ПРОБУЖДЕНИЕ
[Sindaria]
Кагана привела в чувство обжигающая боль на всех открытых участках тела. Стоило ему прийти в сознание, как он взревел от ослепляющей вспышки перед глазами. Солнце! Это было солнце! Оно жгло его кожу, жгло его глаза, из которых ручьем текли мутные розовые слезы. Он попытался дернуть рукой, чтобы закрыть лицо от ослепляющего света, но не смог пошевелить и пальцем. Что это за новая пытка?.. Каган так жаждал вновь увидеть свет, но свет теперь стал его врагом, выжигающим ему глаза. Боль настолько охватила его, что ему в голову не смогла просочиться ни единая мысль о том, что происходит. Где-то загрохотали тяжелые цепи. Каган не мог открыть глаза, но теперь стало немного легче, так как его накрыло какой-то тенью. Годы, проведенные в абсолютной тишине, теперь сказывались на сумасшедшем грохоте в его голове. Когда оборванные цепи были сняты с него, и он едва не упал на камни, его подхватила чья-то жесткая, шипастая лапа, едва не переломавшая ему застывшие руки и ноги. Каган не мог даже вдохнуть свежего морского воздуха, не говоря о том, чтобы кричать. В голове проносились обрывки мыслей, которые не хотели связываться в единое целое. Обрушившаяся на него гамма ощущений, о которых он успел забыть, теперь ошеломляла и мешала думать. В этой большой и жесткой лапе он был защищен от, как ему казалось, палящего солнца, но теперь его обдувал ветер. Разве ветер может быть таким горячим?.. Каган отвык от тепла, которое теперь заставляло его кровь с бешеной скоростью разноситься по телу. Полет неведомого существа был коротким, и вскоре Каган ощутил спиной нагретую солнцем траву. С трудом разогнув одну руку, он закрыл ею глаза, которые нещадно слепило солнце. - Здесь тень, - тихо пророкотал голос рядом с ним. Что это за существо?.. Каган молчал, ему казалось, что он забыл, как нужно разговаривать. - Это и есть великий Каган Предатель, которого так боятся?.. – этот голос, чистый и звенящий в этой тишине, принадлежал девушке. Человеку. Сколько их здесь было, этих существ и людей?.. Каган почувствовал, как разрывают его черную рубашку, а затем ему на лицо опустился мягкий кусок ткани, защищавший глаза от солнца. - Ты умеешь говорить? Это спрашивают его, Кагана?.. Он был неуверен и поэтому слегка покачал головой. Он не мог видеть, но слышал громкий шелест листьев, трепещущих на ветру. Слышал стрекот цикад и тихий плеск бегущей где-то вдалеке реки. Слышал писк мышей под землей и слышал громкий стук сердца, которое билось рядом с ним. Сердце, молодое, принадлежащее юной девушке. Но вместе с этим Каган нигде не мог найти звука биения сердца того огромного существа, что принесло его на эту поляну. - Тебе нужно время, чтобы кровь вновь заполнила твои вены, - снова заговорила девушка. – Уже вечер, ночью ты сможешь говорить. Мы подождем. Кто «мы»? Каган не хотел знать. Все, что его сейчас волновало – это изобилие звуков и запахов вокруг. Неужели так пахнет трава? Слабый ветер доносил до него запах воды, ила и лягушек. Знал ли Каган как пахнут лягушки? От девушки рядом с ним слабо пахло чем-то сладким. Его вдруг обуяло любопытство, и он попытался сдвинуть тряпку с глаз, но тут же застонал от режущей глаза боли. - Не торопись, великий Каган, - девушка насмехалась над ним. – У тебя впереди целая вечность для того, чтобы заново научиться видеть. Неужели он ослеп?.. Солнце возвращало ему подвижность, и он с трудом перевернулся на живот, уткнувшись лицом в траву. Он попытался приоткрыть слезящиеся глаза, но перед ним была лишь белая мгла. Никакой травы. Он помнил, что трава должна быть зеленой, а не белой. И лишь когда солнце ушло за горизонт и его на небосклоне сменил тоненький серп зарождающейся луны, Каган сумел приоткрыть глаза. Несмотря на глубокую ночь, ему казалось, что сейчас светло как днем. - Попей - сможешь говорить, - девушка, чей мутный силуэт он с трудом разглядел впереди себя, указала ему на ручей неподалеку. Он выпил несколько горстей холодной родниковой воды, прежде чем смог прочистить пересохшее горло. Все это время он пытался сфокусировать взгляд на девушке, голова которой была словно накрыта серебристой вуалью. Служительница одного из многих богов?.. Кто еще может носить такие тряпки на голове?.. Но спустя пару часов, когда его глаза наконец обрели возможность ясно видеть, и Каган разглядел девушку, он снова онемел. То, что он принял за длинную накидку, были ее волосы – белые, посеребренные в свете луны. Все это время он просидел, молча прислонившись спиной к стволу дерева, и теперь старался не выказывать своего удивления, граничащего с шоком. Девушка сидела боком к нему, также прислонившись спиной к дереву. Она не двигалась, будто бы спала. Длинные прямые волосы были распущены, ветер слегка шевелил их, как шевелил тогда волосы… это были волосы Сиала. Когда-то давно Каган увидел такую же картину, когда в ночи впервые встретил Сиала в человеческом обличье. Стояла луна и она также посеребрила его волосы. Теплый ветер тогда также слегка колыхал эти длинные шелковые пряди. Сердце Кагана забилось где-то под горлом, и девушка резко повернулась к нему, словно различила изменение биения его сердца. - Проснулся? – спросила она. - Ты отродье Сиала?! – хрипло закричал он и его голос сорвался. Он почувствовал, как девушка замерла, а затем с нескрываемой злостью в голосе ответила: - Да, я ублюдок Сиала! - Ты… ты дракон?.. – прошептал Каган. - Нет, я синичка! – огрызнулась девушка. – Разумеется, я дракон! Он глядел на ее белоснежные волосы и понимал, что к нему в руки попал такой подарок – родное дитя столь ненавистного Сиала. Каган даже предположить не мог, насколько ему может повезти после стольких лет заточения. Пожалуй, теперь расклад менялся, и первой его жертвой станет эта глупая девушка, так некстати унаследовавшая внешность своего отца. Нужно лишь набраться сил… Ведь она не собирается его убивать, иначе зачем ей было освобождать его?.. - Почему ты освободила меня?.. Чтобы вернуть меня своему папаше? Чтобы он придумал чего поизощреннее, чем это заключение?! Ну уж нет… - Каган попытался подняться, но у него ничего не вышло, - в Туран я вернусь лишь с одной целью! Синдария ответила не сразу. Много позже Каган заметит, что она часто отвечает после нескольких секунд ожидания, во время которых смотрит на собеседника странным, пустым взглядом слегка расширенных глаз. - С какой же, хотела б я знать? – поинтересовалась она. - Я хочу вырвать сердце Сиала из его груди, - он попытался вложить в эти слова как можно больше злости, но они прозвучали у него так жалко, что он снова начал злиться. - Ты консорт, - возразила она. – Ты не можешь его убить. Каган нахмурился. Девушка знала многое, если не все. А ему как воздух нужна информация. Он прислушался к биению ее сердца и с удивлением понял, что оно бьется совершенно спокойно, будто бы они и не обсуждали убийство ее отца. - Как тебя зовут? - Синдария, - на мгновение в ее черных глазах полыхнули алые языки пламени. Того самого пламени, что сжигали когда-то Сиала изнутри. Отвернувшись от него, она встала, и Каган заметил, что Синдария была выше Хели. Выше и тоньше, если только можно быть тоньше той стройной девушки, которую он знал когда-то. - Сколько тебе лет? - Четыре года, - на ее лице больше нельзя было прочесть ни единой эмоции, а сердце, к которому постоянно прислушивался Каган, продолжало мерно биться. Взгляд Кагана скользнул по ее длинным стройным ногам и оформившейся, хоть и маленькой, груди, скрытой под длинными волосами. Если бы не худоба, она выглядела бы на двадцать человеческих лет. Задним умом он понял, что она была обнажена, но странным образом это его не волновало. - Ты просидел в темнице четыре года, - уточнила она. – Мы – драконы, растем быстро. - Я… вижу, - сдавленным голосом произнес Каган и уперся спиной в ствол дерева. Силы вдруг покинули его и все, что ему сейчас хотелось – уснуть под этой серебристой луной. Но спать он не мог – еще столько нужно было узнать. – Кто… сейчас в Туране?.. Снова несколько секунд ожидания. - Архелия, Сиаллеарх, мой брат. И еще два дракона. - У тебя есть брат? – нахмурился Каган. - Мы с братьями были рождены вместе. - Так сколько у тебя братьев? - Два. Они – близнецы. Одного я случайно убила. Пока она говорила, Каган приглядывался к каждой черточке ее лица и прислушивался к биению сердца, чтобы понять – лжет она ему или нет, но сердце Синдарии оставалось совершенно спокойно. - Значит, Хели переспала с Сиалом, - подумал вслух Каган и тут же бросил взгляд на девушку, что стояла перед ним. Синдария была спокойна, даже когда он говорил это. – Почему ты меня освободила? Синдария снова вперила в него взгляд черных, как ночь глаз. Она словно заглядывала ему в душу, читая там что-то такое, чего он не мог понять. Или же у него пока просто плохо работали мозги. - Я знала о том, что ты – единственный дракон без стаи, - девушка пожала худенькими плечами. Каган нахмурился, ничего не понимая, а Синдария вздохнула, словно недоумевая, как до него могут не доходить такие простые вещи. - Я покинула свою стаю, свой клан. Я хочу быть в стае с тобой. Брови Кагана поневоле поползли вверх. - Стая? У меня нет стаи! О чем ты вообще говоришь? - Каган, ты еще не знаешь этого, но ты способен сравняться по силе с Сиаллеархом, - Синдария скрестила руки на груди, словно закрывая себя от мыслей о том, что должна звать Сиала отцом. - Почему ты решила, что я могу?.. – Каган чувствовал, что окончательно теряет нить повествования. - Ты обладаешь уникальной среди нас способностью – ты способен полностью поглощать силу убитого дракона. Это Архелия наградила тебя, хотя сама и не владеет этим. Каждый убитый тобой дракон принесет тебе силу. - И где же я найду столько драконов, чтобы сравняться с ним?! В живых остались одни консорты! Ты сама-то понимаешь, что несешь?! Синдария опасно сощурила глаза и ее кулачки ощутимо задрожали. Но Каган не боялся ее – он уже понял, что гидра слишком мала, слишком юна, чтобы набрать достаточно силы для его убийства. Безусловно, Синдария очень странная, и он совершенно ее не понимал, но в одном был уверен точно – она не сможет его убить даже в облике дракона – так она была мала. Кагану пока не пришли в голову мысли о том, как она смогла улизнуть из-под надзора проклятого Сиала. Поразмысли он над этим, то перестал бы недооценивать эту тоненькую девушку. - Никогда, слышишь, никогда не говори со мной в таком тоне! – прошипела она, и Каган удивленно ощутил ее острые коготки на своей шее. Лицо Синдарии было так близко, что он ощущал ее тяжелое дыхание. Она была в бешенстве. «Великолепно, просто великолепно, - саркастично подумал он, - девица унаследовала вспыльчивость сразу от обоих родителей. Тяжело с ней придется.» - Просто я отстал от жизни, - он примирительно поднял руки и Синдария отцепилась от его шеи. Впрочем, девушка еще не остыла. Так же быстро, как она вспыхивала, так же долго не отпускала от себя эту горячую злость. - Это не дает тебе права так говорить со мной, - не унималась она. - Хорошо, клянусь, что больше не буду, - Каган чувствовал себя так, словно общался с малым ребенком. По сути так оно и было. - Мне ни к чему твои клятвы, только если они не нашем языке. Никакие твои обещания не будут иметь силы. - Я не знаю драконьего языка. Синдария замолчала, снова сверля его глазами. Драконы шептали ей, что незнание языка гидре только на руку, поскольку, когда она научит его обращаться в дракона, он будет иметь доступ к ее разуму. Разговоры же в ее голове велись исключительно на драконьем языке. Конечно, рано или поздно Каган узнает ее секрет, но, по крайней мере, не поймет ни слова. - Если ты пожелаешь когда-либо принести мне клятву на нашем языке, я научу тебя ее словам, - наконец сказала она. Каган в это время думал о другом. До него вдруг дошел смысл слов девушки о том, что она хочет быть в стае с ним. От неожиданности этого открытия он вытаращился на девушку. - Когда ты говорила, что хочешь стаю со мной, ты имела в виду, что мы… Синдария приподняла бровь, недоуменно глядя на него. Спустя секунду она снова пожала плечами, как будто не видела во всем это ничего странного. - Да. Я – самка, ты – самец. Что здесь сложного? И тут от полнейшего абсурда происходящего Каган расхохотался впервые за долгие годы. Синдария молча смотрела на него, и даже драконы в ее голове не могли дать подсказку странному поведению собеседника. - Почему ты смеешься? – спросила она, подвинувшись ближе к Кагану, чтобы рассматривать его лицо и искать подсказки. - Но это же абсурд! – еще не успокоившись, выдавил он. – Я вообще ничего не понимаю! И с каждой секундой происходящее становится все абсурдней! Из тюрьмы меня вытаскивает родная дочь Сиала, моего заклятого врага, и говорит, что хочет… хочет… - тут Каган с таким отчаянием схватился за голову, что Синдарии показалось, будто он собрался вырывать себе волосы. – Ты – дочь той, кого я… любил, и которая обрекла меня на это, став марионеткой Сиала! Как мир мог так сильно измениться за эти четыре года?! - Мир не только изменился, но и стал намного шире, чем ты себе можешь представить, - спокойно ответила Синдария. – Мы не станем оставаться на Алькамаре, мы уйдем отсюда. - А как же корона матриарха?! Сиал не нашел ее, ведь так, раз уж поимел потомство от Хели? И ты тоже собираешься искать ее? - Мне нет нужды искать ее, я знаю, где она, - Синдария улыбнулась очаровательной белозубой улыбкой. У Кагана в прямом смысле отвисла челюсть. - Но знать - где она, еще не значит – добыть ее, - остудила его та. - Кто ты такая? – продолжая держаться за голову, поинтересовался Каган. У Синдарии была масса вариантов ответа на этот вопрос, но она его просто проигнорировала. - Ты восстановишься, - сказала она, взглянув на седые пряди в черных волосах Кагана. – Я поделюсь с тобой магией, научу тебя превращаться. - И все лишь для того, чтобы находиться рядом со мной? – не поверил он. – Ты ведь знаешь, что я собираюсь убить твоего отца, и тебя это ни капельки не волнует? - Повторю тебе – ты не сможешь этого сделать, ведь вы оба консорты. Очевидно, нужно больше времени для того, чтобы твои мозги стали лучше работать. Но могу дать тебе подсказку, как сделать так, чтобы Сиал умер. Но Каган и без подсказок знал, как это сделать. Он лишь не хотел этого озвучивать, поскольку считал это исключительно своим правом, своей тайной мечтой и своей привилегией. Мысли об убийстве Хели были единственным, что могло согреть его остывшее в холодном мраке сердце.