Лекссодрабблы

Прикрепленные к брюху матки-носительницы, слепые личинки могут ощущать только вибрации. Наиболее зрелые из них уже были способны принимать и мыслеимпульсы роя. Но для него ментальный план пока только открывался. И открывался он судорожными сигналами: Атака! На нас напали! Ранен! А то и вовсе чем-то непонятным и путаным, быстро затихающим. Постепенно сигналы импульсы приближались, и различить их уже не составляло труда. Вибрации Носительницы становились тоже все более тревожными. Потом вдруг в один миг ужас проник в центр роя: пространство заполнилось отчаянными мыслеимпульсами и какими-то посторонними сигналами, которые, однако, тоже были понятны: Окружай! Стингеры к бою! Есть захват цели! Огонь!!! Затем мир раскололся. Невероятная сила оторвала его от брюха Носительницы, завертела, бросила в пустоту… Отчаянно суча ножками и топорща усики, он пытался обрести опору. А вокруг грохотало: Да это их королева! Мы круты, парни! Yo Way Yo… По мелким стреляй!!! А как их отличить-то?! Стреляй по тем, что с лапами и усами! Ай молодцы!!! Изо всех сил теперь он старался свернуться, втянуть непослушные лапки и усики под панцирь, а его уносило все дальше и дальше… Когда грохот боя затих, он уже не ощутил ни единого мыслеимпульса, даже слабого. Роя больше не было. А если кто и остался, то беспомощные личинки, такие, какой был он сам еще совсем недавно. А такие не протянут долго без Носительницы. Он прислушивался как мог, но вокруг было лишь молчание Пространства. Какое-то время спустя он ощутил притяжение – его куда-то затягивало… Не в состоянии сопротивляться, он собрался в комочек и приготовился к встрече с неизбежным. Неведомая сила сдавливала и скручивала его, экзоскелет деформировался, и… вдруг всё пропало. Иная тишина окружила его, выброшенного из чудовищной воронки. Он был слишком слаб, чтобы удивляться спасению. Он был один, и понимал это. Постепенно застывая, он летел куда-то. Когда его панцирь царапнул что-то, он даже не сразу среагировал. Потом вытянул дрожащую лапку, и почувствовал что-то холодное и шершавое, словно поверхность матки-носительницы. Он послал, как умел, мыслеимпульс, но оно не ответило. Да и не могло оно ответить, ибо был это безжизненный планетоид. Но все же он уцепился лапками, прижался к стылому камню, словно к родному брюху, и пополз, ища уютное место. Он так ослаб и отощал за время своего скитания, что в нем осталась разве что Насекомая Сущность и несколько капель протокрови. Найдя подходящую пещерку, он свернулся в ней, и перед тем, как совсем застыть в ледяном анабиозе, он поклялся никогда не забывать боевой гимн врага, разрушившего его мир… Я могу ждать вечно, — подумал он.