Концепция магии и всеобщего блага

      — Так кто такой Джеймс Морган? — поинтересовался я во время одного из уроков, который, как сказала Чисато, был одним из последних.       Июль медленно приближался к концу, и одновременно с этим появились первые признаки грядущей осени. Каждое утро становилось всё холоднее и холоднее, и мне пришлось вспомнить про осенние куртки раньше того, как мы отправимся в промёрзший Туманный Альбион, который теперь как нельзя кстати удовлетворяет своему историческому прозвищу. Чисато сменила свою юкату на более практичное, но не такое элегантное бежевое пальто, под которыми был чёрный свитер и джинсы, а на ногах Александры теперь были колготки, а не чулки. Своему стилю, включавшему в себя миниюбку, она не изменяла, разве что тоже теперь ходила в длиннополой мантии.       Я сидел вместе с Чисато и Александрой, то есть, обычной компанией. Хиро теперь много времени проводил с Юдит, что меня откровенно радовало. Суккуб оказалась не такой похотливой, как я опасался, и несмотря на свою прожорливость и бестолковость в общем и целом, она в целом суккуб хороший, так что на неё как-то глупо сердиться и злиться, даже на самые отвязные её выходки. И даже устроенный Александрой допрос с пристрастием не выявил в ней шпиона Джеймса Моргана.       — Как бы тебе объяснить? — Александра задумалась. — Начну с того, что это один из тех людей, к которым нельзя относиться нейтрально, если ты уже знаешь о его существовании. Это как с Волдемортом — либо бы боготворишь его идеи, либо же ты воюешь с ним, но тут, к счастью, не всё так плохо. Просто Джеймс сочетает в себе и благородство, и жажду спасения людей, и безудержную похоть, и жажду получать от жизни любого вида удовольствие, и хитрость, и вероломство, и…       — Короче, он был её парнем, — встряла Чисато, — Экспеллиармус, — и палочка Александры вылетела из рук быстрее, чем она успела что-то сделать с японкой. — Махи, — японский аналог «Петрификус Тоталуса», так что Александра упала на землю и теперь не представляла никакой угрозы, ей оставалось лишь злобно смотреть на Синомию-сенсей.       — Ну, погоди! — пообещала Александра. — Я доберусь до тебя, и ты заплатишь за это!.. И вообще, — начала канючить американка, — это нечестно, ты сейчас всё-всё разболтаешь, и Леонид перестанет меня уважать.       Не бойся, я всё ещё буду тебя уважать, особенно после того, как ты по-детски начала капризничать. Это определённо делает тебя миленькой. Интересно, где ты научилась таким трюкам?       Тут меня передёрнуло от тех мыслей, что только что пронзили мою голову. Когда это я успел стать таким извращенцем? Может, это камень Хиро так на меня влияет? А я ведь спрашивал у него, стану ли я таким же сумасшедшим, а он отнекивался, подлец.       — Не бойся, он у нас парень разумный, в отличие от тебя, глупостей делать не будет и извлечёт правильные выводы, — заявила Чисато, попутно наложив на Александру чары Немоты. — Хотя я же ещё не перешла к самой интересной части истории… Леонид-кун, тебе рассказать будоражащую воображение историю о любовном треугольнике, участниками которого стали Джеймс Морган, его младшая сестра Эмма и наша Александра Майер? — и не дожидаясь моего ответа, продолжила: — А начинается эта история с того, что Джеймс всегда был парнем весёлым, но добрым. Как наша Юдит, но чуть менее озабоченным. И с мозгами. И все его любили. Но сильнее всего Джеймса любила его одноклассница Александра и его младшая сестра Эмма. Она на год моложе своего братика. Ну а Джеймс любил и Александру, и свою сестру, причём родственники любили друг друга не как брат и сестра, но как парень и девушка. Ну что, Леонид-кун, чувствуешь, в какие дебри мы забрели       — Инцест, да?.. — бездумно повторил я. — Вот уж точно будоражит воображение.       К счастью или к несчастью, инцестом я не увлекался, хотя, думаю, будь у меня младшая сестрёнка, то уж точно не докатился бы до такого. Сама природа не допустила бы подобного.       — Но наши брат и сестра не знали о том, что их чувства взаимны, — продолжила рассказ Чисато. — Но тогда Эмма и Александра, которые были хорошими подругами, начали постепенно замечать, что они относятся друг к другу излишне тепло. Не как подруги, но как девушки. Дело было, когда Вика была на последнем курсе. Несколько свиданий, и они уже поняли свои чувства. Это у вас в России секса нет, а у американцев даже за права однополых пар начали бороться. Но не бойся, они не афишировали свои отношения. Ну а через некоторое время Джеймс признался Александре в любви, а уж она, в свою очередь, сказала, что и Эмма любит Джеймса. В итоге они зажили счастливой семейной троицей, а к тому моменту уже и окончилось обучение Джеймса и Александры, и они окончили Салем. Всё было хорошо, и в итоге они вдвоём быстро устроились в экспедиционный корпус, чьей задачей является исследование различных планет. Но чаще всего это «исследование» заканчивалось «вмешательством во внутренние дела миров». Ты же знаешь американцев. Без обид, Алекс.       Я подумал, что после всего того, что наговорила Чисато, на месте Саши я бы ни за что не простил подругу, а если бы и простил, то наказание было бы довольно изощрённым, если вы понимаете, о чём я. Твою мать, что за мысли? Треклятый камень.       — Ну они — вместе с Эммой — и начали спасать миры, — продолжила Чисато. — И — какой поворот сюжета! — первый спасённый им мир оказался родиной Юдит и её старшей сестры Агнеш! В итоге их компанию пополнила суккуб, и пошло-поехало: клон Эммы, эльфийка, два драконида, маг времени, гений льда, полубогиня… Где-то после этого Джеймс отправился в другие миры и собирать свои гаремы там. Александра, не желаешь продолжить и рассказать, что было дальше? — ответом послужило молчание. Тут Чисато вспомнила, что сама же наложила на подругу Немоту, и сама же её сняла. Молчание. А затем Александра неожиданно спокойным голосом заговорила:       — Он обнаглел, и начал собирать вокруг себя армию. Из девушек. Путешествовал по разным мирам, совращал девушек и делал их своими марионетками. Он не пользовался зельями или заклинаниями, он умудрялся своим природным обаянием творить свои чёрные дела… Я успела покинуть всё разрастающуюся армию, а вот Эмма — нет. Она осталась со своим братом, — пауза. — Я не виню никого, ни Эмму, ни себя. Я знаю, кто во всём виновен — Джеймс. Он вступил на путь тьмы, избрав удовлетворение своих желаний главной целью жизни. И за это я его презираю.       — Но ты всё ещё любишь его, — заявила Чисато, а я понял, что разговор постепенно перетекает в труднодоступную мне плоскость понимания.       — Я всё ещё надеюсь вернуть прежнего Джеймса, — ответила Александра. — Я хочу, чтобы всё было как раньше — я, Эмма и Джеймс, путешествуют по мирам и помогают людям. Безумный… я даже не знаю, какое слово дать этому явлению! Это безумие, в которое превратилось наши начинания, зашло слишком далеко.       Повисло молчание. Даже не знаю, как мне на подобное реагировать. Я понял, что только что услышанное мной — самые сокровенные желания Александры, самые её секретные мечты, и я должен что-то сказать, но на ум ничего не приходит. Всё, что мне остаётся — молчать и молча же надеяться, что моё молчание будет расценено как понимание и принятие. Всё, что мне остаётся — ждать и надеяться. Всё, что мне остаётся — внимать. Всё, что мне остаётся — видеть и знать.       Оставим в стороне патетику.       — И где же теперь Джеймс? — осторожно поинтересовался я.       — Вернулся в этот мир вместе со своим Прайдом, — судя по интонации Александры, в отношении Джеймса слово «прайд» необходимо называть с большой буквы как название организации. — Конечно, это, по сути, просто гарем, однако Моргану не нравится это слово, он предпочитает благородное «Прайд». Он всё ещё остаётся подчинённым американского министерства магии, поэтому наверняка будет послан в Британию в составе войск Конференции. Если это произойдёт, то тогда ситуация станет абсолютно непредсказуемой. Джеймс не только гедонист, но и вечно скучающий тип, который способен по сто раз на дню менять своих союзников и свою принадлежность. Ему хватит ума и наглости совершенно спокойно перейти на сторону Пожирателей лишь за тем, чтобы на следующий же день предать их и, скажем, помогать нам. И на другой же день он предаст и нас и перейдёт под управление Конференции, лишь затем, чтобы уничтожитьих изнутри и остаться в итоге единственной стороной конфликта.       — А тогда чего раньше он так не сделал? — нахмурился я.       — А чёрт его знает, — ответила Александра. — Может, ему всё это пока весело, и он думает, что пока можно вещам случаться.       — А у него на это вообще хватит сил-то? — нахмурился я. — Без какой-нибудь армии он же ничего такого не сможет провернуть.       — Сможет, — нахмурилась Александря. — По последним данным, численность его Прайда возросла до шестидесяти.       — СКОЛЬКО?! — у меня отвисла челюсть. — То есть… Как бы… Это же…       — Не обольщайся, — ответила японка, — из этого Прайда, пожалуй, только десяток человек являются настоящими любовницами Джеймса. Остальные — его союзницы и исполнительницы грязных приказов. Ну, разок он с ними перепихнулся, но и всего делов. Своих любимейших девушек он держит при себе и не допускает до боя, а остальными разменивается как ему угодно. А ведь всё это держится лишь на любви плюс первобытная страсть, чего уж греха таить.       — Скорее уж целая кастрюля разврата, — заявил я, невольно завидуя Джеймсу. — Шестьдесят… Это… — я начал пытаться на пальцах подсчитать такое количество. — У нас столько человек едва ли наберётся с девятого по одиннадцатый классы, а тут! Ладно, даже если десять, всё равно!       — Очень много великолепных девушек совершенно разных рас, национальностей и видов, — согласилась Александра. — Он очень любит удовольствие и новые ощущения, как видишь. А девушки по какой-то неведомой причине любят его. Вот только для него они все — игрушки, многие игрушки ему уже давно наскучили, однако сами игрушки этого не понимают…       — Но ведь ты сама люби…ла его, — после некоторых раздумий я поставил глагол «любить» в прошедшее время, а не в настоящее, как хотел. — Ты могла бы и объяснить с женской точки зрения, чем он так привлекает.       — Н-не могу… — ответила Саша. — Не могу сказать, что в нём такого притягательного…       — Девушки… — вздохнул я. — Почему от вас одни трудности? — я достал из кармана камень, доставшийся мне от Хиро, и подумал, что, пожалуй, этот японец, сосуществовавший с вымышленными девушками, вспоминая их лишь в минуты, когда требовалось удовлетворить свои инстинкты, мудрее всего относится к жизни.       — Девушки всегда должны быть недоступны пониманию мужского сердца, — Чисато, сказав это, подползла ко мне поближе, махнув палочкой в сторону Александры. Даже не могу себе представить, что она с ней сделала.но смею предположить, что оглушила и снова наложила Немоту. — В каждой девушке должна быть загадка, а целью настоящего мужчины является её разгадка и поиск к сердцу девушки…       Я почувствовал, что атмосфера начала немного того, накаляться-то. Хотя нет, не это слово. Японка-то со мной откровенно пытается заигрывать, это понимаю даже я, и мне остаётся либо сдаться, либо подыграть.       — То есть, хочешь сказать, что девушки должны быть запретным плодом, вкусив который, парни познают грехопадение? — чёрт его знает, какой бес дёрнул меня пуститься в религиозные аналогии, но судя по ухмылке Чисато, я попал в точку.       — О как, — она подползала ко мне ещё ближе, напрочь позабыв о своей подруге. — Ты у нас ещё и юный теолог, любящий метафоры и аллюзии… Восхитительное сочетание, должна признать, — слишком близко, Синомия-сенсей, слишком близко!..

***

      — Однако у вас интересный камушек, хозяин! — обратилась ко мне Юдит в один из последних дней моего обучения, когда я прохлаждался и изнывал от безделья на берегу реки. Я валялся под деревом и крутил в руках камень, который мне подарил Хиро-кун. Этот тетраэдр как обычно манил меня своими прямыми линиями рёбер и гладкими гранями, однако я не решался использовать его и уйти в мир иллюзий. Однако оно мне и не особенно надо-то, особенно с учётом некоторых последних событий.       — Да самый обычный артефакт, я полагаю, — ответил я. — Помогает уйти в мир иллюзий, если реальность окажется особенно дерьмовой.       — Нет, я имела в виду другое… — сказала суккуб. — Меня к нему тянет… — она нависла надо мной, и будь я слабее духом, уже поддался бы женским чарам суккуба, демонессы-искуссительницы. — И мне хочется подчиняться этому камешку… И его хозяину…       — У тебя есть Хиро, — напомнил я.       — Да, есть, — согласилась она. — И он хороший, славный, я счастлива быть его девушкой. Но этот камень… Он другой… — она потянула к нему руку, а затем резко вскочила на ноги, отпрянув от меня. — О, хозяин, я вижу, вы уже почти купились и решили, что я действительно хочу вас соблазнить из-за этого артефакта?       — По-моему, ты была абсолютно серьёзно, — сказал я, а сам сделал мысленную заметку, что нужно как-то переговорить с японцем относительно того, что он сделал с этим камнем. Но на самом деле, этим можно заняться прямо сейчас. — А ты чего не с Хиро?       — Он со своим дружком в компуктере сидит, — ответила Юдит.       — Компьютере, и не дружок, а Алексей, — поправил я суккуба.       — Он мне не нравится, этот Алексей, — заявила суккуб.       — А я тебе нравлюсь? — с издёвкой спросил я.       — Конечно, вы же мой хозяин! — лучезарно улыбнулась Юдит и подпрыгнула на месте, будто разогреваясь перед дракой. — И Алекс мне нравится, и Чита! — она сделала ударение на первый слог.       — Чита… — повторил я. — Надо запомнить. Но ладно, Юда, я тут надумал поговорить с твоим Хиро, не составишь мне компанию?       — Конечно! — кивнула она и протянула мне руку. Какой шумный, но славный суккуб. И я, с трудом сдерживая улыбку, принял её помощь и поднялся на ноги, после чего вдвоём пошли в здание Колдовстворца.       Однако у главного входа мы увидели Каштанову Марину, и я подумал, что мы её непростительно долго не видели, не навещали и тому подобное. За всеми этими обучениями я совершенно забыл про свою подругу, и моя совесть заныла. Однако же увидев меня она как ни в чём не бывало помахала мне рукой.       — Привет, Лёня! — сказала она мне. — Давненько не виделись. Весь в делах, да?       — Привет, есть такое, — согласился я. Юдит пока помалкивала, но оно и к лучшему. Одному лишь богу ведомо, что эта суккуб может сказануть.       — А это кто такая? — поинтересовалась Марина без злобы в голосе. — Один из инструкторов? Но ты же обычно ходишь вместе с той американкой и японкой.       Откуда она смогла так точно понять национальности Александры и Чисато? Ладно, потом разберусь.       — А, нет, она…— и тут я задумался. — Ну… как бы объяснить?       — Он — мой хозяин! — сказала Юдит.       Повисла неловкая пауза. Марина покраснела.       — В-в каком смысле хозяин? — прошептала она.       — Она — суккуб! — ляпнул я, не подумав.       Вот чёрт, это даже хуже, чем заявление о том, что я — её хозяин!       — С-суккуб?! — Марина ещё сильнее смутилась. — Лёня, чем ты…       — Н-не подумай ничего такого, я вовсе не для того, о чём ты подумала её призвал! — замахал я руками.       — Вообще-то именно для того, о чём она и подумала… — заявила Юдит.       — Да знаю я, но не могу же я всё объяснить! — возмутился я.       — Ну, я не могу тебя осуждать, — Марина пришла в норму. Надо потом всё объяснить. — Это твоя личная жизнь, делай, что хочешь… — тут она улыбнулась. — Но вообще ты сильно изменился, как мне кажется. Возмужал, что ли.       — Не смущай меня, право боже, не так уж сильно я и изменился, — я почесал затылок. — Я так понимаю, ты тоже скоро отправишься в Британию?       — Конечно, — кивнула она. — Мне это напоминает то, как мы ввели войска в Афганистан.       — Вот только мы сейчас сражаемся не за абстрактную мировую социалистическую революцию, а за счастье во всё мире, — изрёк я.       — Что тоже звучит крайне туманно, — сказав это Марина пошла на улицу, тем самым завершив разговор, и мы с Юдит продолжили путь в квартиру Алексея.       Однако в комнате Алексея я нашёл не только его и Хиро, но и Александру, у которой узнал про некоторые особенности своего подарка от Хиро. По её уверениям, этот камень «заряжен энергетикой Хиро», и посоветовала держать этот камень при себе и не особенно им отсвечивать. «Есть в этом камне что-то могущественное и… манящее…» — сказала она.

***

      И вот, настал час Икс, когда моё обучение подошло к своему логическому концу. Теперь меня с полной уверенностью можно было назвать абсолютно готовым ко всем испытаниями. Багаж моих знаний обогатили многие заклинания японской школы, в основном, диверсионного характера, а пояс теперь утяжеляли не только талмуды со списками миров и демонов, но и массивный пистолет. Как известно, британские маги даже не догадываются об огнестрельном оружии, поэтому это будет для них сюрпризом первые несколько раз, а если и повезёт, то британские маги будут шарахаться от «гром-палки» как какие-нибудь дикари времён конкистадоров. Меня научили владеть оружием, поддерживать его в порядке, а так же грамотно действовать с оружием в руках. Мало научить стрелять и правильно держать пистолет, нужно ещё и научить человека грамотно пользоваться им даже в самых отчаянных ситуациях.       Было холодное утро первого. Когда я проснулся, на часах было без малого полседьмого. Разлепив глаза, я увидел рядом с собой мирно спящую Синомию Чисато. Она, похоже, уже проснулась, и поэтому разглядывала меня, а затем сначала коснулась своей волшебной палочкой своего лба, а затем моего.       — Вот и подошли к концу наши посиделки под сенью деревьев, — сказала она мне. — Теперь нам придётся сражаться не на жизнь, а на смерть. Лёня, тебя это пугает?       — Нисколько, — ответил я. Всё-таки мне гораздо нравится, когда меня зовут Лёней, а не Леонидом. И без глупых именных суффиксов.       — А вот меня это пугает, — созналась Чисато. — Я же никогда ни с кем не сражалась. Я просто слышала истории Александры. Им приходилось спасать народы от уничтожения, предотвращать Третьи Мировые.       — И ты думаешь, что наша нынешняя цель не такая глобальная? — поинтересовался я. — Мы собираемся не мирить народы, а менять законы мироздания. Да, в отдельно взятой планете, но всё же.       — Я просто имела в виду, что мне просто страшно, — она прижалась ко мне. — Неужели твой сенсей не может время от времени побыть простой девочкой, которая хочет спрятаться за крепким мужским плечом?       Но почему это должно быть обязательно моё плечо? Почему это обязательно я, Чисато? Почему ты выбрала именно меня? К этому не было никаких предпосылок! Ничего не предвещала этого поворота сюжета, так почему? Это всё тот камень?       — Потому что я захотела выбрать тебя, — отвечала японка на незаданный мной вопрос, но который можно было так легко прочесть в моём взгляде. — Потому что ты очаровал меня. Равно как и Джеймс очаровал шестьдесят девушек… — молчание. — Любовь — очень странная штука, а в нашем мире, где в основу Концепции магии положена Любовь, тем более.       — Ты уже рассказывала об этом, — вспомнил я. — Что Любовь в нашем мире сильнее обычного колдовства, сильнее Смерти. Но кому понадобился такой любящий мир, если всё пошло не так?       — Кто-то хотел, чтобы все любили друг друга, но все лишь ненавидят друг друга, — ответила Чисато. — Человек всегда найдёт повод ненавидеть ближнего своего. Все религии построены на любви друг к другу, но люди всегда трактуют их так, чтобы можно было кого-то ненавидеть. Любовь и ненависть — две стороны одной медали. От любви до ненависти — один шаг. Столько же шагов от ненависти до любви.       — Зачем ты мне это рассказываешь? — спросил я.       — Я ищу оправданий, — ответила Синомия. — Мне действительно приятно находиться с тобой, быть с тобой, я просто хочу успокоить тебя.       — Тогда почему до недавнего времени я был один?       — Сложный вопрос, — уклончиво ответила Чисато.       — Вот недоговариваешь ты чего-то, Чисато, — сказал я. — Скрываешь, секретничаешь. Мне кажется, не так мы должны друг с другом вести.       — Я не скрываю, у меня просто есть некие подозрения, которые я не знаю, как объяснить, — ответила японка. — Поэтому, чтобы не давать тебе ложных идей, предпочитаю ничего не говорить.       Мы молчали и думали.       Как я дошёл до того, что теперь сплю с ней?       — Когда-то я говорила, что в Японии некоторые влиятельные маглы-мужчины брали себе в жёны девушек-магов, — изрекла Синомия. — Меня и мою подругу приметили две главы мегакорпораций и сделали предложения, от которых невозможно отказаться. Мои-то родители смогли отвертеться, да и я была морально готова отстаивать себя до последнего, но мою подругу забрали… Это был брак по расчёту. Эти маглы хотели, чтобы их наследники могли колдовать, и для этого они не гнушались ничем. Когда мою подругу забрали, я пошла её спасать, однако когда я пришла, было поздно. Она смирилась со своей судьбой в качестве примерной жены человека, которого никогда не любила и никогда уже не полюбит. Но я могу её даже понять — жизнь в качестве жены богатого бизнесмена в разы приятнее, чем волшебницы. Тебе не надо трудиться и стараться, всё, что от тебя требуется — улыбаться и вовремя махать ручкой. Ну и ещё родить наследника. Ничего сложного, но… просто мерзко как-то от всего этого, знаешь ли. Так что я хочу создать такой мир, в котором не будет подобных кошмаров. Мир, где ни маги, ни маглы не будут разменными монетами в различных игрищах… Это возможно лишь объединив наши силы… А это можно сделать лишь изменив реальность.       И снова тишина.       — Знаешь, я хочу однажды послушать твою группу, которая Наутилус Помпилиус, без перевода, — сказала в итоге Синомия. — Иногда я прошу Александру наложить на меня Лингвистическую Осведомлённость, чтобы слушать японские песни с точки зрения иностранца. Опыт получается интересный. Столь знакомые мне слова превращаются в слабо уловимый поток, но который звучит так отдалённо знакомым. А ты бы никогда не хотел такое провернуть?       — Мне такое и в голову не приходило, — сказал я. — Но если ты так хочешь, то можно попробовать. Сейчас, пока ещё есть время?       Она кивнула. Мы выбрались из-под одеяла. На часах было без пятнадцати семь. Я пошёл за магнитофоном, а она ушла принимать душ. Через пять-десять минут она вернулась обратно, после чего сняла с себя заклинание Полиглотии, а я включил магнитофон. Всё-таки в совместном прослушивании музыки есть что-то трепещущее душу. Действительно, музыка объединяет.       — прощай, Чужая Земля но нам здесь больше нельзя мы стали легче тумана мы стали чище дождя мы вновь вернемся сюда но кто нам скажет тогда: "прощай, Чужая Земля, прощай!"       Для меня Россия остаётся «своей землёй», я как раз ухожу в чужую землю. Символизма никакого, мне просто очень нравится мелодия этой песни, а с учётом того, что на моей кассете она записана последней, то эту песню я считаю идеальной для прощания.       Песня закончилась, и магнитофон начал доматывать кассету до конца. Через полминуты плёнка закончилась. Тишина. Чисато несколько раз вежливо хлопнула в ладоши. Похоже, даже без понимания текста ей понравилось (хотя я сам слабо понимаю тексты Наутилуса).       — Прощай, чужая земля… — тихонько пропела Чисато.

***

      Когда мы трансгрессировали в Англию, у них была глубокая ночь, если быть точнее, три часа ночи, первое августа. Я, Хиро, Александра и Чисато были облачены в обычные одежды с наложенными на них чарами маскировки. Ничего сложнее нет смысла накладывать. Мы оказались в лесу. Ночную тишину нарушали лишь пение птиц и шум листвы. Пока что мы разобьём лагерь здесь, а уже после этого двинемся дальше в неизвестность. Впереди — маленькая, по сравнению с Россией, Великобритания, в которой, оказывается, так легко спрятать и Концептуализатор, и Оператора.