***
Напротив меня стоял Аластор Грюм, который уже несколько минут посылал в меня различные заклинания. Вокруг нас был магически очерченный круг радиусом три метра, который ни я, ни Аластор не имели права покидать. Позади мракоборца была «Нора», а за пределами круга стояли искушённые зрители, включавшие в себя и Уизли, и Гермиону, и Сириуса, и некоторых других магов Ордена. Условия игры были просты: выбить другого игрока за пределы круга. Для меня же альтернативным условием победы было продержаться в пределах круг пять минут. Но я понятия не имею, сколько я уже ловлю заклинания рукой, но по моим ощущениям, минут десять. Грюм сделал два лёгких взмаха палочкой, и из неё вырвалось два синеватых шара, которые полетели в две разные стороны — одна приблизительно мне под левую ногу, а другая пролетела бы над правым виском. Я уже узнавал заклинания. Это было «Редукто», и если оно попадёт в меня или куда-то ещё, то будет взрыв, после которого меня придётся соскребать со стенки. Метод обучения Аластора был прост: он сначала показывал мне какое-то заклинание, я должен был запомнить его, а затем он начинал в меня стрелять со скоростью пулемёта, а я должен не позволить в себя попасть и не вылезти за линию круга. Три метра сначала казались расстоянием пристойным, однако на элементарном заклинании подножки я чуть было не вывалился за пределы круга, и тогда я понял основную ошибку: я пытался увернуться всякий раз, так как этого от меня не требовалось. Мне достаточно было в нужные моменты ловить заклинание, вот и всё. За первый же урок от Аластора я выучил десяток заклинаний и запомнил, от каких заклинаний какой эффект. Вот, скажем, Редукто я выучил. Я отпрыгнул влево и перехватил левой рукой синий шар. Другой шар улетел куда-то в небеса и через десяток метров рассеялся. Я оказался в крайне неудобном положении, когда опирался на ноги, но при этом тело было наклонено вперёд, и Грюм незамедлительно послал в меня веером четыре Ступефая- четыре красных луча. Можно было заметить, что они вылетали не одновременно, а с небольшой задержкой, обусловленная необходимостью прочесть заклинание про себя и сделать замах палочкой. Это заклинание Грюм назвал «хлебом и солью любого мага», поэтому им он пользовался чаще всего. Но веером… Времени на раздумий не оставалось. Они летели прямо на меня и перекрывали мне всякие пути к отступлению — ни влево, ни вправо не отпрыгнуть. Может попробовать… Залечь? Я нырнул под лучи. Да, от них-то я ушёл, однако… — Петрификус Тоталус! — рявкнул Грюм. Как удобно, вот только я не увидел момента, когда он делал замах, и мне оставалось лишь прикрыть голову руками и попытаться перекувырнуться. Но не получилось. Я почувствовал, как что-то холодное пронзило мой копчик, и сковывающий лёд прошёлся по всему телу. Я так и застыл с руками над головой. — Три пятьдесят один, — изрёк Грюм, а затем я почувствовал, как моё тело размораживается, и я снова могу шевелиться. Я перекувырнулся на спину и увидел нависшего надо мной мракоборца. — Будем считать это неплохим результатом. Мистер Поттер, у вас есть предположения, где вы ошиблись? — Я был недостаточно ловок и невнимателен? — предположил я. На меня навалилась такая усталость, что я и без Петрификус Тоталуса не смог бы никуда сдвинуться. — Помимо этого, — сказал Грюм. — Ммм… — тут я растерялся. До последнего момента всё шло хорошо, вроде я всё делал правильно, если, конечно, Грюм мне не поддавался. — Я не просчитывал на ход вперёд? — Помимо этого. — Ммм… Я сдаюсь. — Вы были пассивны, мистер Поттер, — сказал правильный ответ Аластор Грюм. — Вы защищались и уворачивалось, когда как ваша сила направлена именно на аннулирование различий между магом и не-магом. Вы должна нестись напролом, а не уворачиваться. — Но ведь… — Пять минут, да, Поттер, — закончил за меня Грюм, — но условие искусственно. Сами-Знаете-Кто не даст вам и минуты форы, а сразу же начнёт кидать в вас Непростительные Заклятия. Во время этой тренировки Грюм вместо Непростительных Заклятий использовал два вида искр: кроваво-красные и изумрудно-зелёные. Одно обозначало «Круцио», а другое — «Авада Кедавру». Относительно Империуса он дал такую рекомендацию: «Если почувствуешь, что кто-то будет пытаться залезть в твою черепную коробку, почеши затылок — антимагии будет достаточно лишь коснуться головы, чтобы снять все эффекты. Должно сработать». — Ты Поттер, должен был сразу же начать давить меня, — продолжал Грюм. — Разумеется, я бы тогда тебе не давал фору, и бой закончился бы быстрее, если, конечно, тебе не сопутствовала бы удача или невиданное мастерство. В обоих случаях, если тебе удалось бы победить меня, я бы похвалил тебя. Но и без малого четыре минуты — уже неплохо. И, кстати, мистер Поттер, вы и собираетесь так весь день лежать на траве? — Я устал, — честно признался я. Надо мной проплывали тяжёлые свинцовые тучи, а трава была мокрой… Лежать действительно было неудобно… Хочу в постельку на Площади Гриммо. — Мышцы болят, да, Поттер? — поинтересовался Грюм, отойдя от меня. — Это хорошо. Значит, они работают. Решено — со следующего занятия мы забросим пока тренировочные бои и сосредоточимся на твоей физической подготовке. Она у тебя, скажем так, неравномерная: скорость реакции у тебя замечательная, весь в отца пошёл, но вот ты заточен под выполнение продолжительного труда, но никак не мгновенного реагирования. Ты ловец душой, а не телом, хотя я сам в квиддиче разбираюсь неважно, но из тебя вышел бы хороший ловец. И бегун из тебя хороший. А вот контролировать тело в пространстве ты не умеешь. Урок окончен, — сказав это, Грюм испарился, а я остался лежать на земле.***
Так и потекли августовские дни: я тренировался отражать заклинания совместно с Аластором Грюмом, а Гермиона же либо наблюдала за моими тренировками, либо сидела за книжками и навёрстывала упущенную ею программу Хогвартса. Я не заметил, как август подошёл к середине, и тогда Аластор решил, что я готов для последнего испытания, настоящего экзамена. Это был дождливый ветреный день, как раз из таких, про который говорят, что «хороший хозяин в такую погоду не выведет собаку гулять», но мы не собаки, и хозяев у нас нет, поэтому я и мистер Грюм стояли друг напротив друга в круге радиусом метров десять. Ветер и дождь не могли остановить Грюма в его решимости провести финальное испытание для меня, мистера Поттера. Он сказал, что подобные погодные условия лишь позволят лучше сымитировать реальные условия. Я не возражаю, хотя миссис Уизли уже пообещала закопать Аластора живьём, если я слягу с температурой. По всей площади арены были хаотично расставлены различные коробки и бочки, которые имитировали пересечённую местность. Гарри предупредили, что некоторые из них ненастоящие и являются магически созданными, так что Гарри вполне рискует вполне случайно уничтожить своё прибежище. Ещё ящики были относительно лёгкими, так что у Гарри был огромный выбор действий. Условия победы были просты — как-либо нейтрализовать противника, не покидая пределы поля. Методы роли не играли. Аластор Грюм без особых предисловий запустил в меня несколько шаров, каждый из которых был совершенно разных цветов, и в следующий же миг Грюм испарился. Я уже запомнил его тактику: постоянное перемещение по полю боя и моментальное раскидывание заклинаний по всем направлениям с целью сузить сферу действия противника. Так как Грюм уже, по факту, инвалид (у него нет ноги, и он ходит, опираясь на посох), то он не отличается выдающимися физическими способностями, что с лихвой компенсируется огромным опытом и глубокими магическими познаниями. Таким образом, я имею дело с противником, который может лишь делать перемещения на различные расстояния моментально, так что один из вариантов тактики — подловить его в нужном моменте. Однако я вернулся в реальность, в которой краем правого глаза заметил новое месторасположение Грюма — по отношению со своим предыдущим, он сместился приблизительно на семьдесят градусов правее относительно меня, и теперь обзор между мной и им перегораживал особенно высокий ящик. Я пригнулся и отскочил к этому ящику. Заклинания пролетели надо мной. Я должен напирать, чем сейчас и буду заниматься, ведь пока на моей стороне преимущество антителепортационного поля, созданного вокруг «Норы». Особенностью данной арены было то, что около трети всей площади круга находилось внутри зоны вокруг «Норы», в которую нельзя телепортироваться. Я начинал как раз в такой зоне, что мне давало и преимущество и недостаток. Преимущество — Аластор не переместится мне за спину. Недостаток — если он не переместится мне за спину, то мне труднее будет его достать. Я выглянул из ящика, прикрывая глаза рукой словно козырьком, и это меня спасло, так как в руку прилетело некое заклинание. Зато я увидел Аластора. Тот увидел меня и, бросив на прощание пяток заклинаний, испарился. Я скрылся за ящиком и начал искать нынешнее расположение мистера Грюма. Он оказался по другую сторону относительно своего предыдущего положения и уже отправлял в меня заклинания. Что же, мистер Грюм, вы говорили, что главная проблема Поттера — пассивность, ведь так? Что же, значит, теперь пришло время действовать! Я встал в полный рост и побежал на Грюма, смещаясь чуть-чуть правее относительно прямой, соединяющей меня и Аластора. Руками я ловил те заклинания, которые летели прямо в меня, прочие игнорировал, кроме различных «площадных» заклинаний типа «Редукто» или «Бомбардо», которые мой глаз уже на автопилоте выдёргивал из общей посылаемой в меня массы лучей. Их нужно ловить, ибо если они попадут в землю или ещё куда, проблем не оберёшься. Пока что главной проблемой было то, что Грюм никуда не собирался уходить со своей точки. Значит, у него есть какой-то план, и этот план мне не нравится. Постоянная бдительность, мистер Поттер, то, что он никуда не уходит, значит, что я клюнул на его наживку, однако мне уже поздно поворачивать, и я бегу прямиком на Грюма. Я встал ногой на какой-то ящик. Он оказался достаточно прочным, чтобы я второй ногой оттолкнулся от него и прыгнул в сторону Грюма. Мне до него оставалось приблизительно метров три, и тогда он взмахнул своей палочкой, и в меня полетела воздушная волна. Тут я понял его основную идею — выбить меня за пределы круга. Действительно, это же тоже одно из условий победы. Я попытался скрестить руки на груди, но воздушные заклинания сложно гасить антимагией, поэтому воздушная волна всё же смела меня, и я полетел по воздуху и приземлился на землю. Вообще-то одна рука ещё попутно должна была коснуться ящика, но тот оказался фальшивым, и рука, не встретив сопротивления, превратила ящик обратно в небольшую деревяшку, и тем самым я случайно спас руку от перелома. Всё тело ныло после приземления, а затылок отдавал пульсирующей болью. Да уж, нехило меня приложило, не поспоришь. Ещё более удивительно, что мистер Грюм всё ещё не навис надо мной, чтобы «добить» меня. У меня не было времени на особо долгие размышления, так что я начал вставать и увидел, как Грюм продолжает в меня запускать заклинания с той позиции, на которой и стоял. Что же, вторая попытка, но на этот раз я вооружусь чем-нибудь. Методы же ведения боя абсолютно любые, ведь так, мистер Грюм? Я хитро улыбнулся, поймал несколько заклинаний, а затем снова понёсся на Грюма. Во второй раз я в ту же самую ловушку не попадусь. Попутно я ещё хватался за те ящики и бочки, до которых дотягивался. В итоге я остановил свой бег напротив подходящего ящика и взял его под правую подмышку. Левой рукой я буду отбиваться от заклинаний. Если «Редукто» или «Бомбардо» попадёт в ящик, то от меня останутся кровавые ошмётки, так что я сильно рискую. С другой стороны… То же самое может произойти и с Аластором, на то и делаю расчёт. Но тут Грюм телепортировался, и я начал оглядываться, чтобы понять, куда именно. Он в итоге переместился почти мне за спину. Я развернулся и кинул в него ящик, так как он в меня уже запускал заклинания. Из меня был ужасный метатель, но ящик пролетел пару метров, но когда почти достиг земли, то в него попало одно из взрывающих заклинаний. Прогремел взрыв, от которого у меня заложило уши, а взрывной волной меня чуть было не повалило на землю, но мои ноги предательски заскользили на мокрой траве, и я рухнул на землю лицом вниз. Но я сразу же вскочил, но уже без очков. Они остались где-то на земле. Плевать. В боевых условиях враг не будет ждать, когда я возьмусь за очки. Пусть лежат, потом заберу. Вот только теперь всё размыто и ничего не видно чётко. Все лучи и заклинания превратились в разноцветные пятна, и теперь не различишь, что где. Остаётся только бежать напролом, догонять Грюма и ловить всё, что в меня летит. Однако в меня теперь летело что-то большое, явно не похожее на заклинание. Это же бочка! Или ящик, один фиг. Его вот так рукой не поймать. Одно дело, если он левитируется, тогда ящик при соприкосновении с рукой просто упадёт на землю, а если его магически «пнули», то он попросту сломает мою руку. Именно эта неопределённость заставила меня бежать теперь вправо от ящика, который приземлился в то место, где я только что был и разломился на множество щепок. Влети он в меня, на щепки рассыпался бы я. Шутка, я не такой хрупкий. Однако теперь у меня не осталось особых тактик. Только напролом, так победим! Я начал бежать на Грюма, но тот теперь «скакал» из стороны в сторону, ограничиваясь лишь двумя-тремя заклинаниями, которые направлял в меня, но это компенсировалось его постоянными «перескоками» то туда, то сюда, за которыми едва уследишь. Но ничего не остаётся, лишь бегать за ним, пытаясь ухватить его. Рано или поздно он должен ошибиться. И такой случай мне представился. В какой-то момент между мной и Грюмом было метров три, а на расстоянии вытянутой ноги стояла бочка. Недолго думая, я со всей дури пнул бочку, и та покатилась на Грюма. Тот взмахнул палочкой, и бочка полетела обратно в меня, но к тому моменту я уже бежал наискось, надеясь всё же поймать Грюма, но тут меня снова подвели погодные условия, и я поскользнулся, плюхнулся правым боком на землю, а затем перекувырнулся на спину. В следующий же миг я услышал хлопок телепортации и увидел над собой Грюма. Мне не оставалось ничего сделать, кроме как выкинуть руку вперёд и поймать его кулак, сжимающий палочку. Я почувствовал, как мои пальцы дотронулись до жёсткой древесины палочки Грюма. Тот на автопилоте взмахнул палочкой, но ничего не произошло. И тут я увидел в его «настоящем» глазе неподдельное удивление, а затем его перекошенный ранами рот исказился ещё сильнее — он улыбнулся. — Браво, мистер Поттер, вы победили, — он убрал палочку в карман и протянул мне руку, чтобы помочь мне встать. Я принял его помощь и поднялся на ноги. — Жалко палочку, но, надеюсь, Олливандер её мне восстановит. В целом, Поттер, вы справились с задачей, я вами горжусь. Больше мне нечему вас научить, но если вы пожелаете ещё потренироваться, зовите. Будь вы магом, Поттер, из вас вышел бы отменный мракоборец, скажу прямо. — Спасибо, мистер Грюм, — искренне сказал я. — Тебе тоже, Поттер, спасибо, — Грюм осмотрел зрителей. Они стояли за пределами круга, но я не мог разглядеть, кто где стоял. Все сливались в одно длинное и широкое пятно, а ещё и дождь в глаза лил, ничерта не видно. И тут к моему удивлению Грюм достал из одного из карманов ещё одну палочку. — Вы хотите сказать… — я начал было говорить, но Грюм меня прервал: — Постоянная бдительность, Поттер, — он махнул палочкой, и из поля боя прилетели мои очки. После пары заклинаний он вернул их мне, и я с превеликой радостью надел их на себя. — Нет никакой гарантии, что Пожиратели не таскают в кармане запасные палочки. Но в боевых условиях вы бы всё равно выиграли, Поттер. У Пожирателя попросту не хватило бы времени на то, чтобы вытащить другую палочку, а если учесть, что дополнительная палочка не всегда хорошо слушается, то вы победили, Поттер, не думайте, что я вам поддался, не в моих привычках. Мисс Грейнджер и Уизли подтвердят, что на экзаменах я никому не даю спуску. — Но вы не кидаетесь в нас «Редукто»! — возмутилась Гермиона, которая подбежала ко мне, как только спала граница поля боя. На секунду я подумал, что она меня в объятия заключит, но нет. — Аластор, вы сумасшедший! — теперь Грюму предъявляла претензии и миссис Уизли. — На Гарри теперь места живого не сыщешь, весь в царапинах, одежда порвана! — Да в порядке я, — заверил всех я. — Чего вы, в самом деле, не стеклянный, не сломаюсь. — Гарри, мужик, ты был крут! — тут ко мне подошёл Рон и пожал мне руку. — Только Гермиона могла так метелить Грозного Глаза! Эээ… то есть, сражаться на равных с профессором Грюмом, — стушевался Рон и отошёл от греха подальше, хотя никаких санкций за вольности не последовало. — Молодец, Гарри, — меня по плечу похлопал Сириус. — А теперь, если никто не возражает, то я бы хотел вернуться с Гарри и Гермионой в Лондон. Завтра вернёмся. — Послезавтра, — сказал Грюм. — Завтра надо бы провести собрание Ордена Феникса на площади, уточнить некоторые планы. Похоже, наши мрачные прогнозы сбываются, и в войну вмешались не только Конференция, но и другие страны, в частности японцы и русские. — А им-то какой резон? — спросил Сириус. — И почему ты раньше об этом молчал? — Сам сегодня утром узнал, а затем нужно было в первую очередь проэкзаминировать Поттера, — ответил Грюм. — Японцы и русские никак себя не проявляют, они лишь пытаются найти мистера Поттера. — Ничего себе «никак себя не проявляют»! — возмутился Сириус. — Но зачем им Гарри? — Для своих целей, — ответил Грюм, — их же страны в данный момент переживают тяжёлые времена. Но об этом завтра на собрании. Теперь… — Грюм посмотрел на меня. — Миссис Уизли, продезинфицируйте Гарри раны, замажьте их экстрактом бадьяна, а потом можете его отдать Сириусу на площадь Гриммо. Таким образом, через десять минут я уже находился в промозглом доме в Лондоне. Магические препараты благотворно действовали на мои раны, и я решил первым делом помыться. Теперь я чувствовал, как одежда липла ко мне, и я чувствовал себя невероятно грязным, хотелось абсолютно всё с себя смыть. Я с трудом добрался до ванной, скинул с себя всю одежду, бросил её в угол в корзинку для грязного белья (Кикимер оттуда по идее должен забирать одежду на стирку), а затем забрался в большую ванную, выполненную в готическом стиле, покрутил ручки крана, настроил нужную мощность и нужную температуру струи воды, капнул в ванную немного пенного раствора (у меня в этом доме появилась привычка принимать пенные ванны — видимо, сказывалось отсутствие оных у Дурслей) и позволил своему телу расслабиться. Меня начало снизу наполнять приятное тепло. Вода шумела, а я даже не стал думать о том, откуда в магическом доме магловская канализация и прочая сантехника. Может, Сириус установил, но я думаю, что просто Блэки-старшие были лицемерами, которые, презирая маглов, с удовольствием пользовались благами современной цивилизации. Вообще… Зря удивляюсь — в Хогвартсе же есть туалеты, ванные. И это самые обычные ванные и туалеты, даже почти никак не усовершенствованные магией. Я уже погружался в дремоту, когда в дверь ванной постучались. Я распахнул глаза и поинтересовался, кто это, параллельно выключая воду, так как воды в ванной уже было достаточное количество. — Гарри, это я, — с той стороны двери раздался голос Гермионы. — Я хочу с тобой поговорить. — Без обид, это не может подождать? — смутился я. — Я как бы моюсь. — Гарри, я научилась трансгрессировать! — поведала Гермиона. — Извини, я просто не могу сдержать свою радость! — и в следующий миг из-за двери раздался характерный хлопок трансгрессии, а затем… Гермиона приземлилась прямиком на меня. Она появилась в полуметре надо мной, после чего, осознав, что произошло, с визгом плюхнулась в воду. Несколько секунд не было ничего видно: брызги, пена и боль, вызванная приземлением не самого лёгкого (без обид, Гермиона) тела на меня, застилали обзор, а затем я увидел, что девушка промокла с ног до головы, на всех горизонтальных плоскостях её тела кучилась пена, а одежда прильнула к телу, выявляя кое-какие… я отвёл взор, так как понял, что обстановка резко обострилась. Я был абсолютно голый, а на моём животе сидела мокрая девушка. Звучит, мягко говоря, странно. Но… Я чувствовал, как мои щёки пылают от стыда, и я боялся даже взглянуть на Гермиону. Единственное, что меня успокаивало, так это то, что пена снова собралась над моим телом, скрывая его от тех, кто не должен по идее его видеть. — П-прости… — пробормотала она. — Ты в порядке? — Вполне, — я смотрел в стену, но всё равно улыбнулся. — Только, пожалуйста, слезь с меня… — А, п-прости, — девушка поспешно вылезла наружу, и только тогда я решился взглянуть на Гермиону. Я подумал, что с мокрыми волосами Гермиона выглядит необычайно… как бы сказать?.. — Ну, может, не совсем хорошо трансгрессирую, но уже ведь неплохо, да, Гарри? — она повернула ко мне голову и улыбнулась мне. — Д-да… — рассеянно кивнул я головой. — Не переживай, я не простыну, — Гермиона взмахнула палочкой, и одежда и волосы моментально высохли. Волосы теперь представляли классическую для неё причёску «воронье гнездо». — Теперь снова причёсываться… — Ты раньше не причёсывалась, — между делом заметил я. — Ну да, — кивнула она. — Раньше-то не было нужды, а теперь… — А теперь?.. — Н-неважно, — она покраснела. — Всё равно тебе причёсанные волосы идут, — я отвернулся от Гермионы и посмотрел на свои руки, сложенные на животе. — Причём просто причёсанные… — я перешёл на шёпот. Что я вообще несу?.. — … — я не видел Гермиону, но её молчание свидетельствовало о том, что она так же смущена, как и я. — С-спасибо… Повисло крайне напряжённое молчание, и я буквально молился на то, чтобы она и дальше не смотрела в мою сторону, потому что стоит ей увидеть, что со мной происходит, она бы прокляла меня до конца моих дней. И почему я так напрягаюсь, когда она рядом со мной? Неужто я в неё влюбился?.. Нет, это просто мужские инстинкты… В конце концов я — парень, она — девушка, причём девушка красивая… Но почему она никуда не уходит? — И ещё, Г-гарри, — она прервала молчание. — Не хочешь однажды вернуться в свой дом на Тисовой улице? — А зачем? — я хотел ответить грубее, но решил, что у Гермионы есть какой-то план. — Просто я подумала, что там можно найти какие-то вещи, которые помогут тебе вернуть память, — ответила Гермиона. — Скажем, твои тетрадки с записями… Ты же помнишь про их существование? — Помню, — я успокоился. — Вот только их содержание из головы выпало напрочь. Помню лишь обрывочные эмоции, связанные с ними. Но, как обычно, ничего хорошего или путного. — Ты однажды дал мне их почитать, — Гермиона хихикнула, а затем присела на край ванной и посмотрела на меня. Я снова не пожалел, что решил принять ванную с пеной, только она пока меня и выручала. — Писатель из тебя вышел неплохой, вот только тебя всё время тянет к гигантизму. А раз ты ничего не помнишь… Ты хоть взглянешь на свои записи со стороны и поймёшь все их проблемы. — А их там так много? — я расстроился. — Я всегда казался себе хорошим писателем, молодым и талантливым. — Боюсь, что это далеко от истины. — Не проверю, не узнаю, — решил я. — Решено: заглянуть к Дурслям… А, они же умерли… — тут мой мозг пронзила жуткая мысль. — А ведь эти тетради, наверное, изъяли в полицию, — озвучил я эту мысль. — Как вещественные доказательства того, что это я убил Дурслей. — Гарри, не дури, кому они могут понадобиться? — спросила Гермиона. — Зная нашу судебную систему, они не обременяли себя особо тщательным расследованием. Это в книжках исследуют каждую запятую, да и то этим занимаются частные сыщики и прочие энтузиасты. А полицейским какой резон надрываться? Главное для них, это то, что страдает их статистика пойманных преступников, так как ты ещё на свободе. — Но я же не обвиняемый, а подозреваемый, наверное, — сказал я. — Честно говоря, я уж и позабыл про это. Как-то на фоне всех этих событий такая незначительная в данный момент мелочь забылась, — я облокотился о край ванной, позволил себе расслабиться и стал смотреть в потолок. — Как необычно, Гермиона, ещё месяц назад я был относительно счастливым школьником. Как и ты. И мы с надеждой и опаской смотрели в будущее, потому что лично для меня оно было неопределенно и неизведанно. А теперь я сам не знаю, что нам готовит грядущий день… Извини, что нагружаю тебя подобной информацией. — Ничего страшного, — ответила Гермиона. — Я всегда рада буду тебя выслушать, Гарри. И нет, я вовсе не жалею тебя. — Видимо, я когда-то тебе уже говорил, как я не люблю, когда меня жалеют, — сказал я. — И это ещё одна причина, по которой мне тошно у Ордена. Они все меня жалеют. Я это вижу по их глазам. Они сочувствуют моей участи, моей роли во всём этом… во всей этой войне, однако сами не предпримут ни единой попытки как-то облегчить мою ношу или задуматься, кто и что же привело к этому. Лицемерие, Гермиона. Орден — лобби лицемеров. — Гарри, я, конечно, тоже не разделяю некоторых идей Ордена, однако не надо быть таким категоричным, — сказала она. — Кстати, что-то в ванной душно стало. — Ну да, тут же вентиляции особой нет, а вода горячая, — согласился я, — но речь не об этом. — Гарри, ты не против, если я помоюсь после тебя? — поинтересовалась Гермиона. — Нет, конечно, но к чему это? — я думал, мы тут ведём серьёзный диспут, а Грейнджер пытается это обратить в шутку. Мало того, что это очень не похоже на неё, так ещё и… смущает… — Гарри, не будь занудой, я тоже хочу иногда расслабляться! — возмутилась Гермиона. — Ох, ладно… — вздохнул я. — Вот только я не смогу выйти из ванной, пока ты здесь. — Ты меня стесняешься? — Как бы да… А ты разве меня не стесняешься? — Ну… как бы тоже стесняюсь… Мы оба были красные как раки. Неловкая пауза. — Что ты думаешь о Джинни? — неожиданно именно Гермиона нарушила эту паузу. — А мы разве не разговаривали на эту тему? — спросил я, а сам стал вспоминать и понял, что действительно не разговаривали. — Ну… Она хорошая, но не совсем мой тип. — О… так у Гарри есть любимый тип девушек… — задумчиво произнесла Гермиона. — Э-это секрет! — сказал я. — И я не это имел в виду, когда сказал, что она не мой тип. — И что же ты имел в виду? — почему это стало походить на допрос? — Ну… — я отвёл взор от Гермионы. которая пожирала меня глазами. — То, что я вряд ли бы смог её полюбить, даже если бы она училась вместе со мной весь прошлый год. Или типа того… Но она вообще кажется отличным другом, да. Вот я бы с ней стал дружить… — Ясно, — изрекла Гермиона, поджав губы, словно обидевшись. — Гарри, — обратилась она ко мне. — Ты подобрел. — Разве? — приподнял я бровь. — Когда ты только попал сюда, ты был очень циничен и озлоблен, — стала вспоминать девушка. — Ты был надломлен и разочарован, а теперь… — Я и сейчас такой же мрачный, — ответил я, — просто научился не демонстрировать своё недовольство всем окружающим и держать весь негатив в себе. Или изливать его в виде желчи и традиционного британского сарказма. А может, просто привык. Женитьба, предопределённая судьба… Ну это всё. Уже хочу побыстрее победить этого вашего Тёмного Лорда и вернуться к нормальной жизни. Я чертовски от всего устал… Неожиданно для меня, Гермиона решила не поддерживать разговор дальше, а встала с края ванной и вышла из ванной, а я так и не понял, почему она прекратила разговор.***
На следующий день после «экзамена» Грюма сперва-наперво мне пришлось вытерпеть занудное собрание Ордена, на котором обсуждалось вмешательство японцев. Честно говоря, мне абсолютно до лампочки, что им у нас надо, поэтому я слушал в пол-уха, несмотря на то, что они вроде как меня искали. После окончания собрания, когда я уже собрался наверх чтобы пойти в библиотеку Блэков и почитать какой-нибудь трактат про магию (например, о той же родовой магии, всё же интересно, кто, как и зачем именно её выдумал), меня позвал Рон Уизли, сказал, что у него есть ко мне какой-то разговор. Мы дождались, пока многие покинут дом, а затем вдвоём отошли в мою спальню. — И о чём же ты хотел поговорить? — первым делом спросил я, когда мы зашли в комнату. Рон моментально плюхнулся на ближайшую ко входу кровать, а я остался стоять у двери. — О Гермионе, — беззаботным тоном сказал рыжик. — И что с ней не так? — насторожился я. — Да не, просто хотел узнать, что ты о ней думаешь, — судя по алеющим ушам Рональда, он что-то скрывал, и я даже догадываюсь, что. — Ну, она славная, — я понял, что никогда не умел делать комплименты, но теперь оно роли не играет, чай, я не в любви Рону признаюсь. — И вообще хорошая девушка. Но к чему всё это? — я скрестил руки на груди. — Да так, — растерянно произнёс Рон, а затем подошёл к выходу. — Вот, собственно, и всё. До скорого, Гарри, — и он вышел из комнаты, оставив меня наедине с моими мыслями. И почему все окружающие меня люди постоянно делают какие-то поступки, которые заставляют искать скрытые мотивы? Ну и неважно. Прочесть мотивы Рона в данном случае труда совершенно не составляло — тот влюблён в Гермиону, а меня расценивает как соперника, и столь топорным методом он пришёл убедиться, что я ему не помеха. И почему от той мысли, что кто-то любит Гермиону, моё сердце так ноет? Я спустился вниз в комнату Сириуса, где тот склонился над столом, на котором были разложены разобранные пистолеты (как я понял, револьверы), которые в данный момент прочищались тряпочками и прочими принадлежностями для вооружения. Разумеется, это делалось с помощью магии, а сам крёстный склонился над каким-то пергаментом. Когда я вошёл внутрь, он оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на меня. — Ты что-то хотел, Гарри? — поинтересовался он. — Да, — кивнул я. — Я бы хотел попасть на Тисовую улицу. Я понял, что не забрал оттуда кое-какие вещи. — А, конечно, — легко согласился Блэк. — Но только ты не боишься, что за домом могут следить, причём не только Пожиратели, но и маглы? — Не боюсь, — прямо ответил я. — И вообще, мы же быстро и под мантией-невидимкой, никто и не заметит. — О, это по-нашему, по-мародёрски, — довольно улыбнулся Сириус. — И, если не секрет, что же ты оттуда хочешь забрать? — Свои сочинения, — ответил я. — В своё время я очень много сочинительствовал, и теперь хотел бы это вернуть. Вдруг когда-нибудь я стану профессиональным писателем? — Я уверен, книги Гарри Поттера будут продаваться, даже если ты плохой писатель, — хохотнул Сириус, — без обид. — Ну, Гермионе нравилось, — заявил я, считая признание Гермионы веским аргументом в свою пользу. — Кажется. — А, раз сама Гермиона одобрила, то тогда не буду смеяться, — пообещал Сириус. — Вот только что же ты там такое пишешь, что оно понравилась нашей мисс Грейнджер? Я расстроюсь, если это окажутся любовные романы. — Нет, это не романы, — ответил я. — Там вообще много всего. Может, даже и романтика есть, я не помню. — Ладно, тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, — Сириус отложил пергамент и встал из-за стола. В его руке появилась палочка, и после одного взмаха один из револьверов собрался и убрался в кобуру на поясе. — Завтра буду учить тебя стрелять из этих красавцев. Конечно, револьверы — это круто, но непрактично, но ничего другого я не смог достать. — По мне и револьверы выглядят внушительно, — сказал я. — Стоп, мы что, идём прямо сейчас? — Конечно, — Сириус накинул дорожный плащ. — Поднимайся за мантией. Гермиону с собой возьмём?.. Хотя нет, не надо. Она начнёт нас отговаривать. — А если с собой не возьмём, она обидится, — возразил я. — Тоже верно, — согласился Сириус. — Значит, пришло время рассказать вам о сквозном зеркале. — Почему это прозвучало так, будто это какой-то ужасный артефакт? — насторожился я. Я знал, что Сириус не будет держать никаких тёмных артефактов, а вот какие-нибудь «прикольные» у него вполне хватит мозгов. Хоть Сириусу уже за тридцать, в душе он всё ещё молодой. Ну, не могу его осуждать, я бы тоже веселился, проведи я десять лет в Азкабане. — Не переживай, просто это очень полезный артефакт, — ответил Сириус, — который, к тому же, не так легко достать. Ты слышал про мобильные телефоны маглов? — я кивнул. — Так вот, — он достал из кармана пальто два небольших зеркала в оправе, — сквозное зеркало позволяет разговаривать друг с другом на расстоянии, причём не только с помощью голоса, как на телефонах, но и позволяет видеть друг друга. Удобная вещица, но редкая, повторюсь, — одно он протянул мне. Я надел перчатки и взял зеркало. — Чтобы связаться с другим зеркалом, назови имя его хозяина. — А, ты решил дать второе зеркало Гермионе? — догадался я. — Именно, — кивнул Сириус. — С одной стороны, она нам не будет так уж сильно докучать — она иногда умеет такое делать, уж поверь мне — а с другой, у неё не будет поводов переживать о том, что мы куда-то свалили. Удобно, согласись. — Есть такое, — согласился я. В итоге мы вдвоём спустились в библиотеку, нашли там Гермиону и объяснили, чем собираемся заняться. Она неодобрительно на нас покосилась, но забрала у нас одно зеркало и сказала, что непременно будет дистанционно за нами наблюдать, чтобы мы ни во что не влипли. — А если дом под наблюдением? — спросила она. — Ты же сама вчера же говорила, что никому не будет до него дела, — напомнил я. — Так это маглам, а вот Пожиратели наверняка установили какое-нибудь заклинание, чтобы наблюдать всех магов, кто попытается туда войти, — возразила Гермиона. — Ну, во-первых, я не маг, а во-вторых, я это заклинание разрушу, — сказал я, зловеще улыбаясь. — Они тогда тем более заметят, Гарри! — возразила Гермиона. — Короче, разберёмся по ходу дела, — беззаботно махнул я рукой, а Сириус со мной согласился. Гермиона вздохнула и проворчала что-то в духе «мальчишки». Уже через десять минут мы стояли на сумрачной улице до боли знакомого мне городка Литтл-Уингинга. — Гарри, Гарри! — звал меня голос Гермионы из кармана. Я достал зеркало и посмотрел в него. Оттуда на меня смотрела моя подруга. — О, работает! — сказала она, а затем осеклась. — Я не слишком громко говорю? — шёпотом поинтересовалась она. — Нормально-нормально, — заверил я. — Сириус, мы сейчас где? — В паре улиц от Тисовой улицы, — ответил крёстный. — Я мог максимум до сюда добраться, когда хотел к тебе попасть, но что-то мне мешало, и я даже знаю, что. — Какие-нибудь заклинания есть, Сириус? — спросила Гермиона. — Сейчас проверю, — Блэк достал палочку и начал водить по воздуху. Через некоторое время он изрёк. — Действительно, есть поле, которое регистрирует любого мага, который войдёт внутрь купола вокруг некоего дома и ещё заклинание, которое делает дом невидимым. — Ну, я не являюсь магом, поэтому мне переживать нечего, — я поправил перчатки на руке, а затем передал зеркало Сириусу. — Веди меня, а когда дойдём, я сам войду внутрь. Мы дошли, и я увидел, что мой дом, в котором я столько лет прожил, был опечатан и огорожен полицейской жёлтой лентой. Я покорно шёл за Сириусом, а когда он остановился посреди улицы, я тоже остановился. — Здесь начинается это поле, — сказал Сириус. — Проходи, Гарри, и будь осторожен. Я кивнул, а затем, вздохнув, сделал несколько шагов. Ничего не произошло. — Всё в порядке, — сказал мне Сириус, — поле не разрушено, оно не изменилось. Иди и ничего не бойся! Я кивнул и побежал к дому, перешагивая через полицейские ленты. Я взялся за ручку, но дверь оказалась заперта, о чём я уведомил Сириуса. — Понял, сейчас что-нибудь придумаю! — ответил мне Сириус. Между нами было метров двадцать, так что приходилось кричать. Надеюсь, мы не перебудим соседей. Через некоторое время он достал откуда-то что-то. — Лови! — он кинул это в меня. Я побежал навстречу этому предмету и поймал его, когда оно чуть было не приземлилось в поросшую траву на газоне дома Дурслей. Это оказался складной нож. — Он магический, — сказал Сириус, — просто просунь лезвие в скважину, и дверь откроется. — А это не будет проявлением магии? — нахмурился я. — Не должно, — ответил Сириус. Я пожал плечами и вернулся к дому, после чего раскрыл лезвие ножа и просунул его в скважину. На моих глазах металл изменил форму под форму замка. Я провернул «ключ» и отворил дверь. Дом встретил меня запустением и тишиной, и я сразу же стал подниматься в свою комнату. Она тоже оказалась заперта, но отпереть её не составило никакого труда. А когда я зашёл внутрь, то увидел, что ничего с тех пор, как я отсюда ушёл, не поменялось. Всё было, как и полмесяца назад, когда я отсюда уходил. Я выглянул в окно и увидел скучающего у фонаря Сириуса. Я улыбнулся, а затем стал искать свои записи и всё то, что не унёс в первый раз. Уже через пять минут я спустился вниз и направился к крёстному. В руках у меня был пакет, в котором были и тетрадки, и некоторые книжки. Подойдя к мужчине, я положил пакет рядом с ним. — Я ещё заберу оттуда кое-что, — сказал я. — Гарри, ты что, решил подчистую обчистить свой дом? — удивился Сириус. — Я просто забираю свои вещи, — невозмутимо ответил я. — Когда я отсюда убегал в свой день рождения, было не до того. Ну, а теперь святое дело. Но когда я возвращался со вторым пакетом, в который уместились все мои оставшиеся вещи, я услышал далёкий звук полицейской сирены. Ничего удивительного… — Ну что, Гарри, всё забрал? — участливо поинтересовался Сириус. Я кивнул. Он положил руку на мою макушку, и последнее, что я увидел, так это то, как на Тисовую улицу поворачивает полицейская машина. И я понял, что нас всё-таки увидели маглы и приняли за воров. Да уж, досадный просчёт, не поспоришь. Уже на площади Гриммо я расположился в библиотеке вместе с Гермионой и начал листать те тетради, которые были датированы прошедшим годом. Да уж, удивительное дело, читать свои же собственные тексты, не помня их. Будто читаешь другую книгу, вот только качество этой книги… Ну, почему приемлемое. Себя не похвалишь, никто не похвалит. — Гарри… — осторожно меня позвала Гермиона. — Что-нибудь вспоминаешь? — Я… — я хотел было сказать, что ничего, однако тут мой мозг пронзила одна картина: я, склонившись, что-то пишу в тетрадке, неподалёку от меня читает очередную книжку Гермиона, а рядом со мной читает мои же тетради Полумна. Мы находимся в не самом тёплом читальном зале библиотеки, за окном — вьюга, а в комнате стоит аромат чая. — Вспоминаю, — признал я. — Уже результат, я считаю… — Мы всё время проводили в библиотеке, да? — Да, Гарри! — на лице Гермионы расцвела счастливая улыбка. Я тоже улыбнулся своему же счастью. Похоже, эта вылазка была небессмысленной, кое-что в этой жизни делается не просто так.***
А на следующий день мы с Сириусом и Гермионой отправились снова в «Нору», так как искусству стрельбы, объяснил крёстный, проблематично научиться в городских условиях, и проблема вовсе не в том, что шум выстрелом будет слышен соседям, а в том, что дома элементарно мало пространства. — Только постарайтесь не попадаться на глаза Артуру, а то он сопрёт все мои револьверы, — полушутя предупредил Сириус и вместе с Гарри трансгрессировал в «Нору». Гермиона заявила, что самолично туда телепортируется. Что же, нет смысла мешать Гермионе развлекаться. Там я узнал, что полигоном для стрельбы будет служить всё то же поле, на котором я позавчера сражался с Аластором Грюмом, лишь только появилось несколько мишеней, будто позаимствованные с какого-то стрельбища. И Сириус, как заправский инструктор, начал расхаживать около мишеней, разложив на столе перед мишенями три револьвера. — Итак, с сегодняшнего дня я вас научу магловскому искусству стрельбы из огнестрельного оружия, — начал говорить Сириус. — Хотя скажу сразу, что я магически улучшил все оружия так, чтобы максимально уменьшить человеческий фактор. — Ты хотел сказать, «исключить человеческий фактор»? — поправила моего крёстного Гермиона. — Ну да, — согласился Сириус. — Короче говоря, теперь вам не надо особенно метко целиться, пули пробивают множество магических щитов, а сами оружия бесшумны. Однако вы можете меня спросить, зачем же я вас собрал, если всё оружие будет делать за вас всю работу? Я отвечу — сначала вам придётся научиться стрелять из классического оружия, чтобы затем с усовершенствованным чувствовать себя совершенно спокойно. Ну, а Гарри и так и так придётся стрелять самостоятельно, так как я пока не придумал, как улучшить оружие так, чтобы оно активировало свой режим без соприкосновения с кожей мага. — А можно я потом возьму на экспертизу эти револьверы? — спросила Гермиона. — Может, я их смогу как-то улучшить? — Конечно, — ответил Сириус. — Может, ты ещё что-то придумаешь относительно того, как это улучшить. — Но расскажи, Сириус, в чём же преимущество огнестрельного оружия перед магией? — поинтересовался я, чтобы мой крёстный почувствовал себя нужным. — Хороший вопрос, Гарри! — он остановил свою ходьбу и взял в руки револьвер. — Во-первых, элемент неожиданности. Для магов это лишь странная дудка, и когда эта дудка выстрелит чем-то, и выстрелит очень больно, то они растеряются. Во-вторых, многие защитные заклинания работают только против заклинаний, а заклинания — это не совсем физический объект в привычном понимании. На самом деле, вопросом, что такое заклинания, занимаются зарубежные маги, у нас в Британии фундаментальная теория магии развита слабо, мы многие вещи принимаем на веру. В том числе и то, что защитные заклинания нас спасут от всего. Только «Протего Максима» может помочь против огнестрельного оружия, но и оно не выдержит больше трёх попаданий. Так что против автоматчика маг ничего не успеет противопоставить. В-третьих, владение огнестрельным оружием лишним никогда не будет, особенно если судьба нас занесёт туда, где без ружья не протянуть. — Однако возникает проблема с пополнением боеприпаса, — сказал я. — Трансфигурация поможет, — ответил Сириус. — Так что тебе, Гермиона, придётся научиться ещё и создавать патрон, причём занятие это, скажу тебе, трудоёмкое. — Не думаю, что создание патрона чем-то сложнее трансфигурации живого существа, — ответила Гермиона. — Главное — выучить состав патрона, а затем я всё сделаю, не переживай. — Так что будем считать, что проблема с боеприпасами разрешена, — сказал Сириус. — А теперь переходим к основам стрельбы…