До самой смерти

Время шло своим чередом. Дети быстро росли, вытягиваясь как стебли бамбука. О фехтовании непревзойденного мастера клинка Лито говорили не только в деревне, но и по всей Ионии. Спустя год к их дому уже приходили люди со всех концов света. Они кланялись отцу Ирелии, называли Мастером и просили об уроках. Лито никому не отказывал, и плату брал столь малую, что даже крестьянские сыновья могли учиться военному ремеслу. Спустя два года семью чужеземцев уже любили и уважали настолько, что помогли отстроить недалеко от дома просторный додзё. Синдру больше не травили, свыкнувшись с тем, что они с дочерью Мастера не разлей вода. Спустя три года, Лито, несмотря на то, что тот был довольно молод, уговорили вступить в Совет в качестве старейшины. Дружба Ирелии с Синдрой только крепла. Дочь Мастера любили в деревне. Возможно даже больше отца. Хороша собой, послушна и вежлива. Она никогда не позорила отца, помогала на полях, усердно училась фехтованию и стрельбе из лука, всегда улыбалась. Местные так любили девушку, что закрывали глаза на ее дружбу с "ведьмой". А даже если кто-то и смел неосторожно ляпнуть грубость о Синдре, тотчас же знакомился с гневом Ирелии. Теперь уже она повзрослела достаточно, чтобы не пускать в ход кулаки, но словом попадала так метко и болезненно, что порой лучше б палкой по голове огрела. Удивительно, но при том, как все восхищались расцветшей красотой дочери Мастера, никто словно бы и не заметил как похорошела и ее закадычная подруга. Исчезла детская угловатость, округлились формы, длинные шелковистые волосы заструились по стройной спине. Видел это, пожалуй, только Зилос. Все чаще он вызывался проводить девушку домой после ужина. Все чаще говорил о ней и забавно смущался, стоило ей улыбнуться. Синдра в свои шестнадцать отлично видела как изменилось отношение парня, а потому довольно быстро стала использовать влюбленность мальчишки ради развлечения. То подтрунивала над ним, то нагружала своей работой, а то могла и встречу назначить у рощи и не прийти. Лито лишь хохотал и успокаивающе похлопывал сына по плечу. Несмотря на разговоры среди крестьян, он успел прикипеть к девчушке почти так же крепко, как к собственной дочери. Однажды за столом, прямо при Синдре он так и проговорился, что рад был бы видеть ее в своем доме в качестве невестки. Глядя как раскраснелся Зилос, девушка захихикала в ладонь, но тут же осеклась, заметив лицо подруги. Ирелия, вытянутая, будто палку проглотила помрачнела так, что казалось вот-вот разразится криком. Однако, вместо этого, быстро и сухо извинившись, она вышла из-за стола и вылетела во двор. Лито с сыном, казалось не заметили. Мастер хохотал, ероша волосы парню и продолжая подшучивать над потенциальным женихом. Синдра обошла весь двор, спустилась к морю, заглянула в сад, но нашла Ирелию только в додзе. Девушка, освободив руку от одежды раз за разом натягивала тугой отцовский лук и всаживала стрелы в мишени с такой истовостью, что казалось, еще немного и пробьет стену. Подругу она даже не заметила. Синдра же, воспользовавшись этим, скрестила руки на груди и прислонилась к стене. Сейчас ей не хотелось останавливать Ирелию. Сквозь приопущенные ресницы она наблюдала за девушкой и откровенно любовалась. Даже сейчас, когда лучница была явно не в себе, каждое движение было настолько выверенным и точным, что ни одна стрела не пропустила центра мишени. Смоляно-черные волосы рассыпало по спине и плечам. С каждым натяжением тетивы, ясно очерчивались тугие мышцы под гладкой бархатистой кожей. Годы тренировок с отцом приносили свои плоды. Даже удивительно, что, занимаясь изо дня в день, Ирелия ухитрилась сохранить женственность и девичью мягкость линий. Лук Лито, совершенно не годился для шестнадцатилетней девчушки. И несмотря на то, как хорошо она управляла дыханием, сохраняла твердую позицию, тетива была слишком тугой для длительной стрельбы. Даже отсюда, от двери, Синдре казалось, что она чувствует жар, исходящий от стройного тела, видит капельки пота, стекающие по вискам. Безобидная поначалу тренировка сейчас походила уже на самоистязание и терпение белоголовой лопнуло. Бесшумно прикрыв дверь, она подошла ближе и коснулась прохладными пальцами горячего плеча. Первая стрела, которая так и не поразила мишень. Когда Ирелия развернулась, Синдра даже невольно отпрянула. Столько боли и горечи было в лице подруги. И ярости. Она плескалась в темных глазах, опаляя. Лук отлетел в сторону, стрелы с мягким деревянным стуком посыпались на татами. Белоголовая молчала, пытаясь понять причины. Она раньше часто видела Ирелию в гневе, но еще ни разу это не оборачивалось против нее. - Уходи. - Нет. - Уходи, прошу. Глаза Ирелии заблестели, словно она готова была разрыдаться, но держалась из последних сил, чтобы не показать этого. Синдра только покачала головой из стороны в сторону. Ладонь опустилась на раскрасневшееся лицо Ирелии. - Глупая, я никогда не уйду. Дочь мастера, только что яростно дырявившая стрелами мишени, защищавшая Синдру с самого первого дня и словом и кулаками вдруг словно сломалась. Поникла, опустила голову, пряча навернувшиеся слезы. Голос тихий, с непривычной дрожью. - Ты правда этого хочешь? Выйти за него? Я же вижу как ты себя с ним ведешь. - А разве не этого ты хотела? Чтобы мы были вместе. Если так действительно случится, я буду жить с тобой, в одном доме, у меня будет твое имя. Мы же всегда об этом мечтали. - Но не так же! - новая вспышка гнева, болезненно острый взгляд, одним движением Ирелия смахнула ладонь подруги с лица, - Как же ты не понимаешь, идиотка. Я никогда тебя не прощу! Синдра отступила на шаг, растерянная и испуганная. Она не могла понять, что именно сделала не так. С самого детства их любимой мечтой было жить вместе, как сестры, в одном доме. Доме, где Синдру не стали бы сечь или запирать в чулане. С семьей, которой не плюют вслед. Если бы Зилос и правда женился на Синдре, все это стало бы реальным. И белоголовая как могла старалась подогревать его интерес. Как только она поняла, что начала созревать, ее одежды стали короче, открытее. Раз за разом она позволяла провожать себя домой и сдерживала зевоту. Зилос мгновенно замолкал, стоило им оказаться наедине. Краснел и сопел как теленок, брал ее за руку влажной ладонью, спотыкался на ровном месте. Синдре было смертельно скучно, но она терпела. Терпела ради их с Ирелией мечты всегда быть вместе. И теперь эта злость обескураживала. Что-то еще, незнакомое, было в потемневших глазах подруги. Что-то, чего она никогда не замечала. И это пугало даже больше чем ярость. Когда губы Ирелии прижались к ее губам, все тело прошило дрожью. Этот чуть неуклюжий, но уверенный поцелуй стал первым для обеих. Сердце пропустило удар, а то и два, прежде чем вновь вспомнить как биться. И забилось оно так, как раньше никогда не умело. И весь страх ушел. Ушла растерянность. Синдра ответила на поцелуй так, как сумела. Не отпрянула, когда пальцы подруги потянули широкий пояс, развязывая, послушно опустилась на татами, не отрываясь от горячего взгляда Ирелии. Дочь Мастера дрожала как осиновый лист. Она совершенно не представляла, что делает, но остановиться просто не могла. Все, о чем она могла думать, это желание зарыться пальцами в густые белоснежные волосы, вновь и вновь пробовать на вкус мягкие губы, доказывать вновь и вновь то, что пообещала еще три долгих года назад. Что никогда не оставит. Она и сейчас уже открыла рот, но слова застряли в горле. В ответ Синдра лишь вновь прильнула поцелуем. Куда более уверенно, даже жадно. Кончик горячего языка обжег небо. Ее вкус, как и запах не были чужими. Они давно уже стали частью жизни Ирелии. А потому, происходящее казалось таким правильным и естественным. Иначе и быть не могло. Они раньше часто купались вместе, ночевали в обнимку, не стесняясь наготы, но теперь все стало каким-то другим. Распахнув юкату Синдры, Ирелия затаила дыхание. Словно впервые она смотрела на великолепное юное тело. Тугая высокая грудь, нежно-розовые соски, плоский живот и кожа, такая светлая, что, казалось, светилась изнутри. Осторожно и робко девушка касалась такого знакомого и с тем совершенно непривычного тела. Она изучала каждый сантиметр, то припадая горячими губами, то просто лаская подушечками пальцев. И как же неожиданно реагировала Синдра на прикосновения. Стоило лишь легонько сжать затвердевшую горошину соска, как тихий стон раскатился по просторному залу додзё. Как только губы Ирелии коснулись тугого живота подруги, волна дрожи, пробежала по всему телу. - Я не отдам тебя ему. Никогда, - Ирелия чувствовала как колени Синдры сжимают ей бедра, видела муку в глазах, то как комкают одежду тонкие бледные пальцы. Жар захлестнул с головой, забился в висках. Уже рывками Ирелия освобождала девушку от остатков одежды. Она теряла контроль над собой. Возможно впервые за всю свою жизнь. Она пыталась насытиться новыми для себя ощущениями, впитать их как губка. Ладонь заскользила по гладкому стройному бедру белоголовой ведьмы. Все выше, туда, где было горячее всего. Синдра вцепилась ей в плечи с такой силой, что наверняка останутся синяки. Ирелия, ошалевшая от желания, вновь вплавилась в губы поцелуем. "Еще", голос Синдры был хриплым и слабым. Она не отдавала себе отчета в том, что делает или говорит. Она могла только зарываться в густые волосы воронова крыла, тихо стонать, упиваясь каждым движением Ирелии. Сама не заметила как сжала губами смуглую шею, срывая ответный полувыдох-полустон. Синдру трясло как в жестокой лихорадке и она все никак не могла совладать с собственным непослушным телом. Бедра сами собой приподнимались навстречу мягким плавным толчкам. Она потеряла счет времени и совершенно заплутала в собственных ощущениях. В какой-то момент, приоткрыв глаза, Синдра осознала что дверь додзе закрыта неплотно. В любой момент могли войти отец или брат Ирелии. Страх заскользил вдоль позвоночника мерзким холодным угрем, и вместе с тем, полыхнули щеки. Ощущения стали острее и пронзительнее. Зажмурившись, она еще сильнее вжалась в подругу. В ней зашевелилась ее сила. Против воли. Против желания. Она пробуждалась подобно зверю, будоража кровь, заставляя сердце биться еще быстрее. "Еще", вновь выдохнула, стискивая зубами мочку уха Ирелии. И та подчинилась. Движения стали резче и быстрее. Стены додзе завибрировали, задрожали под напором волн силы, раскатывающейся от двух переплетенных тел. В какой-то момент Ирелии, полностью отдавшейся движению, показалось, что она парит и она побоялась открыть глаза, чтобы не потерять это ощущение. Несколько тягучих мгновений для нее не существовало ничего кроме этого пьянящего чувства полета и мягкого дрожания Синдры. А потом все кончилось. Юная ведьма тихонько вскрикнула, вжимаясь в подругу так, словно пыталась срастись с ней и обмякла, разметав по татами белоснежные пряди. Неровное тяжелое дыхание, полоса солнечного света из приоткрытой двери, перечеркивающая девушек и слабость, мягкой лапой придавливающая к полу. "До самой смерти", Ирелия повторяла это вновь и вновь, как заклинание, пока гладила шелковистые волосы. Она касалась губами век Синдры, прижимала к себе, как самую драгоценную ношу, а та вторила ей слабым урчанием и целовала тонкие ключицы. - Эй, Зилос, скоро ученики придут, посмотри, все ли готово в додзе для занятий, - Лито, расслаблено почесал живот и, щурясь от солнца, проводил взглядом сына. Ему, конечно, нравилась мысль женить сына на юной красавице, но, признаться, девушка его все-таки настораживала. Было в ней что-то. Что-то опасное. Впрочем, его дети растут, а значит сами смогут разобраться. Когда Зилос открыл широкую дверь додзе, он обнаружил там подруг и облегченно вздохнул, когда понял, что они не пытаются выцарапать друг другу глаза, после недавней вспышки сестры. - Ирелия, убери стрелы, скоро занятия, - младшая сестра опустила лук и что-то глухо заворчала. Синдра же, сидящая поодаль и, как обычно, игравшая с камнями, только приветливо улыбнулась и махнула рукой. Зилос быстро развернулся и поспешил уйти, чтобы та не заметила как покраснели его щеки. Сегодня он был счастлив, как никогда и все представлял себе Синдру, сидящую рядом с ним с традиционных свадебных одеждах. Еще несколько лет и это обязательно произойдет. То-то сестра будет счастлива.