Кто прошлое помянет, тому глаз вон, а кто забудет - оба. Народная мудрость.
Темное небо над головой. Медленно наползающий на солнце черный диск луны. И словно этого мало - плюющиеся молниями штормовые исполины, подсвечивающие вспышками виднеющуюся на горизонте черную пирамидообразную башню-зиккурат с парящим над ней сине-зеленым кристаллом исполинских размеров, испещренную миниатюрными с такого расстояния фиолетовыми прожилками. А вместе с ней и выжженные, опаленные, но все же местами посверкивающие былой отнюдь не нанесенной позже белизной руины когда-то величественного города. Черные, грохочущие раскатами грома и двигателями лежащих на них исполинов от воздушного судостроения облака над головой. “Хищники” медленно приближаются дабы в очередной раз отутюжить щиты темной цитадели потоками магической плазмы, перед заключительным, финальным штурмом. В стороне, в основном лагере наступающих то тут, то там мелькают крылато-рогатые фигуры, в компании своих меньших по размерам и куда более специализированных сородичей с крыльями или рогом, а то и вовсе без них… Но сидящую на возвышенности и смотрящую в бинокль серую единорожку это волновало меньше всего. Магически улучшенный аппарат стабильно выдавал то, что возведенный на скорое копыто вражий укрепрайон пустовал. Совсем. Нет, стандартные обладатели кристаллических зубов и таких же костей стабильно появлялись в пределах обзора, воя так, что было слышно даже во временном лагере объединенных сил Матриархата и НКР, но в том-то и дело, что этернитиевые гули уже давным=давно перестали считаться отдельной разумной боевой единицой. Опасной и трудноубиваемой - да. Разумной - нет. А отсутствие “поводырей” явно намекало, что они либо попрятались всей гурьбой в своей крепости, либо попросту бросили летающую над огромным зиккуратом черную фигуру в фиолетовой броне, по бликам которой её и удавалось отследить на фоне черного камня, с сопровождением чуть менее крупных крылорогов в аналогичном облачении. Рядом очень характерно для заходящей на посадку обладательницы третьей пары конечностей прошуршали мелькнувшие в поле зрения белые перья, прикрытые слоем позолоченной брони. - Очень, блять, надеюсь, что сегодня все, наконец, закончится. - Солнцеликая даже не обратила внимания на сорвавшийся с губ её относительно новой ученицы матерок. - Странно, не правда ли? - отозвалась она же, устремляя свой взгляд на мрачнеющую вдали громаду черной цитадели, и, наконец, давая свободу огненным волосам гривы и хвоста. - Ни единого живого и даже не до конца мертвого разумного на укреплениях. - Я хоть и не самая глупая пони, но понять скрытых мотивов и ловушек этой суки не могу. - с чувством ответила Литлпип, а это была именно она, заставив, однако, бывшую принцессу едва заметно сморщиться на оскорблении антагониста. - но вот то, что вряд ли она таким образом вызывает нас на битву генералов факт. Она, может, и ебанутая, но отнюдь не глупа. - Даже умнее, чем ты думаешь. - тихо, на грани слышимости прошептала печальным тоном белошкурая аликорна, уловив принесенные ветром отголоски традиционного кантерлотского гласа. - И когда вы уже успели друг дружку отъебашить? - слегка удивилась дарительница этой едва слышной реплике своего учителя. - Вслушайся в её речь. - проигнорировала вопрос Солнцеликая, так же прислушиваясь к идущему со значительной задержкой аж в целых двадцать секунд довольно тихому, периодически заглушаемому раскатами грома, звуку… Распространяющемуся более чем на десяток километров. “Вы вольны сами сделать выбор. Пред ликом магии Мы снимаем с вас все клятвы и обеты, данные Нам за всю вашу жизнь и жизни ваших предков, и отзываем ментальные закладки и прямой контроль, если таковые были, мои верные подданные, и клянемся, что от Нас в случае если вы уйдете до начала боя, не последует никаких репрессий…” - донес ветер обрывки, если судить по метнувшейся в сторону укреплений черной фигуры, закончившейся речи. - И кому это она кричит? Нам что ли? - усмехнулась Литлпип. - Похоже, эта ебанутая безумна даже больше, чем я о ней думала, раз считает нас своими подданными. - В Империи жили и живут в том числе и обычные пони. - отозвалась огнегривая аликорна. - Более того, это государство процветало еще до моего возрождения. Оттого моим очам еще печальней лицезреть величественный Белый Град… Таким. Копыто в позолоченном накопытнике с характерным для мехлап узором указало в сторону мрачной громады Черной Цитадели и окружающих её на несколько километров руин. “А теперь… Все кто меня любит… За Мной!” - словно в сопровождение сим, пришедшим с запозданием более чем в тридцать секунд словам, на укреплениях появилось множество облаченных в крайне разнообразную броню солдат… Живых солдат, а не стандартной армии мертвых. Хотя и оные тоже появились в довольно большом количестве… и что куда страшнее для штурмующих - взвившиеся в небеса крылья аликорнов, казалось, только и ждавших возможности выпорхнуть из мрачных развалин. В некоторых областях виднелись поднимающиеся в воздух или едущие в сторону “фронта” машины… в основном уже привычные танки и ховерлеты, но попадались и устаревшие образчики техники пришедших на помощь в самый неожиданный момент “враждующих братьев” Синдиката Черной Подковы и Совета Безопасности Сталлионграда, когда-то изгнанных из сего славного города. - Да пиздит она нам в уши! - Вскинулась Дарительница и в излюбленной своей манере подхватила крупный мусор, использовав его как импровизированные снаряды. - Такую как она любить невозможно! - Она не всегда была такой. - отозвалась принцесса дня. - Плюс клятвы магии… Ты видела сверкание её доспеха где-то минуту назад… А уже при этих словах по ведущему “хищнику” прилетел фиолетовый с красными прожилками луч магии, принадлежавший уже упомянутой Императрице, буквально прожигая техномагический летательный аппарат насквозь за каких-то пару десятков секунд. - Ой, только не надо изображать из себя наивную дурочку, ваша Солцезадость, - на прилипшую некоторое время назад кличку матриарх никак не отреагировала, а последним словам лишь улыбнулась. - вы прекрасно знаете что можно сформировать клятву таким образом что поклявшемуся ничего не будет за умозрительное ее нарушение. - Просто я её знала задолго до твоего рождения. - очень тихо добавила бывшая принцесса дня, впрочем, явно дав обращенной в “одно большое ухо” “не совсем единорожке” услышать сей пассаж. Загремели артсистемы, установленные где-то за лагерем, в ответ на баррикадах развернулись магические щиты, поддерживаемые генераторами на этернитии, а после и вовсе раздался ответный залп, что называется, “из всех калибров”. И надо заметить, не безрезультатный. По крайней мере, по лагерному щиту красивой и смертоносной паутинкой распространялись трещины… пока его не подпитали знающие единороги и аликорны. А мимо тем временем проползала на гусеничном шасси, нацелив хищно поблескивающие кристаллы-разрядники в сторону укреплений, парочка просто-таки огромных танков. Нет, это были совершенно необычные боевые машины… Иначе бы их не назвали Тяжелыми Мобильными Платформами Запуска Тактических Мегазаклинаний на Гусеничном Шасси. ТМПЗТМГШ, для краткости - ТМоП. Или ЗаТМение. - Иногда мне хочется ширнутся тем, чем разгоняют свои мозги наши научники. - проводив взглядом очередную машину, произнесла Дарительница. - Потому что гений их по настоящему, по-сумрачному безумен. - Это комплимент нашей противнице? - впервые за весь разговор в голосе бывшей принцессы чувствовалась улыбка. - Все же сейчас мы штурмуем столицу Сумрачной Империи. - Это, блять, ебанная в зад фигура речи, не более! - под чуть разросшуюся улыбку белошерстой аликорны возмутилась Литлпип. - И ваш подъеб ну слишком толст, все знают, что Твайлайт уже четыреста пятьдесят лет как кормит Рад-червей. Солнцеликая лицо удержала, но по давным-давно сформировавшейся связи учитель-ученик до серошерстой донеслась знакомая, но очень уж странная волна душевной боли. Она никак не могла понять, что с ней не так… Вроде и скорбь, но было в ней что-то эдакое… Словно Матриарх держит в себе что-то чрезвычайно важное, но либо не хочет этого выдавать, либо… - Да ладно, что вам убиваться-то? Она бы сдохла при любых раскладах. - Поняла причину ментошторма по своему Дарительница, только вот от такого “утешения” ситуация только ухудшилась. А первые ряды атакующих, состоящие из боевых роботов-големов Солнечного Матриархата, как раз начали продвигаться к позициям мертво-живой армии, зажигая длинные золотистые энергомагические клинки. Единственное, что наравне с ультразвуком и мегазаклинаниями гарантировало поражение этернитиевой брони. Впрочем, это не мешало ботам иметь на вооружении еще и современный аналог ЭМ-ружья. А за ними последовали полуавтоматические танки Подков и Совета. Линия укреплений вовсю огрызалась, пока по щитам не вдарили “Затмения”, почти начисто сметая оные, вместе с содержимым нескольких “мыльных пузырей” в месте удара, исключая разве что темных аликорнов во главе с Императрицей, кибернетов во главе с генералом Сорроу и пары магически измененных Живых драконов и их окружения, уцелевшего благодаря защите оных и сейчас спешно отступившего из зоны поражения. И именно эти бреши атаковали войска Союза. - Ну нет, хуй вы отсюда сьебетесь! - возвестила Литлпип запуская в тыловые части крупные бетонные блоки, впрочем, быстро полетевшие обратно. А затем кидание массивными бетонными чушками превратилось в этакое опасное жонглирование, когда куча сих каменюк летала из одного конца поля боя на другую и обратно, попеременно окутываясь разными по цвету аурами… Пока оные не задержались на “красно-фиолетовой” стороне, не раскрутились, и не полетели обратно перекаленной бетонной крошкой. Дарительницу спас от участи кровавой лепешки чей-то золотистый щит. С защитными заклинаниями, как она не билась она так и не смогла “подружится”, зато в атакующих чарах могла вломить так, что не показалось бы мало и сильному аликорну бывшего Единства. - Осторожнее. - хоть боль со связи и не пропала, но экс-принцесса обрела полагающуюся моменту серьезность. - Наш выход. Штурмовые группы с первой по десятую, выдвигаемся!..----
Будильник разбудил серую единорожку столь же внезапно, сколь это делали ночные кошмары. Очередной сеанс “просмотра памяти” от мозга прервался “на самом интересном месте”... И дал владелице ну очень забавное ощущение восстановления памяти после частичной амнезии. По крайней мере попыток оправдания со стороны наставницы к злейшему врагу, умудрившемуся “нагадить” бывшей Пустоши даже фактом своей смерти, она не помнила. Причем эти самые оправдания звучали так, будто Селестия лично знала Императрицу иначе, чем в бою. Нет, Литлпип не спорила, возможно, когда-то они и могли сидеть за столом переговоров… с разных сторон баррикад. Но в том-то и дело, что в голосе и ментале ее учителя было слишком много горечи и боли от встречи с этой злобствующей психопаткой. Будто светоносная знала ее не как Императрицу... Дарительница отбросила пустопорожние размышления, те жизнь и мир остались в прошлом, а в этом не заработаешь на отстреле бандитов и последующей мародерке трупов. Пора готовится к смене.***
Середина рабочего дня. Как много в этом, казалось, абсолютно не примечательном сочетании трех слов смыслов. Тут и обеденный перерыв офисных работников, и конец оного у промышленников, зачастую, смена вахты где-нибудь в порту… - Аккуратнее, блять! - раздалось на половину одного из складов возле второй Мейнхеттенской причальной башни… Именно башни, а не стандартной мачты для цеппелинов, зычным голосом одного из бригадиров утренней смены, сейчас долженствующей собираться в путь-дорогу до своих домов. - Пять минут до прибытия! Быстрее, блять! - вторил ему один из начальников бригад со второй, послеобеденной. - Совсем обленились за выходные… Сия спешка и задержка первой смены были связаны с уже видимой на горизонте группой из пяти дирижаблей, со всей невозможной для стандартных семидесятиметровых воздушных гигантов скоростью приближающейся откуда-то с востока. Несколько вытянутые, по сравнению с обычными самодвижущимися аэростатами, снабженные двумя странными опоясывающими их носы кольцами с закрепленными мотогондолами, они явно выдавали в себе “курьерские маломестки”, в которых грузоподъемность была принесена в жертву скорости за счет уменьшения радиуса баллона и оболочки соответственно для понижения просто огромного атмосферного сопротивления. Только вот по мере чрезвычайно быстрого приближения сих поблескивающих на зимнем солнце сине-голубой с огромными белыми пятнами обшивкой махин становилось ясно, что дополнительные мотогондолы на них тоже не для красоты или позерства стоят. А уж то, что грузо-пассажирская рубка была “утоплена” в явно жесткий корпус, вовсю шевелящий тремя равноудаленными аэродинамическими рулями, и вовсе ответило бы знающему, что проектировщик явно думал о скорости и маневренности более, чем о чем либо еще, как собственно и то, что помимо привычного вида пропеллеров сии машины были гордыми обладателями чрезмерно “жирного” конденсационного следа, свойственного газотурбинному, если не реактивному двигателю. Одетая помимо своего обычного костюмчика в коричневую куртку с “подкладом” из овечьей шерсти с накинутым капюшоном и столь же теплые “штаны”, дабы не замерзнуть в условиях близкой к сорока градусам ниже точки замерзания воды температуры, желто-оранжевая единорожка с рыжей гривой с каким-то странным взглядом проводила сие чудо местного сумрачного авиационного гения, испытывая неиллюзорный разрыв шаблона от вида быстролетящих(!) дирижаблей(!!!). - Новинка, и от наших, а не сталлионградцев. - фыркнул “коллега”, вышедший со склада на мороз для небольшой передышки. - Вместо стандартного полужесткого корпуса и газовых баллонов использует вакуумированные емкости с каркасом и жесткий, как у корабля, корпус. Хоуп заработала себе обширный вывих извилин и дикую мигрень при попытке представить подъемную силу за счет абсолютного вакуума который по законам физики стремится к схлопыванию под атмосферным давлением, но уж никак не к раздутию подъемных баллонов. А потом ехидствующий мозг подбросил древнюю, как компьютеры на полупроводниках, шутку про жидкий вакуум. - Мда… - почесал коричневую гриву жеребец, после чего махнул копытом. - непосвященным объяснять тяжеловато. - И не надо, я от твоих объяснений себе инсульт заработаю, возможно даже что обширный. - отозвалась кобылка, вызвав смех белого, как снег, земнопони. - О, уже подлетели. Сейчас сядут и надо будет грузится. - Литлпип, чтоб тебя в жопу погрузчиком по самые гланды! - сей начальственный рявк принадлежал все тому же бригадиру первой смены, раздавшемуся вслед за хрустом деревянного ящика. - Зачем ты его раздавила?! - Только после тебя, красавчик! - ответствовала вышерекомая буравля всех покрасневшими белками глаз с лопнувшими сосудами. - Не кипешуй, подумаешь один разнесчастный ящик... Их на погрузке разьебывают десятками. - Ну за что мне эту… - взвыл очередной земной, - это ящик с алхимическим составом был! Забежавшая обратно в помещение, благодаря проснувшемуся в кои-то веки любопытству, рыжегривая единорожка стала свидетелем прелюбопытнейший картины. На полу, до того расфасованный по мешочкам в пару килограмм, кучкой лежал мелкий черный “песок-порошок” с белыми вкраплениями разделявшего “тару” внутри ящика наполнителя, на что ошалело пялилась серая товарка по расе, обладающая гривой цвета каштана и синим с белым подшивом теплым комбезом-робой с цифрой два, и зеленый земнопони, яростно оную отчитывающий. - Слушай, захлопни свой ебальник, радуйся что ящик всего лишь сломался, ты хоть знаешь, ЧТО это? - земной пони кивнул, затем пробежался глазами по накладной и еще раз взглянул на кучу “порошка”. - Порох. Такой еще в фейерверках есть. - через еще пару переглядываний бормотнул он. - Алхимический магически инертный горючий материал, выделяющий большие количества газа при сгорании. - Смело подавай в суд на того, кто формировал эту накладную. - едко припечатала зеленоглазка. - “Горючий”. Он не просто горючий, он взрывоопасный! - При нагревании. - поправил кто-то из “коллег”, заставив Хоуп мысленно хлопнуть себя мысленной ладонью по лицу. Этого “нагревания” сему “алхимическому составу” чтобы полыхнуть достаточно одной единственной искры! То же самое, впрочем, касалось и её серошерстой коллеги. - Так, Литлпип, ты хоть и хороша как грузчик, но после того, что произошло, вынужден временно отстранить от работы. Вздремни в раздевалке, пока не закончим. Хоуп, проводи болезную, чтоб по пути не грохнулась. Остальные ЖИВО убрали все нахуй! - очень быстро раздал команды начальник второй смены, которого, что удивительно, послушался и его “одноранговик” с первой. - Начальник? - перевела дарительница взгляд на бригадира своей смены, все же именно он должен распоряжаться своими подчиненными, получив в ответ кивок несколько более молодого, чем отыскавшийся “командир”, земнопони. - Рыжая, вздумаешь меня провожать, въебу так, что зубы будешь с земли подбирать. Я не настолько беспомощна. - Да-да. - ядовито отозвалась обладательница желтой шерстки, так же покосившись на начальство. - Но у меня “приказ”, так что так просто не отделаешься. - А твой приказ, солдатская кость, не был подтвержден непосредственным командиром. - парировала тут же каштановогривая. - Вообще-то был. - отозвался земной в ярко-красном жилете с белой полосой, покосившись на упавший, окончательно доломавшийся ящик, разбросавший по всему полу щепу да пару… десятков кривых гвоздей. В дополнение к остаткам взрывоопасного содержимого. - Гражданин начальник, няньки мне не нужны! - хмуро ответствовала Литлпип. - если бы мне было ТАК плохо, я бы вообще не выходила на смену. - Иди уже. - махнул тот копытом, и покосившись на что-то прошипевшую под нос рыжегривую. - Хоуп? - Ничего, шэф, - преувеличено бодро ответила единорожка незаметно перематывая копыто скотчем - мне возвращаться к работе? - Лишние копыта не помешают. - кивнул жеребец-земнопони, глянув на уже выдвинувшийся трап одного из дирижаблей. - А вы, чего уставились?! Взяли ящики и вперед! Шевелись, плотва!----
- Учитель! - сей крик серой единорожки, вновь оказавшейся в своем легком бронекомбезе, был вызван тем простым фактом, что к чуть закоптившейся златобронной фигуре метнулась темно-фиолетовая тень. Со светящейся ярко-алыми лезвиями обоюдоострого клинка боевой косы. Сие оружие стоит описать отдельно. Длинное “дизайнерское” древко с фиолетовой шестиконечной звездой по центру, пазы для лезвий, выщелкивающихся в боевое положение хитрой системой артефактов, злобно посверкивающие рунные дорожки, увеличивающие прочность довольно хрупкой, несмотря на материал, системы до просто астрономических значений… В общем, широчайшего спектра оружие, могущее исполнять роли от нейпонской нагинаты до совсем уж экзотической двуклинковой боевой косы, бесполезных, на закрытых пространствах, но превращающих владелицу в тартарову молотилку в открытом поле. А сейчас бой шел на улицах разрушенного города… То есть условно-открытой местности. И как самый неприятный факт - мода на “мехлапы” и подражательство грифонам не обошла и империю, потому рог “злобной суки” был абсолютно свободен и мог творить любые заклятия, для которых владелице хватит концентрации. Впрочем, позолоченная, с сияющими желтым из-за магии света лезвиями боевого топора и прямого, копейного наконечника, алебарда Матриарха тоже представляла собой очень опасное оружие открытой местности, в функционале которого был и магический концентратор, рассчитанный, правда, лишь на пару крайне прямолинейных “бронебойных” заклинаний, вроде “луча” и “копья света”. Селестия, надо сказать, не сплоховала, попросту уклонившись от очень опасного удара “клевецом” сверху, грозившегося пробить и шлем, и голову незадачливой аликорны. Впрочем, её противница и не попыталась “подправить” удар, лишь метнув какое-то заклятие в подкравшегося сзади “песца” имени бывшей пердставительницы Единства в боевой броне, внезапно решившей добавить трещин в и без того изломанную стену. А взгляд обладающих черными склерой и радужкой при фиолетовом вытянутом зрачке глаз тартарова отродья вновь выхватил белошерстую цель, воспользовавшуюся моментом для атаки. Древко встретилось с древком, а мордочки разделяла всего пара сантиметров. Черно-фиолетовая шерсть, две пары рогов, формирующие этакую корону, выглядывающие из под верхней губы клычки, грива, представляющая собой, кажется, чистейшую тьму с едва заметными продольными полосами. Покрытая руническими письменами темно-фиолетовая броня, явно сделаная на основе анклавовской силовой… Только вот несмотря на различия, мордочки столь разных кобыл были очень, просто таки до жути похожи, создавая ощущение если не родных сестер, то уж точно родственников. Но родственники вряд ли стали бы так самозабвенно махать орудиями убийства друг на друга и использовать не менее смертоносные чары. Только вот ощущаемая при каждом ударе солнцеликой особо острая вспышка душевной боли от оной вносила сумятицу в мысли Дарительницы. Впрочем она может об этом подумать и потом, если не были призваны хранители и бой идет с помощью оружия и магии, проблему “дружбомагией” не решить. А клинч тем временем был разорван… благодаря ударившей откуда-то сбоку черно-фиолетово-желтой броне анклавовского шедоуболта как минимум двухсотлетней давности. Разумеется, обе кобылки увернулись… Оставив “обычных” пони разбираться друг с другом самостоятельно. - Литлпип. - как-то по-птичьи склонила голову шестиглазого шлема летунья, полураскрыв готовые подкинуть её в любой момент крылья, заодним “очищая” зону обстрела закрепленных под оными имперских импульсных ЭМ-ружей. Веерной модификации. - Шедоуболт - сморщив нос ответствовала та подготавливая парочку боевых заклинаний и вскидывая верный Малый Макинтош. - Тень её величества. - хмыкнула та и подпрыгнула, словно не замечая веса видавших виды бронепластин, не по разу залатанных и полностью перекрашенных со всей заботой и тщанием солдата, заботящегося о чем-то, что не раз и не два спасало ему жизнь, сразу же уходя в атакующий бросок. - Да поебать с прибором! - С трудом остановила единорожка атакующий маневр пегаски своим мощнейшим телекинезом. Трудность заключалась в том что доспехи пегаски были защищены от подобных фокусов, потому последующий выстрел револьвера ушел в никуда… Впрочем, как и лучи энергомагических “дробовиков”. Состязаться с пегасом в ловкости, даже будучи в самой легкой броне, занятие безблагодатное, особенно против такого пегаса. Кобылка, казалось, не замечала, что на ней напялена силовая броня, совершенно не теряя в подвижности, недооценка которой стоила серошерстой зеленоглазке несмертельного и даже не серьезного, но очень обидного чирка по щеке от хвостового клинка, сжегшего шерстку в месте попадания, но не доставшего до кожи. А тем временем “битва генералов” продолжалась… И в оной уже добавилось трупов. Так неподалеку от Императрицы уже валялась чья-то голова, а возле солнцеликой пробитое копьем света тело темного аликорна, окончательная смерть которого обозначилась вспышкой сожаления со стороны наставницы… но не болью, коей раздавался каждый удар по “злобной буйнопомешанной”. Только вот отвлекаться возможности у каштановогривки не было, просто из-за одной залетной пегаски с упорством прущего напролом бронепоезда пытавшейся её оттеснить, отогнать… и много чего еще в таком духе, от повелительницы. Хотя в голову единорожки все больше закрадывалась мысль, что в довольно длинный список действий не входит убийство… Иначе бы в её уже пару раз просто и незатейливо дизентегрировало просто от количества попавших по её шкурке красных лучей призматических ЭМ-пушек. Впрочем все эти мысли прошли мимоходом, у Дарительницы просто не было возможности спокойно их проанализировать, больше сосредоточившись на вопросе сиюминутного выживания и отстреле верткой цели, “танцевавшей” буквально в четырех метрах… но как это делающей. Выстрелы, если и попадали, то так, что попросту рикошетировали от брони, возможно, оставляя чувствительные синяки… а возможно, если у сей защиты качественный поддоспешник, простых ушибов, что даже следа не оставляют. - Харрикейн, воздух. - двоящийся голос прошелся по небольшому полю боя вгоняющей в ужас волной, но при этом отогнал увлекшуюся “добычей” пегаску куда-то в сторону облаков, где медленно, но неотвратимо полз к своей цели “Циклон” последней, четвертой модификации, отличающейся от предыдущих запертыми во внутренних “баллонах” опорными облаками и несколько большим количеством орудий. Особенно зенитных. Ремонтница тостеров не слишком-то доверяла заоблачным союзникам, но в этой битве они сражались против общего, доставшего всех до глубин селезенок, противника, сейчас замершего метрах в пяти от солнцеликой, будучи в полной боеготовности, и смотрящего на оную обычными для аликорна Пустошей глазами с наворачивающимися слезами… Сей факт зафиксированный сетчаткой Дарительницы и обработанный ее же центром восприятия настолько разнился с ранее сформированной характеристикой Императрицы как жестокой и бездушной суки, что сие наблюдение едва не стоило каштановогривой жизни. Во первых - из-за силы когнитивного диссонанса, а во вторых - чуть промазавшей серии из трех выстрелов, попавших почти в одну точку рядом с единорожкой, приведшей оную в чувства. - Принцесса… Мы… Не… хотели… Простите… - Голос и то, как были построены слова Императрице, чуть повторно не отправили Литлпип на преждевременное свидание с Небесными Лугами от обширного вывиха мозговых извилин. А двоящийся шипящий голос продолжил уже с куда большей уверенностью и теми же нотками сожаления. - Мы подвели вас, учитель. Мы пали окончательно и теперь молим лишь о нашем последнем желании, что было озвучено в последние дни здравомыслия. - Ты молила о смерти в таком случае. - с не меньшей печалью отозвалась солнцеликая. - Элементы… - Не помогут. - отозвалась темная кобылка, а тьма вновь постепенно затягивала глаза явно сопротивляющейся “жертвы”. Так вот почему хранители не были призваны, Литлпип слишком хорошо знала своего учителя и если был шанс использовать артефакты она им бы воспользовалась. Сказанное Императрицей лишь подтвердило догадки серой единорожки. Ведь даже величайшего врага пони - разжигателя хаоса Дискорда - смогли усмирить этой “боевой бижутерией”. - Как и против моего пращура. - печально улыбнулась клыкастой, хищной улыбкой демон Пустошей. А затем кинулась в атаку, вновь сияя черными склерами и радужками при светящемся зрачке, только теперь, вместо удара оная закончилась взлетом кобылы, да с таким ускорением, что стоящую почти в десятке метров Литлпип откинуло куда-то в сторону потоком воздуха. Уже в третий раз единорожка едва избежала встречи с Вечной Невестой, пролетев в считанных дюймах от целого леса торчащей из бетонного блока арматуры. Прилив адреналина показал покадровое изображение, как столь близкая смерть нашептала в ухо спасительнице пустоши то, что она ее очень нетерпеливо ждет… Но не в этот раз. - Жива? - раздался голос со знакомым деревенским акцентом, явно ассоциирующийся с одним ржавошерстым крылатиком, столь же старым, сколь первое применение садов Эквестрии, а потому давным давно работающим удобрением очищенной почве. - Лил’Пип, подымайся… Только вот стоящий сейчас возле серой единорожки пегас обладал черно-коричневой шерстью и белой гривой, совмещенной со стрелковыми навыками своего трижды прадеда, Хранителя Элемента Верности эпохи Пустоши, Каламити Дэдшота. Внезапно сознание единорожки словно прояснилось и четко осознало. Это сон. Возможно - на основе воспоминаний. Но просто сон… На грани поля зрения показалось какое-то желто-рыжее пятно, что при попытке повнимательнее его осмотреть оказалось желто-оранжевой единорожкой и яркой, рыжей гривой. Или даже алой. Только вот откуда её коллеге, Хоуп Стар, взяться в замерших грезах о давно минувших днях? Да еще и в столь шокированном состоянии и без своей извечной одежки? Усилие воли…----
Пробуждение на скамейке, возле замершей, до того трясущей тебя кобылки весьма соблазнительной наружности, да еще и в облипоне, все так же шокировано на тебя смотрящей, это совсем не то, чего ожидала Литлпип от “придремну на пятнадцать минут”. Впрочем, как не ожидала она и продолжения давешнего “кошмарика”, огорошившего её огромным количеством противоречивой информации. Скосив взгляд в сторону задевшего её копыта, “спящая матершинница” обнаружила небольшую дыру в “костюмчике”, из которой пробивалась до того прижатая желто-оранжевая шерстка, что так неосторожно касалась её тушки, как, впрочем, заметила и отпавшую скотчевую “заплатку”. А затем перевела ехидный, понимающий взгляд изумрудных глаз на пребывающую в некоторой прострации коллегу. Та ответила очень специфическим взглядом “я ничего не знаю и мне никто не поверит”. Поднявшись серая единорожка кивнула, и хлопнула желтошерстую по плечу копытом. - Спасибо. - И понять, о чем она, то ли о молчании, то ли о пробуждении было просто невозможно. - Что, отпахались? - А, да, конечно. - ответила на это не до конца пришедшая в себя Хоуп, но все же не удержалась от еще одного взгляда “И раз так, то ты мне расскажешь поподробнее”, ведомого чисто кобыльим любопытством. - Так что поднимай свой отъетый круп от лавочки, мелкая соня, и пошелестели до хаты. - Я не мелкая, я компактная! - тут же раздалось в ответ возмущенное фырканье одетой в свою ежедневную робу кобылки. - Сколько раз нужно это повторять?! - Компактной может быть с... сумочка или аксессуар мелкая. - как обычно запнулась на неком слове на букву “с” Хоуп. - Да ты издеваешься… Я старше вас всех вместе взятых… - буркнула себе под нос серошерстая “мелочь”, заметившая, однако, запинку. - Пошелестели тогда. Чую, это будет До-о-о-олгий и очень злоебучий день… - Опять свой прикид порвала, уже четвертый раз за два месяца! - больше для себя произнесла огненно-шерстная единорожка нежели жалуясь на судьбинушку горемычную в благодарные уши Литллпип. - Бывает, блять, что еще я могу сказать? - ответствовала серая “на публику”, уходя в самоанализ и предоставляя собственной тушке выполнять привычные действия самостятельно. - А, забей. - отмахнулась Хоуп и так же погрузилась в свои думы. А подумать обоим было много о чем и что характерно эти думы касались друг дружки и содержимого памяти одной каштановогривой головки. И если для Литлпип это было переосмысление, благодаря всплывшей в памяти фразы антагониста последней четверти её жизни “Мы подвели вас, учитель.”, то вот Хоуп… Хоуп лихорадочно осмысливала увиденное во сне-воспоминании. И находила много аналогий с тем, что когда-то получала в прошлой жизни, сначала от исторического артефакта, а затем и одного из создателей этого самого артефакта. И выводы были… неутешительными. Либо в том мире был аналог Жнецов, либо же эту сумасшедшую контролировало нечто куда более высокого разряда… Почему-то первой на ум пришла жажда мести, а не имена каких-нибудь темных божеств или местных баек, вроде Дискорда или Найтмэр Мун. Во вторую очередь тоже были отнюдь не всякие разные сущности, а банальные инстинкты, ибо образ императрицы очень хорошо вписывался в концепцию более-менее че… пониподобных демонов. Но оба сих варианта ну никак не объясняли, как под знамена теоретической сумасшедшей встали такие большие силы. Тем более под таким кличем… Разве что… Стар очень захотелось произвести межмировой жест. Даже Сарен когда-то действовал во имя спасения своей родины и банальной мести за родного брата… Но за что могла мстить пони из видения? Почему во время битвы она так остро возжелала смерти? У Хоуп не было ответов на эти вопросы, да и не стремилась она их найти... Ну, не совсем так, она бы не отказалась бы их узнать, но в процессе могла прослыть сумасшедшей, поскольку снова видит то что видеть не должна. Она же не протеанин, и считывать память с окружения просто не должна уметь. Но тем не менее это она умеет. - Ладно, бывай, “Надежда Звезд”. - отозвалась какая-то потерянная обладательница утепленного синего комбеза с желтой цифрой два во всю спину и на воротнике, сворачивая куда-то в сторону пригорода при проходе очередного перекрестка. Вышеназванная сбилась с шага. Ей только что послышалась, или Литлпип как-то по особому произнесла ее “имя”? А, впрочем, лучше не преумножать сущего сверх необходимого. Наверняка, ей просто показалось после очередного пережитого кошмарика - кусочка чужой жизни. Сейчас нужно быстрее добраться до дома и залатать костюм как следует, а то новая заплата того и гляди отвалится из-за постоянного трения о припорошенную снегом брусчатку. Спину обжег чей-то взгляд. Тяжелый, какой бывает только у ветеранов, но в то же время отнюдь не злой… Но и не добрый. Таким обычно обладает кто-нибудь, относящийся к предмету слежки как к работе. В голове сразу всплыло: Наймиты. Или разведка. Или их извечные соперники с приставкой “Контр”. Или того хуже: ассасин, посланный по ее душу… Хотя это лишь частный случай наемника. Кто бы что ни говорил, но в то, что мир в стране может длиться почти тысячелетия без периодического бряцанья оружием или убеждения соседей, что лезть будет себе-дороже, Хоуп попросту не верила. Как и в то, что все… Абсолютно все будут чтить власть и в то, что без периодических “чисток” в мире не обходится вообще ни одно государство. Тем более монархическое. По шерстке под изоляционным костюмом пробежал холодок, а сама кобылка внезапно себя почувствовала голой без привычной тяжести тяжелой штурмовой брони на себе. А так же безоружной благодаря отсутствию верного гетского дробовика. Стар непроизвольно ускорила шаг и стала еще больше петлять по узким переулкам, в надежде сбросить слежку или как минимум сбить своему убийце прицел. Чем она могла насолить Селестии, она не представляла, но и иллюзий не питала. А тот мимолетный взгляд вначале повторился, только на сей раз стал удивленным. В третий раз - любопытствующим, а после и вовсе веселящимся, изредка мажущим по спине “добычи” со все новыми и новыми эмоциями. Пока не пропал совсем. Хоуп застыла на месте не веря своему чутью. Не могла слежка оборваться столь резко. Это противоречило всему опыту дворовой бандитки, а позже и элиты N7 ну и попутно первым представителем СпеКТРов своего вида. Напряженная тишина затягивалась, пока наконец откуда-то сверху не упал совсем маленький камешек, чей звук соприкосновения с камнем фундамента и дорожного покрытия в воцарившейся в подворотне тишине показался близким попаданием болванки главного калибра дредноута, сиречь аналогом взрыва шестнадцати килотонн годной взрывчатки. Стар не была большим специалистом в баллистике, но даже ее скромных сих хватило чтобы вычислить по месту падения камешка откуда он, такой громкий, упал. И там же засела белая с сине-филетовой гривой фигурка единорога в плаще, с любопытством смотрящая куда-то мимо неё, впрочем, очень быстро пропавшая из поля зрения, не дав толком разглядеть ни прически, ни черт мордочки. Но выводы она сделала и еще два часа потратила на прогулку, то смешиваясь с толпами прохожих, то сворачивая узкие проулки, одновременно с этим припоминая наставления той, что помогла ей легализоваться в этом мире… И которые на такой случай оставляли всего две инструкции. Первая - “Не обращай внимания, делай вид что все как обычно”. А вторая “Но загляни ко мне “по старой дружбе”. Что нибудь придумаем”. Так и не ощутив возобновления слежки, Хоуп припомнила который сейчас час с большой досадой повернула к ночлежке. Клиника, где работала Ремеди, хоть была открыта, но смена оной наверняка уже закончилась, а где она живет единорожка не представляла. - Уау… - раздалось откуда-то от доски объявлений. - Когда концерт? Он будет сольный? - Я слышала, что она таки решилась дать одно выступление… - раздалось оттуда же. - Конечно пластинки были хороши, но думаю в живую это куда как лучше... - Думаю, стоит сходить. - с видом знатока кивнул какой-то бурый жеребец-земнопони. Из виденных ранее, кстати. - Мои ребята фанатеют с песен Ремеди. Хоуп невольно сбилась с шага от услышанного и едва не поприветствовала носом мостовую. - Видно, что поет кобылка от души. - согласилась с ним явно пожившая пони. - Жаль, что эта Вельвет столь редко дает записи и закапывает где-то свой талант… Хромающим шагом будто свежеподнятое умертвие желто-оранжевошерстая единорожка вклинилась в небольшую толпу, стараясь не задевать их поврежденным участком костюма просмотрела доску объявлений. Сомнений не было. На пусть и черно-белом фото была её спасительница и легализаторша с допотопным микрофоном, висящим на длинной штанге. И даже цена билета была смехотворной… Всего пяток бит с пони, что для города вообще не стоимость. Стар бегло, как никогда до этого, прочитала объявление и рванула со всех копыт в сторону одного из малых театров, в припортовой зоне, где вскорости должен будет пройти концерт молясь всем богам и демонам метавселеной, чтобы там не закончились билеты. Она успела. Хотя позже поняла, что можно было не настолько торопиться, ибо городские пони предпочитали покупать билеты гораздо ближе к выступлению, чем обитатели её родной галактики, очень любящие заказывать места едва ли не на месяцы вперед. Даже более того, ей удалось взять билет на одну из лучших обзорных точек примерно в конце первой трети рядов, переплатив всего на один бит, ибо зал хоть и был отнюдь не самым большим, но и маленьким не являлся и пару тысяч непарнокопытных вполне себе мог вместить. Но и до концерта оставалось почти четыре часа… Которые нужно было посвятить самой себе и заделке дырок в костюмчике. Благо театр находился не так уж и далеко от дома, всего полчаса неторопливой рысцой.***
-... А теперь я хотела бы посвятить свою песню такому вечному, доброму и одновременно очень злому чувству, как любовь. - разнеслось со сцены от знакомой черной кобылки с белой мелированой желтой и красной полосами гривой, одетой в какое-то очень “модное” среди местных платье. Пятьдесят минут. Именно столько Хоуп уже сидит на своем месте, слушая действительно талантливую единорожку, успевшую спеть уже шесть раз и выйти на выдачу автографов во время первого антракта. Невероятная нагрузка, как для артиста-одиночки, но при этом явно доставляющая оной некое удовольствие. А со сцены, в то время как из спецложи полилась музыка, полетели первые слова. На сталлионградском.Если однажды горячее солнце Станет холодным как утренний лед, Если зима жарким летом вернется И на песок белый снег упадет,
Стоило заметить, что в свое время экс-коммандер вынуждена была стать полиглотом, а не полагаться лишь на переводчик, причем в курс входили базы и по древним земным языкам. А благодаря изобретению неких гениальных прямоходящих лягухов под названием “Мнемограф”... В общем она прекрасно понимала все, что поется на этой сцене, как, впрочем, и большая часть присутствующих. А что делать, когда нечем занятся, кроме чтения и дополнительного обучения? По мнению само Хоуп песня была излишне… депрессивной для вполне благополучной страны изобилующей гиперболами и отсылками к грядущим темным годам.Если беда что ничем не измерить Рухнет на землю косою звеня Я буду знать, всё равно, что ты веришь Я буду знать, что ты любишь меня Я буду знать, всё равно что ты веришь Я буду знать, что ты любишь меня.
А вот тут разум единорожки сам собой провел параллели с предыдущим “кошмариком”. Но не могло все быть Так просто. Насколько надо сойти с ума, чтобы объявлять войну из-за любви?Если друзья мои станут врагами И в суете продадут за пятак, Я буду грызть эту землю зубами Я буду верить что это не так.
Предательство? Нет ложное предательство, но кого и кому? И причем тут конфликт, который невольно увидела Хоуп? Или… А вот и повод для жажды мести нашелся.Если я буду оборван как дервиш И стану жить всё на свете кляня Я буду знать, всё равно, что ты веришь Я буду знать, что ты любишь меня Я буду знать, всё равно что ты веришь Я буду знать, что ты любишь меня.
Добиваться чьего-то внимания сначала войной, а потом показательной смертью? Как-то… чересчур. Или просто стараться привлечь внимание кого-то, кто отправит тебя вслед за кем-то другим? Если учесть продемонстрированный в “кошмаре” уровень сил - вполне возможно...Если погаснут далекие звезды, Высохнет весь мировой океан, Если спасать этот мир будет поздно Он через час превратится в туман.
Ну Хоуп не сказала бы что в том мире спасать было уже некого… Или некого для кого-то конкретного?Даже уже в раскаленной пустыне, В той, что когда-то, мы звали Земля Знаю, что сердце твое не остынет Я буду знать что ты любишь меня Знаю, что сердце твое не остынет Я буду знать, что ты любишь меня.
А вот тут Стар прочистила уши и мысленно покатала строфы по центру восприятия, опасаясь того, что она ослышалась. Но нет. Земля. С заглавной буквы. В песне это прозвучало прямо и без увиливаний. В комплекте с Раскаленной пустыней… Не дай бог она верно поняла посыл песни…И глядя ангелом с неба на землю Выберу нам с тобой место в тепле, Голосу сердце и разума внемля Я упаду, но поближе к тебе.
Нет, она должна ошибаться, должна быть иная трактовка строф! Ну не могло быть это ее родной планетой! Не совпадал рисунок неба, не совпадал рисунок континентов, не совпадало вообще ничего, вплоть до наличия в этом мире чистейшей магии!И через день возвратившись сиренью Я обниму тебя кроной шумя Ты будешь знать, что я твой добрый гений Я буду знать, что ты любишь меня Ты будешь знать, что я твой добрый гений Я буду знать, что ты любишь меня.[1]
Да скорее всего аллегория, а она услышала то что хотела услышать… Да и вообще это всего лишь песня. Пусть мрачноватая, но песня и искать в ней затаенный второй и третий смысл занятие столь же безблагодатное, как поиск ответа на вопрос “о смысле жизни, галактики и вообще”. Только вот интуиция упорно шептала, что что-то тут не то, как собственно и постоянно сползающие на причинно-следственные связи “кошмарика” мысли, заставляющие катать в мозгу все больше и больше строф песни по отдельности и все их в комплекте. Кобылка встряхнула головой прогоняя начинающуюся мигрень и мушки из глаз. Этак она и до зеленых “Предвестников” за Облаком Оорта додумается. Песня всего лишь песня и точка. Несколько секунд стояла просто оглушительная тишина, а затем, откуда-то с третьего ряда подобного древним амфитеатрам помещения, послышались первый робкий топоток. А за ним еще, и еще. Буквально через полминуты зал буквально взорвался многоногим топотом пусть и мрачноватой, но очень чувственной песне. - Спасибо, кобылки и джентелькольты. - отозвалась со сцены певица, - Прошу прощения за излишнюю… мрачность больше чем половины моего сегодняшнего репертуара, большая часть которого увидела свет только на сегодняшней сцене. Звон колокола возвестил уже о втором антракте. Учитывая, что первый желто-оранжевая кобылка, по факту, пропустила, увидев толпу “за автографами”... Увидев, что толпа так и не поредела Хоуп раздосадовано прорычала и потопала в буфет, если уж выбирать призрачную надежду переговорить одну минуту с Ремеди и вполне реальным голодом, она выберет второе. Пусть и цены тут мягко говоря, кусались, для её и так не густого бюджета, но в общем и целом были значительно ниже “домашних”. - Два шоколадных батончика, порция риса и кофе, пять ложек сахара. Без сливок. - продиктовала заказ еще из первой жизни Хоуп. - С вас… шестьдесят бит. - что-то высчитал на примитивных счетах худой, но очень высокий жеребец бежево-желтой шерсти, а его помощник тут же разложил заказ и выставил на поднос. - Шестьдесят бит за не сильно калорийный обед? Да это грабеж чистой воды! Ладно забудьте о рисе кофе и прочем. один батончик. - Двадцать пять. - вновь раздался перестук деревянных бубликов на металлических шестах. У кобылки не было слов. Двадцать пять бить за невзрачный кусочек шоколада с орехами… Но получается, остальной обед, кроме двух батончиков выходил всего на десятку золотых, что по меркам этого города не так уж и много... - Вы из золота что-ли их делаете… - пробурчала себе под нос Стар, и уже вслух добавила. - Отмена батончиков, но верните рис с кофе. Плюс один бит за беспокойство. Продавец кивнул, криво усмехнувшись, и сгреб два “пятака” в кассу, отправив одинокую довольно тонкую монетку в карман невзрачной полосатой жилетки. - Приятно работать со столь понимающими клиентами. - поднос был вручен едва ли не в зубы, после чего перехвачен зеленым полем телекинеза. Хоуп так же криво ухмыльнулась. Похоже, что сколь бы благополучными мы не были коррупция взяточничество будут существовать всегда и везде. Ну не может же это быть чертой лишь одного города, верно? А тем временем порция белых чуть продолговатых зерен довольно медленно уменьшалась. Столь же стремительно пустела приличная чашка кофе, и организм уже по привычке потребовал добавку легкоусвояемых углеводов из батончиков, но Хоуп задавила малодушный порыв инстинктов, лучше она купит несколько оных в ларьке и по червонцу, чем здесь один, но за четвертак. Особливо в этом помог колокол, приглашавший занять места в зале для “продолжения банкета” ушей и мозга. Скинув грязную посуду в приемное окошко огненошерстая затрусила к своему месту в зрительном зале. - А теперь, мои дорогие зрители, песня, посвященная… расставаниям. Причем не простым, а в силу обстоятельств, над которыми мы и наши любимые не властны. Самым страшным из всех возможных. Единорожка превратилась в недвижимое изваяние на своем сидении. Ведь в какой то мере эта песня относится и к ней. Полилась музыка. Гитара, вернее местный аналог оной с аналогичным звуком, Ударные, духовые...Я осталась одна, как преступница злая Я молила помочь, ведь как принять это - не знаю До сих пор я жива, И ещё не конец. Я сражаюсь в войне с тех пор, как проиграла, За всё это держусь, хоть сама понимаю Что потеряна я, Потерялась вконец.
И вновь разум начал проводить параллели. Ее смерть после внезапной засады Коллекционеров, о чем пели последние строфы, слом Лиары, про которую пели первые строчки… И одновременно с этим почти полная гармония слов с мрачностью предыдущей композиции и выделенным желто-оранжевой кобылкой смыслом.Как хочу я, чтоб это закончилось, Как хочу, чтоб ты был рядом, здесь Как когда-то надеюсь я, всё ещё…
Боль, потеря воли к жизни, чувство утраты, все это было до боли знакомо рыжегривой единорожке. Примерно половина выжившего экипажа ее корабля после крушения пребывала в таком состоянии. В таком же состоянии, доведенном до своей кульминации, пребывала “темная” или же “подконтрольная” кому-то там кобылка из то ли видения прошлого, то ли кошмара. Именно такие легче всего подвергаются мягкой и ненавязчивой индоктринации. Груз потерь, неуверенности в будущем, душевный слом и шепот голоса в голове, предлагающий избавится от этих чувств.Ведь твоя душа в огне Звучит выстрел в темноте Упустили твоё сердце, а стремились-то к чему?
Эхом пронеслись воспоминания о СпеКТРе-ренегате и закате его карьеры. А все ведь начиналось из желания хоть как-то спасти хоть кого-то...Под водою я дышу Это всё в моих лапах Что же сделать я могу? Не давай разбиться в прах. Это выстрел в темноту Выстрел в темноту...
Поиск спасения в глубинах океана на 2181-Деспойна, и жесткая, даже жестокая правда о том, сколь же неравны силы, мрачная решимость, подготовка проекта “Андромеда”, и война на истощение. И финал этой войны на орбите родины. По факту в войнах на уничтожения есть только выжившие… Неизвестно, насколько успешно прошла инициатива “Андромеда”, но факт. Её участники выжили. Хотя бы какое-то время.И в одно мгновение ока В твоих вижу я глазах - Всё ещё слышу крики, и уже не до сна. Больно мне, И боль эта сильна. Стало мне интересно, почему я борюсь? В борьбе этой теряю я веру свою. Грустно мне, Грусти нету конца.
Снова о Лиаре, она осталась вне проекта подготавливая вариант своего маяка. Хоуп не знала, как долго она могла скрываться от всевидящего ока Жнецов, но она надеялась что уж следующая после них раса, или союз рас, смогут разумно распорядится десятками тысяч маяков с подробными записями об этой войне. И в этот же момент внезапно, словно тот самый выстрел в темноте, вспомнился взгляд “Императрицы” из кошмара. Вымораживающий до костей своей холодной отрешенностью… И поражающий затаенной болью. Такой знакомый…Как хочу я, чтоб это закончилось, Как хочу, чтоб ты был рядом, здесь Как когда-то надеюсь я, всё ещё..
Взгляд живого мертвеца, презревшего условности и идущего на смерть в самой большой мясорубке. Нет, если по началу там читалось еще хоть что-то, то после повторного “захвата контроля”... Это было такой же попыткой самоубийства, как выстрел в самого себя на последних усилиях воли одного Тури? Или не менее эпичное самоубийство с помпой и размахом, как на Омеге-4?Ведь твоя душа в огне Звучит выстрел в темноте Упустили твоё сердце, а стремились-то к чему? Под водою я дышу Это всё в моих лапах Что же сделать я могу? Не давай разбиться в прах. Это выстрел в темноту. Выстрел в темноту Чувствую, ты исчезаешь Ведь твоя душа в огне Звучит выстрел в темноте Упустили твоё сердце, а стремились-то к чему?...[2]
Исполнился еще один припев, после чего музыка стихла. И снова молчаливый зал с сидящими на своих местах пони. Ни единого звука. Полминуты. Минута. Наконец откуда-то из первых рядов встает пожилой пони и попросту кидает на сцену одинокий цветок. А Хоуп задумчиво сверлила пони со сцены подозрительным взглядом битого жизнью разумного. Слишком уж к месту была спета сия песня. Слишком про нее и ее жизнь. - Еще раз извиняюсь за чрезмерно мрачный репертуар. - извиняющимся тоном произнесла кобылка, когда вдруг загремели аплодисменты в местном исполнении. И стучали ногами, скорее всего, отнюдь не самой песне… А Уж очень душевному её исполнению. - А теперь, пусть и отдающая все той же мрачностью, но светлая песня о воссоединении… Из уст моего добровольного помощника. На сцену медленно, видимо, чуть стесняясь, вышел пегас. Соломенного цвета грива, шерсть цвета ржавчины, выразительные ярко-голубые глаза, явно непривычный костюм в виде белой рубашки и черного жилета поверх оной, кьютимарка в виде отвертки. - Вообщет я не сильн люблю выступать перед публикой... - переминаясь с ноги на ногу произнес сей крылатый тип, прикрыв свои глаза широкополой ковбойской шляпой. - Но раз мня попросила она… Слухайте. Обладатель деревенского акцента прокашлялся, дождался пока начнется музыка… И лишился оного, правда, перейдя на Сталлионградский:Это происходит с каждым однажды. Несколько секунд и в сердце уже гроза. Небо падает, и рушатся города. Забываются имена. Только ты одна... Не объяснить и не вычислить цифрами. Сейчас мои чувства глубоко там внутри. Я не сойду с этой новой орбиты. Моей любви. Если проснутся все сразу вулканы. Если всю Землю затопит дождем. Крепко за лапу держать не устану. С тобой буду рядом и ночью и днем. Только ты одна, только ты нужна, Без тебя мое сердце замрет. Я так долго искал и нашел тебя, И теперь пусть весь мир подождёт…[3]
====================== [1]”Вечная Любовь” Дениса Майданова. Ютуб даст послушать и даже просмотреть клип https://www.youtube.com/watch?v=GZanbHYEXns [2] Песня группы Within temptation: Shot in the dark. Ютуб знает и даст глянуть: https://www.youtube.com/watch?v=mLz61g0JLxQ у нас Чуть подредактированный перевод. [3] “Пусть весь мир подождет” Сергея Лазарева.