстранился и поднял на Вадика глаза. Самойлов-старший снова закрыл Глебу рот поцелуем, принимаясь одновременно раздевать его. - Ну, не в коридоре же, - попытался вывернуться Глеб из цепкой хватки брата. - Что у тебя с глазами? - Спросил он, поймав лихорадочно блестевший взгляд Вадика, который настораживал своей странностью. - Не знаю о чём ты, - сопротивление младшего лишь усиливало сексуальное желание Вадима. Он втащил Глеба в комнату и, сняв с него рубашку, повалил на кровать. Затем, опустившись на колени, стащил с него носки, развязал шнурок на домашних штанах, отправив их к другим брошенным на полу вещам, и стянул с его бёдер трусы. Глеб сам не понял почему, залился краской, чувствуя, что горят у него не только щёки, но и всё тело. Старший неоднократно видел брата голым, однако сегодня всё было иначе. Вид младшего, полностью обнажённого, сводил его с ума в буквальном смысле. Он так изголодался по нему, будто у них секс был не шесть часов назад, а, как минимум, сто шестьдесят шесть. Его член был твёрдый, как скала, и нуждался в том, чтобы погрузиться в горячее, тесное и жаркое нутро Глеба. - Вадик… - пальцы младшего скользили по плечам Вадима, гладили любимое лицо. - Где ты был, Вадь? - Чёрт, Глеб, - Вадим посмотрел на младшего так, как никогда раньше не смотрел на него - раздраженно, зло и даже яростно. - Я позвал тебя в постель, чтобы трахаться с тобой, а не для того, чтобы ты трахал мне мозг. Глеб вздрогнул и растерянно замер. Впервые в жизни он испугался родного брата, и казалось, что старший почувствовал это, потому что в следующее мгновение его голос смягчился: - Глеб, я тебя прошу, не уподобляйся женщинам. Это им свойственно находить трагедию там, где её нет, но мы-то с тобой мужики, у нас же всё иначе… - Он провёл кончиками пальцев по члену брата, а затем, накрыв его ладонью, сжал. Младший молча кивнул, чувствуя, как страх оседает внутри и закрыл глаза. Вадим брал его медленно, постепенно проникая всё глубже и глубже. Ему до безумия, до дрожи нравилось находиться внутри брата. Придерживая одной рукой его бёдра, он ускорил ритм, начиная толкаться в Глеба быстрее. - Кончи, - шептал он младшему на ухо, пытаясь свободной рукой стимулировать его член. - Давай, малыш. Но Глеб если поначалу и испытывал какие-то признаки возбуждения, то теперь от них не осталось и следа. Ему хотелось одного - чтобы Вадик оставил его в покое. Но старший Самойлов, в отличие от брата был в ударе. Он без устали вколачивался в младшего то быстрее, то медленнее, то медленнее, то быстрее. Выходил из него полностью и тут же погружался вновь до самого упора, двигал бёдрами по кругу, ввинчивался в тело Глеба, менял позу за позой, но при всём этом оргазм не наступал. - Вадик, я не могу больше, - взмолился Глеб, когда Вадим взял очередную паузу, дабы перевести дыхание. Старший неистово водил рукой вдоль своего члена, безуспешно пытаясь разрядиться. - Возьми в рот, - попросил он брата, не улавливая в его глазах страха, не замечая дрожащих пальцев, поднесенных к губам. - Нет, - покачал головой младший и отполз от Вадима. Неприятные мысли теснились в его голове. Он нервно кашлянул. - Нет. Я не хочу. - Сука, - Вадик облокотился спиной о подушки, а через несколько секунд вытянулся на кровати, прикрывая веки. Его ладонь всё ещё продолжала сжимать возбуждённую плоть. - Мы с тобой прославимся, - спустя пять минут донеслось до слуха Глеба. - О нас узнает весь мир. Весь мир будет говорить о братьях Самойловых. Самойлов-старший говорил не открывая глаза, и Глеб никак не мог понять то ли он это во сне, то ли наяву. Но от греха подальше спать младший отправился в свою комнату. А Вадим все-таки провалился в затуманенный наркотиками неспокойный сон. Проснулся он под утро, и первое, что почувствовал - жгучее сексуальное желание. Низ живота болезненно ныл, а член, налившись кровью, стоял колом. - Глебка, - Вадик пошарил ладонью рядом с собой, но соседняя сторона кровати была пуста. Он встал и, пошатываясь, продрейфовал в другую комнату. Глеб, тёплый и уютный, спал, завернувшись в одеяло до подбородка. Старший подсел к нему и, стараясь не разбудить, стал разматывать одеяло. Давление в паху усилилось ещё больше, когда стащив с брата пижамные штаны, он увидел обнаженные ягодицы младшего. Поглаживая и сминая их одной рукой, второй он стал водить по своему напряженному стволу вверх-вниз. Через некоторое время Вадим задышал чаще, кровать заскрипела в такт его движениям, ощущение приближающегося оргазма стало нарастать, и наконец-то он сотряс тело парня, взорвался в центре мозга, скрутил сладостной судорогой живот. Но не успел Вадик в полной мере насладиться им, как спустя считанные минуты кончил снова… Едва Глеб успел проснуться, как тут же ощутил рядом присутствие Вадима. Он медленно повернул голову в его сторону. Вадик не спал. По крайней мере, глаза у него были открыты, а взгляд устремлён в потолок. - И что это вчера было? - спросил Глеб шёпотом, боясь потревожить притихшего внутри старшего зверя. Вадим взглянул на брата и нахмурился: - Ты о чём? Глеб удивлённо поднял брови и уставился на Вадика: - Хочешь сказать, что не помнишь? Самойлов старший кашлянул и почесал голову: - Ну, помню, что пришёл домой и мы с тобой занялись любовью. Глеб хмыкнул. - Это больше напоминало изнасилование, - пробормотал он. - Что? - немедленно переспросил Вадим нервно сглатывая и принимая сидячее положение. Лицо его приобрело озабоченный вид. - Что ты принял вчера? - спросил Глеб, постаравшись придать голосу непринуждённость. Получить от брата ещё одну словесную оплеуху ему не хотелось. Вадик закусил губу. Рассказывать младшему о наркотиках он не собирался. - Это ведь была не трава? - Не трава, - мотнул головой старший, мельком глянув на брата. - Но это больше не повторится, я обещаю. Глеб вздохнул: - Ты напугал меня. Вадим ласково обнял младшего: - Прости, малыш, - его глаза наполнились нежностью и Глеб, почувствовав облегчение, доверчиво прильнул к Вадику, обвивая его шею руками. - Поработаем сегодня над песнями? - предложил старший, мягко покусывая ушко Глеба, прекрасно зная, что от этого касания с секунды на секунду тело брата покроется мурашками возбуждения. - Давай, - согласился младший. - Но только после того, как ты докажешь мне, что действительно меня любишь. - И с этими словами мальчишка перекатился на спину и притянул к своему паху голову брата. *** - Вадик, это ты написал на злобу дня, что ли? - спросил у Вадима Саша Козлов после того, как тот продемонстрировал ему новую песню про крыс в белых перчатках. - Ну, что-то вроде, - кивнул Самойлов, продолжая перебирать струны гитары. - Кстати, помнишь ты мне не так давно показывал несколько мелодий? - Конечно, помню. Ты ещё хотел предложить Глебу написать к ним тексты. - Ага, - Вадим наиграл медленный мотив. - Вот только тексты написал я сам. Глеб мне только с одной песней помог. - Показывай, - заинтересовался Саша. Самойлов перекинул через шею гитарный ремень, прошёлся пальцами по струнам и, сосредоточившись, негромко запел: - Пели вы - вам было больно, Пусть вы слишком долго ждали, Не для вас команда «Вольно!», Отдохнем, когда раздавят. Время неба - прошлый слог, Вскормленный лежалым снегом, Время неба - ваш исток Время неба, время неба, Ваш итог… Расколол трон твой второй фронт… Где теперь твой поезд? Он скрылся вдаль, ты не заметил Новых станций из окон, Где гранит ты раньше встретил. Не сломать и не свернуть. Нарисованные мелом Эти стены, этот путь, Время неба, время неба, Не вернуть… - А что, очень даже не дурно получилось, - заметил Козлов, когда Вадик закончил. - Мне нравится. - Это мы вместе с Глебом наваяли. - Кстати, Вадик, - Сашка побарабанил пальцами по корпусу клавишного инструмента. - Что ты решил по поводу Глеба и Кузнецова? - Вчера я сказал Сане, что планирую после записи первого альбома «Агаты» взять мелкого на место басиста, а он мне нужен будет в качестве звукорежиссера. - Почему после? - Хочу, чтобы Глеб спокойно сдал экзамены и поступил на истфак, а если я ему сейчас скажу, что беру его в группу немедленно, то он вообще забьёт на учебу, - объяснил Самойлов. - Наверное, ты прав, - согласился с другом Саша, зная, что младший из Самойловых учиться-то не очень любит. - Учеба важнее, а искусство умеет ждать. - Он развернулся на табурете и кивнул головой в сторону ударной установки. - А с барабанщиком-то что будем делать? - Я подумал, может в музыкальное училище заглянуть, там поискать кого-нибудь подходящего? - не очень уверенно предложил Вадим. - Ты как считаешь? Козлов ненадолго задумался. - Можно, конечно, попробовать, - через паузу проговорил он. - Попытка не пытка. Возможно, кто-нибудь стоящий и подвернётся. Вадик потянулся: - Ну, на крайняк вызвоним Петьку из Сургута. - Это было бы идеально, - улыбнулся Сашка. - Он себе даже новые чешские барабаны прикупил, но с северными музыкантами у него там как-то не складывается. - Да уж, не повезло ему с распределением. Самойлов показал другу ещё две новые песни, написанные на его музыку, а потом, взглянув на часы, вдруг резко засобирался. - Саш, я совсем забыл, мне ещё с Морозовым встретиться надо, ты извини, ладно? - торопливо проговорил Вадим, надевая куртку. - Да без проблем, - обижаться Саша Козлов не умел. А на друзей и подавно. - Тем более, мне тоже пора. Передавай Ваньке привет. - Обязательно, - Вадик пошарил по карманам, проверяя ключи и деньги. - Завтра работаешь? - Да, - кивнул Сашка. - А у тебя занятия со студентами? - Не, завтра я от них отдыхаю, - коротко улыбнулся Самойлов. - Окей, - Козлов застегнул пальто. - Увидимся тогда через два дня. *** Вадим встретил Ваню на улице после того, как у Морозова закончилась смена в магазине. - Вадик? - удивлённо произнес он. О встрече они не договаривались. - Привет, Вань. Я по делу. - С места в карьер начал Самойлов. Ванька вздёрнул брови. - Случилось что? Вадим понизил голос: - Угостишь меня ещё раз? Морозов прокашлялся, прежде чем ответить. - Вадик, я не уверен, что это хорошая идея, - покачал он головой. - Да ладно тебе, Вань, сам же говорил, что лучшей штуки для снятия стресса нет, - напомнил Самойлов другу. - Возможно, я ошибался, - задумчиво произнёс Ванька. Смерть Паши не шла у него из головы. Он тоже всего лишь убегал от воспоминаний, но кто знает для кого какой именно побег станет последним? И если с Вадимом, не дай бог, что-то случится, он себе этого никогда не простит. Он же тогда не сможет Глебу в глаза смотреть. Ванька и сам решил, что в словах Матвея был резон. Не надо лишний раз искушать судьбу. Теперь бы это ещё каким-то образом до Вадима донести. - Да ну, - хмыкнул Вадик. - Если дело в деньгах, скажи сколько, я заплачу. - Не надо, - Морозов поморщился - продавать другу наркотики, что может быть хуже? - Да и в любом случае, у меня сейчас нет ничего. Самойлов резко встряхнул головой. - А когда сможешь достать? - он в упор смотрел на Ваньку. - Завтра сможешь? Ваня осторожно кивнул, но ответил неопределённо: - Возможно. Ему не нравилось то, что Вадим зачастил с наркотиками. Одно дело изредка раскумариться под настроение, и совсем другое сесть на систему. *** - Наташа, солнышко, - Инна Борисовна окликнула бывшую воспитанницу, а ныне коллегу, когда та, совершив вечерний обход по комнатам детей, зашла в воспитательскую. - Угомонились, - сообщила Платонова женщине и устало присела на стул. - Теперь можно и чай спокойно попить. - Наташ, ты не передумала увольняться? - неожиданно спросила воспитательница, до этого не поднимавшая с Наташкой вопрос её увольнения. - Нет, - Платонова убрала волосы за уши. - Нет, Инна Борисовна, и даже не уговаривайте меня остаться. Я всё решила окончательно. - Уговаривать не буду, - рука Инны Борисовны прикоснулась к Наташиной руке. - Просто хотела узнать, подыскиваешь ли ты новое место? - Пока нет, - покачала головой Наташка и тут же объяснила: - Вы же знаете, что мы с Ваней переезжаем. Поэтому я думала немного обустроиться, а уже после поисками работы заняться. - Понимаю, - женщина посмотрела на часы и вдруг добавила: - А не хотела бы ты устроиться на работу в дом ребёнка? - В дом ребёнка? - удивлённо переспросила Платонова. - Да, - воспитательница мягко улыбнулась встретившись взглядом с девушкой. - Там детки от месяца до трёх лет. Сложных подростков нет. - Я как-то не думала об этом, - уклончиво ответила Наташа. - Мою приятельницу там назначили директором после выхода на пенсию прежнего руководителя. Женщина она хорошая, понимающая, работать с ней будет одно удовольствие. Я бы и сама хотела туда перейти, но как подумаю, что тогда всех здешних девочек и мальчиков Марья Федоровна в конец затерроризирует, так сердце кровью обливается. - Инна Борисовна вздохнула и откинулась на спинку стула. - Хочешь, я напишу адрес, а ты как-нибудь съездишь, посмотришь, приглядишься? Вдруг захочешь там работать? Наташка не знала, что ответить и лишь опустила глаза на переплетённые пальцы. - Подумай, - сказала воспитательница, видя растерянность девушки и, поднявшись на ноги, открыла тумбочку, чтобы достать чашки. - Мне очень хочется тебе помочь. - Я подумаю, - ответила Платонова, помолчав ещё немного. - Спасибо. А наутро, собираясь домой, она попросила у Инны Борисовны адрес дома ребёнка. Наташа решила: а почему бы и нет? Она любит детей и хочет продолжать работать с ними. Кто такая Лариса Васильевна, чтобы советовать ей сменить профессию? Ей самой бы лучше поучиться у детей искренности и умению смотреть на мир по-новому, вместо того, чтобы воспитывать из них солдат Урфина Джюса.