ПУТЬ К МЕСТИ
[Sindaria]
Синдария была талантлива. С этим не мог поспорить даже ее родной отец Сиаллеарх, сходящий с ума от потери своей драгоценной Призмы. Чего он не мог знать, так это того, что весь ее талант заключался в обучении, равного которому мир не видел многие сотни лет. Привыкнув к мысли, что у него безумная и ничего не соображающая дочь, он допустил чудовищное количество ошибок. Обучением малышки занимались лучшие драконьи умы, царящие у нее в голове. Подобный прецендент случился впервые в истории. Если бы Сиал знал, как обучать Призм, то смог бы повернуть Историю вспять. Но, предоставив ребенка-дракона самому себе, он расписался в собственном бессилии. Судьба снова сыграла со всемогущим Сиалом злую шутку. Сошедшиеся над Синдарией звезды поразили бы любого астролога, если бы хоть кого-то из них допустили к маленькой бестии. Будучи совершенно одинокой и никоим образом не социализированной, Синдария верила этим странным голосам, как самой себе. Воспитывая Призм, драконы тысячелетиями избегали этого. Призма ни в коем случае не должна быть предоставлена самой себе. Одна из драконьих заповедей, которую Сиал с такой легкостью нарушил. Призма должна сознавать иерархию. Драконьи методы воспитания были не чета человеческим – здесь малого дракона могли крепко потрепать, только бы он усвоил урок. Призма всегда была обузой для драконов, и их убивали до тех пор, пока не скончается предыдущая, древняя Призма, возраст которой мог насчитывать многие тысячи лет. Слишком затратно было обучить их, слишком сложно контролировать, слишком тяжело ввести в социум. Одну-единственную Призму воспитывал целый клан. В лучшие времена клан мог насчитывать до полутора тысяч драконов. Что мог сделать один Сиал, хранящий свою бесценную тайну от других? Все, что он мог – это убить новорожденного дракона. И Архелия никогда не позволила бы сделать этого, поскольку была рождена человеком и воспитывалась людьми. Вдобавок к этому Синдарию неспроста обозвали уродом, ничего не зная об ее истинной сущности. Любой из гидр, самого жестокого клана, мог бы восхититься ею, не будь она Призмой. Для Синдарии не существовало понятия родственных связей, и ее одиночество только способствовало этому. Но даже гидры пришли бы в замешательство, обнаружив в ней отклонения от общепринятой у них нормы. Синдария действительно родилась не такой, как драконы, не такой, как гидры. С самого детства в ней отсутствовали такие простые понятия, как авторитет, обязательства или чувство вины за содеянное. Что она сполна получила, будучи потомком клана гидр, так это агрессию и полную неспособность поддерживать длительные социальные связи. Поскольку все гидры наследовали два этих «замечательных» качества, то иерархия у них строилась по принципу авторитета и его способности исполнить наказание. У Синдарии присутствовало все скопом, и не было ни малейшего понятия об авторитете, ведь ее родной отец, бросающий в дрожь всех, кто его знал, и тот не сумел дать ей отпор, когда она поливала его пламенем. Если бы Сиал в тот приснопамятный день наказал ее, возможно, она стала бы его бояться. И тогда История пошла бы по другому руслу. Но Судьба – капризная штука, и она не внушила Сиалу ни одной полезной мысли. Таким образом Синдария, совсем ребенок, стала самым разыскиваемым существом на континенте. Драконы, страстно желающие ее свободы, соткали для нее заклинание, которого не мог знать даже Сиал. Маленькой Син достаточно было лишь согласиться – из страха ли или чего еще, но так или иначе дело сделано. Она ускользнула, обратившись невидимкой, и стрелой унесясь прямо из когтистых лап отца. Она летела долго, несколько суток, наслаждаясь каждой секундой этого восхитительного полета, этой восхитительной свободы. Она соглашалась на все, что ей твердили драконы, ведь все, что имело смысл – это облака под крыльями. Драконы в ее голове помогли ей скрыться и помогли даже тогда, когда Синдария понятия не имела, что делать дальше. Вкус свободы опьянил ее, и она могла бы потерять осторожность, если бы не они. Драконы дали ей не только свободу, но и цель, которая станет смыслом ее жизни. Крошечное недоумение и замешательство Синдарии в те секунды, когда она пыталась понять, в чем провинилась, драконы разожгли в бушующее пламя ненависти и жажды отмщения за это насилие над юным существом. Темный карцер был страшным сном для любого дракона. Холод мог бы стать спасением для заточенного, ведь тогда бессмертное создание уходило в спячку, но «комната» Синдарии отапливалась, как и всё в королевском дворце. Три года жизни в этой темнице ей потребовались, чтобы подрасти, накопить силы и выжечь проклятую дверь, стояющую на пути к свободе. По человеческим меркам она была старше своих братьев почти на десять лет, но ее разум навсегда останется вне времени и пространства. Синдария летела куда-то на юг, выше границы облаков, и ничего не видела под собой, не видела землю. Драконы вели ее, по-прежнему непрестанно общаясь. Они выцепили из ее памяти рассказ матери о неком Кагане, изгнаннике – таком же, как она. Он провел в заточении почти столько же времени, сколько Синдария. И он был нужен ей. Юной гидре нужен был союзник, полный той же злобы на своих тюремщиков. Взмахивая крыльями, она думала о мести и о сладком вкусе крови брата на своих зубах.