Концепция магии и всеобщего блага

      День рождения Эммы стал для Гарри одним из самых счастливых дней в его жизни. Ещё бы, впервые он радовался жизни вместе со своим другом! И после этого знаменательного дня, время пошло своим чередом, и парень сам не заметил, как оно ускорило свой ход. Если раньше он физически ощущал на себе течение времени, то теперь дни пролетали совершенно незаметно, и не успел Гарри очнуться, как приближался Хэллоуин. Многие магазины выставили на витринах тыквы или окрасили себя во все оттенки серого и чёрного, а в школе так же начались работы по украшению школы к празднику. Однако самое знаменательное было то, что Хэллоуин этого года обещает быть одним из самых холодных за всю историю Британских островов — буквально за неделю до кануна дня всех святых выпал снег. К счастью, температура не опускалась ниже пяти, однако приятного всё равно было мало, и британцы уже морально готовились к суровой зиме, которая могла бы быть в какой-нибудь Сибири, но не в ласкаемой Гольфстримом Европе.       Как вспоминал Гарри, когда он был маленьким, Хэллоуин был единственным днём в году, кроме, может, Рождества, когда ему хоть немного перепадало конфет. Пару раз он отбивался от Дадли и его дружков и разгуливал в костюме самого себя в компании других детей. Те не особо возражали, хотя, конечно, косо смотрели на никак не наряженного мальчика. Так что Гарри не испытывал особых радостей по случаю наступления этого праздника. Хотя в этом году всё могло бы быть гораздо интереснее. Конечно, он уже был достаточно взрослым, чтобы разгуливать с Эммой в костюме и требовать у домохозяек конфеты, но они были достаточно взрослыми, чтобы отметить этот праздник как-нибудь по-другому. Разумеется, не очередными посиделками в библиотеке, а каким-нибудь походом в ресторан или что-то в этом духе.       Двадцать восьмого октября, в понедельник, Гарри и Эмма сидели за партой и как обычно читали книги. Эмма уже несколько раз советовала Гарри начать всё-таки готовиться к экзаменам, и тот даже соглашался, и в итоге было решено после уроков в библиотеке решать задания предыдущих лет. И всё было хорошо, но в один момент Эмма отложила свою книгу, посмотрела на Гарри и спросила у него:       — Ты слышал про Эванну Ивенс с пятого курса?       Гарри оторвался от чтения и растерянно посмотрел на Эмму, не понимая, что это её потянуло на какие-то девчачьи сплетни. Подруги Эммы, с которым Гарри так и не нашёл общего языка, отличались крайним балгоразумием и Гарри не помнил, чтобы друзья Эммы обсуждали всякого рода сплетни, так что Гарри не на шутку испугался, что Эмма может начать отдаляться от него.       — А что с ней не так? — спросил Гарри.       — Просто о ней нехорошие слухи ходят, — объяснила Эмма.       — И ты веришь им? — неодобрительно хмыкнул Гарри. Тот не понаслышке знал, какова ценность подобных слухов.       — Конечно, нет, — ответила Эмма, явно недовольная тем, что Гарри посмел подумать о ней что-то нехорошее.       — Просто я с ней сегодня утром лично познакомилась, когда увидела её напротив школьной библиотеки. Выглядит как обычная девочка, вот только в облаках вечно витает, но разве это проблема?       — Для наших сверстников — да, — Гарри в подобных вопросах был невероятно циничен. Порой этот цинизм ужасал его самого.       — Она у меня спросила, почему не работает библиотека, — начала рассказывать Эмма. — Я ей объяснила, что она никогда не работает и пообещала ей, что сегодня после уроков мы ей покажем нормальную библиотеку. Ты же не против, если к нам присоединится ещё один человек?       — Ни в коем разе, — Гарри был счастлив. — Ещё один единомышленник — это же замечательно, какие могут быть вопросы?       — Ну, я подумала, что у тебя могут быть какие-то… противоречия, — было заметно, что последнее слово Эмма выбрала, чтобы быть деликатной. — Вдруг ты тоже считаешь её полоумной.       — Ни в коем разе, — повторился Поттер. — Ты же понимаешь, я ни за что и никогда не буду верить слухам о людях, пока лично с ними не познакомлюсь.       — И это правильно, Гарри, — Эмма была довольна ответом парня.       Надо сказать, Гарри питал большие надежды касательно ещё одного участника их собраний. Несмотря на то, что он пока ещё ни разу не видел Эванну, он уже проникся к ней искренним состраданием и глубокой симпатией. Разумеется, человек, который, как и Гарри в стародавние времени, был заклеймён быть «не таким, как все», не мог не вызывать сочувствия, и хотя Гарри лишь обрывочно представлял себе внешность Эванны («Она блондинка», — кратко описала её Эмма), его воспалённый, но уже идущий на поправку разум представлял её как хрупкую девочку, которую необходимо защищать от невзгод. Разумеется, Гарри не был извращенцем, да и не любил, когда его жалели, но сам он очень любил кого-нибудь жалеть. Разумеется, особенно ему нравилась идея стать защитником для какой-нибудь милой и доброй девушки. В некоторых книгах подобный сюжетный поворот эксплуатировался, и теперь парень не находил в нём ничего особенного. С другой стороны, раз и Эмма решила помочь несчастной, то почему бы и парню не побыть рыцарем?       Таким образом, Гарри дожидался встречи с таинственной Эванной не без нетерпения. Естественно, в первую очередь он радовался ещё одному человеку, который, чисто гипотетически, способен будет разделить взгляды на жизнь (под этим Гарри подразумевал «любовь к книгам, тягу к знаниям и так далее»), но ещё он думал, что было бы неплохо подружиться с ней. С другой стороны, Гарри снова предался сомнениям.       «А что лично я сделал для того, чтобы познакомиться с Эванной? — думал он, рассеянно глядя в окно на одной из перемен после разговора о Ивенс. — Ничего. А что лично я сделал для того, чтобы познакомиться с Эммой? Ничего. Всё, что происходит вокруг меня, предопределяется не мной, но кем-то ещё. Сначала на то была воля мистера Хейнса, а теперь это инициатива Эммы? Или именно из этих случайностей и скроена наша жизнь? Неужели все мы — лишь некие читатели, чья воля направлена исключительно на следование некоей последовательности событий? Хотя именно в книгах всё так и происходит, но они — книги, и они привили мне идею, что книга и реальность в большинстве случаев — вещи разные. Вымысел от истины я научился отделять, и теперь я не имею права питать каких-либо иллюзий. Я — это я, и реальность, формирующаяся вокруг меня, является плодом моей деятельности, но никак не высших сил. А что из этого вытекает? Ничего существенного. Я просто не могу понять, почему моя жизнь начала так резко и существенно меняться. Почему какие-то далёкие катаклизмы, какой-то взмах крыльев бабочки на одном континенте привёл к подобной цепной реакции, перевернувшей мою жизнь? Я не понимаю, почему реальность может быть такой интересной. И хотя я уже два месяца знаком с Эммой, хотя я и наслаждаюсь каждым прожитым с ней днём, для меня многое в этом мире остаётся загадкой, на которые я перестал искать ответы. Я признал, что Эмма искренне дружит со мной. Это — самая простая и приятная истина, которую мне доводилось признавать. Разубеждаться в ней я не собираюсь. Так что теперь мне надо делать? Если течение моей жизни начало выводить меня к счастью, так глупо сомневаться, ведь так?»       К несчастью, в мыслях Гарри не нашлось нужного человека, который мог бы ответить на последние риторические вопросы.       После уроков Гарри и Эмма как обычно вместе спустились в раздевалку, оделись, вышли на улицу, а затем Эмма повела своего друга в сторону ворот, где их уже поджидала Эванна. Воображение Гарри, начертившее образ невинной девы, почти не подвело парня, и Эванна действительно оказалась невысокой девушкой с белоснежно-бежевыми волосами. Гарри никак не мог подобрать нужное определение для такого цвета. Для «блондинистого» слишком бледно, для «седых» — ярко… Вот «бежевые» — в самый раз, и в этот момент Гарри вспомнил, что можно же просто сказать, что волосы были цвета слоновой кости. Это определение и точно, и поэтично одновременно. Лицо парень мог бы охарактеризовать как «изящное», вот только безжизненно-флегматичное выражение лица, будто девочка пребывает в астрале, и немного вытаращенные серые глаза его портили. Девушка действительно была невысокой, щуплой, хрупкой, и на фоне Эммы казалась совсем маленькой, где-то третий-четвёртый курс. Хотя, учитывая, что Эмма как минимум старше и Гарри, и Эванны на год, подобный разброс в восприятии возрастов девушек казался очевидным. Одета она была в светлое пальто и не обременяла себя шапкой, что было удивительно с учётом суровой погоды.       — Привет, Эмма! — её приветственный взмах рукой показался Гарри изящным. — Привет, Гарри! — переключила Эванна внимание на парня, помахала и ему, а тот почувствовал, как её серые глаза сначала пробежались по его шраму, а затем стали исследовать его изумрудные глаза. — У тебя действительно красивые глаза…       «”Действительно”? — удивился Гарри. — Неужели…» Он посмотрел на Эмму, предполагая, что впервые его глаза оценила Эмма, а Эванна лишь подтвердила её догадку, но Уилкинс отвернулась от Поттера и смотрела в пол. Что-то подозрительно…       — А… ну… спасибо, — Гарри почесал затылок. Нет, он любил свои глаза, но на его памяти, это была первый комплимент, им посвящённый. Почему-то всех больше интересовал шрам, а не изумрудные глаза, и когда кто-то вспомнил о них, парень был счастлив.       — Ладно, надо идти, — неловкую паузу прервала Эмма, и три школьника пошли по дороге в библиотеку. Они шли по заваленной снегом дорожке. Эмма и Гарри шли непосредственно по тротуару, а Эванна шагала по бордюру, удерживая равновесие руками. Это действие вызывало у Гарри и Эммы улыбки.       — Мой отец исследует всемирный заговор магов, — ни с того ни с сего заговорила Эванна. — Среди нас проживают колдуны и ведьмы, они скрываются, у них есть целые города, скрытые магическими щитами от простых смертных, и если не-маг узнает об их существовании, то они сотрут память.       — Тогда как же о них узнали, если всем стирают память? — скептически поинтересовалась Эмма. Всё-таки когда дело касалось попирания логики, Уилкинс немедленно пыталась встать на защиту разумного.       — Узнали, — флегматично ответила Эванна. — Порой маги не успевают заколдовать простых смертных или заколдовывают недостаточно хорошо. Утечка, Эмма, неизбежна…       — Да это тогда не маги, а люди в чёрном, ей богу, — хмыкнул Гарри.       — Нет, это маги, — настаивала на своём Эванна. — Мой отец неоднократно выходил на их секретные сборища, но ему всякий раз стирали память…       — Я уже сказала, что твои маги действуют невероятно безалаберно? — заметила Эмма.       — А кем работает твой отец? — решил сменить тему Гарри, поняв, что обстановка неприятно накалилась. — Агентом MI-6?       К его вящему изумлению, его неудачная шутка, вызвавшая у Эммы лишь вежливый смешок, отозвалась у Эванны настоящей истерикой. Девочка, хохоча, согнулась пополам, жадно ловя воздух.       — Агент… Агент!.. — она продолжила смеяться, а Гарри задумался: либо он великий юморист, либо Эванна непритязательна в юморе. После долгих раздумий, он остановился на втором варианте, хотя первый, несомненно, был бы предпочтительнее.       «А если подумать, то Эмма когда-нибудь смеялась? — тем временем думал Гарри. — Обычно она только улыбается… А Эванна заразительно смеётся…»       — Ха-хах, не… — в итоге отдышалась блондинка. — Мой отец не агент, а журналист…       «Даже боюсь спрашивать, в какой газете он работает», — на автопилоте подумал Поттер. Судя по выражению лица Эммы, соседи по парте думали об одном и том же.       После этого Эванна поведала историю своего семейства: росла в Шотландии, но отец по долгу службы переехал в Лондон. Гарри не обратил внимания на то, что судьбы двух девушек были удивительно похожими. Честно говоря, его не это волновало.       — А на Хэллоуин я планируют нарядиться в костюм звёздочки, — каким-то непостижимым образом автобиографический монолог Эванны перетёк в обсуждение грядущего праздника. — Хотя надо бы в ведьмочку, наверное…       Воображение Гарри моментально представило хрупкую блондинку в чёрной мантии и широкополой остроконечной шляпе такого же чёрно цвета, как и мантия. Воображаемая Эванна получилась неожиданно миловидной, и парень моментально решил, что приди такая особа к дому Дурслей, даже они могли бы разжалобиться на конфету-другую, а если и нет, то тогда за них подарит сладость Эванне сам Гарри.       Ужаснувшись своими мыслями, рисовавшими невероятно странные картины в голове, Гарри тряхнул головой. Обычно воображение у него так не разгуливается. Даже Эмма не вызывала у него таких эмоций, как Эванна… с чего бы это?..       — … не так ли? — Поттер, увлечённый фантазиями, не знал, о чём говорила Ивенс, а лишь услышал окончание фразы.       — И вообще, ты же не маленькая, чтобы конфеты по домам собирать, — хмурилась Эмма, но в этот момент школьники дошли до библиотеки.       Миссис Хоукинс уже привыкла к Эмме, однако ещё одна посетительница её немало удивила, но увидев её в сопровождении Гарри, старушка понимающе улыбнулась.       — Ещё одна подружка, да, Гарри? — вежливо поинтересовалась миссис Хоукинс.       — Здравствуйте, миссис Хоукинс, — одновременно представились Гарри и Эмма, проигнорировав подковырку со стороны женщины, а затем замолчали, предоставляя Эванне слово.       — Здравствуйте, а у вас есть книги о колдунах и ведьмах? — первым делом поинтересовалась блондинка.       — Готовимся к Хэллоуину, мисс?.. — библиотекарь выжидающе замолчала…       — Эванна Ивенс, — догадалась представиться девушка. — Нет, мне нужно помочь отцу с работой. Он расследует заговор магов.       — Это… интересно, — тактично ответила миссис Хоукинс.       В этот момент Гарри подумал, что «Маятник Фуко» был бы идеальным вариантом книги, которую надо бы посоветовать или порекомендовать Эванне, но он решил, что это будет достаточно жестокая шутка, даже если девушка не догадается, почему ей предложили именно эту книгу. К тому же, Гарри понял, что эта шутка жестока и потому, что он сам же некоторое время назад был в благоговейном трепете при виде Эванны, и подобные двойные стандарты были бы неприемлемы.       Как бы там ни было, миссис Хоукинс пообещала подобрать для Эванны необходимую литературу, а затем девушка зарегистрировалась в этой библиотеке. Гарри снова украдкой подглядел за кое-какой информацией о блондинке, успокоился, узнав, что она почти на полгода моложе его, и что её день рождения ещё недостаточно скоро, чтобы о нём беспокоиться.       И вот, Гарри, Эмма и Эванна расселись в читальном зале. Ивенс дали книгу, посвящённую поиску магов в Новое Время. Гарри, надо сказать, сильно удивился, узнав, что в этой библиотеке находится подобный труд, а сам решил, что рано или поздно, но прочтёт его. Как-то само собой установилась столь любимая Гарри библиотечная тишина. Всё-таки было что-то в совместном бессловесном чтении книг что-то магическое для Поттера. Однако через некоторое время безмолвие нарушила Эмма:       — Гарри, а кто такая Гермиона?       Парень оторвался от своей книги и посмотрел на свою подругу.       — А где ты встретила это имя? — поинтересовался Гарри. Парень помнил, что уже десяток раз встречал это имя, причём несколько раз это была древнегреческая мифология и связанная с ней литература, такая как античные пьесы или произведения, опирающиеся на мифологию эллинов; пару раз натыкался на биографии различных британских женщин с таким именем; ещё были такие корабли, несколько песен… Короче, несмотря на всю одиозность имени, его нельзя было назвать таким уж редким.       — «Второе нашествие марсиан», Стругацкие, — продемонстрировала Эмма книгу, которую в данный момент читала. Собственно, эта книга попадала под категорию «произведений, опирающихся на мифологию эллинов».       Несмотря на то, что эта библиотека была создана постольку поскольку, в ней Гарри находил старые издания редких книг двадцатого века, в основном, переводную литературу, которая оказалась невостребованной массовому читателю, и теперь была вынуждена пылиться на задворках истории. Под эту категорию попали и советские фантасты. Во времена существования СССР их публиковали как интересную экзотику, зачастую, потехи ради, дескать, «почитайте, что глупые коммуняки пишут про свой коммунизм!»       Гарри искренне ценил Стругацких. Если не брать в расчёт совсем ранние произведения, можно было сказать, что тематика братьев была «общечеловеческой», а проблемы, поднимавшиеся в книге, касались не только Советского Союза, но и всего остального мира. Гарри был искренне рад, что Эмма послушалась его совета почитать литературу Стругацких, так как хотел найти человека, с которым мог бы подискутировать на тему творчества братьев. Всё-таки оно было не просто актуальным, но и попросту интересным и многослойным. Вот, скажем, «Пленники силы*». Казалось бы, интересный постапокалиптический фантастический боевик, однако тут тебе и проблема пропаганды и ура-патриотизма, и столь любимая братьями проблема «прогрессорства».       А что касается «Второго нашествия», то, как помнил Гарри, эту занятную повесть мало кто воспринимает всерьёз, а ведь она тематически перекликается с «Последним кругом рая**», ведь и там и там речь идёт об обществе в его наихудших проявлениях. В «Последнем круге» показано то самое общество потребления, которое Гарри не может понять, а в «Нашествии» критикуется мещанство и посредственность. И будто в насмешку все герои носят помпезные имена из древнегреческой мифологии. В том числе и «Гермиона».       — Мне это имя показалось очень смутно знакомым, — сказала Эмма.       — Оно бы тебе подошло, — улыбнулась Эванна.       После этого Гарри пустился в достаточно длинный монолог о том, кто же такая Гермиона. В первую очередь, рассказал о мифологическом первоисточнике. Разумеется, столь подробно Гарри исследовал не только Гермиону, просто так вышло, что из всех персонажей, упоминаемых в этой повести, только это имя получило в британской культуре достаточно широкий отклик, если не учитывать всяких Аполлонов, Артемид, Персефон, Харонов и прочих персонажей мифологии эллинов, которые известны достаточно широкому читателю. Затем Гарри поведал о том, где ещё он встречал имя «Гермиона».       — Да не подходит мне это имя… — решила после монолога Эмма. — И вообще, какой родитель так назовёт свою дочь?       — Ну, какие-то называли, — сказал Гарри. — Я же сказал, история знает как минимум пять реальных Гермион. Так что когда-то это имя было популярно.       — Когда-то, но теперь-то оно непопулярно! — заявила Эмма. — И вообще, девочку с таким именем ровесники будут унижать же… Короче, от этого имени проблем больше, чем достоинств.       — Но оно зато красивое, — заметила Эванна. — И так скорее назвали бы маги свою дочь. У магов всегда странные и помпезные имена: Галактиона, Андромеда…       После фразы Эванны повисла молчание, которое она же и нарушила:       — Так я могу пойти в костюме ведьмочки?       — Почему бы и нет? — неопределённо пожала плечами Эмма. — И почему решать должны мы? Разве мнение твоих родителей не должно тебя волновать в первую очередь?       — Ну, папа настаивает на звёздочке, а мне эта идея не нравится… — невозмутимо ответила Эванна.       Гарри едва удержался от вопроса касательно того, есть ли у них в семье хоть кто-то разумный.       — Всё ясно, — Эмма поджала губы. Похоже, она думала о том же, что и Гарри. — Тогда лучше ведьмочкой.       — А вы нарядитесь со мной? — невинно поинтересовалась Эванна, широко улыбнувшись.       Гарри и Эмма переглянулись, а затем Уилкинс ответила:       — А почему бы и нет? — этот ответ очень сильно удивил Гарри, так как он полагал, что Эмма сейчас начнёт крайне обтекаемо подводить Эванну к мысли, что им это не совсем интересно. — Вот только во чтобы мне одеться? Может, в вампира или типа того?       Гарри это решение показалось ироничным, ведь родители у неё — дантисты. «Ну… типа зубы, клыки, вампиры, дантисты…» — мысленно оправдывался перед самим собой Поттер, понимая, насколько глупа эта аналогия.       — А ты, Гарри? — вырвала очкарика из мыслей Эванна.       — Я… — Гарри понял, что единственный костюм, на который у него может хватить ресурсов, это привидение. Наденет на себя простыню, сделает дырки без глаз (или даже без них), и всего делов. — Боюсь, что я без костюма.       — Так ты не пойдёшь с нами? — расстроилась Эванна.       — Пойду, конечно, — быстро попытался обнадёжить девочку Гарри. — Ну, так уж и быть, что-нибудь постараюсь к четвергу придумать.       Эмма заикнулась было о том, чтобы сходить в магазин костюмов и взять что-нибудь напрокат, но Эванна моментально отмела идею, сказав, что костюм тем ценнее, ежели он сделан своими руками. После предложения сходить по магазинам, Эмма виновато посмотрела на Гарри.       «Нет, Эмма, я не в обиде, — попытался расшифровать её взгляд Гарри. — Ты вовсе не задела мои чувства, косвенно намекнув на мои скудные финансы, так что не надо на меня смотреть как нашкодившая школьница, это меня смущает!»       А через некоторое время Эмма сказала, что ей уже пора домой. Тут Гарри вспомнил, что она грозилась со дня на день начать совместные подготовки к грядущим экзаменам, но, похоже, это мероприятие откладывается на неопределённый срок (или до завтра). И вот, когда Уилкинс ушла, Гарри и Эванна остались наедине. Снова тишина. И снова тишину нарушила Эванна.       — Гарри, почему ты сомневаешься? — спросила она.       Тот растерянно на неё посмотрел. Он пока что не понимал, к чему она клонит.       — Понимаешь, Гарри, — начала говорить Эванна, — я просто вижу по твоим глазам, что ты сомневаешься во многом. Скажем, ты сомневаешься в моём существовании. Это так?       — Что значит «сомневаюсь в твоём существовании»? — опешил Гарри. — Вот ты сидишь передо мной.       — Однако ты, Гарри, думаешь, что ты недостоин многих вещей, которые у тебя есть, — продолжила Эванна. — Не надо сомневаться, Гарри. История течёт так, как течёт. Многое в этом мире происходит просто так, но именно из случайностей всё и состоит.       — Но… — Гарри запнулся. — Разве не человеческие поступки должны создавать реальность вокруг него?       — Люди в массе своей мало могут на что-либо повлиять, — равнодушно ответила Эванна. — Поэтому просто отбрось сомнения и живи дальше.       Гарри ошарашено смотрел на Эванну. Девочка-то ему казалась очень… странной. Да, именно это плоское определение. В ней была и жизнерадостность, и инфантильность, столь редкая в наши дни, и вера в чудо, и глубокая меланхолия…       «С чего я это всё вообще взял? — возмутился Гарри. — Я знаю её от силы часа два-три! И мы не особо много разговаривали, а только читали вместе книги… Но эта последняя фраза… Почему-то такую фразу может сказать какой-то человек, пребывающий в некое депрессии или типа того. Такое ощущение, будто Эванна сплела вокруг себя некий непробиваемый кокон, но сплетён он был не как паутина, в которую попадают мушки, а как кокон личинки бабочки. Если продолжить эту аналогию, то выходит, что Эванне нужно время раскрыться. Пока что я вижу перед собой девушку, которая мне кажется не такой простой, как её можно видеть. Можно сказать, я увидел частичку истинной Эванны. Разве это не самое драгоценное в жизни, увидеть настоящего человека, на секунду понять его мотивации? А понимаю ли я их?..»       — Покайся, Гарри, перед реальностью, — вещала Эванна. — Она провинилась перед тобой, но твоя вина в том, что ты, увидев лишь одну сторону медали, отказался разглядывать другую. Солнце действительно ярче на другом берегу, и это так. Да, Гарри, этот мир достаточно сложен для понимания. Возможно, мы и не можем никак на него влиять, однако это не значит, что нельзя верить в доброе и светлое…       — Зачем… ты это говоришь? — Гарри задал первый пришедший в голову вопрос.       — Потому что я хочу дружить с тобой, — улыбнулась она. — Между друзьями должно быть искреннее и полное взаимопонимание. И я не хочу, чтобы мои друзья расстраивались по пустякам или предавались экзистенциальным дилеммам.       Гарри не знал, что его удивляет больше: столь умное слово или же мотивация девушки.       — Но… зачем дружить со мной? — поражался Гарри. — Я ведь не сделал ничего, заслуживающего внимания.       — А разве с людьми дружат за что-то? — спокойно возразила Эванна. — Дружба — нечто гораздо более… сложное, комплексное, — она закрыла книгу и встала. — Пока, Гарри. Завтра увидимся, — она убрала книгу в свою сумку и ушла, оставив Поттера наедине с самим собой и мыслями.

***

      В итоге Гарри смог найти идеальный костюм для себя. Придя домой тридцать первого октября домой после школы (Гарри, Эмма и Эванна договорились, что сначала разойдутся по домам, а уже потом встретятся у дома Эммы, откуда и начнут ходить по домам), парень пробрался в ванную (дома была тётушка Петунья), нашёл там ящик с косметикой тётушки, а затем, недолго думая, обсыпал себя белилами, грубо набросал тень на глаза, небрежно обвёл губы помадой, растрепал свои и без того непослушные волосы, а затем осмотрел себя в зеркало. Он выглядит и стильно, и смешно одновременно.       По идее, это должен был быть Джокер из вселенной Бэтмена. Сложно сказать, почему Гарри остановился именно на таком наряде. Гарри нельзя было назвать фанатом комиксов, однако общие представления и вселенной Бэтмена он имел, и даже пару раз смотрел фильмы, где он и подсмотрел образ Джокера. Идея безумного и гениального клоуна пришлась парню по душе.       Нарядившись, Гарри выбрался из дома, а затем, накинув капюшон, начал дворами и проулками добираться до дома Эммы. На улице ещё было светло, поэтому размалёванное лицо могли воспринять не так, как надо. К счастью, обошлось, и вот, он стоит у калитки дома Эммы, где он столкнулся с ведьмой. Разумеется, под широкополой остроконечной чёрной шляпой скрывалась Эванна. Блондинка действительно нарядилась в тот костюм, который себе Гарри и представлял. Помимо шляпы, одета она была и в чёрную мантию, в которую она закуталась. В руках она держала самый настоящий посох. Да уж, такая ведьма если не проклянёт, то, как минимум, ударит палкой по голове, мало не покажется.       — Шалость или сладость? — Эванна, увидев парня, наклонила голову вбок, а затем стукнула посохом по земле. Земля ответила тихим шуршанием.       — Шалость, — вздохнул Гарри. У него не было сладостей, а настроение было достаточно хорошее, чтобы подчиниться правилам игры Эванны, и та легонько тюкнула парня по голове посохом.       — И в кого ты нарядился? — поинтересовалась она. — Похоже на Безумного Шляпника, но тогда где шляпа?       — Разве Безумный Шляпник пользовался косметикой? — засомневался Гарри. — Нет, это Джокер, — это имя не встретило понимания у Эванны, что Поттер понял по её растерянному взгляду (хотя у неё вроде бы всегда одно и то же выражение лица). — Безумный клоун, короче говоря.       — А, да, похоже, — согласилась ведьма. — Вот только небрежно как-то.       — Не думаю, что у безумного клоуна хватило бы разума сделать нормальный макияж, — заметил Гарри. — А тебе не холодно в этой мантии?       — Нет, — спокойно ответила Эванна. — Я под неё много чего надела, — и та уже собралась было снять мантию, чтобы убедить Гарри, что ей не холодно, но тот быстро заявил:       — Ладно-ладно, верю, можешь не показывать.       А ещё через полминуты к ним вышла Эмма. Она действительно нарядилась под вампира: чёрное пальто с поднятым высоким воротником, бледное лицо, клыки, окрашенные красной помадой губы.       — О, да это же Джокер! — догадалась Эмма, увидев "костюм" Гарри. — Помню-помню, я в детстве смотрела этот фильм! Вот только…       — Небрежно, да? — догадался Гарри. — Будем считать это фишкой моего Джокера. Так он больше похож на настоящего, реального психопата.       — Когда-нибудь такой реалистичный безумный клоун ещё даст о себе знать, — изрекла Эванна. — А у тебя, Гарри, припасены какие-нибудь шалости? Ты же клоун.       — Я клоун без фокусов, — изрёк Гарри. — Как сапожник без сапог, но клоун без фокусов, — эта вялая шутка умудрилась вызвать у Эванны продолжительный смех. У девушки явно очень своеобразное чувство юмора.       Таким образом, троица выдвинулась в путь. В целом, жители Литтл-Уингинг оказались доброжелательнее, чем ожидал Гарри, и те совершенно спокойно давали выпускникам школы конфеты. Тем временем они даже один раз наткнулись на своих одноклассников: Гарри увидел толпу парней (среди них он нашёл и рыжего Пирса Хорна) в каких-то диковинных костюмах, в которых они походили на каких-то солдат из будущего. Похоже, у Пирса тоже есть свои секреты…       Однако самое знаменательное событие произошло ближе к вечеру, когда уже начало темнеть. Гуляя по Литтл-Уингингу, Гарри заметил впереди по курсу толпу подростков, во главе которых шагал Бэтмен. Поттер с ужасом для себя узнал в защитнике Готэм-Сити своего двоюродного брата Дадли. Мир тесен.       — Идите без меня, — сказал он своим спутницам. — Я вас догоню. Появилось кое-какое дельце. Мне лучше сделать это одному.       — Ты имеешь в виду того Бэтмена? — Эмма поразила парня своей проницательностью и наблюдательностью.       — Ага, — кивнул Гарри. — Это мой кузен. И… похоже, пришло время отыграть злодея.       — А ты победишь? — засомневалась Эванна.       — Конечно, — кивнул Гарри. — Джокер и Бэтмен всегда между собой враждуют, но никто не может взять над другим верх.       Девушки переглянулись, сошлись во мнении, что можно позволить Гарри поиграть в мальчишку, а затем пошли, сказав, что будут ждать за углом, а Поттер пошёл прямиком на Дадли. Тот тоже заметил Гарри.       — О, кого я вижу! — заявил Дадли, увидев своего сожителя по дому. — И в кого это ты так вырядился, клоун? — Гарри от компании Дадли отделяло метра два-три.       — Эй, это же Джокер, — смекнул один из дружков Большого Дэ.       — Херовый какой-то Джокер, — заметил другой дружок.       — Ну что, парни, пришло время Лиге Справедливости проучить злодея! — обрадовался Дадли, но в этот миг Гарри размахнулся ногой, и зарядил со всей силы по кучке снега перед собой, и тем самым он создал своеобразную завесу. Недолго думая, Гарри бросился наутёк.       — Эй, держи его! — закричал кто-то из шайки Дадли, и очкарик услышал за собой грузные шаги.       На самом деле, сейчас у Гарри не было плана, он просто бежал, на ходу собирал снег, а затем, разворачиваясь, кидал через плечо снежки в преследователей, не особо надеясь попасть. Время от времени он видел, как мимо него пролетают снежки, но, похоже, Дадли сотоварищи тоже не отличались меткостью.       И вот, через пару кварталов Гарри остановился. Больше за ним не гнались и, честно говоря, только теперь Поттер начинал думать, а зачем он это вообще сделал? Конечно, хотелось позлить Дадли, но вроде эта шалость вышла не особенно серьёзной, поэтому обойдётся без последствий.       Другое дело, что он потерял Эмму и Эванну. Теперь оставалось надеяться, что они без него не пропадут, как и он не пропадёт без них… И вот, Гарри стал растерянно блуждать по городку посреди бесконечных в своей однообразности улиц, на которых стояли бесконечные и однообразные дома. время от времени разбавленные закутанными в снег голыми деревьями. Темнело.       Однако всё закончилось благополучно, и вот, Гарри обнаружил себя на улице Магнолий, а там он увидел и Эмму, и Эванну. После короткого разговора, во время которого девушки обвинили парня в безалаберности, они всё же решили, что было весело, и поэтому разошлись по домам. По дороге Гарри смыл с себя весь макияж.       А когда Гарри вернулся домой, то обнаружил напротив своего дома Дадли. Тот был совершенно один. Похоже, наступило время второго акта погони.       — Эй, ты… — окликнул Поттера Дадли. — Знаешь… Было весело.       Если бы Гарри не знал своего двоюродного брата, то с радостью воспринял бы этот комплимент, но сейчас очкарик решил, что его родственничек свихнулся.       — Что это на тебя нашло? — насторожился Гарри. Он допускал мысль, что Дадли просто что-то задумал.       — Что слышал, — фыркнул Дадли и пошёл к крыльцу. Гарри, недолго думая, последовал за ним.       Уже дома Петунья с распростёртым объятиями встретила Дадли, полностью проигнорировав Гарри, но это ему было на руку. Он разулся и прямо в куртке прошмыгнул в свою комнату, где развесил свою верхнюю одежду и стал извлекать из всех карманов полученные конфеты. Сегодня Гарри будет наслаждаться жизнью, поглощая конфеты, заработанные совместно с первыми друзьями за всю его жизнь…