РАССТАВАНИЕ
- Заткнись, заткнись, заткнись, сука! – Синдария наворачивала круги среди деревьев. – Если ты не заткнешься, я выкину тебя из головы, и ты больше никогда не увидишь этот мир! Ее одолевала Архелия, которая обратилась к дочери сразу, как только та осталась одна. Хели овладело отчание, когда она узрела смерть Сиала. Это стало тяжелым ударом для нее и ее эмоции выплескивались на Синдарию, которая была бесконечно рада тому, что отца больше нет в живых, но теперь эмоции матери выплескивались на дочь как из переполненного кубка. Кроме того, Архелия злилась на Кагана и этого Синдария не могла понять. Девушка упала на колени и впилась пальцами в мягкую, податливую землю. В ее сознании двумя роковыми огоньками загорелись глаза Сиала. - Нет… нет… НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! – по белым, как бумага, щекам Синдарии потекли слезы. Широко распахнутые глаза смотрели в пустоту, когда она внутренним оком наблюдала за тем, с каким удобством родной отец устраивается в ее собственной голове. Все ее немногие годы жизни с тысячей драконов в голове померкли рядом с ужасом, который охватил Синдарию при мысли о том, что теперь ее сознание и сознание Сиала стали неразделимы. Навечно. - Оставь меня… умоляю тебя, оставь меня! – сорвавшимся голосом прошептала она, глотая слезы. Сиал коротко покачал головой и на его лице расплылась улыбка, сулившая сущий кошмар. Какой наивной была Син, когда мечтала о том, что станет единым целым с Каганом, и они будут счастливо править Алькамаром до конца своей бессмертной жизни! Какой глупой она была, позволив себе погрузиться в такие приятные и теплые грезы, с которыми ее никчемная жизнь обретала смысл! Как могла она рассчитывать на то, что Сиал навсегда покинет их, и они сотрут из Истории даже память о нем! Реальность обрушилась на Синдарию, неподъемным грузом придавив к земле. Никогда ей не обрести стаю, никогда не войти в свой собственный дом, никогда не исполнить этих простых желаний. Жажда убийства единственного дорогого человека стала заливать ее с головой, как она не сопротивлялась. - Я не дам тебе этого сделать, мразь, - прорычала она низким голосом, в котором сквозили нотки голоса Сиала. Синдария с такой силой вонзила черные от земли ногти себе в руку, что брызнула кровь. Острая боль на несколько мгновений привела ее в чувство, когда среди деревьев показался Каган, обеспокоенно шагающий к ней. - СТОЙ! – она вытянула руку, с которой капала кровь. Каган пораженно остановился. Всякой он видел эту девушку, но еще никогда такой… Глаза были раскрыты так широко, что казалось, сейчас выпадут из орбит. Оскаленный рот менял лицо до неузнаваемости. Даже ее длинные, шелковистые волосы встали дыбом. Синдария выглядела как обезумевшее животное. В черных глазах плескалось жидкое пламя. Его Каган не мог не узнать. Осознание пришло к нему мгновенно, ударив по голове осколками мира, который он успел себе построить. - Тамангассет… - одними губами произнес он. Синдария с оглушительным ревом обратилась в дракона, три головы которого впились зубами в шею четвертой. Боль проясняла сознание, давала короткие секунды ясности, помогающие ей бороться против влияния отца. Это была последняя битва Сиала, от которой для него зависело все, и он не собирался так просто сдаваться. Хрупкий разум Синдарии с треском поддавался его несокрушимой жажде мести, которая застилала глаза алой пеленой. Синдария не медлила – несколько неуклюже взлетев и роняя за собой капли черной крови, она стрелой бросилась в сторону Тамангассета, где ей обещали помощь. Всего несколько дней назад ей казалось, что она вполне обуздала свой редкий талант и теперь сможет с ним жить, не обращаясь за помощью к чужим драконам. У Сиала же на этот счет было другое мнение. Смерть лишила его терпения, столь знаменитого когда-то среди сильных мира сего. При жизни Сиал мог неторопливо плести интриги сотни лет, но теперь, лишившись всего, даже жизни, он хотел немедленной смерти виновника. Сиалу было плевать на эльфов и даже на девушку, что застрелила его – все его мысли занимал только Каган, которого он имел неосторожность когда-то недооценить. Продавливая контроль своей дочери, он размышлял о том, что в своей жизни допустил лишь две ошибки – влюбившись в Азери и недооценив тощего черноволосого мальчишку. Беззастенчиво ковыряясь в памяти Синдарии, он с удивлением обнаружил как сильно она привязана к Кагану и как сильно нуждается в нем. Он с хохотом увидел ее мечты, которые она старательно прятала и даже себе не позволяла лишний раз вспоминать о них. Маленькая, глупая девчонка. Кровожадный изгой, мечтающий о тепле стаи. «Никогда, слышишь, никогда ты не получишь этого!» - злорадно шипел он ей, проникая все глубже в ее сознание и щедрой рукой разливая там яд. – «Я с тобой… навсегда…»* * *
Каган смотрел вслед черной гидре и его сердце сжимала необъятная тоска по будущему, которое было всего лишь в шаге от них, а теперь возможно потеряно навсегда. Никогда им не избавиться от Сиала, а это означало, что Синдарию он безвозвратно потерял. Мужчина помотал головой, отгоняя от себя эти мысли. Нет, она вернется. Она научится обращаться со своим даром и вернется! Ведь не может Судьба быть столь жестокой к ним! Только ради этой девушки он готов был претендовать на то, что по праву было его. Только ради нее он готов был завоевать полмира. Без нее ничто не имело смысла. Но он будет делать это, ожидая ее. А когда она вернется, он накроет ее своими крыльями и укажет на необъятные просторы Алькамара со словами «теперь это твой дом, малыш…». Синдария сильная и упорная, она никому не позволит завладеть своим разумом, даже Сиалу. Она справится. Он готов ждать ее вечно.* * *
Погрузившись в эти невеселые мысли, Каган бродил по эльфийскому лагерю в поисках генерала Шенроха. Требовалось срочно занять свои мысли чем-то другим, например, помощью ушастым. Требовалось прогнать апатию, которая нахлынула на него, когда Синдария скрылась из виду. Эльфы были в растерянности – казалось, что враг мертв, но современное поколение elveanas, кто ранее и не слышал о драконах, теперь как огня боялись этих существ. Все они знали, что совсем рядом с ними существует огромная колония драконов и даже небеса не ведают, что может прийти им в голову. Эльфы бесцельно шатались по лагерю, почесывая головы и с опаской поглядывая на запад, где высилась снежно-белая гряда, что отделяла их от Тамангассета. Было совершенно ясно, что дальше жить по соседству с этими чудовищами невозможно. - Шенрох, - позвал Каган, входя в генеральский шатер и поеживаясь, чувствуя себя странно в одежде, от которой успел отвыкнуть. Лифаарн-младший сидел, уставившись пустым взглядом в карту Римавэна. Эльф встрепенулся, когда Каган вошел. - Почему ты не ушел? Мы видели, как улетела гидра. - Долгая история, - вздохнул Каган, усаживаясь на стул неподалеку от Шена и заметив, как тот слегка отодвинулся от него. – Не бойся меня. Я пришел с предложением. - И что ты можешь мне предложить? – Шен скептически приподнял бровь. - Новую землю. Я предлагаю эльфам перебраться на Алькамар. От такого абсурда Шенрох даже рассмеялся. - Ты предлагаешь нам перебраться туда, откуда ты сам сбежал? Туда, где драконы настолько свирепы, что перебили друг друга? - Вот именно – перебили, - кивнул Каган, не обращая внимания на насмешливый тон эльфа. – Я поясню тебе ситуацию, - с этими словами он подтянул к себе чистый лист пергамента и взял перо. – Это – Алькамар, - он принялся рисовать карту. – Я, между прочим, наследный принц Утмаса, - Каган ткнул пером в кружок, обозначавший Аламгир. – Синдария – наследная принцесса Турана, - другим концом пера он ткнул в обозначение Золотого замка. – Сейчас на Алькамаре живет только три дракона. Шенрох встал и подошел к Кагану, внимательно разглядывая его каракули. - Я хочу отправить их в Тамангассет, где они смогут жить в стае с самками, - продолжал тот. - Почему ты решил, что они тебя послушаются? - Потому что больше всего на свете они хотят себе жен. Собственно, вся история убитой королевы Турана началась с этого. В Тамангассете они смогут получить желаемое. - Но они могут вернуться, - возразил Шен. – Прихватив с собой часть драконов Тамангассета. В ответ на это Каган хрипло рассмеялся. - Я мог бы рассказать тебе о том, как сильно они боялись Сиала, о том, кем я стал после его смерти, и о необычных талантах Синдарии, но это займет слишком много времени, поэтому я скажу кратко – когда Синдария вернется, мы с ней будем непобедимы. Ширран и Кериней много веков страдали от Сиала, они не захотят завести себе новых врагов. Несмотря на то, что драконы по своей сути кровожадны и агрессивны, даже они могут устать от вечных конфронтаций и хотеть мира. - Хорошо, как я понимаю, ты займешь свой трон, твоя подруга другой – ваши королевства объединятся… а что будет с нами? - Это Серрадас, - Каган обвел драконий лес жирной линией. – Когда-то это место было колыбелью драконов. Люди боятся этого места и никогда не ходят туда. Там – самая высокая концентрация магии Алькамара. - Какая ирония, - усмехнулся Шенрох, - эльфы будут жить на некогда драконьей земле. - Так ты принимаешь мое предложение? - У меня остались вопросы. Зачем ты помогаешь нам? Каган так широко улыбнулся, что Шен даже смутился. Он спросил какую-то глупость? - А ты представь, я буду единственным царем Алькамара, у которого будет нерушимый союз с вами. Вы – уникальные существа, владеющие магией и передовыми технологиями изготовления оружия. Люди не посмеют тронуть вас не только потому, что вы будете в союзе с Хазред’Асом, но и потому, что вы намного сильнее их. А от драконов защитить вас смогу я. Вернувшись на Алькамар, я подготовлю для вас все необходимое. - Ты говоришь так, будто я уже согласился. Каган встал и приблизился к длинному уху Шена, прошептав: - Тогда я напомню тебе о замечательных соседях, - он отстранился и выпрямился, глядя на Шена сверху вниз. – Я и Синдария – единственные драконы, которых вы знаете лично и в чьих дружественных намерениях можете быть уверены. Безусловно, Судьба может повернуться так, что и на Алькамаре вы ухитритесь завести себе врагов. Но то будут враги – люди. Выбирай, эльф, из двух зол наименьшее. Что ты предпочтешь – жить бок о бок с драконами, которые могут в одночасье спалить ваш мир дотла, или с драконом, который станет не только твоим союзником, но и защитником. - Решение принимаю не только я. Остальные могут воспротивиться переселению на новую землю. - Было бы желание, эльф, а уговорить их ты сумеешь.* * *
Селенис Тахарнес, невеста небезызвестного Лифаарна-младшего вихрем ворвалась в каюту своего будущего свекра-адмирала. - Я отправляюсь к нему немедленно! – топнув ногой по мягкому ковру, устилавшему гладкий деревянный пол каюты, заявила она. Сурай Лифаарн откинулся в кресле и его лицо озарилось улыбкой, когда он увидел девушку. Как любой мужчина, он испытывал слабость к женской красоте, а Селенис была одна из самых красивых эльфиек королевства. Он справедливо считал ее лучшей партией для своего несносного сына. Селенис была достаточно умна, чтобы не давать скучать Шенроху, и достаточно глупа, чтобы не плести интриг. Вдобавок она обладала совершенно сногсшибательной красотой, которая, впрочем, не нашла никакого отклика в сердце его сына. Конечно, красота не досталась ей по наследству – то была тончайшая работа самых талантливых чародеев Римавэна, к коим принадлежала и сама Селенис. Факт изменения наружности был налицо, но в обществе считалось зазорным обсуждать такие вещи. Девушка обладала фигурой классической формы «песочных часов» – так она видела свой идеал фигуры. Черные, как смоль волосы достались ей от предков, и здесь она ничего не хотела менять, кроме их длины – легкие и гладкие, как шелк волосы струились у нее по плечам, груди и ниспадали до талии. Необыкновенный лиловый цвет глаз ей достался от далекого предка и был чрезвычайно редким даже среди elveanas. Картину завершали тонкие черты лица и пухлые губки самого восхитительного оттенка розового, какой только бывает в природе. Она была талантлива, красива и харизматична. Сотни elveanas жаждали ее внимания и милостей, но она жаждала внимания лишь одного – того, кто не проявлял к ней ни капли интереса! Шенрох Лифаарн, ее великолепный жених, будь он проклят! Когда в Римавэне узнали об их помолвке – многие праздновали заключение столь блестящего союза, но… Но они не увидели между женихом и невестой ничего общего. Они не встречались, не посылали друг другу милые, бестолковые подарки, не появлялись вместе… Сплошное разочарование. Селенис считала, что именно Шенрох должен был оказывать ей знаки внимания, но даже когда она, выпустив пар от злости, отправилась к нему в Штаб, ее отослали прочь, невзирая на ее статус! Тогда Селенис с трудом удержалась от того, чтобы не разнести пару кварталов. Она несколько раз приходила к нему домой, но ни разу его не заставала. Тогда она стирала любые следы своего присутствия и уходила. Снова и снова. Гнев Селенис видели только ее четыре служанки. Те, впрочем, привыкли к буйному характеру госпожи и обычно старались не попадаться под горячую руку. Постепенно стали расти слухи о том, что между Шенрохом и Селенис не все ладно, и они, раздери их небеса, были правы! Это раздражало не только ее, но и самого Сурая Лифаарна, грезившего о союзе двух мощных Домов. - Конечно, отправляйся, - кивнул мужчина, сплетя пальцы и опершись на них подбородком. – Валетира непоправимо искалечена, она тебе больше не конкурент. При имени Энере Селенис взвилась и подлетела к столу адмирала, уперев в него руки и глядя на свекра сверху вниз, ничуть не испытывая страха и трепета перед этой одиозной личностью. - Она никогда не была мне конкурентом! – прошипела девушка, сверля адмирала светящимися от гнева глазами. - Разумеется, - согласно кивнул Лифаарн-старший, пронизывая взглядом вырез в шелковом платье Селенис. – Самое время вернуть заблудшего щенка домой. Селенис в то же мгновение растаяла в облачке бледно-лилового дыма, перенесясь с корабля на материк.* * *
Появление наследницы Дома Тахарнес в эльфийском лагере стало громом среди ясного неба. Elveanas, особенно те, кто видел ее впервые, совершенно бесстыдным образом пялились на девушку, которая появилась прекрасным видением. Прекрасным, но очень сердитым видением. Скромность не была ее недостатком, поэтому она, прервав решительный шаг, обратилась к первому попавшемуся парню. - Где ваш генерал? – поинтересовалась она голосом, в котором сквозили стальные нотки. - В-в… госпитале, госпожа, - выдавил тот, махнув рукой куда-то в сторону. - Я не про Валетиру! Где Шенрох Лифаарн?! - Скорее всего, там же, - добавил другой эльф, разглядывая Селенис голодным взглядом. - С чего бы он стал околачиваться в госпитале? – с подозрением спросила она, опасно сузив глаза, из которых разве что искры не сыпались. - Но ведь такая беда случилась… он оказывает ей поддержку… - пролепетал первый эльф, чувствуя незримую опасность. - Ах, поддержку, значит… - процедила Селенис и тем же решительным шагом направилась в сторону белых шатров, что были полевым госпиталем. Раздвигая полотнища шатра, она заморгала, давая глазами привыкнуть к полумраку после яркого солнца. - Добрый день, - она нацепила на лицо самую милую улыбку, на какую только была способна. – Не подскажете, где находится генерал Валетира? Попавшийся ей жрец в серебристо-белых одеяниях очарованно уставился на незнакомку. - Я… я… сожалею, г-госпожа, но к ней нельзя… - Какая жалость, - продолжая мило улыбаться, она твердой рукой отодвинула парня в сторону и направилась дальше в глубь необъятного шатра. Палату Валетиры она определила по наибольшему скоплению лекарей, чародеев и жрецов у входа. Они о чем-то бурно дискутировали. Сама палата не выглядела как просто отгороженная часть шатра. Было вполне очевидно, что ей наколдовали даже стены и дверь, что смотрелось как минимум странно посреди леса под пологом шатра. - Добрый день, - подойдя к ним, она склонила голову. – Я – Селенис Тахарнес, невеста генерала Лифаарна. Меня прислал адмирал. Мне нужно срочно поговорить с Шенрохом. Собравшиеся elveanas оторопели, когда перед ними предстала столь высокопоставленная персона. - Генерал в палате, - они беспрекословно пропустили ее и даже придержали дверь. Селенис с любопытством огляделась в небольшой комнате, в которой из мебели была лишь огромная одноместная кровать, тумба с цветочной вазой и пара грубых стульев. - Ну, здравствуйте, - сладким голосом произнесла она, увидев, как Шен, сидя на стуле подле кровати Энере, что-то жарко шепчет ей. При звуке голоса невесты эльф подскочил, как ужаленный. - Что ты здесь делаешь?! – отбросив приличия, грубо спросил он, двигаясь ей навстречу с намерением выпроводить из палаты. - О… - все, что смогла сказать Селенис, когда сфокусировала взгляд на пациенте. Всякое она ожидала увидеть, но даже ее самые смелые грезы об уничтожении соперницы были далеки от реальности. Селенис прикрыла рот ладонью, едва сдерживая крик ужаса и омерзения. На белоснежных простынях лежало самое чудовищное существо, какое она только могла представить. Ей даже показалось, что это ошибка, что это не может быть одна из ее народа. Селенис зажмурилась, позволяя Шенроху вытолкать себя из палаты. По ее нежным щекам катились слезы. Впервые Шен видел, чтобы его гордая и наглая невеста плакала. Встреча сложилась совсем не так, как ее представляла эльфийка и совсем не так, как мог бы ожидать генерал, вынужденный утешать девушку. С какой бы злобой и ревностью не относилась Селенис к Энере, но такого она не смогла бы пожелать даже самому страшному врагу. - Неужели она жива? – рыдала эльфийка, когда Шен выводил ее с заднего выхода шатра в лес, где не было свидетелей. - К сожалению, - кивнул тот, растерянный от необычной реакции Селенис. Она в самом деле сочувствовала Валетире, или это был тщательно продуманный спектакль? - Но дракон был убит несколько дней назад, почему же она до сих пор так выглядит? Наши чародеи давно вернули бы ей облик! – с истеричными нотками закричала она, когда до нее стало доходить, что Шенрох из чувства вины никогда не отпустит Валетиру, пока она в таком состоянии. - Это невозможно, - покачал головой Шенрох, стыдясь признаться самому себе в том, что его глаза отдыхают на внешности Селенис после многочасовых бдений рядом с Энере. Даже заплаканной, его невеста была прекрасна, как солнце, а слезы лишь добавляли искр в ее глаза. - И что теперь? – упавшим голосом спросила Селенис. - Я не знаю, - с отчаянием произнес Шен, запустив руку себе в волосы и взлохматив их. – Но почему ты здесь? - Разве теперь это имеет значение? – Селенис подобралась, утерев слезы, и Шенрох понял, что на краткий миг открытая дверь между ними снова захлопнулась. - Скажи, раз уж появилась здесь. Девушка неопределенно пожала плечами. - Дракон мертв, Римавэн в руинах… население разделено надвое. Кто-то должен был прийти к тебе и сказать, что пора объединяться и решать, что делать дальше. - Это все? - Хм, что еще… Ах, забыла сказать тебе, как сильно я по тебе скучала и умирала от страха за твою жизнь. Но на это даже не стоит тратить время, - она махнула тонкой, изящной рукой, но Шен увидел мимолетную горечь в ее глазах. - Ты ведь понимаешь, что Совета больше нет? Нет больше Короля, нет больше Римавэна. Прежние устои рухнули, как и договоренности. Селенис так сильно побледнела, что Шенрох на секунду испугался, что у нее попросту остановится сердце. - Ты любишь ее, да? – сдавленным голосом спросила она, опустив глаза. Шенрох прямо-таки не узнавал былую Селенис, которая скорей выцарапала бы кому-нибудь глаза, чем проявила хоть каплю искренности. Она всегда казалась ему лишь красивой оболочкой, внутри которой была пустота. - Ты ведь не сможешь быть с ней, - она подняла на него умоляющие глаза. - Не смогу, - кивнул Шен, пристально разглядывая невесту, словно видел ее первый раз. – Послушай, Селенис, очень многое изменилось, включая нас самих… нам нужно разгрести все то, что оставил после себя дракон. Нам нужно сформировать новый Совет, и решить, что делать дальше. Все, что могу сказать точно – больше нам в Римавэне оставаться нельзя. - Что-о? – удивилась девушка. – Куда же ты собрался? - Об этом мне и нужно поговорить с оставшимися в живых членами Совета.