Падение Барьера

Пять лет после войны с Волдемортом Малфой был прав. Как только они поднялись на мётлах высоко над городом, следуя в Девон на расследование убийства Ханны, их немедленно обдало ледяным ветром. Малфоевские блокирующие ветер Чары и заклинание Сушки-и-Согрева действовали как надо, но это мало чем помогло. Они уменьшили заклинаньем свою поклажу: еду, палатку, а также различные материалы, нужные Малфою для оказания первой помощи: всевозможные Исцеляющие зелья, бинты, Омут Памяти, гаррины Ушки-Прослушки, Всевидящее Око, которые всегда были с ним по долгу службы. Даже уменьшенные, эти объекты отягощали их мётлы, и из-за этого летели они медленнее. Гарри собрал волю в кулак и крепче обхватил древко метлы, летя навстречу ветру. Несмотря на погоду и обстоятельства их вылета, было в этом и что-то от удовольствия. Высоко летя над городом, Гарри был свободен от того эмоционального давления, которому его подвергали в Лондоне. Это было одной из причин, почему он любил ходить на задания, хотя его часто не отпускали далеко из-за его политической важности. Не имело значения, что Гарри был профаном в политике и не любил её, но даже магглы знали о его роли в войне с Волдемортом, и поэтому он был ценной пешкой. К счастью, пешкой в руках Кингсли и Камелии, относящихся к нему по-доброму и имеющих положительные намерения. Когда Гарри должен был выйти на задание, ему в пару ставили медиведьму или колдомедика, это была стандартная процедура. Он, как правило, не был против, и всегда чувствовал эмоциональное состояние напарницы или напарника. Учитывая чреватую неожиданными последствиями ситуацию, Гарри был очень рад, что в этот раз его поставили в пару с Малфоем. Быть рядом с Малфоем означало испытывать некоторое замешательство, но в то же время для Гарри это было очень легко. Таких людей, как Тэмблинга или Кингсли было трудно «прочитать» до конца, но он мог ощущать эмоции, исходящие от них, слой за слоем. Один раз ему удалось поймать проблеск какой-то эмоции — после разговора с Мант в магической Штаб-квартире — но по большей части, Малфой излучал спокойствие. Они сделали перерыв спустя четыре часа полёта. Солнце садилось, но у них были палочки для освещения, да и магглы давно привыкли к мигающим огонькам в небе, не имеющим никакого отношения к вертолётам или самолётам. Малфой нашёл тихую полянку в лесу, где они могли бы поесть и обновить чары. Очевидно, что он выбирал это место тщательно — здесь не было ни единого шанса найти «Уши», «Глаза» или скрытые маггловские камеры. — Ты скажешь мне, о чём вообще был тот разговор с Мант? — спросил Гарри. — Хм? — Малфой занимался приготовлением бутербродов и накладывал сыр на хлеб, тщательно игнорируя взятые Гарри солёные огурцы. Они нашли несколько больших камней, на которых можно было расположиться, и Малфой прогрел их с помощью чар, так что сидеть было вполне комфортно. — А что было не так? — Не включай дурачка, — ответил Гарри. — Я не слышал слово «магглы» от тебя в течение нескольких лет. — Да? — Малфой резко заинтересовался помидорами, лежащими рядом с ним. — Я думал, что я был «хныкающим, грязным Пожирателем». — Ох, да брось. Ты знаешь, что я не имел это в виду. — Я знаю. — Малфой метнул в него резкий взгляд, и подобие улыбки приподняло уголки его розовых губ. — Неужели я обзавёлся нормальной репутацией? — Что? — Ты знаешь, что я не шутил, используя слово на букву «М». — Ты тогда выглядел таким респектабельным, мерзавец. — И я полагаю, что ты больше не считаешь себя таким неповоротливым? — Малфой ухмыльнулся. — Я знаю, что ты думаешь обо мне, — грубо отрезал Гарри. — В самом деле? — Да. Малфой первым отвёл взгляд и отвернулся. — Вместо этого, лучше просто следуй за мной, — пробормотал он, снова суетясь вокруг томатов. Гарри сглотнул и озвучил мысли, пришедшие ему в голову: — Ты оставил ловушку. — Да. — Для Мант. — Да. — Малфой положил листок салата на свой маленький бутерброд. — Малфой… — Как много ты знаешь о рабочей нагрузке Рональда Уизли? — спросил в ответ Малфой. — Рон? — Малфой не ответил, просто ждал. — Они загнали его в тупик. — Это он тебе сказал? — Он ведёт расследование по террористам, что разбили первые Барьеры и совершили первые атаки. — Гарри нахмурился. — Все знают, что он ничего не найдёт. Те, кто это сделал, уже давно исчезли. — Откуда ты знаешь? — выражение лица Малфоя было не прочесть, как и всегда. — Ты не сказал, что веришь в слухи о том, что это было немагическое правительство. — Я этого не говорил, — ответил Малфой. — Но откуда ты знаешь, что это были не они? — Если бы немагическое правительство знало о местонахождении Барьеров и хотело напасть на нас, оно бы признало это. — Гарри покачал головой. — Они бы ударили со всего размаху, рубя нас, как дерево у самой земли. Но они, наоборот, пытались использовать тот факт, что могли бы уничтожить покровы для контроля над нами, но не сделали этого. Вместо этого они заявили о других подозреваемых и вели с нами переговоры о мире. — Которые провалились. — Благодаря террористам, — ответил Гарри. — И беспорядкам. — Или благодаря кому-то из немагического правительства. Они не хотели нас контролировать. Они хотели нас уничтожить. — Тогда как ты объяснишь… — Мирные переговоры? Маггловское правительство действовало в одиночку. — Малфой вернулся к приготовлению очередного бутерброда. — Ты хочешь сказать, что в немагическом правительстве есть предатель, — подытожил Гарри. — Кто-то, кто помог террористам начать войну, а потом прикрыл их. У Гарри закружилась голова. Он всё пытался понять, что подразумевал Малфой, как обычно не говорящий напрямик. Он наблюдал за руками Малфоя, ловко и точно готовящими бутерброд, точно так же ловко и точно накладывавшими швы на поле боя. Гарри вспомнил, как эти же руки были покрыты кровью от ран во время войны с магглами, он вспомнил руку Малфоя, поднятую для рукопожатия в послевоенное время, когда они решили стать друзьями. Всё в Малфое делало его настолько недоступным — его умные руки и его острый ум, его спокойствие и грамотно построенные окклюментивные щиты, не дающие понять, кто он на самом деле. — Мант, — наконец сказал Гарри. — Возможно. — Малфой разделил свой сэндвич на две части с помощью заклятья. — Не угостишься? — Ладно. — Гарри взял половинку и положил себе несколько солёных огурцов. Вместо того чтобы съесть свою половину бутерброда, Малфой достал яблоко и начал чистить его. — Мант сказала нам несколько интересных вещей, пока мы беседовали с ней в коридоре, — сказал он. — Во-первых, своими обвинениями в сторону Тэмблинга она копает под тебя. — Так я не имею к нему никакого отношения. — Гарри расправился со своим сэндвичем и проглотил ком, вставший в горле. — Я разговаривал с ним максимум раза два. — Да. Для большинства людей это может выглядеть так, будто он вообще не считает тебя важной персоной. Тем не менее, факт остаётся фактом — ты исключительно важен, и, следовательно, таким образом столь подкованный политик, как министр Тэмблинг, показывает всем своим видом незаинтересованность тобой. — Я не особенный. — Нет, ты особенный. — Малфой отвернулся от него. Ментальный блок не дал вырваться эмоциям наружу, в результате чего сердце, казалось, сейчас выпрыгнет наружу через горло. Гарри сглотнул, заставив его опуститься вниз. Малфой положил свою палочку рядом с порезанным на кусочки яблоком. — Главное, что я знаю о тебе и министре Тэмблинге — это то, что он защищал тебя, когда Мант хотела устроить тебе допрос сразу после Поцелуя. Этим он показал, что он на твоей стороне, защищает тебя и придаёт правдоподобность идее Мант о его желании тебя использовать. — Использовать меня для чего? — Я не знаю. Малфой взял кусочек яблока, и Гарри не смог прочитать его мысли, как ни старался. Будучи в состоянии считывать эмоции большинства людей, Гарри не нуждался в выражениях их лиц, чтобы понять, что люди чувствуют. Но когда дело дошло до Малфоя, он не почувствовал никакой отдачи. Гарри только начал понимать, что это было обычным состоянием — Малфой был наглухо закрыт изнутри и вовне. В коридоре с Мант он был ленив и надменен, казалось, что он был в полной гармонии с окружающим миром, но это было лишь представлением, игрой. Когда Малфой ощущал угрозу, он начинал разыгрывать шоу. Но он не играл, когда был с Гарри. — Где ещё прокололась Мант? — спросил Гарри, выждав пока Малфой прекратит возиться с бутербродами и начнёт, наконец, есть. — Ты сказал, что услышал ещё парочку интересных вещей. — Старшая Палочка. — Мант разговаривала с нами спустя много лет после последнего появления Палочки. И Философского Камня. Не думаю, что ей удастся найти их. — Я полагаю, что нет, — сказал Малфой. — Но она была обеспокоена самим фактом их существования, видит в них своего рода угрозу. Ты помнишь, что она сказала о мечте Тэмблинга? — То, что он хочет стать волшебником? — Гарри продолжил после кивка Малфоя. — Множество магглов хотело бы стать волшебниками. Это не преступление. — Она предполагает, что кто-то нашёл способ сделать это. — Но это невозможно. — Да, — согласился Малфой. — Но было бы интересно. — В любом случае, — засомневался Гарри, — я не думаю, что министр Тэмблинг хотел бы стать магом. Он никогда ничего подобного не говорил. И даже если бы и был шанс сделать это с помощью Бузинной Палочки, Бримбл знает об этом не больше, чем мы. Малфоевский взгляд стал жёстче. Он согласился. — Что? — Ничего. — Малфой быстро окинул его взглядом. — Нет, что-то определённо было. — Что ты имеешь в виду? — Ты вздрогнул. — Я не вздрагивал. — Да-да, именно вздрогнул, — убеждённо проговорил Гарри. — Ты дёрнулся, когда я сказал, что ты не знаешь в чём дело. Малфой уставился в землю и Гарри добавил более мягко: — Я не хотел тебя оскорбить. Никто не знает где Палочка, Малфой. Даже Гермиона. — Дело не в этом. — Малфой остановился и продолжил уже с видимым усилием. — Я читал, что вы говорили Мант, когда она спрашивала о тебе относительно войны против Волдеморта. Вы не сказали ей всей правды. Про Старшую Палочку. — Не сказали, — согласился Гарри. Он не знал, как они вывернули к этой теме. — Ты не сказал ей, что это был я, — пояснил Малфой. — Ты не сказал ей, что владельцем Бузинной Палочки ты стал после того, как обезоружил меня. А я в свою очередь обезоружил директора Дамблдора. Гарри ещё больше запутался: — Ты расстроился, что я обезоружил тебя? — Да, не спал всю ночь, — нетерпеливо отмахнулся Малфой. — Я имею в виду, что я знаю правду о Бузинной Палочке. Я один из немногих, кто может такое о себе сказать. — И какое отношение это имеет к остальному? — Не имею ни малейшего понятия. Малфой стал жевать своё яблоко с задумчивым видом, а Гарри снова взялся за свой бутерброд. Затем Малфой продолжил: — Кто предложил меня в качестве напарника в твоём задании? — Тэмблинг. — Интересно… — протянул Малфой и откусил ещё кусочек яблока. — На самом деле, он не называл твоего имени. — Гарри нахмурился. — Он просто предположил, что это должна быть чистокровка, и, честно, он был прав. Малфой вопросительно выгнул бровь и Гарри продолжил: — Так как Ханна была убита волшебником, имеет смысл думать, что это сделал кто-то, кто против интеграции магглов в наш мир. И… — Гарри умолк на полуслове. — И имеет смысл говорить, что этим кем-то, противящимся интеграции, был сочувствующий Волдеморту. — Малфой снова отвернулся от него. — Тэмблинг почти прямым текстом предложил, что сопровождающим для тебя должен стать я. Кто ещё бы так полно подошёл под описание? — Но изначально он думал на Финч-Флетчли, — заметил Гарри. — Он не называл твоего имени. И вообще, почему это так важно — что ты официально утверждён в качестве моего сопровождающего? Он мог и не допустить твоего участия, «завернуть» тебя ещё на подходе к операции. Мог подкупить тебя, заставить перейти на его сторону. — И у него бы получилось? — Нет. — Прекрасный вотум доверия с твоей стороны. — Малфой доел порезанные яблочные ломтики. Гарри поднялся на ноги и шагнул к Драко. — Ты не такой как был прежде. Ты изменился. — Я такой же, каким был в шестнадцать, Поттер. Может быть, мои привязанности и изменились, но мои ценности — нет. — Мне нет дела до твоих ценностей, — почти прорычал Гарри. — А раньше было. Гарри шагнул ещё ближе к Малфою. — Я знаю тебя. — Полагаю, что да. Достаточно, Поттер. Малфой выглядел спокойным и непоколебимым, настолько замкнувшимся в себе, что Гарри захотелось хорошенько его встряхнуть. Гарри сжал руки в кулаки, чтобы не накинуться на Малфоя. Ему хотелось вцепиться ему в плечи и трясти, пока зубы Малфоя не заклацали бы в его чёртовой черепушке. Ему очень хотелось взять Малфоя за плечи, хотелось прикоснуться к нему. Гарри заставил себя разжать кулаки. — У меня есть к тебе вопрос, — сказал Малфой после того, как Гарри снова сел и дожевал свой бутерброд. — Какой же? — О Даре дементора. — О… Малфой аккуратно сложил руки на коленях и сразу же стал выглядеть как-то странно и чопорно, сидя на камне посреди леса. — Мне интересно, использовал ли ты когда-нибудь свой Дар для манипуляции людьми. — Что? — Ты можешь легко направить кого-то в том или ином направлении для принятия решения, — пояснил свою мысль Малфой. — Я правильно понимаю принцип действия твоего дара? Ты можешь влиять на немагическое правительство — Парламент, Кабинет Министров, даже на Премьер-министра. Ты можешь влиять на наши государственные ведомства — Министерство Магии, министра Шеклболта, Тринадцатый Отдел, Верховного Чародея… — Нет. — Но теоретически мог бы. — Малфой сцепил пальцы в замок. — Я бы никогда… Я не могу. — Гарри спрыгнул с камня, на котором сидел. Он чувствовал, что не смог бы спокойно сидеть, пока Малфой говорил такие вещи. Но идти было некуда, и Гарри не хотел глупо врезаться в дерево. Он потёр шрам по старой привычке. — Я никогда такого не сделаю. Никогда. — Почему нет? — Малфой склонил голову к плечу и стал выглядеть немного забавно. — Потому что это… Это неправильно. Это вторжение в разум другого человека, Малфой. То, что ты говоришь — это влезть кому-то в голову и говорить ему, как поступать. Это неправильно. — Ходит слух, что ты так поступаешь. — Глаза Малфоя смотрели на него, невероятно ясные серые глаза, такие серьёзные и непроницаемые. — Слух? — Гарри опять потёр свой шрам. — Говорят, что ты подчиняешь своей воле Шеклболта и Паркинсон. Что ты приручил их, а теперь кормишь со своей руки. Некоторые добавляют в этот список и Тэмблинга. — Малфой пожал плечами. — По-видимому, доклады различаются. — Чьи доклады? — Возможно ли, что ты влияешь на них, не осознавая этого? — О чём ты говоришь? — Ты можешь читать эмоциональные состояния людей. Думаю, ты можешь понять, какой ответ даст человек ещё до того, как он его произнесёт. И таким образом, остаётся лишь подтолкнуть его к выбору нужного… — Нет. — То есть ты даже не хочешь принимать во внимание возможность этого? — Малфой скептически поднял брови. — Чего? Ты думаешь… — внезапная мысль поразила Гарри. — Ты… Ты хотел бы чтобы я влиял на них? — Нет, — спустя пару минут сказал Малфой. — Но так было бы намного проще, не правда ли? Мы могли бы делать всё, что захотим. Мы — волшебники. Бедные глупые магглы даже не догадывались бы, что с ними происходит… — Самое время вспомнить про мою «неподкупность», — скучающе протянул Малфой. — Мне приятно что ты изменил своё мнение обо мне. — Малфой… — Гарри сам себя прервал, затем заставил себя подумать, перед тем как сказать. — Я не пытаюсь тебя обвинить. — Тогда я заинтригован — хочу увидеть, как ты попытаешься. Гарри направил на Малфоя все свои способности, но стена вокруг Малфоя стала ледяной. Извинения и сожаление, скользнувшие от Гарри к Малфою, вернулись прочь с холодным отказом. Малфой практически развалился на камне. С его мягкими, платиновыми волосами, белоснежной целительской мантией, сидящий на покрытом мхом камне, он выглядел как странная картина, изображающая молодого лорда, у которого в подчинении деревья, ручей и папоротник под ногами. Малфой поступил с ним так же, как он поступал с другими людьми — притворился, сделал вид, что не расстроился, хотя Гарри знал, что это не так. И это сводило Поттера с ума. Он знал, как Малфой себя чувствует, хотя и не мог прочитать его через Дар, даже если ни единой эмоции не отражалось на лице Малфоя. Малфой очень изменился и уже не напоминал того мальчика из Хогвартса, но эта часть его так и осталась прежней. Может быть, это он и имел в виду, когда говорил, что не изменился, что он всё ещё такой же, как был, но лишь глубоко внутри. Это Гарри изменился. Он научился видеть, что эта часть Малфоя по-своему красива. — Не волнуйся, Поттер, — сказал Малфой тем же скучающим тоном. — Я просто… — почесав свой шрам, Гарри подыскивал слова. — Слушай, Малфой, прости меня. Просто я уже на пределе и мне трудно себя контролировать. Ещё и Тэмблинг сказал что-то похожее сегодня утром… — Тэмблинг? — Гарри кивнул и Малфой прищурился. — Что он сказал? — Он не… Он не обвинял меня или что-то наподобие, — проговорил Гарри. — Но и не говорил, что ходят слухи. — Я тем более не обвиняю тебя. — Малфой встал с камня и начал собирать вещи в одну из их дорожных сумок. — Нам нужно лететь дальше. — Я знаю, что ты не обвинял меня. — Гарри подошёл к нему и взял за руку. — Послушай… Малфой попытался высвободить кисть, потом понял, что это бесполезно. — Отпусти. Гарри выпустил его руку из своей, и Малфой продолжил сборы. — Я просто удивился, — начал оправдываться Гарри. — Дар тяжело контролировать, и я прилагаю большие усилия для этого. Мне чертовски неприятно слышать, что люди думают, будто я использую его на них, злоупотребляю Даром. Когда в действительности я лишь пытаюсь сделать прямо противоположное. — Я знаю, что это неприятно. — Малфоевский тон смягчился. Он прервал сборы и посмотрел на Гарри. — Я думаю, министр на своём месте. — Кто? — Министр Тэмблинг. — Малфой наконец закрыл сумку. — Малфой, что происходит? Драко качнул головой, уменьшая багаж с помощью палочки. — Я не знаю. Тэмблинг хочет, чтобы мы работали вместе, но я не знаю почему. Я думаю он хотел, чтобы я рассказал тебе о тех слухах, но я не знаю почему. Происходит что-то гораздо более важное, что-то, чего я пока не могу понять. Нам нужно в Айвибридж. — Но… Малфой резко повернулся к Гарри: — Ты доверяешь мне? — Что? — Это простой вопрос, Поттер. Ты доверяешь мне? Гарри посмотрел Малфою в глаза. Они были большими, своим серым цветом похожие на крыло сизого голубя. Они могли бы быть глазами ребёнка, их цвет был нежен, как сумерки после заката. Но также Гарри знал, что эти глаза могут быть жестоки. — Да, — ответил Гарри. Малфой достал палочку. — Легилименс. Гарри ахнул. Легилименция была объявлена ​​вне закона после маггловской войны, но тёплая волна магии Малфоя мягко вторглась в его разум, добрая и заботливая как никогда. Ощущалось это, как нежное прикосновение ладони к его голове, аккуратное и ласковое. Он увидел золотой свет, а потом услышал смех ребёнка. Затем иллюзорное прикосновение исчезло, и Гарри обнаружил себя стоящим в холодном лесу, полном вечернего тумана. Малфой стоял перед ним, недоступный и скованный. Гарри поймал себя на частом прерывистом дыхании. — Что ты… Что ты сделал? — наконец смог произнести он. — Это очень простое заклинание, Поттер. — Но почему? — Я подумал, что оно поможет тебе почувствовать себя лучше. — Малфой склонил голову. — Получилось? У Гарри перехватило дыхание. Было трудно сосредоточиться, когда Малфой смотрел на него так, но потом Гарри слабо ощутил уверенность Малфоя в своей правоте — Драко приоткрыл щиты. Гарри об этом не подумал, но обвинения в этих сплетнях вызывали тревогу, а затем мысль, что Малфой может думать, что он будет вести себя таким образом — злоупотреблять Даром и манипулировать людьми и напоследок, мелочные сомнения, что Малфой хотел бы чтобы он так себя вёл… Гарри стало намного спокойней. — Это нелегально, — сказал он, голос не хотел слушаться и слова тянулись с трудом. — Я ведь говорил тебе, — парировал Малфой. — Моя мораль и ценности не изменились. Малфой повесил уменьшенный рюкзак на метлу Гарри. — Ты мало поел, — заметил Гарри. — Не трать дыхание попусту. Малфой отдал метлу Гарри, и они оттолкнулись от земли, взлетели сквозь ветви деревьев прямо в вечерний туман.