ХИВА
[Elveanas]
Шенрох и Энере отпаивались успокоительными чаями, когда в их общем кабинете вдруг материализовался Адан Тельрис собственной персоной в сопровождении Мирэса Тальхата и некий неизвестный elveanas в богатой одежде, выдающей принадлежность Дому Тельрис. Ничто лучше не могло привести Энере в чувство, как появление двух знакомых ей эльфов. Радостно взвизгнув, она бросилась к скорчившимся на полу чародеям. Оба они имели нездоровый цвет лица и непрестанно боролись с позывами тошноты. - Пресвятое Солнце, - пробормотал Мирэс, отмахиваясь от объятий Энере и пытаясь заставить себя не вырвать на ее запылившуюся форму. – Выражаю вам свое уважение, господин Тельрис, никто не смог бы телепортировать столько раз за день и не скончаться при этом… - Ты жива… жива… - Адан с белым как лист бумаги лицом хватался за руки Энере, словно не верил своим глазам. Спустя секунду он рухнул в ее объятия и потерял сознание. - Все будет нормально, - Мирэс похлопал Энере по ноге. – Ему просто нужно немного отдохнуть. - Поверить не могу! – Энере размазывала слезы счастья по щекам. – Где вы были?! И это еще кто? - Как это где – искали тебя по всему Римавэну! Надо срочно валить отсюда на корабли Лифаарна, - Мирэс наконец заметил Шенроха, который протягивал ему стакан воды. – Благодарю. Кстати, твой отец приказал тебе немедленно явиться на флот. - Где Аянн? – перебила его Энере. - Не знаю, честное слово, не знаю. В городе творится сущий кошмар. Я еще с начала Совета ждал Тельриса в его доме, он телепортировал туда, а потом здание Совета… Тельрис едва с ума не сошел, он же знал, что ты там осталась, после этого мы начали искать тебя. Надо уходить отсюда! Энере поглядела на незнакомца. Тот оставался без сознания и не мог сообщить кто же он такой. - Мирэс, успокойся, мы уйдем отсюда, как только сможем. Но кто это? – она указала на лежащего на холодном полу мужчину в одеждах Дома Тельрис. - А, это… Это Хива. Тот самый, которого господин Адан ухитрился спасти. Энере с округлившимися глазами переглянулась с не менее удивленным Шенрохом. После краткого обмена взглядами, они оба уставились на этого парня. Дрегана Хива происходили из Первых эльфов, что пришли на материк. Они были высокими, тонкими существами, совсем не теми, кто сейчас обитал в Римавэне. Именно к этому идеалу хотели снова прийти великие мира сего, осознавая, как сильно деградировали elveanas. Хива были непрестанным напоминанием о том, чего эльфы могли достичь и что потеряли. Хива пошевелился и вдруг открыл свои большущие голубые глаза. Энере даже ахнула, каким красивым был эльф перед ней. Белая кожа, волнистые черные волосы до плеч, короткая борода с усами, хотя, скорей щетина – можно подумать, ему тридцать человеческих лет. Будучи в спячке, Хива не старели и перед ней поднималось с пола самое уникальное существо, какое она только могла представить – во много раз уникальней драконов. Движения Хива были одновременно быстрыми и тягучими, с грацией диких кошек. Руки у него были длинными и не по-мужски тонкими, хотя под одеяниями угадывалось атлетическое телосложение, пусть и слишком тонкое, чтобы называться мужественным. Белокожее лицо выглядело так, словно над ним поработали самые искусные чародеи Римавэна, хотя магии здесь не было ни капли. Хива был рожден таким. Взгляд льдистых глаз у него был слегка растерянным, но вместе с этим чувствовалась жесткость и непреклонность характера. Хива выглядел как изящная фарфоровая статуэтка, но внутри у него был металл. Взгляд стал осмысленным, когда натолкнулся на торчащий за спиной Энере Анаксакеаль. - Лук, - голос был таким низким, что совершенно не вязался с тонким телосложением эльфа. – Отдай мой лук. Энере взвилась и сделала несколько шагов назад. Брови сошлись над переносицей – ей не только не понравился его тон, но и само требование отдать самое дорогое, что у нее осталось. - С чего ты взял, что он твой? – она продолжала отступать, пока не уперлась задницей в стол. Сидящий на полу эльф протянул к ней руку, а затем резко сжал ее в кулак и Энере почувствовала, как завибрировал Анаксакеаль. - Господин Тельрис, господин Тельрис, очнитесь! – Мирэс мягко хлопал Адана по щекам. – Очнитесь же, иначе они поубивают друг друга! - Sithara и Thora, - вдруг сказал Хива, бросив взгляд на клинки Шенроха, который незаметно занял позицию между Энере и странным Хива. - Откуда ты знаешь? – удивился Шен, непроизвольно положив ладони на рукояти клинков. - Я знал их создателя. Он назвал оружие в честь сестер. - Значит, - Энере с сомнением глядела на голубоглазого эльфа. – Это ты создал Анаксакеаль? - Да. - Оно и заметно, - хихикнул Мирэс, пытаясь разрядить обстановку. – Кустарная работа. - Я назвал его в честь дракона, чьим сердцем живет мое оружие. Отдай его мне, и я убью Черную Тень. Адан Тельрис наконец пришел в себя к вящей радости Мирэса, который помог главе Дома подняться и усесться в кресло Шенроха. - Не так быстро, Ваэль, - остановил эльфа Тельрис. – Один на один ты не одолеешь дракона. - Может быть, мы будем вести разговоры подальше отсюда? – встрял Мирэс. – Вскоре Сиаллеарх спалит и эту часть города. - А, может быть, он представится? – раздраженно повела плечами Энере, испытывая сильную неприязнь к незнакомцу, который заявился черт знает откуда и требует ее оружие. Хива смотрел на нее таким долгим взглядом, что занервничал даже Тельрис. - Меня зовут Vessen Vaelallerone. Как зовут тебя? - Eanerea Vaeleteerha. - Почему вы не сказали, что она моего клана? – Вессен спокойным голосом обратился к Тельрису. - А это имеет значение? - Имеет. Я не могу навредить клану. - Да о чем ты говоришь? – вспылила Энере. - Мы – Ваэли, - коротко ответил Хива, как будто это объясняло все тайны вселенной. - Я – Валетира, а не Ваэль. - Ты – Ваэлетира, я – Ваэлаллерон. - Какая теплая встреча дальних родственников, - вздохнул Мирэс, реквизируя чашку чая Шенроха и отхлебывая из нее. - Да не может быть, - нервно хохотнула Энере, чувствуя, как земля окончательно уходит из-под ног. – Не может быть такого совпадения, что из всего многотысячного населения Римавэна твой лук оказался именно у твоего потомка. - Это не совпадение, - возразил Хива, поднимаясь с пола. – Анаксакеаль чувствует кровь и поддается только Ваэлям. Не будь ты Ваэлем – он стал бы в твоих руках худшим луком на свете – негнущимся, рвущим тетиву… Вскоре он исчез бы до появления поблизости Ваэля, которому пришел бы в руки. - Я поклялась, что убью из него дракона, - нетвердым голосом произнесла Энере, усаживаясь на столешницу. - Ты сможешь, - пожал плечами Хива. – А потом я заберу его. - Я не собираюсь отдавать его… Эльф покачал головой. - Я возьму его из твоих бессильных рук. - О чем ты говоришь? – Энере заводилась все больше и больше. - В тебе кровь Хива, но ты не Хива. Где-то рядом неопределенно хмыкнул Шенрох. - Убив дракона, ты не умрешь. Но и в живых ты не останешься, - видя, что его словам требуются объяснение, Хива продолжил. – Охотники названы так потому, что не погибают при освобождении чистой магии, которая вырывается из расколотого сосуда, коим является драконье сердце. Мы остаемся невредимыми, как и наше оружие, способное пробить все магические барьеры драконов. Но ты – не Охотница, хоть в тебе и есть моя кровь. Ты не умрешь, потому что кровь Ваэлей спасет тебя. Но и невредимой, как истинный Хива, ты не останешься. Пережив убитого дракона, ты навеки останешься балансировать на грани между жизнью и смертью и нет способа вернуться оттуда в мир живых. Знай это, ибо теперь ты предупреждена и никого не сможешь винить в этом. - Энере, отдай ему лук, - хором сказали Тельрис и Шенрох. - Нет, - злобно ответила та, скрещивая руки на груди. – Я заслужила его кровью и потом, я стала генералом и свидетелем бесчинств Черной Тени, я столько потеряла, и вот заявляется какой-то хлыщ и пытается запугать меня, чтобы вернуть себе то, что уже двадцать тысяч лет не принадлежало ему! Знаешь что, Хива, видя кровь своих сородичей, я поклялась, что лично убью дракона! И твои сказки не заставят меня изменить решение! - А что, если это не сказки? – робко подал голос Мирэс. – Мы ведь потеряем тебя. - Не сказки? – передразнила Энере. – Может, тогда он будет выражаться яснее? Ах, не смогу вернуться в мир живых! ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?! Да ведь он сам не знает! Он сказал, что не может причинить мне вред, тогда решил запугать. Черта с два! Забирайте его обратно, мне не нужна эта тряпка, которая мирно проспала столько лет, и тут вдруг заявилась за своим луком! Хива, - обернулась она на него. – Ты морально устарел, ты понятия не имеешь о том, чем стал Римавэн, ты понятия не имеешь о том, что случилось и об этом драконе. Ты не знаешь, где он и как его выследить. Ты не в курсе ситуации с драконами Тамангассета, да ты вообще ни о чем не в курсе! И Шенрох, и Мирэс, и даже Адан Тельрис пожалели о том, что не заткнули Энере прежде, чем она выдала эту тираду, потому что с ее последними словами Хива растерял все свое спокойствие и невозмутимость. Он змеей бросился на Энере, в мгновение ока скрутил ее и ткнул носом в холодный пол, усевшись сверху и не давай ей даже шанса на сопротивление. - Я могу забрать свой лук сейчас же, - прошептал он на ухо Энере, и та почувствовала, как холодно его дыхание. – И ты больше никогда не увидишь меня. Но, насколько я могу судить, у вас тут некоторые проблемы с драконами? Сколько ты их знаешь? Скольких из них могут убить ваши солдаты? И сколько из них нужно, чтобы одним залпом драконьего огня сжечь Римавэн? Хочешь, отвечу за тебя, пока ты облизываешь пол? Тебе никогда не пересчитать всех драконов, потому что они бесчисленны. Ваши солдаты не смогут убить ни одного, потому что вы слабы. И достаточно всего одного дракона, чтобы за один день отправить в преисподнюю всю страну. Хочешь, скажу, чего вам не хватает? Меня. Тысячи лет я спал и сейчас мне нет никакого дела до тебя, до короля, до твоего народа. Всего за день я увидел свою страну в руинах. Ты, и подобные тебе допустили это! Ты назвала меня тряпкой, - он с такой силой сжал горло девушки, что она захрипела, - и ты пожалеешь об этом. Ты назвала меня лжецом, и ты на своей шкуре познаешь правду, - Хива с такой силой оттолкнул ее от себя, что Энере ударилась лицом о пол. Он отскочил от нее и встал поодаль, сверля девушку холодными голубыми глазами. – Ты похваляешься своей силой, стоя на обломках родины. Поглядим, чего стоят тысячелетия спячки Хива, когда ты будешь сожжена заживо пламенем тех, кого мы были созданы убивать! В опустившейся тишине раздался тяжелый вздох Адана Тельриса. - Энере, отдай ему лук, - глава Дома встал и, обойдя стол, приблизился к вставшей с пола Энере, злой, как стая голодных драконов. - Нет, - жестко возразил Хива. – Она должна заплатить за оскорбление. Она должна убить дракона.* * *
- Это кошмар! – Шенрох схватился за голову, наворачивая круги по шатру в лагере беженцев далеко на юге Римавэна. После приснопамятной ссоры Энере и Ваэля Адан Тельрис поспешил телепортировать всю компанию как можно дальше от столицы, чтобы в более спокойной обстановке обдумать дальнейшие действия. Местом дислокации они выбрали глубокую провинциальную деревушку, до которой еще не донеслись пожарища, бушующие в столице. Беженцы стекались сюда со всех концов страны – их были тысячи. Выжившие члены Великих Домов поспешили укрыться на флоте Лифаарна, как и многие высокопоставленные elveanas, таким образом они забили собой весь огромный флот, почти не оставив места для простонародья, который в панике бежал на юг Римавэна, к границам людей. Обозленный поступком отца, Шенрох принципиально остался здесь, беря в свои руки командование. За прошедшие несколько дней ему даже удалось навести какое-то подобие порядка в бесчисленных лагерях беженцев и скоординировать военных, которые были рады ему как манне небесной. Все это время подспорьем ему служили советы и магия Адана Тельриса, а также помощь тех, кого он знал лично и поставил приближенными к себе – в том числе Кайель, закадычный друг Шена, отыскавшаяся Аянн и прочие старые знакомые, кого он знал со времен Академии. Энере работала на пределе своих сил, заменяя мыслями о работе тревогу о будущем и злость на Хива, который околачивался здесь же. Со времени ссоры они не обменялись даже парой слов, что не могло не беспокоить Тельриса. Характер Энере одновременно восхищал его, и бесил до невозможности. Он делал все, чтобы спасти ее и вытащить из этого ужаса живой, чтобы в дальнейшем она стала его женой, но Энере словно несознательно сопротивлялась всему, что он делал для нее. Общаясь с ней, он словно ступал по минному полю. Поэтому он не стал сообщать ей о том, что Совет успел разжаловать ее до ранга простого офицера. Не стал также говорить о том, как сильно она скомпрометировала себя отношениями с Шенрохом – пусть там и были всего лишь поцелуи, о чем ему доложил лично посланный в миссию Мирэс – один из самых преданных учеников Тельриса. Как бы цинично это не звучало, но Адан был рад тому, что прежний устой пошел прахом и Совета больше нет. Теперь ему не придется компрометировать себя браком с девушкой, которую он так страстно желал. Тельрис знал, что Энере влюблена в Шенроха, хоть никак и не проявляла свои чувства. Адан пытался воздействовать на Энере через Шена – безрезультатно. Казалось, все ее чувства сводились к бесконечному раздражению. Однако Адан не мог не заметить, что Энере испытывает к его собственной персоне некое уважение. Позднее она даже проявила радость от того, что он жив. Эта ее противоречивость ставила Тельриса в тупик. Энере была неуправляемой, и Тельрис, испробовав все рычаги, вплоть до ее чувств к ним обоим, опустил руки. Смыслом жизни Энере стала месть и это пугало как Тельриса, так и Шенроха, который испытывал к ней явные чувства. Размышляя об этом, Адан Тельрис все больше приходил к мысли, что ему необходим откровенный разговор с Лифаарном-младшим. Вместе они должны найти ключи к Валетире и уберечь ее от того, к чему она сама прет с таким упорством. - Шенрох, - устало сказал Адан, откупоривая свою любимую фляжку с крепким алкоголем – в последние недели он вообще пристрастился к спиртному. – Тебе налить? - Наливайте, - не менее уставшим голосом сообщил тот. Разлив алкоголь по стаканам, Адан со щелчком пальцев создал барьер против прослушивания и Шен удивленно посмотрел на него. - Нам нужно откровенно поговорить. Уверен, ты знаешь, что у нас будет на повестке дня, - Тельрис взмахом руки скинул на пол карты и бумаги и водрузил на него ноги в дорогих, но уже поношенных сапогах. – Я надеюсь, что ты будешь также откровенен, как и я, поскольку мы с тобой волею Судьбы оказались по одну сторону баррикад. Шенрох молча взял стакан и отхлебнул, опершись задом о стол. - Тонкость ситуации в том, - продолжал Тельрис, - что по другую сторону баррикад у нас не дракон, а наша любимая Энере. Меньше всего ожидавший такого поворота, Шен удивленно воззрился на собеседника сквозь полумрак шатра. - Ну, признай же, мы оба хотим ее! Вот только тебе повезло чуть больше и тебе хотя бы удалось сорвать поцелуй с ее губ! – рассмеялся Адан. - Я считаю, что не время и не место говорить о подобном, - процедил тот. - Еще минуту назад ты нарезал круги и кричал «кошма-а-ар», и относилось это именно к ней. То, что с ней происходит – действительно кошмар. Она стала совершенно неуправляемой! Мы должны заставить ее отдать лук Охотнику, иначе ей конец! Ну же, Шенрох, ты, к сожалению, знаешь ее намного лучше меня, поэтому подскажи что-нибудь! - Да ничего вы не сможете сделать, - вздохнул Шенрох. – Вы сказали, что… влюблены в нее? – поразился он. - Ну, не так чтобы влюблен, - пожал плечами тот. – Я сделал ей предложение. - Что?! – вскочил на ноги генерал. Как это вообще возможно?! Напыщенный, чопорный Адан Тельрис – глава Дома, сделал Энере предложение?! Шенрох, не терявший надежды на близость с Энере, даже подумать не мог о том, что его может обскакать столь высокопоставленное лицо! - Не переживай так, она отказалась, - Адан ухмыльнулся и залпом опустошил стакан, даже не поморщившись. – А ты что… сам хотел сделать это? Или так, хотел побаловаться с нашим национальным достоянием, а потом выкинуть ее как ненужную подстилку и жениться на своей Селенис? Ну-у, не стесняйся, Шенрох, я слишком хорошо знаю твоего папашу, чтобы судить о том, насколько далеко яблочко упало от яблони. Конечно, Шен не выражался бы такими словами, но, если вспомнить его одержимость Валетирой у Тамангассета, то, пожалуй, все выглядело именно так. - Чего вы от меня хотите? – рассерженно поинтересовался он у Тельриса. - Всего-то чтобы ты помог мне повлиять на нее. - Вам удастся повлиять на нее лишь связав и упрятав в самой дальней и глубокой пещере Римавэна, - саркастично отозвался Шенрох. – И то после всего она даст вам по морде за то, что вы не дали ей убить дракона и погубить себя. Бросьте это дело, Тельрис, Энере ничто не остановит. Мы оба потеряем ее навсегда. - Ты, гляжу, уже смирился с этим? – Адан подлил себе в стакан из фляжки. – Как это похоже на вас, Лифаарнов. Вы любите тешить себя иллюзией контроля над ситуацией, а когда земля уходит у вас из-под ног, вы просто смиряетесь, ничего не предприняв. Вы – ярчайший пример упадка Римавэна. - Раз вы такой умный, уберегите «нашу» Валетиру от самой страшной ошибки в жизни, - едко произнес Шен. – У меня, слабака, не хватает силы бороться с ней. Поглядим, что она вам ответит, когда вы скажете, что ее сестра погибла, - он со вздохом оперся о стол обеими руками и склонил голову. Сердце Шенроха невыносимо болело. С огромным трудом признавшись себе в чувствах к Энере, он обезоружил себя. Хуже того, он не мог безразлично относиться к ней и принимал ее боль как свою. Мог ли это сделать высокомерный Тельрис? Известие о гибели сестры окончательно подкосит Энере, и Шенрох оттягивал этот момент как можно дальше. Даже если Энере выйдет из этой заварушки целой и невредимой – она больше не останется прежней. На глазах у тех, кто ее любил, она падала все глубже в пропасть и ни одна рука помощи не была способна остановить это падение. Энере была единственной, кто проигрывал при любом раскладе.