Глава 2. Весь в мать
4 марта 2016 г. в 13:46
Аомине Дайки. Это имя отпечаталось в голове Акуры-оу, стоило ему открыть глаза. А поскольку почти во все времена одного имени ему, в общем-то, было достаточно, чтобы заставить пол Темного мира трястись от страха, ёкай посчитал это достаточной информацией для того, чтобы идеально вписаться в человеческий мир. Рядом что-то тихо застонало, а поскольку обычно единственные стоны, которые рядом с Акурой наблюдались – это стоны полумертвых врагов, ёкай мгновенно принял сидячее положение и повернул голову, чтобы посмотреть кого надо добить.
Рядом с ним на крыше сидел светловолосый парень, и, уперевшись локтями в колени, обозревал окружающий пейзаж с таким видом, словно оказался в самом захолустье царства ёми.
– До чего слабое тело, – Томоэ вновь застонал от собственного бессилия. – Докатился, – он вскочил на ноги и полуобернулся, глядя на друга. – Пойдем, Акура-оу, поскорее покончим с этим и вернемся в Темный мир, – на губах блондина появилась легкая улыбка, от которой лисицей несло за версту. Только они умеют так хитро состроить глазки и коварно, но в то же время с таким видом, словно уже победили, улыбнуться.
Однако, Кровавый Король такой мгновенной прыти от Томоэ никак не ждал. Он, конечно, был готов к тому, что лис начнет ворчать, ныть, жаловаться на то, что он, такой расчудесный и сильный должен прозябать в этом плебейском теле, но мгновенный старт ёкая слегка шокировал. Обычно из них двоих это он, Акура-оу, лез вперед танка в пекло, и Томоэ не раз приходилось одергивать чересчур прыткого друга, напоминая его, что и будучи бессмертным можно нехило отхватить по рогам, которые кстати, в комплект бессмертия не входят, и если сломаются – так уж до скончания веков. Рога свои Акура любил, поэтому обычно прислушивался. Но у чертового лиса ни рогов, ни бессмертия не наблюдалось, да и оплот разума из Кровавого Короля был так себе. Поэтому максимум на что его хватило – это усесться поудобнее, с самым озадаченным видом почесать затылок и сделать вид, что то ли не до расслышал, то ли недопонял друга, а может все и сразу. А уж корчить из себя редкостную туплю ёкай умел хорошо.
– Акура-чи, ты меня слушаешь? – возмутился Томоэ, но услышав в своем обращении неизвестные обороты прикрыл рот ладонью.
– Ага, слушаю, – как можно более пофигистично отозвался ёкай. – Только никак вдуплить не могу, куда это ты собрался? Как будто мы знаем где его искать, тупая твоя лисья морда. И что еще за «Акура-чи»?!
Томоэ зашипел, потому что, как ни прискорбно было это признавать, Акура в кои-то веки был прав. Правым Акура-оу в глазах Томоэ бывал так редко, что рак на вулкане в царстве ёми свистел и то чаще, чем это происходило, учитывая, что раков в царстве мёртвых не водилось отродясь. Но сейчас лис понятия не имел где искать «проблему». Обычно в таких ситуациях он призывал блуждающие огни, но ведьма четко сказала – никакой ёкайской магии, только человеческие возможности, только хардкор. А с чего это он вдруг решил махнуть «оу» на «чи», он и сам понять не мог.
– Не знаю, само вырвалось, – он пожал плечами и устало опустился обратно на крышу. – Что делать будем, твое Кровавое Величество?
– Ну, – Акура флегматично улегся обратно. – Для начала познакомимся. Если будем называть друг друга «Акура-оу» и «Томоэ», спалимся. Я – Аомине Дайки.
– Кисэ Рёта, – отозвался лис.
Что-то смутно знакомое тут же всплыло в головах у обоих, словно эти имена им были известны если не целую вечность, то как минимум сто лет. Воспоминания рвались наружу, но, разбиваясь о стену демонической души, оседали смутными неясными осколками. В некоторых расплывчато маячили имена, а больше ничего и не разглядеть.
– Дайки! Ки-чан! – крыша огласилась донельзя возмущенным воплем. Впрочем, ни на одного из ёкаев вопль не произвел никакого воздействия. – Вот вы где! А я вас везде ищу! Как вы могли сбежать?
Томоэ начал смутно догадываться, что обладательнице вопля что-то надо бы ответить, но чтобы он, великий Белый Лис, опускался до разговора с человеком, да никогда! Акура себя так вообще считал абсолютом ёкайской силы, и на всех, окромя любимого друга смотрел либо как на игрушки, либо как на ничтожеств.
Момои Сатсуки иногда испытывала самое искреннее желание когда-нибудь прибить Аомине Дайки на месте. Вечно ведет себя как полный засранец. Чтобы затащить его на стадион, опять пришлось использовать мешок, и все равно в середине второй четверти он умудрился сбежать, прихватив с собой Кисэ, да еще так незаметно, словно взял пару уроков у Тэцу-куна. А теперь они еще и смели её игнорировать! Засучив рукава, девушка состроила на лице самое рассерженное выражение на которое только была способна, мысленно пообещав себе в этот раз уж точно врежет этому дураку Аомине, и двинулась к парням.
– Дайки! Ну-ка поднимайся! Перерыв скоро кончится! – воскликнула она, нависая над Аомине. – Ты что, хочешь все пропустить?
Акура-оу, надо признать, к подобному обращению не привык, поэтому слегка прибалдел. В последний раз на него смели кричать, да еще и так смотреть, тысячу с лишним лет назад, когда он был совсем маленьким безрогим теленком, и то это была мать родная, а не первая встречная девка. В памяти смутно замаячило имя. Момои Сатсуки. Отойдя от шока, он понял, что готов прямо сейчас пинком спустить её с крыши на асфальт.
– Аомине-чи, не делай того, о чем пожалеешь, – раздался сбоку нервный смех Томоэ.
Акура жалеть-то ни о чем и не собирался, а особенно о розоволосой девчонке, которая посмела кричать на него, бессмертного и вечного, сама мол виновата, нечего было на рожон лезть. Он сюда в конце концов по важному сверхсекретному заданию прибыл, а не вопли слушать.
– Если из-за тебя пропущу какой-нибудь интересный финт Акаши-куна, никогда тебя не прощу! – фыркнула Момои.
Акура глубоко вздохнул. Кажется, убийство временно откладывалось по объективным причинам. Томоэ тоже ушки навострил, едва услышал имя, которое глупые люди выдали «проблеме».
«По крайней мере, не придется его искать», – с некоторым облегчением подумал он, поднимаясь на ноги.
У Томоэ прям свербило поскорее разобраться со всем, избавиться от слабого тела, и снова выкинуть из головы «проблему», а также все, что с ней связано, раз и навсегда. Его вполне устраивало состояние вещей, в который укладывался пункт «притворяться, что ничего не было, не было ничего, я сказал!». Но, пожалуй, еще минут десять в этом жалком месте он вытерпит, а этого времени вполне хватит, чтобы отправить сыночку в царство Идзанами сажать яблони.
От Акуры состояние друга не только не укрылось, но и довольно сильно обеспокоило. Он-то ни разу не планировал ни в какие десять минут укладываться и умертвлять единственного сына. Наследник вообще-то как-никак!
Но делать нечего, розоволосая телка уже сказала свое слово, и обратно его уже не запихнешь при всем желании, даже если ты великий Акура-оу. Ёкай вздохнул, судорожно пытаясь придумать мало-мальски неплохой план по срочному спасению сына от начинающего понемногу расходиться Томоэ. У лиса прямо в глазах читалось «предвкушаю море сакэ, в котором я утоплю тебя, братан, и сам утоплюсь на радостях после того, как разберемся с проблемой». Топиться в сакэ – это конечно, дело неплохое само по себе, но повод Акуре однозначно не нравился.
А еще ему не нравилась одежда. Одеть Кровавого Короля в темно-синий костюм с галстуком при всех равных обстоятельствах было занятием как минимум нереальным и вообще самоубийственным. Он-то привык быть поэпатажней – черный плащ на сетчатую кофту ну или на худой конец кимоно друга сгодится, но чтобы рубашка, да галстук, да пиджак, да ботинки?! Акура даже не был уверен, что до этого момента подозревал о существовании всего вышеупомянутого. А вот Томоэ умудрялся даже в светло-сером брючном костюме смотреться на удивление гармонично, словно в нем и родился сотни лет назад в недрах лисьей норы. Впрочем, еле слышный фырк выдавал то, что лис тоже не особо в восторге.
– Пошли уже, Сатсуки. Хватит орать, – окликнул Акура девушку. Мысленно она была торжественно назначена его проводником, чтобы его Кровавое Величество со всеми полагающимися ему почестями доставили в точку назначения, избавив от необходимости плутать по незнакомой местности и заблуждаться.
Стулья на стадионе были не очень удобные. Томоэ поморщился и заерзал, пытаясь хоть как-то устроиться на куске синего пластика, по какому-то недоразумению названного стулом. Он-то знал, что самый лучший стул – это пол.
Акура же обладал способностью на любой даже самой неприметной жердочке устроиться с таким видом, словно восседает на троне, поэтому ему никакие стулья не мешали. Темно-синие глаза ёкая напряженно вглядывались в поле, ожидая возвращения команд с перерыва.
– Вот они, идут! Император с незапамятных времен, старшая школа Ракузан! – прокричал кто-то и трибуны взревели так, что у Томоэ практически заложило уши. Но, впрочем, заложенные уши не помешали ему почуять ёкая, выходящего в свет прожекторов со своей командой.
– Вот он. Сейчас, – Томоэ дернулся с места, ведомый надеждой поскорее со всем закончить и отбрыкаться от этого тупого слабого тела.
– Оу, стоп, – Акура схватил друга за плечо, осаживая на место. – Ты когда ослепнуть успел? Приглядись, рядом с ним.
Томоэ, зло зыркнув на друга, поспешно перевел взгляд на поле, пытаясь углядеть то самое мифическое «рядом». «Рядом» представляло из себя высокого зеленоглазого брюнета, имеющего из отличительных черт исключительно подозрительно милую улыбку. Впрочем, приглядевшись, лис понял, о чем говорит Акура. Хорошо скрытые магией, но все же достаточно палевные для ёкаев, на макушке у черноволосого высоко и настороженно стояли крупные черные лисьи ушки, а сзади обнаружился нервно подергивающийся хвост.
– Йори, – простонал Томоэ. – Он совсем не прячет своего присутствия.
Впервые в жизни Акура-оу был благодарен черному лисенку, давно и прочно укрепившемуся на вершине списков их с Томоэ врагов. Хоть раз это недоразумение сделало что-то полезное. Хотя Йори был последним, кого ёкай был готов одобрить в качестве друга сына. Просто потому, что ничего хорошего от черной лисицы ждать не стоило.
– Забыл что ли? Если бы можно было так просто тут разобраться, я бы и без тебя справился, – огрызнулся он. – Йори не то, что не скрывает своего присутствия, а наоборот изголяется, чтобы его усилить на правах хозяина. Какого хрена я помню о конспирации, а ты нет, чертов лис?
– Пока ты не сказал, никогда прежде не замечала, но Кисэ-кун действительно чем-то смахивает на лисичку, – озадаченно произнесла Момои. Акуре оставалось только мысленно поинтересоваться у ведьмы за какие именно грехи из всех возможных попутчиков им с Томоэ досталась самая болтливая. – И о какой конспирации ты говоришь, Дайки?
– Да блин, ни о какой, – проворчал ёкай, теряя в момент всю свою царственность и расхлябанно сползая по креслу ниже так чтобы практически упереться коленями в передний ряд. Тело на болтовню девчонки среагировало инстинктивно – его тут же потянуло в сон.
«Возьми себя в руки, Акура-оу. Не время спать, пока твои враги живы», – и снова расселся с таким видом будто его только что короновали. Тем более, кинув взгляд в сторону, он со свойственной ему гениальностью тут же придумал как заставить Сатсуки замолчать.
– Ну-ка дай сюда, – решительно заявил он, приватизируя пачку чипсов у парня, сидящего на ряд выше. Потому что Акура-оу прекрасно знал, что женщины затыкаются только когда рот занят жратвой. – На, Сатсуки, пожри.
– Мине-чин, не смей трогать мою еду, – ёкай и глазом не успел моргнуть, а чипсы уже вернулись к законному владельцу, оставив его в философских размышлениях на тему насколько влияет наличие или отсутствие булавы за плечами на поведение людей.
Акаши Сейджуро не сомневался в победе. Это было записано с незапамятных времен на подкорке его мозга – никогда не проигрывать. Лозунг, бывший когда-то у баскетбольной команды средней Тэйко единогласно был избран и его девизом на открытом голосовании обеими его личностями. Это был один из тех немногих моментов, когда Акаши и Сейджуро мгновенно пришли к единому мнению, и демократия сработала как надо.
Он не воспринимал победу как нечто выдающееся, оно было сродни утренней чашке кофе. Что-то обычное, но неотъемлемое. Хотя в последнее время капитан команды Ракузан чувствовал себя из рук вон плохо. Голова раскалывалась, и это здорово мешало сосредоточиться на игре. Его вторая личность сходу заявила, что он, тот кого звали заинькой в средней Тейко, к этому отношения не имеет и иметь не может.
– Все еще болит голова, Сей-чан? – Рео вздохнул, как всегда с легким налетом томности. – Мы можем продолжить и без тебя, все равно выиграем.
Йори, в отличие ото всех, прекрасно знал почему у друга болит голова. К гадалке не ходи – рога режутся, и это одновременно радовало и огорчало. Огорчало – потому что время игры в лучшего друга Акаши подходило к концу. Рога на голове у любого нормального человека вызовут ряд вопросов и, хоть Сейджуро нельзя было назвать вполне нормальным, молчать он точно не станет. А радовало – потому что тем, кто будет рядом и поможет Сейджуро осознать его ёкайскую сущность будет не кто иной как он, Йори. Хотя в нем неожиданно проснулось очень странное чувство тревоги, будто план находится на грани срыва.
«Да не, бред какой-то,» – подумал Йори, кинув взгляд на площадку.
Третья четверть прошла спокойно, без отходов от великого императорского плана, даже несмотря на недомогание Акаши. Однако в перерыве капитан умудрился усвистать куда-то, пока Йори выяснял отношения с Котаро, к огромному неудовольствию черного лиса. Оставлять Сей-чана без присмотра он не любил.
Голова Акаши продолжала раскалываться так, словно её кромсали изнутри. Вздохнув он привалился к перилам, рассматривая с крыши пейзаж вокруг стадиона. В любое иное время он бы уже поскакал к лучшим врачам, но сейчас риск того, что его отстранят от игр был слишком велик, чтобы он мог на него пойти.
– Йо, Акаши, – раздался за спиной грубоватый низкий голос. Сейджуро поморщился, буквально ощутив как каждый звук впился в его многострадальный череп, и развернулся.
– Дайки, – в его голосе не было даже намека на эмоции. – Я тебя не звал. Поэтому будь добр, исчезни.
Разговаривать с Аомине у него не было ни малейшего желания. Они уже давным-давно перестали быть как приятелями, так и командой, заняв место соперников на шахматной доске в слепой попытке убедиться кто из Поколения Чудес лучший. Хотя по личному мнению Акаши ответ был очевиден. Лучшим без сомнения был он сам, Акаши Сейджуро, абсолютный император, а остальные были вообще рождены исключительно для того, что его императорской персоне не было скучно.
– Неплохо сыграли, – невозмутимо продолжил Акура, которому на закидоны сыночка было до фени, а вот то, как быстро Томоэ догадается где его искать и прискачет на всех порах устраивать mission complete со всеми вытекающими волновало его куда больше. – Хреново выглядишь. Башка что ли болит? – он потянул руку к голове сына, туда, где по его абсолютному мнению должны были резаться рога.
Сейджуро слегка охренел от такого панибратства. Конечно у Аомине всегда было туговато с мозгами, но инстинктов камикадзе прежде не наблюдалось. К тому же Дайки никогда не был тем, кто был допущен к императорскому телу, обычно трогать его Акаши позволял только Лео, и то не всегда. Резким ударом он отбил тянущиеся к нему пальцы, укрепил руку на плече Аомине и «ласково» усадил зарвавшегося парня.
– Позволь предостеречь тебя от повторения ошибки, – спокойно произнес он, смотря на Дайки сверху вниз. – Я не позволю своему сопернику смотреть на меня свысока или прикасаться ко мне. Знай свое место. Ты всего лишь член моей бывшей команды, – он резко развернулся, направляясь в сторону выхода с крыши. – И если мы с тобой встретимся на поле – ты проиграешь.
«Вот засранец мелкий», – мысленно зашипел Акура. – «Весь в мать».