Осколки Прошлого. Калейдоскоп настоящего. Картина будущего.

В воздухе пахло гнилью, пылью, иссохшей кровью, застоявшейся водой и лириумом, что рос прямо из стен. Воздух вокруг дрожал от неестественного тепла алых кристаллов и чего-то ещё. Ощутимой, но незримой энергии. Обычно пульсирующая боль в руке сменилась неприятным болевым гулом, размеренным и постоянным. - Должно быть, и правда настал конец всему, раз мёртвые возвращаются к жизни, – голос Кассандры, что вырывался из её горла, уже звучал с неестественным эхо, словно человеку вторили голоса духов. - Это ты. Но это невозможно, – голос Варрика в соседней камере звучал так же пугающе гулко. Неприятный холодок страха сковал его, обращая воздух в лёгких в лёд и предательски стягивая горло. Это были его друзья. Те, что за пару месяцев стали так же близки, как Клан, те, что были готовы убить, умереть, лишь бы сохранить его в живых. Эльф шумно сглотнул скудную слюну, что, однако тотчас же встала поперёк горла. Всё здесь было неправильно. И его соратники с алым мерцанием радужки и этими пугающими голосами, подобно демонам из ожившего кошмара, были лишь частью ужасного искажённого мира, который только предстояло увидеть в полной мере. - Кассандра, Варрик, это действительно я, я жив, – Лавеллан попытался улыбнуться, но дрожь сковала его тело. Всё в этом мире было неправильно. - Я видела, как ты погиб, – Искательница склонилась к полу, снова взывая к супруге Создателя. – Мы пытались сопротивляться, собрали наши силы, но всё равно проиграли. Старший убил Императрицу Селину, – Она замычала, не размыкая губ, напевая Песнь Света. – Он распял Героиню пятого мора перед фортом Драккон и повесил Защитницу Киркволла на портовых цепях, – мечница уставилась на него вопрошающе, но в то же время с осуждением. – Хочешь сказать, что вереница событий после твоей смерти не правда? - Алексиус не убил нас, – долийца поражало, насколько спокойно держится тевинтерец. – Он отправил нас вперёд, во времени, и если мы найдём амулет, то сможем вернуться назад. - И тогда вы сможете сделать так, что ничего из этого не произойдёт? – женщина наконец прервала свою импровизированную медитацию и приблизилась к прутьям решётки. Она выглядела потерявшей надежду, побеждённой, раздавленной. Но глядя в изумрудные глаза считавшегося погибшим, Вестника она чувствовала, как к ней возвращалась решимость, надежда, вера, будто ветерок всколыхнул тлеющие угли в пламя. - Если Дориан прав и мы сможем обратить заклятие, да. - Ничего из этого не произойдёт, – мгновение и голосу искательницы вернулись непоколебимые нотки. - Андрасте, молю тебя, пусть будет так. *** Небо. Некогда прекрасное голубое небо исчезло. Теперь его место занимал небосклон Тени. Изумрудные небеса с парящими островам, будто кусками вырванного мира. И брешь, вместо привычного золотого солнца. Искажённый, разрушенным мир, подобно отголоску кошмара, вырванного в реальность. Первые мгновения Маханон оцепенел, скованный истинным страхом, что за секунды растёкся по жилам. «Год, один год и от мира останется лишь воспоминание. Этот ужас не может быть реальностью. Нет!» - Мы найдём Алексиуса и исправим случившееся. – Некромант, словно прочитав его мысли, аккуратно коснулся плеча вестника, выводя его из оцепенения. И уже в который раз Лавеллан поразился, насколько спокоен альтус. Казалось, что он не воспринимает этот мир, как реальность, лишь как ошибку, которую необходимо исправить. Но это была реальность. Для его друзей, для Инквизиции, для мира. Реальность, где Старшему никто не смог сопротивляться, и все живые, отданные на краснолириумные фабрики, теперь завидуют мёртвым. Реальность, где новый бог править страхом и болью. Реальностью обречённых, рыдающих во тьме рабов. И это пугало, сдавливало горло, стискивало сердце. «Наверное, тоже чувствовала Героиня Ферелденна в начале своего пути. Но ей посчастливилось, она не видела, что случилось бы с миром, погибни она при Остагаре». Первый шаг под новым небом дался ему тяжело, как и второй и третий. Мышцы не слушались, казалось, натянутые до предела сухожилия царапают изнутри, а лёгкие разрывает от ледяных осколков. «Вот, значит, каков груз осознания?» - обречённо усмехнулся долиец. Осознание того, сколько тысяч и тысяч жизней, судьбы целых народов, зависят от тебя, могло сломать даже сильнейшего из сильнейших. Но именно в тот миг, когда огромный топор Быка одним ударом рассёк прыгнувшего в их стороны демона, в нём что-то щёлкнуло. И страх сменился яростью.