Ничьи

Подняв мебель в новую квартиру Наташи и Вани, грузчики, получив причитающиеся им деньги, уехали, а накануне приятель Вадима помог новосёлам перевезти на своей машине заранее собранные менее громоздкие вещи. - Давайте перекусим? - поставив чайник на плиту, предложила Платонова Ване, Вадиму и Саше Козлову, который тоже вызвался помочь с переездом. А вот Глеб остался в детском доме, так как в понедельник ему предстояла городская контрольная работа по алгебре, и Самойловы решили, что в субботу, пока Вадик будет помогать друзьям переезжать, младший будет усиленно готовиться к контрольной. А заберёт его Вадим уже в воскресенье сразу после завтрака. - Сейчас самое главное нам в спальне мебель расставить, чтобы Ната смогла сегодня ночевать нормально, - сказал Ванька, прикручивая ножки к кухонным табуреткам и краем глаза наблюдая за тем, как Вадик с Сашей собирают стол. - За меня не волнуйся, - ответила ему Наташка, благодушно улыбаясь. Впервые за последнее время у неё было если не хорошее, то по крайней мере приподнятое настроение. Переезд на новое место не стал для девушки стрессом, а наоборот воодушевил, придал уверенность и вообще, сказался самым благоприятным образом. Морозов, закончив сборку последнего табурета, обнял Наташу со спины, устроив свой подбородок на её плече. - Не испугаешься ночевать одна в такой большой квартире? - А ты сегодня на почте дежуришь? - спросил Козлов, отряхивая ладони. - К сожалению, да, - Ваня поцеловал Платонову в шею и полез в коробку с посудой, чтобы достать чашки. Наташка извлекла из сумки сахар и упаковку печенья. - Я свет не буду выключать, - ответила она на Ванькин вопрос. - Буду жечь электроэнергию. - Я могу остаться с тобой, - сказал Самойлов, вымыв руки. - Если, конечно, кое-кто не будет против. - Добавил он, взглянув на Морозова и легонько толкая его в плечо. - Остаться на ночь с моей девушкой? - напрягся Ваня, в шутку скорчив сердитую гримасу и согнув бицепс. - Ревнуешь? - поддела его Наташа. Ванька вздёрнул брови. - Нет, но я начеку, имейте это в виду, - предупредил он, принимая у Платоновой чашки с чаем и ставя их на стол. - Напомни-ка мне, во-сколько ты утром возвращаешься? - повернувшись к другу, с улыбкой уточнил Вадим. - Пусть это будет сюрприз, - с ответной улыбкой заметил Морозов. Саша и Наташка обменялись насмешливыми взглядами. Самойлов и Морозов часто подтрунивали друг над другом, но все знали какая на самом деле крепкая и искренняя дружба связывала их. К тому времени, как ребята закончили расставлять мебель, Наташа приготовила нехитрый ужин, после которого Ваня стал собираться на работу, а Саша - домой. Вышли они вместе. По дороге говорили о том, о сём, а потом Ванька сам не заметил, как рассказал Козлову о наркотиках. - Сам-то я с перцем завязал, - сказал в конце Морозов. И это было правдой. После похорон Павла желание употреблять героин отпало само собой. - Так, время от времени беру шмаль, но не более того. Но вот Вадик меня беспокоит. - Признался он. - Почему бы тебе не сказать ему, что с тем парнем, через которого доставал героин, ты больше не общаешься? Допустим, уехал он или перестал заниматься этим. - Боюсь, что тогда Вадим сам найдёт нужные контакты, - ответил Ваня, и посмотрел на Сашку. Тот заметил, как беззаботное выражение на лице Морозова сменилось тревогой. - Поверь, Саш, это не так уж и сложно, как кажется на первый взгляд. - Мда, - почесал затылок Козлов. - Надо убедить его в том, что ему это не нужно, и чем быстрее, тем лучше, - сказал Ванька, когда они остановились на пешеходном переходе, после которого им предстояло разойтись в разные стороны. - Но у меня дар убеждения отсутствует, да и вряд ли он послушает меня после того, как я в красках расписывал ему, что только наркотики способны помочь в сложных ситуациях. Я-то не думал, что у Вадика эти самые сложные ситуации есть. Он ведь институт закончил, работает, музыкой своей любимой занимается, говорит, вы альбом собираетесь записывать. Война его, слава богу, стороной обошла. Я не понимаю, от чего он бежит? - А ты сам у него не спрашивал? - Он ответил, что просто устал. - Может и так, - заметил Саша. Губы Морозова скривились в подобии улыбки. - Но рецепт от усталости прост - берешь девчонку и едешь с ней на пару недель на море. Секс, солнце, чистый воздух, что может быть лучше? - Да, - помедлив, кивнул Сашка. - Только не забывай, что у него есть Глеб, и ехать им тогда нужно втроём, а это как-то не очень… - И для Глеба девчонку найдём, пора бы ему уже. Вадик в его возрасте направо и налево трахался, а сейчас ведёт себя так, как будто секс больше не интересует его. Козлов только улыбнулся в ответ. - Я попробую поговорить с ним, - оптимист по жизни, он был уверен, что сможет достучаться до Вадима. - Спасибо, Сань, - поблагодарил его Ваня, похлопывая по плечу. - И извини, что втянул тебя в это. - Кто ещё знает? - Только ты. Не думаю, чтобы Вадик кому-то рассказывал. *** Выйдя из ванной, Наташка постелила Вадиму постель на диване в большой комнате. - Одеяло тёплое у нас пока только одно, и я его тебе не отдам, - сказала она, оборачиваясь к Вадику. - Но топят здесь хорошо, поэтому я думаю, что ты и под пледом не замёрзнешь. - Да без проблем, Наташ, даже не переживай из-за этого. Это Глеб у меня мерзляк, а я… - Самойлов осёкся и замолк. - Вадик, - Платонова тяжело вздохнула. - Я много думала о вас с Глебом. О том, что увидела в тот раз. - Начала она, присаживаясь на разобранный диван. Вадим молчал не меньше тридцати секунд, прежде чем совершенно спокойным тоном сказал: - Продолжай. - Я считала, что то, чем вы занимаетесь называется грехом, очень тяжким грехом. Думала, что ваши отношения подлежат осуждению и порицанию. Вадик нахмурился, но не перебивал. - Но знаешь, у меня никак не получается осуждать вас, потому что я вижу, что дело не только в сексе, - Наташка покраснела. - Вы любите друг друга, так ведь? - Я никогда не полюблю никого больше, чем его, - Самойлов сглотнул. - Нет такой силы в мире, которая заставит меня отказаться от брата. Да, поначалу и я думал, что мы занимается чем-то непозволительным, но потом решил, какого чёрта мы должны подстраиваться под мнения других? Почему в угоду каким-то правилам мы должны вытравить из себя свои чувства? И кто вообще те люди, которые смеют называть нашу любовь грязью? Что они знают о любви? Вадим говорил с некой долей агрессии, но Наташа не собиралась с ним спорить. - Наши отношения это не вызов миру, который отказывается признавать их, - между тем продолжал Вадик. - Нам вообще плевать, что они там думают, лишь бы не лезли не в своё дело. Любовь двух парней называют грязной, но знаешь кто делает её такой? Кто пачкает её? Чёртовы праведники, знающие всё лучше других, но не умеющие главного - любить и сопереживать. - Ладони Самойлова сжались в кулаки, он хотел ещё что-то сказать, но, заметив на лице девушки задумчивое выражение, остановился и отвернулся к окну, переводя дыхание. - Ты прав, Вадим, - мягко произнесла Платонова. Он недоверчиво посмотрел на неё. - Так ты на нашей стороне? - Да. Я лишь хочу спросить… - Спрашивай, - напряжение стало отпускать молодого человека. - Вадик, ты взрослый, у тебя было много девушек и твой выбор, наверное, более осознанный, чем выбор Глеба, - Наташка сделала небольшую паузу, подбирая слова. - Уверен ли ты, что в один прекрасный день он не влюбится в девчонку и не поймёт, что всё, что было между вами не более чем подростковое увлечение? Самойлов снисходительно улыбнулся: - Наташ, а ты уверена, что Ванька не влюбится в другую девчонку? Или что ты не влюбишься в другого парня? - задал он встречные вопросы. - В этом нельзя быть уверенным никогда. - Вадим сунул большие пальцы за шлёвки на джинсах и пересёк комнату по диагонали. - Что же касается Глеба, то я никогда не принуждал его ни к чему. И ещё, он как-то признался мне, что не смог бы заниматься сексом с девушкой, ибо сцена изнасилования Алины до сих пор слишком чётко стоит перед его глазами. Для него секс с девушкой - это априори причинение боли и переубедить его в этом довольно-таки сложно. Наташа кивнула. - Я покурю на кухне, ладно? - спросил у неё Вадик и не дождавшись ответа, вышел из комнаты. Платонова возникла в кухонном дверном проёме, когда Вадим докуривал вторую сигарету. - Сможешь ли ты отпустить его, если он все же захочет этого? - тихо спросила она. Вадик не ответил, решив уклончиво промолчать. *** - Вадь… - протянул Глеб, возвращаясь в комнату после душа и продолжая вытирать голову полотенцем. - Тебе не кажется, что я заслужил вознаграждение? Вадим обернулся на брата, в немом вопросе выгибая бровь. - Ну, я же написал контрольную на четвёрку, - пояснил Глеб, отбрасывая полотенце. - И что же ты хочешь за это? - с усмешкой поинтересовался Вадик. - Четыре часа безудержного секса? - А потянешь? - с улыбкой парировал младший. Старший, ухватив брата за пояс домашних штанов, притянул его к себе. - А ты сомневаешься, мелкий нахалёныш? - беззлобно прорычал он, просовывая ладонь в штаны Глеба и принимаясь наглаживать его плоть. До дрожи. До тонких всхлипов. От Глеба пахло яблочным мылом и нетерпеливым желанием. Он запрокинул голову, подставляя шею под жадные губы Вадима и простонал, ощутив, как в нежную кожу впивается властный, требовательный рот. Одежда братьев - футболки, штаны, трусы, полетела на пол. Их движения были синхронны, а поцелуи - зеркальны. И всё же младший первым растворился в брате. Полностью. Без права вернуться. Он шептал имя Вадика на все лады, пел его, выстанывал. А Вадим заглушал томные стоны Глеба поцелуями, впитывая их в себя, вбирая каждую его эмоцию, умножая и возвращая обратно. Руки старшего гладили и пощипывали тело Глеба, продвигаясь то вниз, то вверх, стискивая ягодицы, сжимая соски, вновь и вновь исследуя потаённые и невероятно чувствительные местечки. - Вадик, - простонал младший, когда ладонь Вадима чуть дольше задержалась между ног брата, сминая и перекатывая яички. - Ммм… - отозвался старший, пытаясь дышать ровнее и контролировать степень своего возбуждения. - Возьми меня, - взволнованным шёпотом попросил его Глеб. И Вадиму не оставалось ничего другого, как подчиниться. Глеб перегнулся через подлокотник дивана и шире развёл ноги, приподнимая задницу. - Господи, боже мой, - Вадик облизал губы. - Глеб, ты смотрел порнуху без меня что ли? Самойлов-младший хрипловато рассмеялся и выгнул спину. По телу старшего пробежала дрожь возбуждения. Увлажнив брата языком, он с довольным сопением неспешно погрузился в него. Глеб прикусил губу, но почти тут же расслабился. - Не бойся, - прошептал Вадим, рассеивая легкие поцелуи по плечам Глеба и начиная медленно двигаться. Его левая рука нащупала возбужденный член младшего, сжала его и принялась ласкать в установленном со своими движениями мягком ритме. Глеб стонал, принимая брата в себя, размеренно подавался назад, насаживаясь на его член, сжимая твёрдую плоть внутренними мышцами и чувствуя, как усиливается пульсация Вадика, а толчки становятся мощнее и глубже. - Давай, малыш, ты первый, - через десяток секунд прерывисто выдохнул старший, замедляясь, но взвинчивая до предела скорость скольжения своей ладони вдоль члена младшего. Глеб сдавленно вскрикнул, содрогнулся, а затем протяжно простонал и обмяк под Вадимом, забывшись в наслаждении оргазма и лёгкой, но уже ставшей привычной боли. Вадик возобновил движения, практически лёг на брата и, целуя его спину, кончил, полностью насытившись младшим. Глеб повернул голову и взглянул на часы. - Осталось три часа сорок пять минут, - со смешком произнёс он. - Пиздёныш, - отозвался старший, выходя из брата. Тот развернулся к нему, одаривая счастливой улыбкой: - Я тоже тебя люблю. Ночью Самойлов-старший лежал без сна и тупо пялился в потолок. На кухне капала из крана вода, на стене мерно тикали часы, за окном бился о карниз дождь, а в голове у Вадима копошились неугомонные, докучливые мысли об удовольствии совсем иного рода, чем то, которое мог ему дать в данный момент сопящий прямо на ухо брат. Кое-как проворочавшись до утра, Вадик тихо встал, взял со стула одежду и бесшумно проскользнул в другую комнату. Но уйти из дома, не разбудив младшего, ему не удалось. Глеб появился в коридоре аккурат тогда, когда Вадим завязывал кроссовки. - Вадик, ты уходишь? - с удивлением спросил он, потирая спросонья глаза. - Я ненадолго, - не вдаваясь в подробности, ответил старший. - Но куда так рано? - У меня дела. - А мне можно с тобой? Вадим поднял на брата глаза. - Нет, - в его голосе не было и намёка на теплоту, а взгляд в одночасье сделался жёстким и холодным. Глеб закрыл за старшим дверь и в задумчивости опустился на табуретку. Что-то с Вадиком было не так. Участившиеся скачки настроения от веселья к унынию, от радости к печали, от спокойствия к гневу вызывали опасения у Глеба. Раньше он за братом таких перепадов не наблюдал. Неужели это всё из-за «травы»? «Надо напрямую спросить у него, что происходит», - решил младший и отправился умываться. Вадимово «ненадолго» растянулось в итоге почти на целый день. Он не появился к обеду, а когда время перевалило за половину пятого и апрельское солнце переместилось из кухонного окна в большую комнату, а затем и в маленькую, Глеб встревожился не на шутку. Он позвонил Морозову, но ему никто не ответил. Наташка была на работе, а номер телефона дома ребёнка, куда совсем недавно устроилась девушка, он не знал. Тогда Глеб позвонил Саше Козлову, и на его счастье тот оказался дома, но к сожалению он понятия не имел о том, где может быть Вадик. О встрече они сегодня не договаривались и репетировать не собирались. - Вдруг с ним что-то случилось? - всхлипнув, предположил, Самойлов-младший. - Так, не паникуй, - спокойно проговорил Саша. - Оставайся дома, я перезвоню тебе чуть позже. - Он принимает наркотики, - тихо сказал Глеб. - Я точно знаю. - Я перезвоню, - повторил Козлов, прежде, чем повесить трубку. «Блядь, Вадик, что же ты творишь?», - произнёс про себя Сашка. Значит, всё намного серьезнее, чем он думал после разговора с Ванькой. Сидеть дома и бездействовать Глеб не мог. Накинув куртку прямо на домашнюю футболку и, сунув ноги в кроссовки, он выбежал из дома. Обыскав весь двор, мальчик кинулся обшаривать соседние дворы и улочки. Однако никакого результата это не принесло. Поёживаясь от холода, он побрёл обратно к дому втайне надеясь на то, что пока его не было Вадим вернулся, и теперь сам беспокоится о нём. Впрочем, эта идея отпала, как только Глеб увидел Вадика, заворачивавшего к их дому. Ему тут же стало ясно, что тот ни о ком беспокоиться и не собирался. Он шёл, как ни в чём не бывало, неторопливой походкой, засунув руки в карманы куртки и глядя прямо перед собой. Сердце у Глеба застучало так, что едва не выскочило из груди. Он догнал старшего и, потянув за плечо, неожиданно даже для самого себя, ударил. Ударил так, как когда-то учил его Вадим. - Охуел? - Где ты был? Обменявшись вопросами, братья уставились друг на друга. Один со злостью, другой с недоумением. Но злость младшего быстро сошла на нет, и из глаз хлынули слёзы. Он чувствовал себя так, будто это ему дали пощечину, а не наоборот. Спрятав лицо в ладони, он пошёл к подъезду.