Осколки Прошлого. Калейдоскоп настоящего. Картина будущего.

Кап. Кап. Кап. Каждый раз, когда густая алая капля разбивалась о мраморный пол, этот тихий звук казался оглушающе громким в нависшей тишине. Стальные кандалы с лёгкостью удерживали его вес, впиваясь и сдирая кожу с запястий. Но он почти не чувствовал боли, страдания преданного духа заглушали её горьким опустошающим отчаяньем. Алые струйки тянулись по рукам, рассекая лириумные клейма подобно атласным лентам, стекали на бока, затем на бёдра и, очерчивая ступни, срывались тягучими каплями с кончиков пальцев и разбивались о холодный мрамор. - Магистр говорит, это скоро закончится, – тихий, пустой, безэмоциональный голос тысячами стеклянных осколков разодрал его сердце. На глазах у эльфа навернулись слёзы, когда из-за колонны вышла Хоук. Она двигалась легко, почти неслышно, словно призрак, парящий над полом. Чёрные одежды, оттеняющие и так светлую кожу, лишь играли в пользу этого образа. Она остановилась в двух шагах от него и, наконец, подняла голову, взглянув на него своими пустыми глазами, что некогда могли поспорить сиянием с сапфирами. На лбу у Хоук было выжжено солнечное клеймо, а на шее красовался широкий золотой ошейник. - Ты станешь первым из множества, – холодный, злой, смеющийся голос наполнил зал, за мгновение до того, как в полуметре от женщины, прямо из клубов тумана материализовался юноша, - кто поможет нам вознестись…. – Его белые, как снег, волосы были собраны в изящный хвост, а зелёные глаза обрамляли золотые тени – …Отец. Фенрис резко сел на кровати, захлебнувшись тёплым ночным воздухом. Его била мелкая дрожь, а смуглую кожу покрывал холодный пот. Сердце колотилось в груди с бешеным ритмом, и во рту тотчас же пересохло. Остатки кошмара ещё несколько секунд плясали у него перед глазами. Эльф нервно втянул в легкие воздух. Один раз, второй, третий. И лишь когда сердце начало успокаиваться, он, наконец, провёл по лицу ладонями, окончательно стирая наваждение. - Плохой сон? – голос жены коснулся его слуха подобно лунному свету. Хоук стояла у огромного окна, из которого открывался прекрасный вид на город, что, казалось, никогда не спал. В такие лунные ночи речная вода в порту превращалась в магическое зеркало небесного мира. Чуть искажённое рябью и волнами, но не менее прекрасное. В серебряном свете глаза женщины походили на два огромных сапфира, сияющие и глубокие, как горные озёра. - Да. Прости, если разбудил, - Фенрис свесил ноги с широкой кровати и, наконец, поднялся. Холодный каменный пол помог окончательно проснуться и избавиться от отголосков дурного сна. - В последнее время у меня есть другой мужчина, из-за которого я не сплю ночами, – с наигранной серьёзностью, театрально хмуря брови проговорила Хоук. И тотчас же, словно в подтверждение её слов из свёртка, что она заботливо качала на руках, раздалось недовольное мычание. Магесса, расплывшись в довольной искренней улыбке, принялась улюлюкать, склоняя голову ближе к сыну. Эльф даже не успел осознать, как оказался рядом, поддерживая драгоценный свёрток, из которого на него внимательно глядела пара изумрудных глаз. Трёхмесячный младенец уже был точной копией матери. Любопытный и неугомонный. С завидным упорством пытающийся дотянуться до каждой игрушки, что висели над кроваткой, и обязательно попробовать ее на вкус. Весёлый и громкий, смеющийся настолько радостно и искрение, что его можно услышать и в противоположном крыле дворца. Но в тоже время столь понимающий, даже будучи неугомонным, чувствующий усталость матери и отца, и в такие минуты превращающийся в тихого соню. - Создатель, какое же он чудо, – эльф с неописуемой нежностью протянул руку и погладил сына по крохотному лбу. Малыш тотчас же заурчал и закрыл глаза, сладко зевая. - Фенрис, – мгновение и голос жены обратился в извиняющийся шёпот. – Пришло письмо от Варрика. – Защитница нервно вздохнула, и от зоркого глаза эльфа не ускользнуло, что её губы задрожали. – Я должна… - Я иду с тобой, – отрезал эльф, но вздрогнул, утратив запал, когда встретился взглядами с женой - Фенрис, – она аккуратно коснулась его предплечья, как делала уже сотни раз, в немой просьбе. – Я буду не одна. В этой истории необходимо поставить точку. Иначе я не смогу спокойно спать ночами. - Этот разрыв в небе никак тебя не касается, – он поджал губы и обратил свой взгляд на город, не в силах смотреть на Хоук. - Как выяснилось, – он тяжело вздохнула, и тогда эльф, наконец, осознал, что уже проиграл в этом споре, – касается. - Только попробуй не вернуться. - Я не дам тебе повода утопить Инквизицию в крови, – тонкие пальцы, с которых срывались заклятия, сотрясающие небеса, с неимоверной нежностью коснулись щеки эльфа за миг до того, как их губы встретились.