So many years to clean the slate Endless despair within its wake His touch soiling what used to be clean His gaze burning on the edge of our dreams Opeth — Heir Apparent
Гермиона Грейнджер, закутанная в мантию-невидимку, шла по небольшому магловскому городку, который был разукрашен в рождественские декорации. Девушка давно помнила, что наступает Рождество, так что уже начала продумывать варианты рождественского ужина и какого-никакого обмена подарков. Вот только обмен вряд ли получился бы, ведь Гарри никогда не покидал пределы их лагеря — Гермиона строго-настрого запрещала ему уходить, и тот уже прекратил попытки оспорить своё положение, так что Гарри вряд ли что-то может заготовить материальное. Другое дело, что у него всё равно остаются кое-какие возможности для подарка… Мысли девушки потекли в непонятном направлении, однако этот ход мыслей моментально прервался, когда она увидела перед собой на перекрёстке группу людей в рваных одеждах, в руках которых были волшебные палочки. Это были егеря, и Гермиона решила проследить за ними. — … давно пора, — прошипел егерь, который был очень похож на волка или собаку. — Странно, что Тёмный Лорд только недавно взялся за всех этих беженцев, — сказал егерь, в котором Гермиона узнала Пожирателя Смерти Антонина Долохова. — Давно надо было их всех прищучить. Но эта треклятая Конференция, да… И ещё эти японцы с русскими… Дерьмецы, слишком много от них хлопот в последние месяцы. — Но ведь на нашей стороне и этот скользкий тип Морган, — заявил волкоподобный егерь. — Он очень ненадёжный союзник, Сивый, — ответил Долохов. «Точно, я теперь поняла, где я его могла видеть!» — мысленно охнула Гермиона, разглядывая Фенрира Сивого, оборотня. — Даже Тёмный Лорд с трудом понимает, что на уме этого мальчишки, — тем временем продолжал Долохов. — Я бы сказал, Тёмный Лорд боится этого Моргана. Не могу не согласиться с Господином. Я видел в деле его боевой отряд. Они уничтожили Орден за секунды и истребляют орды демонов, которые призывают эти узкоглазые. Если Морган решит нас предать, на нас можно ставить крест. — За такие речи Лорд тебя накажет! — заявил один из егерей. — Струпьяр, я реалист, а не полудурок, я понимаю, что наше положение не самое надёжное из возможных, — заявил Антонин. — Да, на нашей стороне теперь и Конференция, и этот Морган, что Ордена больше нет, но остаются и японцы, и где-то скрывается Поттер. Дерьмо, эта страна такая маленькая, не то, что моя родная Россия, где здесь можно прятаться уже три месяца подряд? — О нет, не начинай опять заводить пластинку о своей родине, — вздохнул Фенрир. — Ей богу, я подписывался идти с тобой не ради того, чтобы выслушивать твои очередные розовые сопли о твоей далёкой родине. Ты даже не жил там, чего тебе вспоминать! — Много что, - презрительно поморщился Антонин. — Рассказы родителей о родине, их воспоминания, картины... Да что ты вообще понимаешь об утрате родины, оборотень? Да нихрена. Ты хоть знаешь, какие великие просторы в России? Ничего ты не знаешь. Ты можешь ехать день, второй, третий, но не встретить ни живой души. А тут? Куда ни плюнь — городок, деревня, посёлок. Тьфу ты. Ну только в Шотландии разве что хорошо. А тут никакого простора для души и тела, одна теснота. — Тогда что ты здесь делаешь? — спросил Фенрир. — Почему не хочешь найти своих сородичей и выйти к ним с поднятыми ручками и попроситься обратно в Россию? Слушай, так и сделай, прошу тебя. Меня твои истории просто задолбали уже, я уже не могу их слушать. Одна история охренительней другой, просто. Про просторы, про какую-то эмиграцию, "древний русский род". Что ты несёшь-то вообще? — Потому что теперь и здесь неплохо, — ответил Долохов, терпеливо дождавшись конца гневной тирады оборотня. — Раньше я сражался с Тёмным Лордом, надеясь, что тот развернёт мировую революцию, которая охватит весь мир и вернёт ту Россию, которую мы потеряли, но теперь Россия окончательно скатилась в непроходимое дерьмо. Раньше Советского Союза все ненавидели и боялись. Да, мне там нечего было делать, но гордость всё равно пробирало за Отечество, а теперь что? Тьфу ты, дерьмо полное, а не Россия. Жалкие остатки некогда великой империи, нищенствующая держава, побирающаяся у прочих держав. Правительство магов и маглов некомпетентно, люди перестали надеяться на спасение, бандитские разборки, маглы смеют использовать магов как источник доходов. Долохов остановился и посмотрел в небо. Падал лёгкий снег. Тут Долохов заговорил на неизвестном Гермионе языке. Она решила, что он заговорил по-русски. Сказав несколько фраз, Антонин достал из кармана пачку сигарет и от палочки зажёг её. Он сделал затяжку и выпустил в воздух клубы дыма. Параллельно Фенрир издал что-то среднее между раздражённым стоном и волчьим воем. — Так что там с беженцами? — заговорил на английском Долохов, время от времени делая затяжки. — Отлавливаем, — сказал Струпьяр. — Вон, на днях мы поймали этих Лавгудов. Дивчина у этого полудурка больно гарная, но Яксли запретил нам её тра… В следующий миг Струпьяр рухнул на землю, парализованный. Гермиона только через пять секунд поняла, что она в приступе бешенства выхватила палочку и на автопилоте оглушила этого егеря. Но эти пять секунд промедления стоили Гермионе поражения, и Долохов мигом развернулся и отправил в её сторону какое-то заклинание, и девушка почувствовала, как её тело сковывает холод, и она рухнула на заснеженный тротуар на спину. Теперь она могла либо смотреть в небо, либо крутить глазами, пытаясь ухватить взором то, что происходило вокруг. — Кто-то невидимый, — сказал Долохов, небрежно махнул палочкой, и мантия-невидимка слетела с Гермионы и оказалась в руках Пожирателя. Следующим взмахом он забрал у Гермионы палочку. Он сделал ещё одну затяжку. — Ничего себе какой улов! — Фенрир облизнулся. — Какая милая самочка… — Я её где-то видел, — заявил ещё один егерь. — Это же Грейнджер, — заявил Струпьяр. — Я помню её по плакату! Какая миленькая грязнокровочка… Тем временем мысли Гермионы метались в панике, а все внутренности вмерзли в вековечный лёд. Она уже не ругала себя за то, что совершила такую оплошность, а лишь молила богов о том, чтобы всё обошлось. Она поняла, что сейчас её ждёт участь похуже смерти. То, с каким удовольствием они рассказывали о своих планах изнасиловать Полумну, красноречиво подсказывало Гермионе о том, что-то же самое сделают сейчас и с ней. — Руки прочь, — рыкнул Долохов. — Она — член Ордена Феникса и женщина Поттера. И если это Грейнджер, то у Малфоя-младшего на неё свои планы. И в эти планы не входит, чтобы мы её изнасиловали. — Эй, это наша добыча! — возмутился Струпьяр. — А значит, она теперь принадлежит нам! — Как бы я имею полное право послать тебя нахер, — заявил Долохов. — Не забывай, кто я, а кто ты. Ты — хрен с горы, а я — Пожиратель, и если я сказал, что мы её и пальцем и не тронем, то мы не тронем её пальцем. Кто меня ослушается, будет убит. Вопросы? — он осмотрел присутствующих. — Вижу, что нет. Я уж боялся, что в егерей набирают полных кретинов. Гермиона заметно успокоилась. Что же, насиловать, похоже, будут, но не сейчас… И не они… А Драко… Ужасная, омерзительная перспектива, но это действительно меньшее из двух зол. Тут Долохов достал из кармана небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью, после чего взмахнул палочкой, и Гермиона почувствовала, что она теперь может говорить и уже собралась было кричать, но стоило ей раскрыть рот, как звуков оттуда не пошло, а Долохов схватился руками за её челюсти и капнул несколько капель содержимого флакончика её в рот. — На, деточка, пей, не кочевряжься, — довольным голосом прошипел Это всего лишь Сыворотка Правды. Я бы тебя Круциатусом хотел попытать, а затем ножичком распороть твою одежду, мять твою девичью плоть, а затем трахнуть так, чтобы ты свой разум потеряла, а затем отдал бы на растерзание этим говнюкам, а по сравнению с ними я — сущий джентльмен. Но нельзя, деточка, нельзя, Малфой-младший хочет сам тебя пользовать. Ну, а кто я, а кто он. Этот мелкий Драко — сын и надежда Люциуса, ближайшего соратника нашего Лорда, а я — жалкий приспешник. Но я сидел в Азкабане, не пожелал прятаться, как этот белобрысый Малфой, нет. Но если я тебя хоть пальцем трону, то сдохну, так что постарайся не сойти с ума раньше времени. Ты меня поняла? — побуравив её взглядом, он удовлетворённо кивнул. — На твоём месте я бы добровольно отдался Малфою. Лишь благодаря его милости ты ещё одета и жива. Ты должна, сука, благодарить его, ползать на коленях перед ним… Но потом. Сейчас ты ответишь на несколько вопросов: где Гарри Поттер? — В лесу неподалёку… — заговорила Гермиона, когда заклинание немоты спало. — Сколько вас? — Только двое — я и он. — Где приблизительно в лесу вы остановились? — Где-то на полянке, я точно не помню. — Хорошая девочка. Что вы делаете? — Ищем крестражи Сами-Знаете-Кого. — И как успехи? — Долохов задумчиво посмотрел на свою сигарету, а затем, немного подумав, выбросил её. — Ну вот, закончилась… — проворчал он себе под нос. — Никак. Мы ничего не смогли сделать. — Могу лишь вам посочувствовать, — Долохов рассмеялся, и егеря загоготали вместе с ним. — А теперь риторические вопросы: как ты думаешь, зачем ты нужна Малфою? — Я без понятия. — Он хочет на тебе жениться, дура, — заявил Долохов, и Гермиона снова почувствовала, что не может говорить. — Этот белобрысый пацан уже сто лет по тебе, грязнокровке, сохнет, всё мечтал присунуть тебе, да вот только он всё страдал, что ты, дескать, грязнокровка, а он — отпрыск чистокровнейшей семьи. Этому малолетнему недорослю только и есть дело, что страдать и ныть о своей тяжёлой судьбе и неразделённой любви. Ромео хренов. Но теперь Тёмный Лорд законодательно обязал чистокровных брать грязнокровок замуж, так что естественно Драко снова загорелся идеей переспать с тобой. Поверь, тебя ждёт райская жизнь, и я без шуток. Наш многоуважаемый Малфой-младший с тебя пылинки сдувать будет, кормить будет, холить и лелеять. Он у нас придурок, но придурок добрый. А если бы ты попала к Беллатрисе, она бы тебя так трахнула, что ты бы забеременела от неё, даром, что вы обе девушки, — Долохов снова загоготал, и егеря тоже рассмеялись над его шуткой. — Я бы сам тебя с собой взял, знаешь ли. Я тоже хочу родить наследника Долоховых, но не могу тебя взять. Малфой уже застолбил тебя. Ещё раньше тебя застолбил этот Сириус Блэк, да вот он пропал без вести. Кстати, Грейнджер, он жив? — Жив… — ответила Гермиона, когда заклинание Немоты спало. — И где этот неправильный Блэк прячется? — В Египте. — Хера куда его закинуло, — присвистнул Долохов, махнул палочкой, и Гермиона снова не могла говорить. — Ну и хер с ним. Может, он там и сдох, какое теперь дело? Вот только всё его имущество перешло к твоему дружку Поттеру, а где он шляется известно лишь тебе… И нам, — он снова загоготал. Он взмахнул палочкой, и Гермиона оказалась связана по рукам и ногам, после чего ещё взмахом Долохов перевёл девушку в вертикальное положение. — Вставай, Грейнджер, и иди навстречу своему суженому. Так, вы, парни, — обратился он к егерям, — прочешите лес и без Поттера не возвращайтесь. Долохов взялся за шею девушки, и в следующий миг Гермиона оказалась около старинного готического особняка, запорошённого снегом. Антонин грубо пихнул Гермиону в спину, и та неуклюжими шагами пошла к воротам замка, которые были в паре десятков метров от неё. И не успели они дойти до ворот, как перед ними с хлопком появился домовой эльф в грязном и дырявом полотенце. — Чем Добби может помочь товарищу Хозяина? — он отвесил поклон. — Позови Малфоев, скажи, что Антонин привёл им шикарный подарок на Рождество, — оскалился Долохов. Добби исчез. Долохов всё же довёл Грейнджер до ворот и толкнул их, отворив ворота в парк. Деревья все были в снегу, и снег хрустел под ногами. И вот, на полпути к парадному входу в особняк Долохов увидел, как из них выходит чета Малфоев: все светловолосые как на подбор. В центре шагал Люциус. Тот выглядел как обычно самодовольным, и на его лице было его дежурное презрительное выражение. Люциус был сейчас вторым по важности лицом в жизни магической Британии. Он был героем, который своими подковёрными интригами привёл Волдеморта к воскрешению, поэтому он сейчас пользовался расположением Тёмного Лорда. По правую руку от него шагал Драко. За те пару лет, что Гермиона его не видела, он совсем не изменился, разве что стал выше. Когда он увидел Гермиону, у него глаза на лоб полезли, однако он крайне быстро нацепил на себя невозмутимое выражение лица. А по левую руку Люциуса шла его жена, Нарцисса, светловолосая красавица из рода Блэков. Сколько бы ей не было, выглядела она очень молодо и привлекательно. — Ну, здравствуй, Антонин, — Люциус переложил трость в левую руку, снял перчатку с правой руки и протянул её Долохову для приветствия. — И тебе привет, Люциус, — улыбнулся Пожиратель. — Вы как всегда прекрасны, Нарцисса, — он отвесил поклон женщине, а та ответила благосклонной улыбкой. — Ну, как тебе такой подарочек юному Драко? — Долохов протянул руку и Драко. Малфой-младший пожал руку. — Напала на нас, когда мы были с патрулём в валийском захолустье. Напомни мне, Люциус, ты куда дел младшую Лавгуд? — В свои подземелья засунул, — ответил Люциус. — Драко, ты же вроде сказал, что не возражаешь против неё? — Не возражаю… — Драко покраснел от стыда. — А зачем тебе Лавгуд? — спросил Люциус. — Просто Гермиона на нас напала из тени, стоило нам упомянуть то, что мы недавно взяли Лавгудов в плен, — ответил Долохов. — Да они встречались раньше, — ответил Драко, — я помню, на пятом курсе они постоянно крутились друг с другом… — Давайте всё же пройдём внутрь, — предложила Нарцисса. — В ногах правды нет, да и погода не располагает к длительному пребыванию на улице. Вот только, Антонин, зачем ты девушку верёвкой замотал? Она же ходить не сможет. — Чтобы не сбежала, — Долохову это казалось очевидным. — Но ведь без палочки Гермиона далеко на убежит, — заметила Нарцисса, махнула палочкой, и Гермиона почувствовала, как её ноги обрели свободу. — Верно? — женщина улыбнулась девушке. Таким образом, маги всё же пошли ко входу в особняк. Долохов вёл рядом с собой Гермиону, впереди неспешно шагали Малфои. — Так что, Гермиона, это правда, что ты встречалась с Полумной? — спросила Нарцисса. Гермиона, одержимая Сывороткой, попыталась ответить, но ни звука не вырывалось из горла. Долохов шумно вздохнул и снял с девушки Немоту. — Я бы не назвала это «романом», — послушно начала говорить Гермиона. — Мы просто несколько раз целовались, не более того. — Ах, эта невинная женская дружба, — мечтательно протянула Нарцисса. — Узнаю себя в молодости… — Ч-что ты имеешь в виду, дорогая? — опешил Люциус. — Я ведь тоже в её возрасте любила экспериментировать, — невозмутимо ответила Нарцисса. — Или ты, дорогой, думал, что я всегда была милой и верной женой? Извини, но это не так. Хотя, я слышала, ты сам был тем ещё повесой в стародавние-то времена. — Ну, не без этого, — согласился Люциус, — но с парнями я не встречался! — Совсем ни разу? — улыбка Нарциссы была хитрой-прехитрой. — Антон, у тебя ещё осталась Сыворотка? — А, да… — растерянно ответил Долохов. Тут они дошли до дверей особняка, и Люциус, как хозяин дома, отворил их, пропуская свою семью и гостя с пленницей внутрь. Убранство холла, естественно, было богатым и помпезным, но сильнее всего Грейнджер удивило то, что помимо классической прислуги из эльфов, которая иногда сновала туда-сюда по холлу, стояли две девушки в костюмах горничных. Выглядели они необычно ещё и потому, что у них были звериные уши: у одной, блондинки, были кошачьи ушки и светлый хвостик, а у другой, брюнетки, собачьи уши и собачий же хвост. — С возвращением, хозяева, — хором поприветствовали они Малфоев, принимая у них верхнюю одежду. Долохов достаточно грубо стянул с Гермионы её куртку, предварительно сняв наручники, но как только Гермиона осталась без куртки, снова её заковал. — Распорядитесь, пожалуйста, приготовить обед, а затем отправьтесь в Министерство и скажите, чтобы как можно скорее передали бумаги о заключении брака между Драко и Грейнджер, — начала отдавать горничными приказы Нарцисса, — а затем прикажите послать кого-нибудь из ваших союзниц на охрану поместья. Поттер может скоро сюда заявиться, и мы должны быть к этому готовы, — горничные кивнули и в тот час же испарились. — Не люблю я этих… особ, — проворчал Люциус. — Но ничего не поделаешь, этот Морган приказал, чтобы мы согласились взять их в качестве прислуги. — Ну-ну, не ругайся, дорогой, — сказала Нарцисса, и все присутствующие направились в столовую. — Я и нахожу очень хорошими служанками. Лучше домовиков. Домовики страшные, а они красивые. Да, Драко? — Угу… — пробормотал подросток. — Кстати, Драко, я слышала от них жалобу, что ты к ним приставал, — заявила Нарцисса. — Это правда? — У-угу… — Гермиона никогда не видела Малфоя таким пристыженным. Кроме, разве, того дня, когда он звал Гермиону на Святочный Бал. — Тебя ведь тогда чуть не убили, я правильно помню? — участливо поинтересовалась Нарцисса? — У-угу, — сказал Драко. Столовая оказалась крупным залом, в центре которой был длинный стол, за которым могло бы уместиться человек сорок, не меньше. Стол уже был накрыт на пятерых. Люциус сел во главе одного конца стола, слева от него села жена, справа — Драко. Гермиону усадили рядом с Драко, а Долохов сел справа от Гермионы. Все, кроме Гермионы, начали есть. — Драко, ты же понимаешь, что к тем девушкам, которые служат мистеру Моргану, нельзя приставать, — продолжила отчитывать своего сына Нарцисса. — Мистер Морган — наш дорогой и уважаемый союзник, нам нет смысла злить его. — Я понимаю, — кивнул Драко, — но у них такие милые хвостики и ушки… Это было исключительно любопытство! — Нет, Драко, ты должен сдерживать свои желания, — заявил Люциус. — И не только потому что это опасно для твоей жизни. Драко, ты — наследник рода Малфоев, нас всегда отличала сдержанность и умение лишь несколькими фразами выводить оппонента из себя. Ты не должен никого злить по пустякам без уверенности, что это обойдёт тебя. Помимо всего прочего, тебе надо будет жить вместе с женой, и если ты будешь гоняться за каждой юбкой, тебя никто не погладит по головке. — Я понимаю, — снова кивнул Драко. — Извините, отец. — Ничего страшного, — благосклонно улыбнулся Люциус. — К тому же, тот инцидент исчерпан уже давно как, нет смысла ворошить былое, — полминуты был слышен лишь стук столовых приборов. — Однако всё равно меня нервирует их присутствие. Я не отрицаю их миловидность и несомненную пользу, однако меня не покидает ощущение, что их приставили лишь для того, чтобы шпионить за нами. — Несомненно, — заговорил Долохов. — Этот парши… этот скользкий тип Морган наверняка везде расставил свои сети. Он же официально всё ещё числится сотрудником сил Конференции. Он пытается усидеть на нескольких стульях, но рано или поздно он шмякнется на пол. И тогда его девушки его не спасут. — Не любишь ты Джеймса, — заметила Нарцисса. — Гермиона, а ты чего не кушаешь? Гермиона молча зыркнула на миссис Малфой преисполненным ненависти взглядом. Говорить она всё ещё не могла. — Антонин, сними с девушки наручники, — попросила женщина. Мужчина послушно махнул палочкой, и руки девушки освободились, но зато теперь она оказалась привязана к стулу. — Спасибо. Кушай, Гермиона, — пауза. — Антонин? Тот шумно вздохнул и снял с Гермионы и Немоту, однако девушка продолжала молчать. Та поняла, что ей совершенно нечего сказать. Уже нет смысла ни кричать о помощи, ни оскорблять всех. Остаётся лишь плыть по течению, надеясь, что куда-нибудь оно рано или поздно вынесет её. — Что с Полумной?.. — тихо пробормотала Гермиона. — С ней полный порядок, — заверила Нарцисса. — Она сейчас находится под заключением, но у неё условия в разы лучше тех бедолаг, которых мы сбрасываем в подвалы. — Чудовища… — прошипела Гермиона. — Вы все… — Цель оправдывает средства, дорогая, — ответила Нарцисса. — Кушай. Еда остынет, и выглядишь ты бледной и тощей — одна кожа да кости. Хотя кое-где, я вижу, у тебя мясцо ещё есть. Гермиона ничего на такое заявление не ответила, но лишь молча уткнулась в тарелку с едой и начала ковырять бифштекс вилкой. — Однако вернёмся к нашим баранам, — сказал Люциус. — Необходимо как можно быстрее заключить бракосочетание между Драко и мисс Грейнджер. — А юная мисс Лавгуд? — напомнила Нарцисса. — И её тоже, законы нашего государства подобное не запрещают, — ответил Люциус. — Зато всё будет лучше некуда: Драко женится и на чистокровной, сохранив кровь Малфоев, и на грязнокровке, поспособствовав увеличению численности магов. — И Драко усядется на два стула, — хмыкнул Долохов. — Интересно, сумеет ли он усидеть-то на них? — Сумеет, — сказал Люциус. — Мой сын не так глуп, как кажется. Долохов что-то ответил на русском, но его никто не понял. — Однако, дорогая, остался ещё один неразрешённый вопрос, — заговорил Люциус. — Каким же это экспериментами занималась моя ненаглядная во времена своей юности? — Всякими, — невинно улыбнулась Нарцисса. — А ничего, что тут ваш сын сидит? — спросил Долохов. — Да, ты совершенно прав, — улыбка не сходила с лица Нарциссы. — Думаю, этот разговор можно отложить до более подходящего времени, дорогой, ты не находишь? Не успел Люциус ответить, как в зале раздалось два лёгких хлопка, и в столовой появились горничные с ушками. — Хозяин, все необходимые бумаги заполнены, — заявила «кошка». — Осталось лишь ваше подтверждение, мистер Малфой и мистер Малфой-младший. — Что же, тогда не вижу смысла откладывать это мероприятие, — сказал Люциус. — Дорогая, подготовь Гермиону к торжеству. Драко, тебе бы тоже надобно принарядиться. Антонин… — Малфой задумался, пытаясь придумать русскому Пожирателю задание. — Я покурю, — Антонин махнул пачкой сигарет, которую уже достал. — Я тут всё равно не к месту. Последующую фразу он сказал себе под нос на русском, но последнее слово подозрительно походило на «аристократы». — Да, пожалуй, — кивнул Малфой-старший. — Сейчас нужно завершить официальную, бюрократическую часть, а уже торжество можно будет провести завтра или в любой удобный день. — Что же, тогда я, пожалуй, отведу Гермиону к её подруге, — Нарцисса встала, обогнула стол и встала за спиной у Гермионы, положив ей руки на плечи. — Антонин, развяжи девушку, — в следующий момент Грейнджер была свободна. — Пошли, доченька. — Я не ваша дочь, — прошипела Грейнджер. — Теперь да, — спокойно ответила Нарцисса. — И, пожалуйста, пойдём со мной. Я женщина очень и очень спокойная, однако в гневе я страшна так же, как и Белла. Надеюсь, это звучит как достаточно весомый повод, Гермиона? Гермиона послушно встала. У неё всё равно не оставалось никаких вариантов, кроме как безропотно подчиняться. Палочка и мантия у Долохова, трансгрессировать отсюда невозможно, остаётся лишь ждать Гарри или иного чуда. «Он наверняка сообразит, что делать, — думала она. — Он должен понять. Гарри очень умён, он придумает, как меня спасти. Но мне тоже нужно постараться». Нарцисса отпустила плечи Гермионы и проследовала на выход из столовой. Грейнджер послушно пошла за ней. «Одна глупость… — в отчаянии думала Гермиона. — Одна неосторожность, одна случайность… Чёрт подери… Как же это всё глупо и до тошноты нелепо… Ещё час назад всё было так хорошо и спокойно… но одно событие всё изменило… не изменить, ничего не изменить…» Паника и отчаяние навалились на Гермиону. События прошедшего часа протекали слишком быстро, и события выскальзывали одно сквозь другое, минуя процесс обработки и анализа, и теперь, когда Гермиона молча следовала за миссис Малфой, ей оставалось лишь думать и пытаться понять, но ничего не приходило в голову. Мозг, разум отказывались складывают общую картину из разрозненных кусков мозаики. «Зато я увижу Полумну, — горько усмехнулась Гермиона. — Впервые за долгие месяцы я снова увижу её… И, возможно, буду с ней до конца жизни… Как одна из личных шлюх Драко…» — И всё ради чего?.. — Гермиона не заметила, как задала этот вопрос вслух. — Прости? — Нарцисса обернулась, когда они стояли на каком-то лестничном пролёте. — Ты что-то сказала? — И ради чего всё это? — громче повторила Гермиона. — Всё это? Война, убийства, все эти браки, договора, правила?.. Зачем? — Для спасения магии, дорогая, — ответила женщина. — Наш Тёмный Лорд всю свою жизнь пытался спасти магический род от вымирания, ибо наша политика сохранения чистоты крови заводит в тупик. Первая война ознаменовалась провалом по той причине, что наш Тёмный Лорд перепутал причину и следствие, но теперь он вернулся в разы мудрее, чем был до этого. — И для спасения магии можно совершать все эти вещи?! — возмутилась Гермиона и впервые за последнее время смога кричать. — Всё это!.. Зачем? Это… Это глупо! Это ужасно! — Это правильно, а то, что правильно, не всегда соответствуем нормам морали, — неожиданно жёстким тоном ответила некогда спокойная и миролюбивая Нарцисса. — А теперь, пожалуйста, Гермиона, идём дальше, — женщина продолжила подъём по лестнице, и Гермионе пришлось поспешить за ней. — Сегодня начинается твоя новая жизнь. Ты больше не преступница, ты — одна из важнейших персон в нашем обществе. Ты — жена наследника одного из величайших магических родов. — Я всё ещё мисс Грейнджер, а не миссис Малфой, — произнесла Гермиона. — Ненадолго, Гермиона, — Нарцисса уже успокоилась. — Уже сегодня вечером ты станешь моей невесткой, и всё будет хорошо. Драко — славный мальчик, он тебя искренне любит, и не даст в обиду. У Гермионы не было никаких сил спорить с женщиной. — А ведь я прекрасно понимаю твою увлечённость Полумной, — неожиданно заявила Нарцисса. — Вообще, через такой этап жизни проходила любая девушка. Вот только в наше время удавалось лучше скрывать эти отношения. Но это всё мелочи. — Зачем вы это говорите мне? — Гермиона покосилась на Нарциссу. — Думаете, мне это интересно? — Я надеялась, что заинтригует, но раз нет… То всё равно расскажу. Помнится, мой первый раз был с Беллатрисой… Это моя сестра, если ты не знаешь, — пауза. — Я думала, ты будешь реагировать на это… чуточку активнее. Ну и ладно. Белла была очень настойчивой. Она уже была взрослой, а я была ещё юным подростком… Она была так напориста… А потом была моя дорогая Меда. Андромеда Тонкс, если ты не знаешь. — Нет, я знаю, кто такая Андромеда Тонкс, вот только… — Ты не знала её детского прозвища? Оно и не удивительно. Ох, Меда, я бы многое отдала за то, чтобы снова поговорить с ней как тогда, в детстве. Знаешь, времена были тогда интересными, очень интересными, и девушки тогда были интересными. И многие из них не видели ничего плохого в том, что младшая из Блэков смотрит на них очень по особенному… Да… Легче всего было с пуффендуйками. Они всегда так обворожительно ломаются, и все выглядят таки миленькими пухляшеньками, которые будто рождены, чтобы быть верными жёнами. Когтевранки остры на язык, но они всегда молчаливы и загадочны. Мы, слизеринки, холодны, но страстны. Ну, а гриффиндорки просто страстны, и их очень легко затащить в постель. Особенно будучи слизеринкой. Они нас ненавидят, но млеют от одного лишь прикосновения. Ты сама это должна прекрасно понимать, от ненависти до любви всего лишь один шажок… — Боюсь, вы тут в корне ошибаетесь, — заявила Гермиона. — Из ненависти крайне трудно взрастить любовь. К тому же, меня буквально воротит от таких вот сюжетов в духе «она ненавидела его, но они полюбили друг друга» и всякого в духе «хорошая девочка и плохой парень». Это попросту смешно. Или вы думаете, что я смогу добровольно полюбить Мал… вашего сына лишь потому что мы находились по разные стороны баррикад? Не смешите меня. Нет абсолютно никаких предпосылок к тому, чтобы мы могли полюбить друг друга. Чтобы это произошло, нужно будет очень сильно изменить мой характер. К тому же, ваш сын попросту жалок. Но дальше разговор не успел пойти — они дошли до пункта назначения. Это была крупного размера комната, вся обитая коврами, и всюду лежали подушки. У Гермионы появились стойкие ассоциации, связанные с комнатой для гарема во дворце какого-нибудь арабского шейха. И на одной из подушек лежала Полумна в простом белом платье. Оно подходило под цвет её волос. Она несколько удивлённо посмотрела на Гермиону. — О, привет, — как ни в чём не бывало поздоровалась она с Грейнджер, принимая сидячее положение. Ну, а Гермиона же… — Полумна! — Гермиона бросилась ей на шею и крепко-крепко обняла её. — Прости меня, прости меня, пожалуйста!.. За их спиной Нарцисса закрыла дверь. — Гермиона… А тебе-то зачем извиняться? — спросила Полумна. — Ты же ничего такого не сделала… — Какое трогательное воссоединение, — улыбалась Нарцисса. Похоже, происходящее её откровенно веселило. — О, здравствуйте, тётя Цисси, — невинно улыбнулась Полумна. В другой ситуации Гермиону бы потешило, что блондинка способна так спокойно и фамильярно обращаться ко всем подряд, но не теперь. — А что здесь делает Гермиона? — Она сейчас станет женой Драко, — ответила Нарцисса, — как и ты, Полумна. — О, правда? — спокойно поинтересовалась Полумна. — Необычно. — Полумна… почему ты такая спокойная? — обнимая подругу, Гермиона чуть-чуть успокоилась, но когда гнев на реальность ушёл, осталось глупое отчаяние, и девушка едва сдерживала слёзы. — Но ведь ничего страшного не произойдёт, — ответила Полумна, поглаживая Гермиону по волосам. — Драко действительно не так плох, как кажется, и нам теперь не надо будет прятаться ото всех и бояться за завтрашний день. — Но, Полумна… — Гермиона слишком хорошо знала подругу и понимала, что она говорит совершенно искренне, что она действительно верит в это и, самое страшное, раз она верит в это, то это является сущей правдой. О том, что Полумна могла бы быть под Империусом, она не подумала. — Гермиона… — Полумна наклонилась к подруге и поцеловала её. У Грейнджер от удивления расширились глаза, но она в итоге погрузилась в это давно забытое ощущение. «Но… но как же Гарри?.. — думала Гермиона. — Я разве не его люблю? Я разве не пытаюсь скрыть от самой себя свою же влюблённость в него? Разве я не сплю с ним… ну, рядом с ним каждый день, чтобы понять, действительно ли я люблю его?..» — Полумна… почему всё так запутанно? — спросила Гермиона, когда поцелуй завершился. — Почему?.. — Но теперь всё будет проще, — сказала Нарцисса, которая всё ещё наблюдала за происходящим. — Нужно лишь немного подождать, и всё будет хорошо. А теперь, Гермиона, Полумна, вас нужно переодеть в другие платья. И… пожалуй, кое-чему научить. Полумна осторожно выбралась из объятий подруги. Гермиона вздохнув, так же поднялась на ноги. — Что же, раздевайтесь, — сказала Нарцисса. Гермиона сообразила, что надеть платье на одежду будет потенциально проблематично, но тон, с которым сказала это Нарцисса, ей не нравился. Но она всё равно сняла рубашку и джинсы, оставшись в одних носках и нижнем белье. — До конца, — на лице Нарциссы появилась улыбка. — Полностью раздевайся, Гермиона. Тут Грейнджер обнаружила, что под платьем Полумны действительно ничего не было. Лёгкое платьице лежало теперь в ногах девушки, и Гермиона могла рассмотреть всё хрупкое тело своей подруги во всех подробностях. Полумна была стройной, бледной, фигура была не самой выразительной, но именно в этой скромности и таилась её прелесть… Гермиона поняла, что здесь происходит что-то очень и очень неправильное. Даже замужество за Драко казалось не такой уж и безумной идеей, как нахождение с Полумной наедине (почти) будучи абсолютно голой. — Ну, раз ты так хочешь… — сказав это, Нарцисса подошла к Гермионе и руками расстегнула лифчик девушки, после чего аккуратно стянула лямки. Гермиона попыталась скрестить руки, чтобы не позволить его стянуть, однако Нарцисса аккуратно, но настойчиво опустила руки Гермионы, и девушка осталась с обнажённой грудью. — А теперь, Гермиона, я слышала, ты была лучшей ученицей в Хогвартсе, скажи, чему же я собираюсь тебя научить? — и, не дожидаясь ответа, она провела одним лишь пальчиком по позвоночнику Гермионы, но от одного лишь этого прикосновения девушку пробрала дрожь. Такая сладкая дрожь… — Я научу тебя искусству любви, Гермиона… — Гермиона не решалась повернуть голову в сторону Нарциссы, но судя по звукам сзади, женщина освобождала себя от одежды, и вот, она почувствовала как её голову аккуратно разворачивают, и когда она была повёрнута почти что совсем назад, Гермиону поцеловали другие губы. У них был совершенно другой вкус, такой взрослый, такой необычный… Это была не милая Полумна, но красивая, сексапильная женщина в самом соку… — Любая женщина должна уметь ублажать своего мужа, — говорила Нарцисса. Тут Гермиона к своему ужасу (ли?) обнаружила, что Полумна подошла к ней вплотную и прижалась к ней всем телом… Нежная кожа Полумны сводила Гермиону с ума, и внизу живота зародилось то ощущение, которое иногда возникало, когда она особенно тесно прижималась к Гарри. — И разумнее всего поэкспериментировать сначала на девушках… Девушки всегда примут чувства своих подруг, не оттолкнут, примут… Гермиона с ужасом поняла, что не может не согласиться с этой прекрасной женщиной, и в следующий миг сама с чувством поцеловала Нарциссу…***
Свадебное платье, в которое облачили Гермиону, было ей в самую пору. Магией можно даже подогнать платье под любой размер. Это платье было классического фасона, к которому так же прилагались белоснежные чулки, которые держались на подвязке. Наряд определённо будоражил мужское воображение. Гермиона была опустошена. События, которые произошли в комнате, расставили все точки над «i». Теперь она — жена Малфоя, всё, что от неё требуется — родить наследника, а потом — быть верной спутницей Драко до самого конца. Больше в жизни Гермионы не осталось смыслов. Сломать человека за пару часов можно несколькими методами, и один из них — любовь. Привив человеку любовь к удовольствию, и тот начнёт разлагаться на глазах. Гермиона, опустошённая, шла, взявшись за руку с Полумной, наряженной в такое же платье, за Нарциссой Малфой. Они спустились вниз в обеденный зал, где их уже дожидался наряженный во фрак Драко Малфой. При виде девушек он покраснел. — Вы очаровательно выглядите, — сказал он. — Что же, тогда не будем отла… — но не успел Люциус договорить, как в окно влетела огромная сипуха и прямо в руки Малфоя-старшего приземлилось письмо. — Какого… — Люциус, однако, развернул письмо. — Вот дерьмо… Свадьба откладывается. Кое-какой чистокровный маг вызывает Драко на дуэль за право обладать мисс Грейнджер. На задворках сознания Гермионы мелькнула мысль, что это мог бы быть Гарри. «Но он же полукровка»… — вспомнила она. — И кто же этот наглец? — Драко стал снова самим собой. — Рональд БиллиусУизли, — презрительно фыркнул Люциус.