Концепция магии и всеобщего блага

      Когда Деннис проснулся, то вспомнил, что сейчас выходные. Он бросил взгляд на календарь. Двадцать девятое апреля. Он встал, почесал пузо, а затем выглянул в окно. На дворе был тёплый апрель, и уже распустились листья на многих деревьях. Яркое солнце слепило глаза, так что парень закрыл шторы и, задумавшись, почесал на кухню. Тут он услышал звук, который обычно имеет место быть, если кто-то работает на кухне: шкварчит что-то там, булькает что-то там и всё в этом духе. Не особо придав этому значения (ну, мама готовит завтрак), он проследовал на кухню, но вот повар, готовивший это, его поразил.       Наглость в фартуке на голое тело, стоя к парню боком, орудовала за плитой, напевая песенку. Вдохновение же, стыдливо отвернувшись, смотрела в стакан, в котором некогда была жидкость, но вот какая — уже загадка истории. Но она смотрела в него так, будто могла силой воли создать в нём напиток. Парень посмотрел на Наглость, а та, услышав пришедшего Денниса, оставила в покое кастрюлю с едой и бросилась обниматься с Деннисой, прижимаясь к нему всем телом.       — Женщина, что ты, во имя всех святых, творишь? — возмутился парень. — Ты что, не понимаешь, с кем живёшь? И вообще, куда вы обе дели мою мать? Она же не могла просто так принять факт вашего существования! Она бы сразу вызвали меня на разборки!       — Да спокойно-спокойно, милый, у меня всё схвачено, — прокурлыкала Наглость. — Она же сама тебе говорила, что уехала в командировку на неделю. Так что за тобой в её отсутствие присматриваю я! То-то она удивится, когда поймёт, что её мальчик в гордом одиночестве не умирал от голода.       — Но, во имя всех святых, что ты творишь? — повторился Деннис. — Только не говори мне, что ты… — он выкрутился из её объятий и сел рядом с Вдохновением за стол. — Ладно, готовь еду дальше. Только, пожалуйста, оденься как человек. Сходи и переоденься.       Согласно угукнув, Наглость смылась из кухни, и Деннис решил воспользоваться этой паузой, и в лоб спросил Вдохновение, которая перестала делать вид, будто рассматривает стакан:       — Неужели в ней начал просыпаться Разврат?       — Именно, Деннис, — кивнула Вдохновение. — Мы долго ждали этого, но теперь… Она будет требовать к себе именно такого внимания. И ты не должен ей в этом отказываться. Ты будешь обязан делать это во имя нашего благополучия. Ведь… Она так и не выбрала себе ещё двух адептов которые могли бы взвалить на себя немного той ответственности, что лежит на тебе.       — Намекаешь, что мне придётся терпеть её… закидоны? — подобрал нужное слово парень.       — И не только, — печально качнула головой Вдохновение. — Есть же ещё богиня Ревности. Оставленная без своего любимого Адепта, который как в воду канул, к тому же, содержа в себе ещё и богов Изнасилования и Совращения, ей приходится ещё хуже. Так что я беспокоюсь скорее за неё, нежели за твою Наглость. Но и это тоже есть.       После тех злосчастных каникул, во время которых Деннису пришлось разрешать ситуацию с бизнесом Кейна, прошёл уже месяц. Последнее, что помнил Деннис из той схватки — это ярко-красную вспышку, а потом он проснулся, а все лежали вокруг него, рассредоточенные по лесу, а Ревности, Воображения и Гарри и след простыл. На следующий день он не появился в школе, и теперь он уже месяц нигде не появляется. При этом почему-то никто не обращал на это внимания, будто его никогда и не существовало — учителя забыли про Поттера, ни разу не спрашивали про него на уроках, а заводить разговоры о нём Деннис не хотел.       Вместе с Гарри на дно залегла и Ревность, и Пирс перестал представлять какую-либо видимую угрозу. Вдохновение действительно покинула Кристофера, но перешла не в Хелену, а заключила с Наглостью соглашение об использовании общего вместилища, то есть, Денниса. У того разрешения не спросили, да и сам он не особо возражал. Хьюстона была оставлена в качестве Адепта Вдохновения. Что касается Кристофера, то для него настали крайне трудные времена. Несколько раз ему угрожали извне, пару раз он попадал в больницу с побоями, и теперь он оказался покинут всеми, кем только возможно. Но Деннис продолжал поддерживать его, даже несмотря на все те заверения об окончательном и бесповоротном разрушении дружбы между ними. Ну, а что касается слуг Милоты… Те продолжали жить и радоваться жизни. Не мешались под ногами, ну и ладно, больше от этих статистов и не надо ничего.       Ну и ничто не нарушало этой гармонии вплоть до этого момента. Деннис, растерянный, сидел и слушал Вдохновение, как тут сзади подкралась Наглость и, закрыв ему глаза руками, попросила угадать, кто же это сделал. Тот ей подыграл и сказал, что понятия не имеет. Наглости этот ответ понравился, и она, открыв ему глаза, пошла дальше варить еду. Деннис посмотрел на неё и обрадовался хотя бы тому, что она соизволила надеть свой обычный чёрный деловой костюм. Белый фартук был всё ещё на ней, но это уже лучше, чем совсем голой разгуливать.       — Вот кстати, — встрепенулся Деннис. — Кто-нибудь может мне напомнить, что такое Реестр?       — Реестр, дорогуша, — начала говорить Наглость, — это список богов, которые не имеют права участвовать в игре богов и людей. Например, Изнасилование и Разврат. Не должны, а ведь участвовали. Значит, их кто-то вытащил из Реестра потехи ради. Или Воображение. Но тут чисто ради баланса. Если представить это как одну огромную игру, то должен быть хоть какой-то класс, иначе человек, заключивший контракт с нужным богом, был бы досрочным победителем. Это, откровенно говоря, очень грустно. Ещё в Реестре богиня Счастья, кажется, и ещё кто-то по мелочи. Типа бога Копрофилии и Некрофилии.       — Нет, спасибо, — Денниса передёрнуло.       Наглость выключила кастрюлю и, надев перчатки, поставила её на стол. Оказалось, что всё это время она варила суп. По крайней мере он хоть выглядел на суп: тут плавает какая-то зелень, общий бульон светло-жёлтый, вот картошечка, вот морковка. Прежде, чем отведать, Деннис придирчиво понюхал содержимое. Он пришёл к выводу, что это вполне съедобно, и будто естествоиспытатель, первооткрыватель горизонтов и новых миров, взяв в руки ложку, отчерпнул немного и отправил еду в рот. Глоток. Подумав, на его лице появилась благосклонная улыбка, и он начал быстро есть суп, попутно сказав, что действительно получилось вкусно. Вдохновение так же опробовала кушанья, и тоже отметила недурные кулинарные способности Наглости. Притворно засмущавшись, Наглость поблагодарила их за дегустацию и сказала, что приготовит ещё.

***

      Пирс сидел за своей партой в конце класса перед первым уроком и напряжённо думал, положив голову на парту. Точнее было бы сказать, что он не столько думал, сколько вслушивался в глубины своего сознания, пытаясь уловить эмоции, которые сейчас испытывает Ревность. Уже месяц прошёл с тех пор, как Гарри канул в лету, и всё это время Ревность выходила на связь с Пирсом крайне редко. Вот и теперь он ждал, отзовётся ли она или же нет. И вот, первого мая 1995-го года чудо произошло.       — Прошу меня простить, что долго не разговаривала с тобой, — в его голове раздался голос, и только выработанная привычка не позволила ему неожиданно встрепенуться и подать хоть какое-то признаки жизни. — Просто всё это время я была занята поисками. Как ты, наверное, знаешь, в данный момент я являюсь богиней трёх вещей: Ревности, Изнасилования и Совращения. И как бы мне эти титулы не нравились, ничего с этим поделать не могу: иначе придётся вычленять из меня этих двоих, что чревато новой катастрофой. Итак, мне теперь для полноценного существования ещё больше энергии. Не хочу тебя расстраивать, Пирс, но от тебя ревности как с козла молока, однако она стабильная и поступает. Да и помимо всего прочего… Я потихоньку начинаю сходить с ума. Я знала, что рано или поздно я могу сорваться, так что ограничивала своё пребывание в земном мире, как только могла. Возможно, я скоро сорвусь и учиню побоище, которое в своё время устроил Разврат. Так что для нормального функционирования мне необходимо выбрать ещё четырёх адептов. И я даже выбрала их. Хочешь услышать? — Пирс мысленно ответил ей, что готов, после чего Ревность продолжила: — Эрнст Гольдштейн и Бруно Нэш. На самом деле, в школе превеликое количество людей, которые ревнуют, и способны были бы насытить меня даже больше, чем они, вот только я должна выбирать из окружения Гарри. Не то, чтобы это проблема, но круг всё равно сужается, да не в упрёк Гарри будет это сказано.       «Мило — прокомментировал Пирс. — И зачем ты перед Гарри извиняешься? Не думаю, что бы он особо расстроился, услышав это. Да он к тому же даже нас не слышит. Но у меня другой вопрос: почему обязательно нужно набирать всевозможных Адептов? Дело только в том, что тебе нужна подпитка от ревности?»       — Чем больше адептов, тем больше способностей мы все сможем использовать, — начала объяснять Ревность. — В данный момент, во мне лишь треть — нет, одна шестая всего того, на что я способна в нынешнем состоянии. А большое могущество нам нужно для того, чтобы обезопасить себя и, по возможности, остальных.       «Понятно, — подумал Пирс. — Но вообще я бы хотел бы тебя немного покритиковать. Мне не очень нравится выбор Нэша. Он парень неплохой, вот только ему может башню снести от полученной власти. Да и к тому же, какой-то он скользкий тип».       — Я с тобой согласна, я и сама ему не особо верю, но у меня другие причины были остановить на нём свой выбор. В данный момент он влюбился или испытывает тёплые чувства к сразу пяти девушкам: Ребекка и Розмари (Пирс поискал взглядом указанных девушек и вскоре обнаружил их в кабинете, рядом же была и Маргарет), Ривс, а так же две девушки из параллельного класса, которых зовут Эмма Уилкинс и Эванна Ивенс.       «Подожди-подожди, а кто это такие? — насторожился Пирс. — Помню, Гарри в своё время пару раз о них упоминал, но я как-то совершенно не знаю, кто это». Вместо ответа в его голове появилось два образа. Первый образ являл собой девушку с густыми каштановыми волосами, карими глазами, выглядевшая как самая настоящая умница и красавица, в сознании парня была одета крайне строго: тёмно-синий свитер и чёрно-синяя юбка до почти самого пола. Ревность объяснила, что это и есть Эмма. Вторая девушка, Эванна, была невысокой, с волосами цвета слоновой кости, чьё лицо было миловидным и задумчиво-абстрактным. Она производит приятное впечатление, если сравнивать с несколько величавой Эммой. В сознании парня она была одета в зелёный джемпер и синие брюки. Как объяснила Ревность, она просто взяла образы из памяти Кристофера. На этом сеанс показа закончился.       — Да, ты с этими девушками не особо даже знаком, — продолжила Ревность, — но зато Бруно с ними очень тесно общается. Но суть в другом. Так как он испытывает чувства аж к пяти девушкам, то и поводов ревновать у него гораздо больше. Тем более что, проанализировав его, в массе своей он ревнует, когда находится в вашей компании, причём ко всем парням в радиусе десяти метров от нас, так что он бы приносил мне очень много энергии, будучи адептом, причём, по моим предположительным расчетам, столько, чтобы напрочь забыть про изнасилование и совращение людей для восполнения энергии.       «С ним всё понятно, — мысленно махнул рукой Пирс. — Он — пропащий человек, и ничто его не спасёт. Ты лучше расскажи, в кого это влюбился Эрнст, что ты решила выбрать его своим адептом? Во всех девочек нашего класса?»       — Ах-хах, нет, — рассмеялась Ревность. — Тут такая ситуация, что я отвечаю не только за ревность, вызванную любовью. Можно ревновать родственников друг к другу, друзей к кому-либо, а так же чувство, подобное ревности, возникает, когда сопереживаешь своему лучшему другу, причём это чувство достаточно сильное, чтобы и этим я питалась тоже. Так что ответить на твой вопрос я не могу, а лишь скажу, чтобы ты не разрушал свою дружбу с Эрнстом. У тебя есть ещё время послушать меня? — Пирс огляделся, но Гольдштейна, своего обычного соседа, так и не увидел, так что сказал, что готов к её монологу. — Как я тебе сказала, я много времени провела в пассивном поиске. И за это время я убедилась в такой интересной вещи: какая же запутанная в подростковом обществе система влюблённости! В этой школе среди старшеклассников, где-то начиная с класса эдак девятого, нет ни одного ученика, который не был бы в кого-либо влюблён, и в которого никто не был бы влюблён. Как бы парадоксально это ни звучало. Даже тебя кто-то любит, но вот кто, тебе предстоит узнать самому. Та же самая картина наблюдается и в других школах. И вообще в любом месте, где собирается множество подростков. Это естественно. И, собственно говоря, именно поэтому боги и вселяются в школьников: они испытывают так много эмоций, причём таких противоречивых. Ну и ещё потому что мы не можем вселяться во взрослых чисто физически. Что-то мешает этому… Я это к чему? Будь осторожен, Пирс. Не делай глупостей на людях и будь тише воды, ниже травы. Не хотелось бы ещё и такого благородного слушателя, как тебя потерять. Тем более… Что уже пришёл Эрнст.       Пирс встрепенулся и посмотрел направо. Там действительно был парень в чёрных джинсах и ярко-зелёном джемпере с капюшоном, который сейчас был опущен. Короткие тёмные волосы, карие глаза и неизменный портфель с учебниками вместо классического, но постепенно уходящего из моды старшеклассников рюкзака. Пожав друг другу руки, Эрнст сел за парту.       — Я тут подумала, что было бы крайне недурно выбрать в качестве ещё двух адептов Эмму и Эванну, — совершенно неожиданно подала голос Ревность. — Но это мы ещё обсудим. Удачи, — и она снова замолчала.       Пирс с интересом посмотрел на своего соседа. Тот, увидев пристальный взор своего друга, поинтересовался у него, что же такого произошло? Тут Пирс вспомнил, что ритуал обращения в Адепты сопряжён с поцелуем. В голове появилась неприятная для Пирс картина, где Эрнст целуется с Ревностью, и Пирс понял, что не желал бы этого видеть, но ради всеобщего блага…       — Эрнст, нам надо поговорить, — Пирс встал и посмотрел на своего соседа.       — Отстань, — Эрнст положил голову на парту и попытался дремать, но Пирс потряс его.       — Вставай давай, дуралей, разговор серьёзный. Иди за мной, короче, ты мне надоел.       — Что, прям совсем серьёзный? — Эрнст всё же поднял голову и посмотрел на своего соседа. — Ты мне решил всё-таки вернуть все те деньги, что мне должен?       — Ч-что значит «должен»? — Пирс понял, что ещё немного, он пошлёт Ревность с её идеей сделать именно его Адептом куда подальше. — Это ты у меня постоянно занимаешь, еврей треклятый! А ну быстро встал и пошёл со мной!       Хоть это и не было особо заметно, но они всё ещё оставались друзьями. В итоге Эрнст тяжело вздохнул и пошёл за другом, напомнив, что Пирс должен ему двадцать три фунта и три пенни. Терпение Пирса было на исходе, но он всё же пошёл по лестнице наверх, чтобы им никто не помешал. И когда они остались наедине на лестничной клетке перед выходом на крышу, Пирс мысленно шепнул Ревности, чтобы действовала.       Богиня материализовалась перед Эрнстом, поцеловала его, а затем отвесила ему пощёчину и исчезла. На всё про всё у неё ушло от силы секунд десять, поэтому Эрнст даже не успел ничего понять, а потом, судя по остановившемуся взору, Ревность появилась в его голове и начала объяснять ему принципы игры богов и людей. Эрнст смотрел в никуда, а потом его взгляд снова стал осмысленным, и он недоверчиво посмотрел на Пирса:       — Не, ну ты бы сразу сказал, что тут будет такое дело, — сказал он, — я бы сразу с тобой пошёл.       — А угадай, почему я не говорил об этом сразу? — сказал Пирс. — Мы были в чёртовом классе, где помимо нас ещё несколько очень злых на нас богов, которые хотят нас рано или поздно прихлопнуть.       — Я говорил, что не подписывался на это? — спросил Эрнст.       — Твоё мнение теперь никого не волнует, — сказал Пирс. — Веселись, дерись, ощущай себя героем видеоигры и радуйся, дуралей, возможно, это твой первый и последний поцелуй в жизни.       — Ничего не первый! — возмутился Эрнст.       — Значит, последний. Пошли в класс, дурак, — и они начали спускаться вниз по лестнице. Нам ещё где-то Нэша отлавливать, а потом этих Уилкинс и Ивенс. Знаешь таких?       — Они рядом с Гарр… — тут Эрнст застыл на месте. — Стоп, а где он? Он же… А он разве вообще существовал?       — Теперь для тебя существовал, — Пирс был слегка раздражён. — Да, они были приятелями Поттера, а Поттер куда-то пропал без вести. Никто не знает, где он и как он, только Ревность знает, но она молчит… Мы же её Адепты, в конце концов, могла бы хоть нам довериться, — и тут прозвенел звонок на урок, и ребятам пришлось поспешить в кабинет.       О том, что таких учениц, как Эмма Уилкинс и Эванна Ивенс до недавних пор в школе не было, Пирс не имел ни малейшего подозрения. Он вообще был свято уверен, что они всегда тут были…       Школа переживала тёмные времени. Новый директор, которого только недавно назначил департамент образования, был смещён, и против него было возбуждено уголовное дело по статье халатность. Завучей, старожил нашей школы, эта участь миновала, так как даже в департаменте понимали, что без них школа окончательно скатится ко всем чертям, хотя она и сейчас опасно накренилась. Вернулся прежняя исполняющая обязанности директора, которую неоднократно пытались продвинуть на роль директора. Может, хоть последние события убедят департамент рассмотреть её кандидатуру. И вообще многое вернулось на круги своя. Кроме, разве что, ужесточения мер безопасности. На входе появились турникеты, появились пропуска, которые строго фиксировали, кто и когда пришёл. Ученики поворчали, но и к этому привыкли. Итак, а как же изменилась жизнь учеников? Особо сильно пострадали, разумеется, десятые классы, ведь все убитые были десятиклассниками. Но тут важно сделать такой интересный факт: хоть о мёртвых либо хорошо, либо ничего, но по общественному мнению, погибшие не были самыми достойными членами общества, так что мало кто искренне скорбел по их гибели. Разумеется, в первые дни каждый испытывал шок и боялся за свою жизнь, ну, а после это совершенно забылось. Это «после» настало сразу после временных каникул. Кто-то пытался наречь таинственного убийцу «Раскольниковым», так как углядел в убийстве восьмерых парней связь с несчастной процентщицей, смерть которой принесла облегчение многим другим, но такая излишне мудрёная аналогия, которая требует от учеников знания русской классики, не встретила популярности, так что постепенно просто стали воспринимать новую реальность так, как она есть.       Урок закончился, и Пирс с Эрнстом, собрав рюкзак и портфель, быстрым шагом направились прочь из кабинета и прямиком к расписанию, ибо им предстояло найти Бруно. Выяснилось, что сейчас у них физкультура, так что парни скрепя сердце потащились в другой конец школы, хотя ещё проблема была в том, что спортивный зал был не самым приятным местом пребывания.       Но этих проблем удалось избежать. Проходя по первому этажу, Пирс и Эрнст увидали Бруно Нэша — среднего роста парень с аккуратными чёрными волосами, причёсанными в симпатичную стрижку, одетый в светло-голубую рубашку и чёрные брюки. Выглядел он достаточно, так сказать, респектабельно, а красная повязка на его левой руке и солидная записная книжка в правой добавляли ещё несколько очков его привлекательности. Хотя, откровенно говоря, он не был таким уж и симпатичным, да и характер у него был не самый простой. Пирс окликнул его, пока тот шёл по коридору. Бруно обернулся, и зашагал к ребятам.       — И тебе привет, друг-Хорн, — парни пожали друг другу руки. — И тебе привет, друг-Гольдштейн, — после обмена рукопожатиями, Бруно поинтересовался: — И что же двум благородным донам понадобилось от меня в такой час? И неужто вы меня искали?       — Да, искали, — согласился Эрнст. — Но вообще, тебе лучше присесть, так как, думаю, то, что ты сейчас узнаешь, может поразить тебя. А, или нам нужно отвести его туда же, куда и меня?       — Я не знаю, куда вы хотите отвести, но с вами я готов пойти, — сказал Нэш. — Вы, всё-таки, не «гоблины», не та серая плебейская масса, что скорбит по убитым людям. Вот если бы ко мне подошёл этот ваш Осборн и сказал мне отойти в сторону, я бы насторожился. А так, я только за то, чтобы пройтись с вами. Вы меня заинтриговали, парни.       Несколько минут понадобилось им для того, чтобы снова подняться на ту лестничную клетку, где Пирс снова отдал мысленный приказ Ревности действовать. И снова она появилась из ниоткуда, чмокнула Сергея в губы, залепила ему пощёчину и удалилась восвояси, а Нэш начал смотреть в пустоту.       — Я выглядел точно таким же дураком? — спросил Эрнст, потерев ту щёку, по которой ему залепили пощёчиной.       — Даже хуже, — сказал Пирс. — И я, кажется, понял, почему она даёт вам пощёчины. Она же Ревность, а, значит, любит в разы сильнее нас. И к Гарри она относится в разы лучше, чем к нам. Мы все заменяем Гарри, и не должны это забывать.       — Очаровательно, чтобвас, — Эрнст начал тереть щёку. — Как-то некруто ощущать себя лишь заменой для кого-то… Напомни мне, почему я вообще должен в этом деле участвовать?       — Так надо, — ответила ему Ревность.       И тут Нэш напомнил о своём существовании, произнеся:       — Мать честная, парни, во что же вы меня впутали? — он растерянно теребил в руках записную книжку. — Это же как-то… Слишком нереалистично… Но вот только куда я денусь… Я сам был свидетелем этого, а то, что я видел и почувствовал своим опытом, действительно существует. Что же, хорошо, парни, вам нужны Эмма и Эванна? Я вам их сейчас найду! — и он побежал вниз, и Эрнст с Павлом пустились за ним. О том, что даже Бруно их не знал до недавних пор, его вообще волновало мало.       На лестнице между первым и втором этажам они всё-таки нашли девушек. Выглядели они так же, как и представили Пирсу, только вот одеты они были иначе. Увидев своих знакомых, Эмма элегантно помахала им рукой, Эванна же скупо кивнула. Никто не заподозрил то, что они выглядят… Чуть старше, чем положено школьницам.       — Я же говорил, что найду! — хмыкнул Бруно. — Привет, народ? Не желаете обсудить с нами кое-какие теологические проблемы? Поверьте, это будет увлекательный разговор.       — Теология? — переспросила Эмма. — Не самая моя сильная сторона, хотя мне даже стало интересно, что ты подразумеваешь под этим. Хотя нам как бы на урок спешить надо…       — Ну так это вообще не проблема, — махнул рукой Бруно. — У меня сейчас физкультура, но тут такая ситуация, что мы — дежурные, а я — дежурный командир, так что могу вообще ничего не делать, и если меня спросят, почему я не вразумляю других дежурных и не наставляю на пути истинный, то у меня на всё один ответ: «А толку, ежели они сами не наставляются, то уже ничто их ни на что не способно направить». И вот, имея подобное оправдание, я и могу спокойно жить. Но мы говорим о другом, — он прокашлялся и сказал: — В этом мире есть боги, и бог Ревности выбрала вас двоих в качестве своих верных Адептов!       — А, ты об этой теологии, — улыбнулась Эмма. — Что же… Эм… Пирс, случаем, не передавал привет через Ревность? Просто странно, что она решила нас сделать нашими Адептами, ведь она прекрасно знает, что мы уже заняты.       — О-о чём ты? — опешил Бруно и растерянно посмотрел на Эрнста и Пирса. Пирс пожал плечами, он понимал немногим больше.       — Значит, Ревность решила разыграть небольшой спектакль, — решила Эмма. — Она это любит. Хорошая богиня, и я даже сочувствую Гарри, ведь ему приходится с ней работать. Но я о другом… Значит, Ревность решила перейти к активной фазе? Замечательно…       — Это всё, конечно, хорошо, но кто вы или что вы такое? — спросил в итоге Гольдштейн?       — Мы? — рассмеялась Эванна. — Мы — ближайшие сторонники Гарри Поттера. Мы знаем, где он находится, и чем он занимается в данный момент времени. И раз уж Ревность решила начать действовать, то тогда и мы приоткроем кое-какие завесы тайны. Гарри всё ещё жив, передаёт всем вам привет, но он занят кое-какими делами, которые требуют именно его вмешательства.       — Вы думаете, что самой влиятельной фракцией в нашей школе является Наглость? — галантно улыбнулась Эмма, и её улыбка была такой тёплой, что Пирс почувствовал умиротворение. — Отнюдь. Сторонников Поттера в этой школе больше, чем вы думаете, и не только в ней. Он набирает союзников, и скоро мы вступим в бой. Скоро начнётся активная фаза Теологической Революции, но это будет не раньше начала нового учебного года. Я рада, что у нас появились ещё союзники. И… Что вам надо от Гарри? Ждать указов. Удачи, — и две девушки направились вверх по лестнице, пока трое парней ошарашено наблюдали за ними.       — Да, пожалуй, надо было сразу вас предупредить, но я как-то не сообразила, — в голове трёх парней раздался голос Ревности. — Ладно, извините, если я ввела вас в ступор, но я обязана была сделать это. Нет, не в ступор ввести, а устроить эту комедию с адептами. Наверное, вам троим интересно, зачем же я послала вас к этим двум особам. Что же, как они сказали, Гарри Поттер занят тем, что набирает сторонников. А эти две девушки — Адепты Бога Счастья, бога из Реестра, нелегального бога, и наши верные спутники. И теперь ваша задача — питать меня энергией и ждать, когда он вернётся. Да, такая эгоистичная миссия возложена на вас, так что, пожалуйста, не серчайте и простите, что ввязала вас в это дело. Откровенно говоря, если бы не вы и ваша подпитка энергией, я рискую сойти с ума. Так что, своего рода, вы — спасители человечества. Ну, а теперь… Живите обычной жизнью. Ревнуйте ради меня, приносите мне энергию и… Живите, как жили. Всё будет в порядке, а если что-то пойдёт не так, я всегда буду готова защитить вас. И помните, что вместе, вы — сила. И на этой ноте я пока прощаюсь с вами.       Повисло молчание. Нарушил его Бруно:       — Ладно, потом как-нибудь со всем этим разберусь. Боги, Адепты, Революции… Меня пока больше заботят наши «гоблины». Эх, не всех «Раскольников» тогда убил, ой не всех… Не дай бог кто-нибудь это услышит, — сказав это, Нэш ушёл. Эрнст последовал его примеру.       Пирс недолго сидел в одиночестве. Переварив информацию, он двинулся в сторону своего кабинета, и на лестнице столкнулся с Джеффри Пейджом. Это был ещё один ученик класса Пирса. Невысокий, чуть полноватый, всегда ходит в пиджаке и брюках, тёмные волосы, растрёпанные, глаза карие, на висках почему-то странное подобие бакенбард, но выстрижены они так неаккуратно, что у любого здравомыслящего человека возникнет нестерпимое желание взять в руки бритву и срезать эти волоски. Однако самое интересное было то, что он был единственным из всего класса, кто учился с Гарри Поттером вместе в его начальной школе.       Как же о Джеффри отзывались одноклассники? Поначалу — положительно, потому что он был неиссякаемым источником баек о злоключениях бедолаги Гарри. Позже — отрицательно. Многое жаловалось на то, что он слишком докучает и излишне приставуч. Нет, пристаёт не в сексуальном плане («Ещё бы этого не хватало!», — однажды по этому поводу сказал Гарри), а просто умудряется одной своей аурой надоедать. Как ему это удаётся — загадка. Вот и теперь он, счастливый, спускался незнамо зачем на первый этаж, хотя урок был на втором. И, увидев Пирса, он обрадовался и сказал ему:       — Привет, Майк! Ну что, как жизнь?       — Что за имя такое убогое, Майк? — возмутился Пирс. — Ненавижу это имя. И вообще, меня зовут Пирс. Мог бы и выучить уже.       — Да не беспокойся ты так, Перкинс! — тотчас придумал новое прозвище Джеффри. — И вообще, я считаю, что тебе это имя очень даже идёт. Или какой-нибудь Джек тоже тебе очень даже! Короче, слушай, что я придумал! Я придумал… Бизнес! Значит так: мы будем продавать ответы на итоговые экзамены! Погоди-погоди, не перебивай. Но мы не будем просто обманывать людей и забирать у них деньги. В интернете множество мест, где можно раздобыть ответы совершенно бесплатно. Так вот, мы заберём у них ответы, а сами перепродадим! Только это очень сложно — нужно найти ответы, потом разработать пиар-компанию и всё в этом духе. Ну что, Перкинс?       — Послушай, Джеффри, ты слышал о том, что в своё время устроили Малькольм и Гордон? — на вопрос Пирса Пейдж ответил вопросительным взглядом. — Они тоже придумали разводить людей на деньги, только хотели устроить что-то вроде секс-притона. И знаешь что с ними произошло? Их убили, а Кристофера, который принял их дело, пытались весь месяц убить и вытрясти с него деньги. Намёк понял?       — Ой, напугал ежа голой жопой.— хохотнул Джеффри. — Не боись, Перкинс, у меня всё схвачено! Мы провернём это чисто и спокойно, комар носа не подточит.       Когда он сказал последнюю фразу, Пирс вздрогнул. Он не сказал её громче или как-то выделил интонацией. Она, как и вся речь Пейджа, была насмешливо-дружеской, только конкретно это фраза выбивалась из общей колеи. В ней он чувствовал какую-то странную мощь. И это Кристофере не нравилось. Но он стал слушать дальше.       — Да и к тому же, чего ограничиваться ответами? — вещал Пейдж. — Вот только представь: мы разбогатеем и станем известными. Знаешь, что будет дальше? Правильно — девушки. Девушки все — продажные дуры. Так что к концу учебного года они все будут ползать на коленах, умоляя нашего внимания, — Пирс снова содрогнулся от этой фразы, всё не понимая, от чего.       — Ещё поплатишься ты за это слова, Джеффри, ой поплатишься, помяни моё слово, — буркнул Хорн. — Но если тебе интересен мой ответ, то я должен тебе отказать. Мне всё это предприятие не нравятся. И твои амбиции тоже. Что ещё за «ползать на коленях»? Мы что, сутенёрами станем?       — А почему бы и нет? — удивился Джеффри. — Чем не заработок на жизнь? Или ты собрался быть святошой? Дорогой мой Перкинс, всё в этом мире устроено очень сложно, должен я тебе признаться. Хочешь жить, умей вертеться. Вот и я понял, как я должен вертеться. А вот поймёшь ли ты — тебе решать. Ну ладно, пошли на урок, что ли. Мы ещё с тобой эту тему обсудим.       Пирс сухо кивнул и пошёл по лестнице. У него в голове было множество подозрений насчёт Джеффриа, и что больше всего его смущало — это те две фразы. В них было что-то повелительное, будто он ставил перед собой цель, которую добьётся любым способом. Даже нахрапистостью. Даже пройдясь по горам трупов.

***

      Первое мая прошло для Пирса и Эрнста достаточно спокойно. Равно как и для Бруно, Эммы и Эванны. Но сейчас речь пойдёт не о них.       Проблемы Денниса Фицжеральда начались тогда, когда он вышел на улицу. Светило тёплое апрельское, почти майское солнце, щебетали птички, с ним об ручку шла Гудмен, позади шагала Хьюстон. И сейчас Деннис, идя вместе с Ребеккой, поражался тому, как сильно она изменилась за это время. Ещё в декабре это была строптивая девушка, которая с ним общалась крайне редко, ну, а теперь, это его верная спутница и девушка, с которой у него связана, можно сказать, судьба. Разумеется, «шла об ручку» — сильно сказано. Скромность, сдержанность и гордость у девушки всё ещё была, так что при виде толпы больше одного человека, она отходила от Денниса и делала вид, будто даже и не знает его.       Проблемы Денниса Фицжеральда начались тогда, когда он вышел на улицу и дошёл до ворот со двора школы. Облокотившись о железные прутья забора, стояла блондинка в деловом костюме, которая была ни кто иной, как Наглостью. Она, увидав Деннису, бросилась ему на шею.       — Как же скучно было наблюдать за тобой, не имея возможности с тобой поговорить! — прокурлыкала она, оторвавшись от парня.       — Что значит «не имея возможности»? — возмутился Деннис, ускорив шаг, и покинув территорию школы; девушки и богиня поспешили за ним. — Ты мне весь день сегодня уши проела своими разговорами, — Деннис сбавил темп ходьбы. — Ну, а теперь ты мне расскажешь, зачем же ты появилась передо мной. Ну не обниматься же со мной?       — Ну, а почему бы и не пообниматься? — Наглость попыталась схватить Денниса сзади, но тот ловко увернулся, и в результате странного движения оказался между Ребеккой и Хеленой. И если первая ревниво смотрела то на Наглость, то на Денниса, то вторая лишь тихонько посмеивалась. — Ну, а если серьёзно… Ревность начала формировать вокруг себя войска.       — Ужас какой, — хмыкнула Хелена. — И что ты пытаешься этим сказать? Что нам придётся с ней ещё раз сражаться? Ну, так это и было очевидно: нам в одном классе всё равно не ужиться.       — Нет-нет, проблема немного в другом: затишье закончилось, — объясняла Наглость. — До этого этот ваш Хорн был тише воды ниже травы, но теперь он поднял голову. Думаю, нет нужды объяснять, к каким последствиям это может привести, тем более что Хелена уже всё сказала. Просто хотела предупредить. Ну, а теперь… Ребекка, а ты слышала, что Деннис сейчас остался на целую неделю один в своей большой квартире? Не желаешь сходить к нему в гости?       — Ну уж нет, — отрезала Гудмен. — Мне всё ещё утомляет объясняться перед родителями, хоть уже и прошло около месяца и я даже представила Денниса перед ними, чего не сделала даже с пресловутым Поттером!       — Ну на «нет» и суда нет, — печально вздохнул Деннис. — А ведь я там дома сижу совсем один и абсолютно голо… — он получил ощутимый тычок локтём в плечо от Наглости. — Хорошо, у меня дома живут две обворожительные красавицы, которые готовят мне еду, и мне просто нужна ещё одна дома, я что, много прошу?       В итоге было решено, что требует он действительно слишком много. И наглеет он тоже сверх меры. Но на то он и Адепт Наглости, чтобы наглеть. Они дошли до метро, где Ребекка как обычно села в одну сторону, а Деннис — в другую. Он почти никогда не провожал её. У него не было подобной традиции, и он даже не знал, почему. Что-то чувствовалось в этом такого, будто он пытается подражать Гарри, заменить его собой. И это ощущение ему очень не нравилось.       — Что же, а теперь серьёзно, — совершенно неожиданно заявила Наглость, когда двери вагона метро закрылись, и было объявлено о следующей станции метро. — Проблема вовсе не в Ревности. Она может делать всё, что ей вздумается. Я почувствовала кое-что похуже — ещё одного бога в нашем многострадальном классе. И проблема в том, что он применял способность, которую можно было бы описать как Слово Божье.       — Слышала о подобной способности, — поддакнула Хелена. — Подвластно некоторым богам, позволяет претворить сказанную фразу в реальность. Вот только… Кто же этот бог? И, что самое главное, кто этот глупец, что решился использовать свою силу в школе? Он же не дурак, должен был почувствовать нас или он настолько уверен в своих силах?       — Знаете, слышать не хочу ни о каких новых богах в нашем классе, — буркнул Деннис. — Я по горло сыт всем этим. Так что, пожалуйста, в следующий раз, когда речь зайдёт об этом анониме, я желаю услышать его имя, чтобы победить его и изничтожить все его претензии на что-либо.

***

      Первое мая для учеников 10-В проходит по-разному. Одни, как Пирс, Эрнст и Бруно сидят в столовой и обсуждают богов. Другие, как Эмма и Эванна, плетут интриги, связанные с личностью Гарри Поттера. Третьи, как Деннис и Хелена, в доме парня познают особенности проживания вчетвером вместе с двумя богинями и одним парнем на деревне. Гудмен же едет домой совершенно одна, наедине с музыкой. Ну, а Кейн… А Кристофер снова оказался в том самом ресторане на опушке лесопарковой зоны. Только теперь он сидел за одним из столиков на первом этаже. И это был не огромный стол на десять человек, а столик на двоих. Однако это едва можно было назвать романтическим свиданием.       — Что же, я правильно понимаю, что ты хочешь от меня получить все те бумаги, которые остались с тех времён, когда ещё существовал наше предприятие? — поинтересовался Кристофер у своего собеседника, соединив кончики пальцев. — Мне даже стало интересно, с какого рожна я должен их тебе отдавать, Пейдж?       Напротив Кристофера сидел Джеффри, положив ногу на ногу и попивая чай из чашки. В своём костюме он мог бы сойти за респектабельного бизнесмена, который решил перекусить в дешёвой кафешке, если бы не нагловатое выражение лица, всё ещё детское лицо и огромный ранец в ногах. Кристофер же в своём светло-фиолетовом свитере походил на студента. У него даже была сумка, в которой всё, что угодно, кроме нужного для учёбы.       — Мне кажется, ответ достаточно очевиден, Кристи, — улыбнулся Джеффри. — Тебе все твои данные нафиг теперь не нужны. Ты же вроде у нас теперь числишься опущенным, униженным и оскорблённым. Тебе даже теперь опасно соваться в большой бизнес. Я правильно понял? — Джеффри не мог не заметить, как Кристофер начал гневно стучать левой ногой по полу, но всё равно продолжал выводить Кейна из себя. — У тебя ведь даже друзей не осталось? Вот скажи, когда ты в последний раз общался с Деннисом? Правильно, очень давно.       — Перестань мне полоскать мозг, — прошипел Кристофер. — Или постарайся как можно побыстрее объяснить, почему я должен отдавать бумаги только из-за того, что ты — крайне недалёкий, агрессивный человек, не уважающий чужого мнения? Или ты просто считаешь, что они мне действительно не нужны, равно как и я сам, так что со мной можно поступать, как тебе вздумается?       — Именно, Кристи! — хлопнул в ладоши Джеффри. — Как я сказал, ты опущенный, а вот я — нет. Я вполне способен вернуть этот бизнес и даже расширить его так, как ты себе даже не мог представить.       Сказав эту фразу, Джеффри испытующе посмотрел на Кристофера. Пейдж боялся, что после этой фразы Кейн испугается, и заподозрит что-то неладное, но, похоже, Кристофер не почувствовал заложенной в эти слова силы, поэтому лишь сидел, положив руки на стол, и думал, как бы ответить. Но вот, Кейн сказал:       — Что же, признаюсь, при всех твоих недостатках, среди которых самый главный — ты сам, я оказался заинтригован. Хотя кого я обманываю, я просто хочу побыстрее избавиться от тебя. Ты мне уже стал докучать…       Последнее слово было фатальной ошибкой для Кристофери.       Сказав слово «докучать», Кейн осёкся и остолбенел, уставившись куда-то в точку, находившейся сзади Джеффри, причём взгляд Кристофера потерял всякие оттенки жизни, став холодным и безучастным к реальности. Со стороны выглядело так, будто Кристофер пытается смотреть сквозь своего собеседника. На деле же происходило кое-что более серьёзное.       — Ну да, Кристи, я крайне докучлив, — согласился Джеффри, будто ничего не произошло. — А знаешь, что я больше всего люблю? Честность других людей. Люблю, когда мне открыто признаются, что я уже кого-то утомил. И… Честность делает весь мир лучше, и, открыв мне душу, люди становятся такими послушными и покладистыми… Не так ли, Кристи? — Кейн вяло кивнул. — Замечательно-замечательно. Ну так что, Кристи, согласен ли ты отдать мне все необходимые мне документы? — Кейн ещё раз кивнул и сказал:       — Непременно обеспечу вам успех во всех ваших начинаниях, только избавь меня от себя, — последнюю фразу Кристофер проговорил так, будто это была некая молитва, возносимая богу, или же безумная мантра, способная вывести его из того положения, в которое он попал.       — Только избавь меня от себя, — печально вздохнув, повторил Джеффри. — И все вы так говорите. Раздражает. Вот всем хорошо подчинение людей, но вы всегда начинаете добавлять эту фразу. Всё никак не могу взять в толк, зачем. Но неважно. Кристофер, заплати за меня, а потом пойдём к тебе в гости, — Пейдж встал из-за стола и пошагал к выходу.       Ждать Кристофера долго не пришлось. Да и дом Кейна оказался неподалёку. Уже в квартире Кристофера, Джеффри принялся за свои дела. Отправив Кристофера ничего не делать на кухню, Пейдж вольготно расположился за компьютером, раскрыв множество текстовых файлов и несколько электронных таблиц. Как он и предполагал, в массе своей это были телефонные номера «клиентов», размеры переведённых счетов, а так же «зарплата» сотрудникам. Среди текстовых файлов Джеффри обнаружил то, что можно было бы назвать «личными делами» каждой из сотрудниц. Парень поразился крайне подробной и скрупулёзной информацией, собранной в этих файлах. Указывался рост девушки, её вес, три параметра фигуры (Джеффри задумался, откуда и как они смогли это высчитать), характер, общие рекомендации по тому, кому каких клиентов давать, наличие или отсутствие парня, контактные телефоны (домашний, мобильный, «рабочий»), а так же адрес и краткая сводка о ближайших родственниках. Джеффрии оставалось лишь присвистнуть, увидев подобный кладезь информации. Не задумываясь, он всё, что откопал на компьютере Кристофери, отправил себе на диск, а этот файл немедленно распечатал.       Джеффри сидел за компьютером и более внимательно изучал распечатки. И в какой-то момент он заметил крайне интересное примечание: внизу листа про Гудмен было написано, что она «является Адептом бога Наглости, в открытом противостоянии опасна, но достаточно вывести из строя Денниса, как становится безвредной». Похожие примечания были и у Ривс и Бишоп — они оказались Адептами Милоты. Паркс и Лэмб оказались «чистыми», а вот про сестёр Хиггинс было заявлено, что «заняты неопознанным богом». Джеффри ещё раз пробежался по всем распечаткам, затем пролистал все файлы, но прочего упоминания богов не обнаружил.       Джеффри рассмеялся. Отлично-отлично, Кристофер, вот уж никак Пейдж не мог предположить, что и Кейн окажется вовлечённым в эту игру людей и богов. Теперь паззл в голове Джеффриа сложился почти полностью, и многие события, которым он сначала не мог найти объяснения, стали предельно понятными. Вот только до сих пор неясно, почему когда Джеффри поставил перед собой цель Кристофера не вздрогнул, как сегодня перед английским вздрогнул Пирс… Кстати, получается, что и Хорн тоже связан с этой божественной историей. Но об этом, в другой раз.       Сейчас же Джеффри убрал в свой рюкзак все распечатки и диск. В его руке остался лишь лист с личной информацией о Карен Лэмб. В своём стремлении создать новый бизнес на руинах прежнего, первый визит к бывшим сотрудницам он решил нанести именно к ней. Тем более что у бога Докучливости до сих пор не было второго Адепта, а Карен была хоть и не идеальным вариантом, но вполне устраивала бога. Единственное, что смущало Джеффриа, так это заметка о её «второй половинке», где было указано, что до сих пор неясно, с кем именно она встречается. Но Пейдж решил, что это не самая важная проблема, которая может вообще иметь место.       Джеффри вышел из дома Кристофера. Через некоторое время хозяин квартиры вырвется из-под контроля Пейджа. Для поддержания подобного раболепного состояния необходимо находится рядом. Но сейчас этот факт никак не беспокоил Пейджа — тот почивал на лаврах своего великолепия и уверенно шёл по залитой солнцем улице в сторону дома Лэмб, который, как оказалось, был совсем неподалёку.       Джеффри мог бы поразиться тому, как же близко все его одноклассники живут друг к другу, вот только он был достаточно умён, чтобы сообразить, что здесь нет никакого глубинного смысла, ежели в этом же районе и расположена школа. Так же, по пути к Карен, он задумался и понял, что в последнее время произошло крайне много событий, и что этот район уже натерпелся горя. Причём многие эти события происходили в марте. Всё началось с десятка изнасилованных девушках. После этого последовало жестокое убийство восьмерых школьников. Это событие удивительным образом совпало с прекращением деятельности маньяка, но официальные власти связи не углядели, в отличие от Джеффри. Пейдж теперь понял, что насильник был одним из убитых, но вот кто — уже дело десятое. Затем последовал странный взрыв в глубине лесопарка неподалёку, который повалил многие деревья в округе и образовал глубокую воронку. Власти не могли дать ответа на причины взрыва, поэтому народ сошёлся на мнении, что это была бюджетная версия Тунгусского метеорита. Но Джеффри-то понимал, что и это тоже проделки носителей богов. И что все три названных события связаны между собой. Вот только кто за всем этим стоит? Может, старый друг Гарри Поттер, который позволил себе забыть о существовании Пейджа? Ох, Поттер, ты за это поплатишься… Негоже забывать своих старых друзей…       В принципе, ответ Джеффри не смог себе дать по той причине, что уже пришёл к дому Лэмб — типичной шестиэтажки, которых на окраинах Лондона пруд пруди. Чисто теоретически, перед Пейджем не было никаких преград в виде замков и засовов. Если ему понадобится кого-то достать во всех смыслах этого слова, то он достанет (каламбур) даже из-под земли, поэтому ничто не мешает нему открыть дверь подъезда, которая наверняка заблокирована домофоном, подняться на нужный этаж, благо квартира в листке указана, открыть все двери, после чего… Вот только то, что он никак не сможет объяснить своё внезапное появление, и останавливало Джеффри, и давало ему повод придумать более логичный план. И он всё-таки созрел в голове Джеффри.       Он взялся за ручку домофона и открыл её. Дверь легко поддалась, Джеффри вошёл внутрь, поднялся на нужный этаж, а потом беспардонно открыл парадную дверь в квартиру Лэмб. И, как замечательно! она стояла около входной двери, и теперь испуганно смотрела на незваного гостя. Как заметил Джеффри, наряд девушки был, мягко говоря, откровенным: короткие шортики бирюзового цвета и олимпийка такого же цвета, но зато такое одеяние позволяло Пейджу лишний раз насладиться симпатичным телом Карен: гладкие ноги, чуть-чуть полноватые в бёдрах, но немного лишний вес, по мнению Джеффриа, всё же лучше, чем полная худоба, а вместе с не самым большим ростом девушки, возникало общее ощущение «пышечки», хотя, разумеется, это было бы крайнее преувеличение, да и, как заметил Пейдж, ему всегда нравились женщины с лишним весом, но это отдельная история, явно недостойная отдельного упоминания; олимпийка не была такой уж и обтягивающей, но парень и без этого был прекрасно осведомлён о том, что грудью Катя не была обделена, в отличие от некоторых других одноклассниц, но ведь не о них ведётся повествование; длинные чёрные волосы, которые она редко когда заплетала, что, по мнению Пейджа, опять же было хорошей чертой и позволяло лишний раз полюбоваться ей; выглядела девушка несколько напугано, ведь он только что ворвался в её квартиру, взломав замок, а единственный план, который был у Пейджа, так это напроситься к ней в гости, но этот план был сразу обречён на провал, ведь у Пейджа нет друзей, чтобы делать уроки, если не сказать наоборот, ибо Поттер, про которого все забыли, старался дистанцироваться от Джеффри с той простой эгоистичной целью, чтобы сделать себе жизнь проще, но Джеффри постоянно умудрялся и ему докучать, как, впрочем, и многим другим своим одноклассникам, но речь не об этом.       — К-к-к… — Карен отшатнулась от Пейджа, а у того в руках появились кандалы, и они защёлкнулись на руках и ногах девушки, а во рту появился кляп.       — Слишком ты красивая, — сказал Пейдж и закрыл за собой дверь. — А теперь давай поиграем в «Угадайку». Скажи мне, Карен, зачем я пришёл к тебе? — он поднял её за руки и оттащил в её комнату, где обнаружил, что её постель была застелена.       Джеффри знал огромное количество тактик, которое позволили бы наскучить любому человеку помимо своего существования рядом с человеком. Одна из тактик — физические приставания. Так же практика показывала, что девушке можно надоесть, восхваляя себя любимого, будучи не самым ярким представителем своего рода, чем, собственно, Джеффри и был.       Однако тут Джеффри решил использовать одну из самых безотказных техник по превращению женщины в послушную марионетку — ментальное унижение, изнасилование, совращение и прочие издевательства.       — Правильно, Карен, — он бросил её на кровать лицом вниз и прижался к ней, провёл языком по её ушкам. Она пыталась крутиться, но безуспешно. — Я подарю тебе могущество, которое тебе и не снилось. Ты будешь на коленях ползать и благодарить меня за то, что я с тобой сделал. Ты будешь боготворить меня.       Он поднял её и потянул молнию олимпийки вниз, а затем сдёрнул её вниз. Под ней был чёрный бюстгальтер. Он его потом снимет. Пока что нужно избавиться от олимпийки, ведь кандалы мешали снять её. Джеффри не придумал ничего лучше, как попросту опустить её вниз, обнажая как можно больше кожи Карен. Она что-то пыталась орать, но кляп подавлял все её крики на корню. Пейдж схватился за грудь Карен и начал их немилосердно мять, пытаясь прочувствовать всю ту мягкость женского тела, которая до сего дня не была ему доступна. Потом он попросту сорвал с неё лифчик и начал лапать грудь напрямую. О, да, это было в разы лучше, чем через нежную ткань лифчика!.. И этот сосок уже торчит… Грязная шлюха… Так ей нравится, как её насилуют… О том, что это элементарная физиологическая реакция на ласки эрогенных зон, Джеффри не подумал.       Потом он стащил с неё шортики, под которыми были чёрные трусики. Он провёл по ним рукой, ощупал каждый их сантиметр, а лишь затем стащил вниз. Ничего, впереди у Джеффриа многие дни, за которые он сможет прочувствовать каждое тело девушки. Сейчас же надо спешить.       Он приспустил штаны с трусами. Его член уже налился кровью, и, не теряя понапрасну время, Джеффри вставил его во влагалище Карени. Да, чёрт подери, это действительно было в разы лучше жалкой мастурбации! Ощущения от секса были… Совершенно иными, и парень с трудом мог бы подобрать слова, чтобы их описать.       Карен стонала под ним. Она зажмурилась, будто надеялась, что это всё — глупый и ужасный сон, а когда она проснётся, то всё будет хорошо, и никто её не будет насиловать. Однако реальность была таковой, что здесь имел место быть треклятый Пейдж Джеффри, самый ненавистный человек своего класса, который в данный момент насилует девушку. Если бы здесь был хоть кто-нибудь, кто мог бы им помешать…       Но чуда не произошло, и спустя всего пару минут Джеффри кончил. Он был слишком счастлив, чтобы догадаться, что две минуты — это очень мало. Но он успокаивал себя, что скоро она станет его шлюхой навсегда… Навсегда… Он отпрянул от Карен. Он видел, как его белое семя вытекало. Но этого было недостаточно…       Пейджа хватило ещё на три захода. К этому моменту Кареня прекратила уже всякое сопротивление, и теперь бессильно лежала на животе. Пейдж даже снял с неё кляп, но о на даже не орала, а лишь тихонько всхлипывала. Джеффри тяжело вздохнул, перевернул её и поцеловал. Таким образом, он сделал её Адептом Докучливости. Давно пора бы.       Когда он выдохся, то присел рядом с Карен. Она лежала и всхлипывала, а он сидел, голый, и хмуро смотрел на комнату девушки.       — Я пришёл, чтобы восстановить бизнес, — сказал он в тишине. — Думаю, было бы неплохо снова начать обманом зарабатывать деньги. Ведь это же было так просто? Я не прав?       — … — Карен снова всхлипнула. — Прав… вы… вы правы… мой господин…       — Господин? — фыркнул Пейдж. — Да, я твой господин… Интересно, это Докучливость тебе так мозги перелопатил, чтобы ты была моей служаночкой?.. ладно, не отвечай.       — Ты… правильно пришёл… Успокоил меня… Меня же бросили… И я искала мужского тепла… А тут появился ты. Так вовремя. Спасибо тебе.       — Пожалуйста, — Джеффри решил подыграть ей, в какую бы игру Карен не играла. — Буду считать, что ты уже вступила в мной новый бизнес… А теперь… Докучливость, объясни ей ещё что-нибудь про игру богов и людей. А потом я, пожалуй, продолжу с ней развлекаться. Не пойду я сегодня к близняшкам, сделаю это завтра.       «А ведь ради чего я вообще затеял идею с возрождением бизнеса? Не только деньги. Но и власть. Мало что способно будет остановить меня перед установлением контроля над разваливающейся школой, и последующим уничтожением всего святого для Поттера. Но это — завтра».

***

      — Разве Джеффри был настолько отталкивающим?       — Да, настолько. Честно скажу, я его ненавижу сильнее, чем многих дружков Дадли. Они честны в своей ненависти и нелюбви ко мне. Этот же ублюдок испортил мне жизнь. У меня была возможность начать всё заново в новой школе, а он… Даже сейчас, когда прошло столько лет, я продолжаю его ненавидеть и презирать. Надеюсь, что его когда-то там убили Пожиратели. Он заслуживает именно такой смерти.       — Ладно, ещё один вопрос. Серьёзно, он её изнасиловал, да? Сначала у тебя были боги Разврата, теперь это? Я всегда думала, что ты…       — Данная часть писалась в конце пятого года обучения, у меня тогда была самая активная фаза полового созревания.

***

      Второго мая Деннис проснулся раньше обычного, хоть и спать он лёг вчера поздно. Всему виной был неожиданный звонок Кристофера, который решил пожаловаться на провалы памяти. Деннис уж собрался было отшутиться, что это у него уже начался старческий склероз, однако сообразил, что рановато как-то для этого недуга, тем более что Кристофер рассказал интересную вещь: после уроков он пошёл вместе с Джеффри Пейджем в ресторан. Как объяснил Джеффри, обсудить деловые темы. Он помнит, что они о чём-то разговаривали, но о чём — не помнит, после чего память к нему вернулась только вечером, но в тот момент Кристофер уже был в своей квартире. Деннис поинтересовался, пили ли они, и что пропало из его дома, но оказалось, что алкоголь не при чём. Тут Деннис задумался и пришёл к выводу, что ему, возможно, известна причина. И, кажется, он понял, о ком именно после уроков пыталась сказать Наглость, рассказывая про ещё одного бога. Но, может, Кристофер действительно перепил.       Так что Деннис отбросил эту версию и, почесав пузо, посмотрев в окно на уже майскую природу, восхитился жизнью и пошёл на кухню. Как только он туда пришёл, он увидел крайне странную сцену: Наглость в одной лишь рубашке на голое тело (даже нижнего белья не было) прижала к столу Вдохновение, кимоно которой сбилось и обнажало немного белоснежного тела, и целовалась с ней. Деннис, увидев это, развернулся и пошёл умываться, наивно решив, что это спросонья ему такое привиделось. Однако нет — и осознание этого факта вернуло его из ванной и привело на кухню, где Вдохновение сидела на стуле, сжавшись в комок, а Наглость обвилась вокруг ней и говорила что-то в духе того, что она только вошла во вкус и всё такое.       — Но это был мой первый поцелуй… — жаловалась Вдохновение.       — Фи, подумаешь ты, — тыкала пальцем ей в щёчку Наглость. — Я успела даже с Деннисом поцеловаться… А, вот, кстати, и он! — она прекратила домогаться до азиатки и бросилась на шею Деннисы, но тот остановил её рукой и спросил:       — Мать моя женщина, что за разврат ты устрои… А, чёрт, точно же… — до Деннисы дошло, что она и есть бог Разврата помимо всего прочего. — Но я понимаю, у тебя нет маны и всё такое, но, ради всего святого, не домогайся ты до людей! Я готов наглеть ещё больше, чем до этого! Я готов даже убедить Ребекку наглеть больше положенного, только не делай такого!       — Фи, какой-то ты скучный стал, — разочарованно буркнула Наглость и ушла в большую комнату, где обычно жила мать Денниса, но которую теперь занимали богини за временным отсутствием родителя. Вдохновение, убедившись, что опасность в виде Наглости удалилась, после чего сказала:       — Благодарю тебя, о Деннис! — и, слезши со стула, пала на колени перед ним. — Я бесконечно буду преклоняться перед тобой, о спаситель! — она готова была даже расцеловать ноги парня, но посчитала это излишним. Она встала и села на стул. — Как ты видишь, она постепенно сходит с ума. И эту проблему нужно как-то решать.       — Я уже пытался объяснить ей, что она не желает даже слушать на эту тему, — вздохнул Деннис. — Кстати, завтрака не будет? — и, не дождавшись ответа Вдохновения, достал из шкафчика над кухонным столом лапшу быстрого приготовления и поставил кипятиться чайник. — Но вообще да, я не умею готовить. Надо бы как-нибудь научиться.       — Я бы могла для вас приготовить завтрак… — но Деннис наотрез отказался от её помощи, мотивируя это тем, что она достаточно натерпелась, и ей необходима психологическая помощь. Правда каким боком приготовление обеда может как-то повредить Вдохновение, науке неизвестно.       — И вообще, женщина, не спорь со мной! — Деннис для убедительности даже стукнул кулаком. Вдохновение, ошарашено смотря из-под длинных чёрных волос, в итоге тихо рассмеялась.       Вскоре на кухню заявилась Наглость. Она была в своей обычной одежде, только рубашка торчала из брюк, а пиджак не был застёгнут. Деннис настороженно на неё посмотрел, и уж хотел было обрушиться на неё с критикой, но тут он увидел следы слёз на щёках Наглости. И в целом она выглядела, что называется, убитой и растерянной. При её виде Вдохновение снова сжалась в комочек, но Наглость сама готова была забиться в угол. Она подошла к азиатке и обняла её, начав нашёптывать её извинения.       — Я сорвалась… Прости меня, Вдохновение, я действительно в шоке от того, что сделала… — бормотала она. — Я не должна была этого делать… Деннис… Похоже, что ты прав, — она повернула голову в сторону парня. — Нам действительно нужно выбрать себе второе вместилище и второго рыцаря… Но я не хочу этого делать, — она отпустила Вдохновение и бросилась на шею Деннису, который продолжал стоят, ошарашенный. — Мне ведь так хорошо с тобой, и я не хочу разрушать эту идиллию.       — Знаешь, Наглость… — начал было Деннис, но просто погладил девушку по голове. — Ничего… Но вообще. У меня есть идея. Кристофер и Роксана! — воскликнул он. — Идеальные же варианты! Почему бы и нет? — Наглость оторвалась от Деннисы и, равно как и Вдохновение, удивлённо посмотрела на парня. — Роксана достаточно нахрапистая и пробивная, так что она вполне будет способна быть каким-нибудь вместилищем, а Кристоферу и не надо ничего объяснять.       — Тем более что хоть его мировоззрение кардинально отличается от моего, — начала Вдохновение, — он является хорошим специалистом и мастером своего дела в общем и целом, посему вполне имеет смысл сделать его адептом снова — я с ним иметь дело почти не буду, а вот ты, Наглость, можешь вполне получить удовольствие, работая с таким человеком.       — И ещё, — вспомнил Деннис. — Ведь Ревность же подняла вчера голову, ведь так? Надо и нам сделать такой же шаг! Как говорится, гонка вооружений! Рейх и Империя! Только не поймёшь, кто из нас кто, но мы победим! — и он поднял вверх кулак, что должно символизировать его уверенность в победе.       На том и порешили. Готовить комплексный завтрак у них не было времени, поэтому сошлись на лапше, которую съели втроём (Вдохновение, как истинная японка, ела лапшу палочками). После этого Деннис добрался до школы, и, зайдя в кабинет, увидел настолько странную картину, что он даже ущипнул себя, чтобы убедиться, что всё ещё не спит.       Джеффри Пейдж для Денниса всегда был просто странным малым, который вроде бы как старый знакомый Поттера. Но теперь он стремительным ветром ворвался в самый центр общественного понятия. Оно и понятно, ведь он сидел в обнимку с Карен Лэмб на второй парте среднего ряда, и вокруг него собрался весь возможный честной народ. И Деннис даже растерялся в выборе того, за кем же будет интереснее смотреть.       С одной стороны, тут был Джошуа Ричардс, бывший парень Карен, который, по слухам, недавно её бросил, и теперь говорил что-то, порочащее честь дамы, но Джеффриа, похоже, это вообще ну никак не волновало. Со второй стороны, тут были сёстры Хиггинс, которые стояли в стороне, пребывая в шоке. С третьей — Ривс и Бишоп, сидевшие прямо позади новой пары, их разговор сводился примерно к тому (Деннис не мог его слышать), что мир окончательно съехал со всех катушек, раз у такого мерзкого, по мнению подруг, Джеффри появилась девушка, причём какая! С четвёртой, были Хорн и Гольдштейн, которых происходящее вообще слабо волновало, и они были заняты своими делами, молча сосредоточившись за чем-то, сидя на первой парте ряда у окна. А с пятой были зеваки вроде Осборна и Морриса, которые просто мимо проходили. Ещё были Уэст и Максвелл, но тем по закону жанра не положено как-то быть заинтересованными в любовных отношениях кого бы то ни было. Кстати говоря, насчёт Гудмен. Она уже подошла к зашедшему Деннису.       — Ты видел это?! — посетовала она ему, указывая на Джеффри. — Как вообще у этого мудака появилась девушка?! Он что, совратил её? Я вообще не вижу НИКАКОЙ причины для того, чтобы вообще подходить к нему, тем более целоваться! Ты слышал, как тут Джеффри бахвалился тем, что переспал с ней?! — её передёрнуло от отвращения, и Деннис, стоявший в дверях, обнял её за плечи, но она вырвалась из объятий и возмутилась: — Ты что, обнаглел на людях-то?       — Именно что обнаглел, — посерьёзнел Деннис, после чего начал объяснять: — Мы с Наглостью пришли к выводу, что нам нужны Кристофер и Роксана в качестве вместилища и рыцаря. Ты за? Наглость уже сказала тебе? — Ребекка кивнула на оба вопроса, и парочка села за свою парту.       день прошёл относительно спокойно. После первого урока Деннис отвёл в сторону Кристофера и сказал ему, что собирается сделать его Адептом Наглости. Тот кивнул и сказал, что это честь для него служить Деннису и, следовательно, быть прощённым. Но Фицжеральд предупредил, что Вдохновение всё ещё не готова простить Кейна, но тот сказал, что это непринципиально. Всё закончилось крепким мужским рукопожатием. Ритуал поцелуя было решено провести после уроков.       Однако когда они пришли в кабинет, где у них должен был быть урок, их встретила Роксана. Она, судя по всему, действительно ждала ребят, причём у неё были самые, что ни на есть, серьёзные намерения поговорить. Вообще-то говоря, это была высокая, хоть и отчасти полная, девушка со светлыми крашеными (похоже что) волосами, которые были собраны в конский хвост. Светло-салатовая рубашка, синие джинсы, не самое привлекательное лицо, но зато в голове скрывался светлый разум, ибо она была одной из лучших, хоть и самая голосистая и любящая поспорить, учениц 10-В. Она стояла, скрестив руки на груди, явно дожидаясь ребят.       — О, явились, голубчики. Вы-то мне и нужны. Собственно говоря, тут говорят, что Пейдж собрался восстановить наш бизнес. Кристофер, ты же не давал ему добро? Когда я спросила у Барри, тот сказал, что даже не слышал об этом, а сестрички Хиггинс пожаловались, что им вчера звонила Карен и сказала, что Джеффри решил к ним пойти в гости, но так и не пришёл. Я тут беспокоюсь за себя, а вдруг он решит пойти и ко мне домой? Как же так жить теперь? Он же скоро начнёт девушек по ночам ловить!       — Не бойся, Роксана, мы над этой проблемой как раз думали, — заверил её Деннис. — И вообще, не беспокойся. У нас всё схвачено. Кстати говоря… Ты знаешь, что такое Наглость? Это точное повторение одного и того же действия! — это не была шутка, для Денниса важнее было проверить, поймёт ли Роксана или нет. Но, похоже…       — А, чёрт, я же вас по совсем другому поводу искала! — вспомнила девушка. — Какого чёрта эта ваша Наглость вообще себе позволяет! Значит, прихожу я в туалет по дамским делам, и тут прямо на, пардон за подробности, толчке стоит эта девка и говорит, что в этом мире есть боги! И сказала, что я не абы кто, а даже огогого кто! Совсем стыд потеряли, — возмутилась она. — Но вообще я не против. Суперсилы и всё такое — это же круто!       — Да-да, хорошо-хорошо, только не так громко, — попросил Кристофер. — Хотя я и сам теперь Адепт Наглости…       — Слушай, она всех целует, что ли? — нахмурилась Роксана. — Не то чтобы я против, но всё равно она должна была сначала предупредить хотя бы, чтобы я морально приготовилась!       — Всех, — согласился Деннис. — Но речь не о том. Ну так что с этим Пейджем? Что предлагаете с ним делать?       — Наблюдать, — сказал Кристофер, проходя в кабинет. — И как только он приступит к более активным действиям, чем совращение Лэмб — реагировать как можно жёстче. Если понадобится — позовём на помощь даже Ревность.       Но учебный день вплоть до своего окончания прошёл крайне спокойно, и у Денниса сотоварищи не возникло ни единого повода как-то беспокоиться. Тем более что Ребекка сказала Деннису, что никуда не пойдёт с ним после уроков, потому что она решила сходить в гости Маргарет вместе с Розмари. И как она намекнула Фицжеральд, он и прочие мужчины там не приветствуются. У Денниса даже не возникло сомнений в том, что она может ему изменять, тем более что Ребекка не способна на такую низость. И вообще речь немного о другом.       Деннис сидел в поезде, который ехал в сторону конечной. Он возвращался домой один, Вдохновение и Наглость решили не сопровождать его в телесной оболочке, а Хелена, которая часто ездила с ним в последнее время, сослалась на важные дела и не поехала с ним. И пока он ждал, когда поезд доедет до нужной остановки, в его голове неожиданно раздался голос Наглости:       Чрезвычайное происшествие, все-все! — в её голосе чувствовалось отчаяние. — Ребекка оказалась в ловушке, и к ним на девичник проник Пейдж! Всем немедленно прибыть к дому Маргарет. Ребекка сама не справляется, её уже… Поработили. Не знаю, что там произошло, но я не могу залезть в её голову. Меня оттуда… Выкидывает?! Поспешите, объявляю всеобщий сбор напротив дома Маргарет. Постарайтесь успеть за пять минут, так как Деннис ближе всего к месту встречи, — в этот момент дверь вагона открылась, и Деннис пулей побежал в поезд на противоположной стороне платформы и еле успел влететь в закрывающиеся двери.       Деннису казалось, что поезд едет жутко медленно, так что он фактически открыл двери вагона, когда всё-таки доехал на нужную станцию. Слава богу, что дом Маргарет был очень близко от метро, так что парень добрался до него за считанные минуты. И вот, он уже стоял напротив её подъезда и препирался с Наглостью.       — Почему же я не могу просто взять и войти уже? — в растерянности он забыл, что совершенно необязательно говорить вслух, если богини находятся у него в голове, так что со стороны выглядело так, будто он разговаривает сам с собой. — Это же так просто — найти квартиру Маргарет, ворваться туда, побить Пейджа и всех спасти. Зачем ты тянешь время, Наглость?       — Мне нужно полностью убедиться в успехе нашего предприятия, — ответила Наглость. — Тем более что Вдохновение не сможет участвовать, так как должна будет в одиночку обеспечивать маскировку предприятия от простых смертных, посему наша огневая мощь, так сказать, в разы меньше будет. Но… Если так хочешь… То пошли. Кристофер и Роксана сообщили мне, что уже в паре кварталов отсюда, так что будешь разведчиком.       , стоявший у самой подъездной двери, дёрнул за ручку и влетел внутрь. Сзади него появилась Наглость, а Деннис в целях предосторожности создал в правой руке длинный чёрный меч. Парень побежал по лестнице, но бежать пришлось недолго, ибо уже на третьем этаже он встретился с Карен, которая стояла на лестничной клетке между третьим и четвёртым этажом, задумчиво смотря в окно. Она, заслышав шум, развернулась, и синие джинсы едва слышно зашуршали, когда она делала странный разворот на каблуках на сто восемьдесят градусов. Увидев Денниса и Наглость, она хохотнула.       — О, Джефф как раз предупреждал меня, что кто-нибудь вроде тебя появится. Ну что, Деннис, как дела? Не хочешь спасти свою любимую? Ведь Джефф наверняка её уже… — в этот момент Деннис не выдержал и отправил в её сторону молнию, которая прошла мимо неё и ударилась в окно. — Какой ты нетерпеливый, однако. Но это же не честно: двое на одного. Почему бы не уравнять шансы?       Я тоже так считаю, — раздался противный мужской голос неопределённой высоты и тембра, и со стороны четвёртого этажа появился невысокий грузный мужчина в поношенных чёрных брюках, в которые была заправлена зелёная клетчатая рубашка, застёгнутая на все пуговицы. Жиденькие волосы были прилизаны к голове, расчёсаны в глупую причёску, на лице были прыщи, красовались глупые очки в донельзя нелепой роговой, и в целом мужчина не производил впечатления человека, достойного хоть какого-либо уважения.       А вот и сам Докучливость, — буркнула Наглость. — Один из противнейших богов, которых я знала. Даже с такими парнями как Изнасилование и Разврат можно было договориться, но только не с этим говнюком, — она метнула в Кареню и Докучливость несколько молний, которые девушка с лёгкостью отбила, создав серый меч цвета, более всего похожий на чешую классической рыбы.       — Я тебе не Докучливость, деточка, — толстяк создал несколько шаров света, которые направил в Наглость, но та их отбила. — Я был богом ещё в те времена, когда всё было лучше, и не было таких богов, как ты, которые всё испортили.       — Я не желаю слушать эту всю чушь, — проворчал Деннис, взялся за меч поудобнее и рванул в атаку. Карен поняла всё правильно, и через некоторое время мечи скрестились, осыпая пространство искрами. Деннис был не самым хорошим фехтовальщиком, но уровень мастерства Карен был ещё хуже.       какой-то момент, когда боги ненадолго закончили поливать друг друга без особого успеха заклинаниями, Карен изловчилась и пинком в живот отправила Денниса катиться кубарем по ступенькам вниз обратно на третий этаж. За то время, что он летел вниз, она начала спускаться вниз. И когда оказалась внизу, то попыталась нанести удар в сердце Наглости, но Деннис успел раньше, и мечи одноклассников скрестились.       И тут Деннис взвыл. Его правое плечо обагрилось кровью. Он инстинктивно пытался схватиться за него, но чуть было не пропустил ещё удар. Мечи скрестились, но ещё одна рана появилась поперёк живота. Он согнулся, и заключительный удар меча пришёлся ему на спину. Деннис заорал и рухнул на пол. Наглость ошарашено смотрела на Карен, постепенно понимая, что же произошло.       была одна из способностей Докучливости — все её атаки по цели наносили гарантированные повреждения, даже если были отбиты или пришлись на доспех. От такой атаки можно спастись, лишь уклонившись, но теперь уже поздно что-то делать. К счастью, на этаж прибежали Кристофер, Роксана и Хелена, которые опешили, увидев произошедшее. Хьюстона, Кейн и Роксана создали свои магические мечи и побежали на врага, пока Наглость отошла в сторону, чтобы исцелить Денниса.       Уворачивайтесь от атак Карен, — быстро говорила Наглость. — И не позволяйте доводить себя до бешенства. Как только вы от них устанете, то проиграете, — и она выбыла из игры, уйдя вместе с Деннисом на второй этаж.       — Она всё правильно сказала, — кивнул Докучливость. — Умная деточка. Только это всё равно вам ну никак не поможет! — Карен после этих слов отошла в сторону, и бог начал создавать огромный шар света, который направил в Роксану. Но Кристофер своим мечом аннигилировал этот шар, но оказалось, что после этого Докучливость создал луч света, который непрерывным потоком изливался из его руки в сторону Годуновой, но неизменно разбивался о меч Кристофера.       Хелена тем временем стала сражаться с Карен. Лэмб наносила широкие удары, от которых было крайне трудно увернуться, но зато не составило бы труда отбить их катаной. Но если бы Хьюстона это сделала, то непременно проиграла бы. Хелена отпрыгивала, иногда даже наклонялась, оказываясь под плоскостью удара, и этот танец продолжался бы долго, если бы в какой-то момент времени Хелена не извернулась бы и, не оказавшись в тылу Карен, не воткнула бы меч её в спину.       В этот же момент, как только она это сделала, множество ран появилось на её руке, изрешетив рукава свитера. Вскрикнув, Хелена отпустила своё оружие и отшатнулась в сторону, пока в то же самое время Карен, истекая кровью, пыталась взобраться по лестнице ближе к Докучливости. Кристофер на секунду отвлёкся, надеясь создать ещё один меч, чтобы воткнуть его в спину Кати, но небольшая заминка стоила Кейну очень дорого: луч света распорол Кристофере живот, и образовал там огромную дыру, из которой разве что только органы не начали сыпаться. Увидев это, Роксана в панике начала создавать что-то вроде заклинания исцеления, что более-менее помогло Кристофере — он перестал орать, а в воздухе дыры появились тонкие нити, которые служили вместо уничтоженных органов. Роксана схватила Кристофера и потащила его на первый этаж. Хелена так же побежала вслед за ними. Битва была проиграна.       с уже более-менее здоровым, но всё ещё бессознательным Деннисом обнаружилась на первом этаже, и как только увидела, в каком состоянии Кристофер, который уже давно как успел потерять сознание, тут же принялась его врачевать.       — Чёрт подери, этот гадёныш оказался сильнее, чем я предполагала… И… Он что, не преследует нас? — все замолчали, и оказалось, что никто за ними не гнался. — Всё с ним понятно. Их цель лишь задержать нас… Эх, нам бы сейчас как-нибудь взобраться наверх по внешней стороне здания… Но Хелена сейчас не в лучшем состоянии… Чёрт-чёрт-чёрт… — лихорадочно пыталась думать Наглость, пока врачевала и Кейна, и Хьюстона. — Похоже, что пока нам придётся отступить, — она мрачно посмотрела на своих спутников. — Завтра мы вернём себе и Ребекку, и Милоту с её слугами. И… Если понадобится, то призовём на помощь даже Ревность. Ситуация выходит из-под контроля, и становится уже проблемой не только нашей.

***

      Первое мая для Ребекки Гудмен началось не самым радужным образом из-за неожиданной парочки в виде Джеффри и Карен, но в целом день был очень даже ничего, вот только всё испортилось в столовой после уроков. В последнее время Ребекка чаще всего обедает втроём со своими подругами, Маргарет и Розмари. Пирс и Эрнст, частые завсегдатаи этой компании, теперь сидели отдельно вдвоём, но со вчерашнего дня теперь всё чаще появляются в компании Бруно Нэша (которого Ребекка знала более-менее неплохо, но была о нём низкого мнения), и ещё двух девушек, которых она совсем не знала. Раньше, когда жизнь была простой и радужной, и не было никаких богов, они сидели большой дружной компанией, где ещё был Гарри Поттер и Томас Максвелл. Правда, часто к ним подсаживались Малькольм и Гордон и портили в целом радужную картину мирной школьной жизни. Но потом их убили, начались каникулы, Гарри пропал, и эта компания постепенно распалась, и от неё остались только три девушки. Теперь же в их компании грозился появиться четвёртый участник, причём его появление здесь было крайне нежелательно. Имя ему — Джеффри Пейдж.       Всё началось с того, что Ребекка, Розмари и Маргарет пришли в столовую, где сели за свой любимый стол, причём Ребекка и Розмари ушли брать еду, а Маргарет осталась сидеть. Первой вернулась Гудмен и села через стул от Маргарет, чтобы потом между ними села Розмари. И это было главной тактической ошибкой, потому что Джеффри наивно решил, что это место специально приготовили для него. Он плюхнулся на него, не особо церемонясь с мнением девушек.       — Пошёл вон отсюда, — категорично и безапелляционно потребовала Ребекка. — Тебе тут никогда не будут рады.       — Да, уходи отсюда, — поддакнула Маргарет. — Это место Розмари, тебя сюда никто не приглашал.       — Ой-ой, ничего не знаю, кто первый сел, того и место, — хохотнул Джеффри. — И вообще, вам, таким красавицам, просто необходим такой мачо, как я! — как только он сказал эту фразу, девушки синхронно схватились за спинку стула, на котором восседал Джеффри и повалили его на пол. Парень грохнулся, а когда приземлился на пол, взвизгнул, что немного не подобало образу настоящего мужчины. — За что вы так?! — жалобно простонал он, вставая на ноги. — Я же ничего не сделал.       — Так сделай — умри, — попросила Гудмен, но, к счастью, пришла Бишоп, которая своим классическим незаинтересованно-любопытным взглядом оглядела обстановку, обогнула Джеффриа, поставила поднос и села на стул, который сама же и вернула в прежнее положение. — Ребекка, Маргарета, давайте убьём его.       — Ну, убивать его было бы излишне категорично… — начала в своей манере философствовать Бишопая. — Но других альтернатив по борьбе с этим субъектом у нас нет, так что придётся его убить. Маргарета, ты с нами?       — Эй, за что вы так?! — возмущался Джеффри, который облокотился о стул Бишоп, нависнув над девушкой, после чего начла гладить её по голове. — Я же хороший, честное слово, а вы мне даже шанса на даёте!       — Руки прочь от Ребеккки! — Гудменая ткнула вилкой в бок Пейджа, но не рассчитала силу, и удар получился действительно излишне больным, да так, что Джеффри ойкнул и отринул от Бишоп, чуть было не завалившись на другой стол. Девушки воспользовались этим моментом и в спешке начали покидать столовую, но их главный тактический прокол заключался в том, что они ушли недостаточно быстро, посему Джеффри заметил их и увязался за ними.       Последующие события представляли собой бесконечную перепалку между Ребеккой, Розмари и Маргарет с одной стороны и Джеффриом с другой, причём девушки отчаянно пытались прогнать Пейджа, а тот старался не отставать от них и надоедал им всеми возможными способами. Но его главный тактический прокол заключался в особенности женской психологии, из-за которой девушки не могут просто так взять, и сказать, что прости, милок, но ты уже вконец меня достал. Именно этот таракан женского разума и спасал их самих от порабощения зловредным Джеффриом. Весёлый переброс руганью продолжился на улице и закончился только когда они дошли до входа в метро, где Джеффри направился вниз, а девушки, облегчённо вздохнув, продолжили свой курс к дому Маргарет, где собирались устроить небольшой девичник. Вот только они рано обрадовались.       У Джеффри всё было схвачено: Карен вместе с Докучливостью уже поджидали девушек в подъезде, и должны были сообщить Пейджу об их приходе в дом, чтобы он смог выйти из подземного перехода и заявиться сразу к ним. Реализация подобного плана стала возможной лишь благодаря тому, что девушки излишне громко обсуждали свои планы прийти к Маргарет в гости, а у Джеффри были слишком большие уши, и он слышал слишком многое. Если бы не это обстоятельство, всё бы у него затянулось на пару дней, так как надо было вылавливать девушек по очередь, но раз такое дело, то глупостью было бы не воспользоваться случаем.       И вот, получив условный сигнал, Джеффри пулей вылетел из подземного перехода и побежал к дому девушки. Несколько минут понадобилось ему, чтобы оказаться напротив двери в квартиру Маргарет.       — Карен, жди гостей на третьем этаже, — отдавал он приказы своей девушке и Докучливости, которые стояли рядом с ним. — Деннис со своими дружками попытаются нас остановить. Твоя задача — любой ценой задержать их, а если они вздумают обойти заслон или ещё что, нейтрализуй их любым способом. Можешь даже разрушить дом.       Обменявшись поцелуями с Карен, они разошлись на посты. Джеффри подошёл к самой двери и прислушался. Девушки вели себя тихо, так что трудно было понять, что там происходит. Он тихо открыл дверь и прокрался внутрь, при этом он оказался никем не замеченный. Хоть квартира и была небольшая, но, похоже, девушки были так сильно увлечены своими делами, что ничего не услышали. Закрыв за собой дверь, Джеффри прислушался. Оказалось, что девочки собрались в одной из комнат. Так что он решил нарушить им праздник.       — Ну что, скучали без меня? — крикнул он, появляясь в проёме двери в комнату Маргарет. Девушки обернулись на крик, и на их лицах появилась вся гамма эмоций, которая только может появиться у человека, застигнутого врасплох, начиная от испуга и заканчивая гневом.       Однако первой хоть как-то отреагировала появившаяся из ниоткуда Милота. Невысокая девочка встала между девушками и Джеффри с явным намерением дать парню бой, но Пейдж был другого мнения. Он воспользовался секундной заминкой Милоты и всадил меч прямиком в середину её лба. Последовал жуткий крик девочки, который оборвался тогда, когда Джеффри всадил меч ещё глубже, а затем сделал рывок мечом, раскраивая череп на две половины. Серая жидкость мозга стала вытекать из раны, а тело богини рухнуло на пол. Девушки испытывали такой глубочайший шок, что не могла даже кричать. Они просто вжались в кресла или стояли, остолбенев. Через некоторое время тело богини исчезло, а Джеффри сказал:       — Не бойтесь, я её не убил, а просто нанёс физические повреждения её телу, так что ближайшее время она не будет мне докучать. А что касается вас… — в его руке появилась верёвка. — С вами мне ещё предстоит долгий-долгий разговор.       Он отбросил в сторону меч, и начал приближаться к девушкам, и первым делом повалил Ривс, сидевшую в кресле, на пол. Та отчаянно брыкалась, царапала ногтями руку Джеффрия, но тот был непреклонен, и вскоре он связал её по рукам и ногам, а в рот запихнул кляп. За то время, что он орудовал, от шока более-менее отошла Гудмен, которая закричала:       — КАК ЖЕ ТЫ НАС ДОСТАЛ!.. — это и был главный прокол девушки, и в следующий же миг она стала послушной рабыней Пейджа, который отдал ей приказ оглушить Бишоп, на что она ответила так: — Всё, что вы прикажете, только избавь меня от себя.       Джеффри нетерпеливо махнул рукой и бросил своей новой помощнице моток верёвки, и, орудуя ею, Гудмен без особых усилий справилась с Бишоп. После того, как две девушки были связаны, Джеффри и Ребекка посадили их на диван, а затем Пейдж замотал и Гудмен, после чего усадил, послушную, на всё тот же диван.       Розмари и Маргарет отчаянно брыкались и пытались вырваться. Они что-то мычали, но кляп, сделанный из нескольких платков и верёвки, превращал все их крики в нечленораздельное мычание. Немного подумав, Джеффри решил начать свою идеологическую обработку с Маргарет, для чего аккуратно снял с неё кляп. Деликатность была связана не с желанием причинить девушке как можно меньше вреда, а с элементарной осторожностью, ведь как только рот Маргарет стал свободным, она попыталась укусить парня за руку. После провала попытки она начала изрыгать проклятия, да такие, что любой человек, услышавший их, не поверил бы, что подобные слова вообще могут существовать в голове столь очаровательной девушки, которая, казалось что, даже неспособна на подобные речи, однако факт оставался фактом, и Джеффри, минуту послушав её, залепил её пощёчину. Маргарет притихла, и в образовавшейся тишине, нарушаемой лишь попытками Бишоп вырваться, Пейдж злобно прошипел:       — Молчи, дорогуша, и подчинись мне, иначе мне придётся истязать тебя до потери сознания, — он подошёл к своему рюкзаку, достал из него чёрную плётку и хлестнул её над головой Маргареты. — Молчи и подчиняйся. И скажи, насколько сильно я утомил тебя? А? А? Ну же, скажи это. СКАЖИ!       Катись к чёрту! — огрызнулась она. — Ребекка, что он с тобой сделал?! Перестать быть такой вялой! Борись с ним!!! Зачем ты сдалась ему??? — но последующие крики Джеффри прервал ещё одним ударом плётки по левой ноге, в который он вложил достаточно сил, чтобы она заорала.       — Прости, но теперь правила диктую Я! — и он начал хлестать её по ногам и рукам. Звук хлыста доносился беспрерывно, Маргарета визжала, орала и стонала, пока где-то через минуту она, плача, не начала лепетать что-то бессвязное. Когда Джеффри это услышал, он схватил её за волосы и, дёрнув за них, потребовал говорить громче. Крик, всхлипы, и посреди бессвязного набора стенаний и звуков Джеффри услышал то, что желал:       — Избавь меня… Избавь меня от себя! — как только она это сказала, она перестала плакать, а глаза стали безжизненными, как и у Ребекки. Вообще-то всякие эмоции покинули очи Маргарет ещё давно, но если раньше в них была обречённость и отчаяние, то теперь — абсолютная эмоциональная пустота.       — Отлично, отлично, лапонька ты моя! — Джеффри даже погладил рукой щёку Маргарет. Хоть Пейдж и был сумасшедшим, но он не нанёс ни одного удара по лицу Маргарет, поэтому её кожа, как он и предсказывал, была мягкой и нежной. — Хорошая, послушная девочка! Не бойся, я тебя ещё награжу за послушание, — сказав это, он развернулся к подозрительно притихшей Бишоп. — Так, надеюсь, ты стала более послушной, — он снял с неё кляп, но та молчала. — Скажи, разве тебе не надоело слушать, как я истязаю твою подругу? Разве тебе не неприятно наблюдать, как я изничтожаю твоих друзей? Ну же, скажи, что я тебе надоел, что тебе всё это достало, что ты хочешь избавиться от меня. Ну же, порадуй меня. РАДУЙ! — он нанёс удар хлыстом над головой девушки, но та молчала. — Хорошо, я готов тебе развязать язык, — он сел на колени Бишоп и поцеловал её в губы, но как только он дотронулся до них, Розмари нанесла мощный удар лбом, от чего Джеффри чуть было не свалился, но вовремя схватился, и в следующий раз правой рукой схватился за шею девушки, прекратив всякое сопротивление. — Упрямая девочка, знаешь, что с такими нужно делать?!       спинка дивана позволяла ему спокойно ударить её об стену, что он и сделал. Бишопая вскрикнула, но молчала. Тогда Джеффри ещё раз ударил её. И ещё раз, и ещё раз, и остановился только тогда, когда на стене появилась кровь. На секунду в глазах появился ужас, но оказалось, что всё в порядке, и она всё ещё в сознании. Она раскрыла рот и пробормотала:       — Спаси… Ты докучаешь… — в этот момент и она стала верной слугой Пейджа, после чего тот отпустил её шею и слез на пол, сев по-турецки перед ними, после чего достал мобильный телефон и настрочил Лэмбой сообщение, что она вполне может приходить. Ведь идеологическая обработка только началась. Его задачей было полное истребление всего человеческого и здравого в их головах. Через некоторое время в комнату зашли Карен и Докучливость. Как только они зашли, Джеффри отдал следующие приказы:       — Докучливость, сделай их подчинение чуть менее… Мощным. Так, чтобы они не посмели ничего делать во вред мне, но чтобы помнили всё происходящее. Можешь так сделать? — Докучливость сухо кивнул и щёлкнул пальцами. Подобные изменения никак не отразились на лицах девушек, так что в реальность произошедшего Джеффри мог только верить. — Отлично. Теперь… Ты свободен, так что уходи, Докучливость, — тот мрачно кивнул и исчез. — Итак, знаете ли вы про стокгольмский синдром? Это когда после долгого взаимодействия террористы и заложники проникаются взаимной симпатией. С чем это связано — я не знаю. Но знаю, что сейчас как раз та самая ситуация. Я проведу здесь целую ночь с вами. Если явятся твои родители, Маргарет, или ещё кто, я избавлюсь от них. Это так, к слову. Но главное, что я буду делать — уничтожать вас. Вы относительно дороги Поттеру и Фицжеральду, поэтому вы и так интересны мне. Ну, а теперь… Карен, раздевайся до гола. Ты будешь первой на очереди и покажешь девушкам, что они должны делать для того, чтобы я их не калечил. Побудь развратной шлюхой, Карен, и сделай из них послушных лесбияночек, чтобы когда я вернулся, они прижимались друг к другу и жадно лизали друг друга, как… Я уже называл их шлюхами? Твою мать… Ладно, хер с этим. Короче, вы будете ублажать меня, пока не настанет рассвет, а на следующее утро, начнётся то, ради чего я и существую… О, да… Давно пора уже… — Джеффри встал, поцеловался с Карен, после чего отошёл в кухню, где сел за стол, достал мобильный телефон и набрал номер. Спустя какое-то время Пейдж начал говорить: — Завтра пора переходить к активным действиям. Уже завтра надо посадить истинного наследника на престол.

***

      Первое мая оказалось крайне длинным днём для Денниса, к тому же, многие фрагменты памяти ускользали из его головы. Например, он совершенно не помнит, как попал к себе домой, но факт остаётся фактом — сейчас он лежит в своей кровати, а над ним склонилась Наглость, которая выглядела крайне растерянной. Как только Деннис разлепил глаза, богиня сразу же начала загружать его информацией:       — Вдохновение сейчас в соседней комнате восстанавливается. Кристофера я залатала, к завтрашнему утру оклемается. Хелену я вылечила, Роксана отделалась парой синяков и лёгким испугом. С Ребеккой у меня всё ещё нет связи, так что я даже не знаю, что с ней происходит. Так что предлагаю всё-таки заключить союз с Ревностью, хотя бы на небольшой срок.       — … Господи, Наглость, не грузи меня, — пробормотал Деннис. — У меня жутко болит спина, голова раскалывается, спать хочется, а ты тут со своими Ревностями… Ну их к чёрту… … Но вообще… Остальные наши согласны сотрудничать с Ревностью? — он всё же попытался принять вертикальное положение, устраиваясь поудобнее на кровати.       — Остальные наши подобной проблемой не особо интересуются, — ответила Наглость. — В принципе, только я, откровенно говоря, имею хоть какие-либо предубеждения касательно Ревности. Никогда не считала её разумной и склонной к компромиссу. С ней всегда было крайне трудно договориться, а если она влюблялась в своё вместилище, а оно попадало в беду, тот тут уже ничего не попишешь.       — Подожди-подожди… — сказал Деннис окрепшим голосом. — «Всегда»? И подожди, не отвечай. Лучше скажи мне вот что — как вы… то есть, боги в общем и целом живёте? Как вы существуете и… Что вы вообще такое с научной точки зрения? Не бойся, я готов внимательно тебя выслушать.       — Что мы такое? — нахмурилась Наглость, но потом изрекла: — Кристализированное олицетворение чего-либо. Эмоций, черт характера, абстрактных понятий, свойственных человеческой цивилизации… Мы всегда были частью Бога Всего, всеобщего бога, высшего существа, находящегося на несколько ступеней выше человеческой цивилизации. Бог Всего был так же далёк от человека, как человек — от шимпанзе, например. Но Богу Всего было интересно наблюдать за развитием, и только ему известно, почему он выбрал именно Тюдоров, почему именно их он отметил среди всех людей, наградил зелёными глазами и назначил своей десницей, правой рукой Господа. А потом Тюдоры с согласия Бога Всего разделили его на составляющие. Было два варианта: дать каждому человек частицу Бога Всего или же разделить Бога Всего на другие боги. В первом случае каждый человек обладал бы всеми способностями Бога Всего, но ослабленные в миллиарды раз. Там, где Бог Всего мог поднимать горы, человек едва ли бы поднял булыжник. Там, где Бог Всего воскрешал человека, маг едва ли бы смог заживить рану. Но, объединившись, люди могли бы на такие чудеса, которые были бы сравнимы с силами Бога Всего. Но этот вариант был отвергнут по той причине, что могла бы произойти Комплементация Человечества — сливание всех людей в единое существо, переход на новую ступень эволюции. Поэтому остановились на том, что у каждого человека будут свои способности в магии. Например, один умеет поднимать только камни, но зато так хорошо это умеет, что может поднимать горы. Другой может только воскрешать, третий — кидаться огнём. Короче говоря, именно тогда мы и появились. Хотя слово «появились» не уместно. Скорее, я начала осознавать себя в тот момент, когда Бог Всего разделил себя. У меня появился разум, осознание себя как независимой сущности и цель — найти Адепта. То, что находится перед тобой — лишь частичка Бога Наглости. Другие мои проявления находятся у других моих Адептов, но все мы — часть единого целого, и когда я исчезаю и говорю в твоей голове, то попросту растворяюсь в моей сфере влияния, я становлюсь всем и ничем, и могу обмениваться информацией как с другими Адептами той частицы Наглости, коей я являюсь, так и с прочими частями Бога Наглости. Я многое от тебя скрываю по той причине, что тебе незачем это знать, но теперь я должна рассказать тебе кое-что важное об истинной цели игры людей и богов. Как бы я должна была сказать это с самого начала, но вся игра направлена на одно — найти детей Александра Тюдора. Даже ты должен знать его имя — наследник последнего императора Британии, без вести пропавший во время революции. План по разделению богов не завершился до конца, и поэтому мы получились дефектными. У нас у всех почти одинаковый набор заклинаний, есть только боги эмоций, черт характера и некоторых абстракций, не появились боги элементов природы, боги животных, боги физических законов… И только правящий Тюдор может завершить начатое… или откатить всё в начальную стадию. Тюдорам подчинена вся магия нашего мира, а когда Александр Тюдора пропал, то вся власть перейдёт к его старшему ребёнку. А у него детей было предостаточно, говорят.       — Я слышал, что у Александра был целый гарем, — сказал Деннис. — И… Почему же для поиска детей понадобилась столь сложная система? Неужели не проще было выйти на след со всеми девушками Тюдора, а там что-нибудь придумать?       — Все свои связи он держал в секрете, — объяснила Наглость, — а те, кто знали о его девушках, уже мертвы. К тому же, игра людей и богов позволяет школьникам освоить магию, ведь за магией — будущее… если, конечно, наследник Соколовых пожелает продолжить план. Однако… произошло непредвиденное: нашлись как минимум три наследника Соколовых…       — И это грустно? — спросил Деннис. — И что вы, боги, теперь собираетесь делать, раз они нашлись?       — Разбиться на фракции, — объяснила Наглость. — Я, Вдохновение и ещё несколько богов объединились вокруг одного наследника, Ревность, Счастье и ещё какие-то боги — вокруг другого, а Докучливость со своими дружками — вокруг третьего наследника. И… Тут такая штука, что как минимум три наследника учатся в нашей школе.       — Ох ёпт… — воскликнул Деннис. — И… Э… Кто это?       — Гарри Поттер, Джеффри Пейдж и Деннис Фицжеральд, — ответила Наглость и улыбнулась. — Я к вашим услугам, ваше высочество, — она слезла с кровати и припала на колени.       Фицжеральду, несмотря на всю его слабость, хватило сил принять сидячее положение и, глазами полными ужаса, посмотреть на Наглость. У парня появились подозрения, что его любимая богиня немного сошла с ума, но причина для сумасшествия были не ясны.       — Ч-что ты имеешь в виду? — смог выдавить из себя Деннис.       — То, что и имела в виду, — ответила Наглость. — Ты — законный наследник трона, один из трёх бастардов Тюдоров, которые пока найдены. Скажи мне: ты ведь никогда не видел в глаза своего отца? — Деннису пришлось признать её правоту. — А ты никогда не пробовал заглянуть в свидетельство о рождении, чтобы посмотреть, кто твой отец?       — Вообще-то нет, — Деннис понял, что даже не знает, где лежит эта бумажка. — Мне как-то было это неинтересно. Меня воспитывали бабушка с дедушкой, а мама постоянно работала, мне не нужен был отец, я и без него вырос… Стоп… Как бы… Мама никогда не распространялась об отце, а вторых бабушек и дедушек я в лицо не видел… Но… Если я Соколов, то у меня должны быть зелёные глаза…       — А они у тебя как раз зелные, — ответила Наглость, встала и показала парню зеркало. Тот посмотрелся в него. На него с зеркала смотрел перепуганный смуглокожий красавчик, а глаза… они были серо-зелёными. И как же Деннис этого не замечал? Если не приглядываться, разница не видна, но теперь… — Различия не сильны, я знаю, но это, наверное, потому что ты — младший из детей Александра Соколова. Видимо, зелёные передаётся лучше через первых детей. Но главное свидетельство того, что ты — наследник Тюдоров помимо свидетельства о рождении и твоих глазах — генетическая экспертиза, которую я уже провела и твои неординарные способности в подчинении богов. Такие способности наблюдаются только у тебя и у Гарри, причём у него в большей степени. Поэтому-то он и смог спрятать в своей голове богиню Воображения.       — А… э… — Деннис пытался подобрать слова. — То есть… Это как бы… очень… Странно, пожалуй. То есть… Вау, да, наверное, — я чёртов бастард! Круто! У меня есть какие-то права! А толку вот только?       — А что толку? — улыбнулась Наглость и убрала зеркало. — Император — десница бога и слуга народа, он должен повиноваться не своей воле, а волеизъявлениям народа. Поэтому у тебя только один выход — начать борьбу с другими претендентами и взойти на престол, восстановить конституционную монархию и начать воссоздание Британской Империи.       — А если я не захочу быть ограниченным Конституцией? — спросил Деннис. — Я хочу быть как шейх — быть абсолютным монархом, делать всё, что я захочу, и пользоваться властью лишь в своё удовольствие, а пусть править будут другие за меня.       — Какой же ты наглый, — из уст Бога Наглости это было высшей похвалой. Она залезла на Денниса и поцеловала его в губы. — Как же я счастлива, что именно я, Бог Наглости нашла тебя, а не кто-то другой… — она обняла Денниса. — Конечно, дорогой, когда ты станешь императором, ты и только ты будешь определять, что правильно, а что нет, что надо делать, а что — нельзя. Знаешь… Ты ещё так много не знаешь, о чём я тебе должна рассказать. Весь Лондон поделена на сторонников тебя, Денниса, и на сторонников Гарри. Они не знаю, что ты есть, и они являются сторонниками постольку поскольку они — мои Адепты, Адепты Воображения, Адепты других богов и богинь, которые дружат с нами. Мы им скармливаем ложь о том, что боги Ревности, Счастья и их союзники хотят создать свою диктатуру. Мы манипулируем своими Адептами в твоих, Деннис, интересах. Но скоро мы расскажем им правду… но не раньше, чем ты взойдёшь на престол. А это будет очень скоро…       Она замолчала, и какое-то время они так и лежали, обняв друг друга. Деннис пытался уместить в своей голове всё то, что ему рассказали, но верилось в это с трудом, хотя и очень хочется. Всё-таки перспектива стать правителем — это же очень недурно для Денниса! Конечно, в своих мечтах он видел себя очень видным человеком, но вот именно императором…       — И в чём же теперь наш план? — спросил Деннис. — Нам всё ещё нужно спасти мою Ребекку из лап Джеффри. Что ты предлагаешь? То есть… Мы всё ещё объединяемся с Ревностью ради всеобщего блага?       — Объединяемся, — кивнула Наглость, — но когда с Докучливостью покончим, наносим им удар в спину. Может статься, мы даже сможем выманить Гарри, и тогда мы разом избавимся и от ещё одного претендента, и от соперников в этой школе, и от противников в других школах. Как же всё-таки удачно, что все претенденты обучаются рядом, и далеко бегать не надо, — она слезла с Денниса и протянула ему телефон. К его удивлению, там уже шёл набор номера телефона, который отображался в телефонной книге Фицжеральда как «Хорн». — А я пойду тебе приготовлю кашу. Чует моё сердце и мои материнские инстинкты, тебе понадобится моя усиленная и неусыпная помощь, — сказав это, она помахала на прощание ручкой и удалилась, оставив Денниса наедине с телефоном. Парень взял его в руки и, дождавшись, когда Пирс снимет трубку и аллёкнет, сказал:       — Ну, типа привет, Пирса. Не особо интересно, как жизнь у тебя, так что послушай, как живу я. И, честно говоря, плохо я живу — лежу себе весь в ранах, побитый, потерпевший поражение, а Ребекка моя в лапах злого Пейджа.       — Воу-воу-воу, не так быстро, парень! — вместо приветствия сказал Пирс — Тебе кто-нибудь говорил, что неправильно людей грузить информацией, не дав им отдыха? Теперь сказали. Так всё-таки, ради чего ты звонил? Не на жизнь же пожаловаться?       — Именно что жаловаться. Как я сказал, этот ваш Пейдж оказался тем ещё подлецом и умудрился пленить мою Ребекку. Так что я пребываю в отчаянии и пришёл к выводу, что только союз с тобой и Ревностью поможет мне поправить моё душевное здоровье. Я же человек тонкой душевной организации, мне противопоказаны треволнения, хе-хе.       — Джеффри, говоришь? — похоже, этот парень был занозой и в заднице сторонников Ревности. — Помню, он вчера предлагал мне организовать какой-то бизнес… И что-то мне подсказывает, что он даже преуспел в этом деле. Но с Ревностью тут вышла беда — она пропала.       — Как — пропала? — опешил Деннис. — Она же не маленькая девочка, чтобы выйти гулять вечером и быть похищенной плохой дядей! Она же богиня! Она же не иголка в стоге сена! И как ты вообще допустил такое? Ты же её Адепт!       — Я тут вообще не при делах — у нас как бы главный Гарри, но где он без понятия — я сам в шоке, — заявил Пирса. — Чтобы ты знал, мне Эрнст позвонил и сообщил, что Ревность перестала с ним общаться и куда-то запропала. Такое с ней всё время бывало до тех пор, пока… Ай, чего я секретничаю, теперь у Ревности больше слуг. Бойтесь.       — У Наглости тоже, — хохотнул Деннис. — Так что мы в расчёте, — парни посмеялись, а Фицжеральдий продолжил: — Так что, похоже, мы нашли общий язык. Слава богу, что с вами нет Гарри, с ним бы я чёрта с два договорился бы. Но, может, если бы он был с нами, он бы не допустил, чтобы Пейдж сотворил что-то плохое с Гудмен… Она же наш Адепт, а у Наглости нет с ней никакой связи! Это уже перебор, не находишь?       — Нахожу-нахожу, не бойся ты, — заверил Пирс. — Так что мы в итоге имеем? Джеффри, который непонятно где, Гудмен, которая непонятно где… А что там насчёт Ривс и Бишоп? — Деннис сообщил, что от них тоже нет вестей. — Вот это уже действительно проблема. Тогда у меня только один план: завтра дождаться появления Джеффри и вытрясти из него всю возможную информацию. Если придёт с девочками, то это хорошо. Не придёт с девочками — узнаем, куда этот гадёныш их дел. Ну что, договорились?       — Договорились, — сказал Деннис. — С тобой приятно иметь дело, Пирс, — обменявшись ещё любезностями, они завершили разговор, после чего Деннис решил сделать ещё один важный звонок: — Так, где же у меня был номер телефона Коллин Уэст? — бормотал он себе под нос, пока пролистывал в огромной телефонной книжке весь список контактов. Поиски вскоре завершились, и уже пошёл набор номера. Ответ не заставил себя ждать.       — Да, Деннис, я тебя внимательно слушаю, — поприветствовала парня Коллин. — Извини, но сейчас я очень занята, так что говори быстро, и если это действительное что-то важное. Без обид, пожалуйста.       — Это именно что важно, — начал тараторить Деннис. — Гудмен и, предположительно, Бишоп с Ривс похитил Пейдж, который является Адептом бога Докучливости, как и Лэмб, а Хорн пожаловался, что их Ревность куда-то пропала, и он даже не знает куда. Я знаю, что вы все сторонние наблюдатели, но подскажите хоть, как быть и что делать?!       — Боюсь, что мы ничем не можем помочь, — отрапортовала Коллин. — Насчёт Пейджа нам уже было известно относительно его нынешнего статуса, а месторасположение Ревности нам доподлинно известно, однако раскрывать его мы не намерены. Так что если у тебя, Деннис, нет других вопросов или новостей, то я кладу трубку.       Парень признал своё поражение, и молча нажал на кнопку окончания разговора. После этой нехитрой процедуры последовал долгий и мучительный вздох Деннисы, и он начал массировать свои виски, собирая мысли в одну кучу. Но это выходило у него неважно. Ничего путного и разумного в голову не приходило. Одна лишь лабуда и чушь про всякие короны и всё такое в этом духе. К тому же, эти разговоры утомили его, и организм требовал сна. Но тут как нельзя кстати появилась Наглость с тарелкой светло-бежевой жидкости, действительно похожей на кашу, от которой исходил белый пар.       — Я подслушала твои последние разговоры, — сообщила она. — Это было достаточно занятное времяпрепровождение, — она села на кровать рядом с Деннисой и поставила тарелку ему на живот. Он тут же ощутил тепло в месте соприкосновения с посудой. — Вы — мой император, если вы пожелаете, я могу вас кормить с ложечки… или из рта в рот, словно я — какая-нибудь горлица, а вы — жалкий и неумелый птенчик…       — Я предпочту быть птенчиком, — улыбнулся Деннис. — Тем более что я должен пока насладиться волей, пока не стал невероятно важной шишкой. Но вообще… Из меня будет хороший император?       — Хороший, плохой ли, это неважно, — сказала Наглость и забралась парню под одеяло, прижавшись к нему. — Главное, что Российская Империя возродится, ещё сильнее, чем прежде. И именно ты приведёшь её к процветанию. Разве это не замечательно?

***

      — А зачем ты демонизируешь Денниса? В жизни он вряд ли бы стал таким вот нехорошим человеком.       — Я считал, что всё именно так и будет: от власти у него поедет крыша, и он начнёт налево и направо творить безумие. Почему? Наверное, потому что я тогда не любил хоть сколько-то популярных людей и априори считал их негодяями. Ох уж эти комплексы.

***

      Никогда ещё Кристофер Кейн не просыпался так рано, но на то была одна простая причина — Наглость. Это она вчера появилась в его квартире и сказала, что завтра он должен быть в школе без пятнадцати восемь. Кристофер тогда посмел спросить у Наглости, почему бы какому-нибудь там Деннису не прийти в школу так рано, на что получил такой ответ:       — Он будет занят настолько важными вещами, что они буквально перевернут всё твоё представления о нашей реальности, но пока — тсс! — никто не должен знать об этом.       — Я так понимаю, я не узнаю об этих жутко важных вещах ровно до той поры, пока они не реализуются? И все лавры достанутся одному Деннису, а меня максимум похлопают по плечу?       — Типа того. Нет, если хочешь, я могу тебя ещё раз поцеловать, например. Или даже попросить Воображение поцеловать тебя. Она хорошо целуется, я сама проверила.       — … то есть?       Короче говоря, Кристофер Кейн пришёл в школу в назначенное время — без пятнадцати восемь. Так рано он ещё никогда не заявлялся, и поэтому он своими глазами получил удовольствие увидеть таких же «жаворонков», как и он. Официально в школу впускали только в восемь, но существовало несколько путей войти в школу пораньше: быть дежурным по школе, быть дежурным по кабинету, или же внаглую пройти. Так как Кристофер был Адептом Наглости, то он мог пройти совершенно спокойно, игнорируя чьё бы то ни было мнение.       И в холле первого этажа он сразу же наткнулся на Бруно Нэша, который с повязкой на левой руке, сидел около стола вахтёрши вместе с классным руководителем 10-Б. Тут Кристофер вспомнил, что класс Бруно всё ещё дежурит. Кейн подошёл к нему и протянул руку. Они поздоровались. Параллельно с этим с Кристофером поздоровалась классный руководитель 10-Б. Окончив с приветствиями, Кристофер позвал Бруно за собой, так как разговор был явно не для лишних ушей, но они далеко не ушли, отойдя к раздевалке начальной школы, рядом с которой сейчас не было никого.       — Что же, я так понимаю, Кейн, что теперь мне необходимо будет сотрудничать с тобой, — изрёк Нэш. — Я слышал, что ты у нас толковый парень, так что не разочаровывай меня, хорошо?       — Бог ты мой, да как ты мог усомниться в моей лояльности! — притворно возмутился Кристофер, но затем посерьёзнел. — А если серьёзно, кто ещё из наших пришёл в школу? И как распределимся?       — Распределиться? — засомневался Бруно. — Как-то не очень разумно. Если я правильно вчера понял тебя, то вас впятером победили двое… Я не упрекаю вас — хотя надо бы — просто размышляю вслух о неразумности разделения. Это в ужастиках нужно разделяться, иначе не будет ни сюжета, ни саспенса, но мы-то в реальности. Сумасшедшей, с богами, но реальности.       — Но если мы все будем одной кучей, то прозеваем его, — возразил Кристофер. — Этот Пейдж тот ещё пройдоха, его нельзя недооценивать, и он не дурак, чтобы идти через главный вход. Он наверняка проникнет через чёрный вход, или через окно, или ещё как-нибудь. Поэтому и необходима постоянная бдительность. В любом случае, где все твои спутники?       — Да мне бы самому хотелось знать, — вздохнул Бруно. — Ревность куда-то пропала, на связь не выходит, поэтому поддерживать телепатическую связь невозможно, — он достал мобильный. — Приходится пользоваться мобильными. Вот кстати такой вопрос: если эта ваша Наглость не могла связаться с Гудмен, так почему бы вам не позвонить ей, и дело с концом?       — Ты что, дурак? — вздохнул Кристофер. — Это был самый первый шаг, который предпринял Деннис. И если бы она ответила, мы бы не были сейчас в такой панике, — вообще-то о том, что ей можно позвонить, Фицжеральд вспомнил только после того, как проиграл бой с Лэмб и Докучливостью. Но, видимо, уже было поздно, так как трубку никто не снимал. А звонил Деннис упорно, долго, но ответа так и не дождался. По крайней мере так Кристофере сказала Наглость. Может, соврала, кто её знает.       — Хорошо-хорошо, я убедился, что у тебя есть голова на плечах, — сказал Нэш. — О, Эмма и Эванна пишут, что, возможно, в школу опоздают, а Эрнст и Пирс подозрительно молчат. Спят, что ли. А твои спутники как там поживают вообще-то говоря?       Кристофер собрался было спросить у Наглости, но та всё слышала и уже предоставила отчёт: Роксана уже движется в школу, до Гудмен всё ещё не достучаться, Хелена всё ещё спит, а Деннис занят. Кристофер попросил передать Вдохновению, чтобы она разбудила Хелену, после чего пересказал свои разговоры с богинями Сергею. Тот, подумав, сказал:       — Тогда поступаем так: я и ты остаёмся на первом этаже, а остальных мы придумаем, куда раскидать. Но нам непременно нужны люди на этажах, около столовой и спортзала. Но, думаю, в столовой никто не нужен, там «гоблины», а им достаточно сказать, кого надо опустить, и они даже с богом справятся. Но только их надо убедить, а это уже гораздо сложнее. И кстати — где же Деннис Фицжеральд? Я думал, вместо тебя будет он.       — Он сослался на какие-то невероятно важные дела, и умотал куда-то с Наглостью, — ответил Кристофер. — Надеюсь, что его дела нам как-нибудь очень помогут в предстоящем деле.       Кристофер собрался было узнать, кого же Бруно называет «гоблинами», но решил, что особенности терминологии его мало волнуют. Настало восемь часов, и в школу стали запускать учеников. Среди первой толпы, состоявшей сплошь из «жаворонков», возникла Роксана, которая сразу же направилась к стоявшим ребятам во главе с Кейном. Когда они появились, в голове у Нэша возник план распределения:       — Роксана, карауль внизу лестниц, где обычно чёрный вход расположен… — в этот момент он достал свой мобильный телефон, немного потыкал в него и сообщил: — Эрнст и Пирс уже идут в школу, а что там с Хеленой? — Кристофер через Наглость узнал, что она вроде как уже проснулась и идёт. — Отлично. Я с Кристофером ещё подежурю тут, — когда он закончил говорить, все разошлись по своим постам, а Кейн, раздобывший себе красную повязку дежурного, имитировал бурную деятельность, хмуро смотря на входящих.       Дальше наступила непродолжительная пауза. Нэш болтал со своим одноклассником, имя которого Кристофер не знал, иногда мимо Кейна проходили его одноклассники и интересовались, что он тут делает, на что парень грозился записать в книжечку. И тут в школу влетели Хорн и Гольдштейн. Они ошарашено посмотрели на Кристофера, пытаясь понять, что он тут делает.       — Опоздали, прогульщики! — грозным голосом изрёк Кейн. — Бруно, в книжечку их. Будете убирать школу все выходные! Пирс, отправляйся в спортзал, Эрнст — на урок!       — Собственно говоря, не бойтесь, парни, — начал объяснять речь Кристофера Нэш. — Нам необходимо просто выловить где-нибудь Пейджа, поэтому мы и решили разделиться. Кстати, чего это вы бежали?       — В школу спешим, разумеется! — сказал Пирс. — В свою родимую, любимую! Живота не пощадим ради тяги к знаниям! — сказав это, он направился в сторону спортзала, а Эрнст, пожав руку Кристофере и Сергею, ушёл наверх.       Через некоторое время пришла Хелена, которая, в отличие от парней, никуда не спешила, неспешно двигалась, а затем получила задание от Кейна просто ходить по коридорам на предмет подозрительных вещей. Когда она пришла, на часах было восемь пятнадцать.       Всё началось в восемь двадцать пять, когда через входную дверь школы зашёл Пейдж Джеффри в своём обычном чёрном пиджаке, чёрных брюках, но выглядевший крайне уставшим. Следом за ним прошла Карен Лэмб в своей обычной одежде, состоявшей из синих джинсов и зелёного свитера. Она тоже выглядела так, будто не спала всю ночь. Кристофер моментально передал весть об их приходе Наглости, а Бруно лёгким движением руки отправил всем слугам Ревности сообщение о приходе врагов. Единственное, что настораживало, так это отсутствие где-либо Ребекки, Розмари и Маргарет, а так же то, что Эмма и Эванна так и не пришли. Но узнать, где же девушки, не получилось. На улице раздались выстрела, затем настала тишина — типичный школьный гомон разом прекратился, как только запахло бедой. Сразу после выстрелов с улицы раздались визги, крики, два охранника нажали на тревожную кнопку, а сами моментально вскочили и выбежали на улицу, но один из них в дверях был сражён пулей в лоб. Послышались звуки бьющегося стекла. Хелена сообщила, что несколько вооружённых людей в чёрных костюмах ворвались через окна коридора четвёртого этажа внутрь и начали, угрожая оружием, выводить учеников из кабинетов и вести их вниз.       Тем временем после того, как охранник был убит, в школу зашёл террорист в чёрном, обогнул Пейджа, лёгким движением ноги сломал один из турникетов, пристрелил второго охранника, а затем наставил оружия на присутствовавших школьников. Он потребовал, чтобы все подняли руки. Кристофер и Бруно были вынуждены подчиниться, но в следующий миг Кейн создал барьер и, схватив Бруно за руку, потащил его к левой лестнице, где дежурила Роксана. Как он объяснял, там есть вход в подвал школы, где можно переждать какое-то время. Позади парней раздались выстрелы, но все они вошли в невидимую защиту, которая долго не простоит, а когда невидимый барьер треснул, то пули вошли в стену, а Кристофера и Бруно там уже не было. Пока они бежали, Бруно лихорадочно набирал сообщения, тихонько матерясь на Ревность, которая так невовремя запропала. Выстрелы раздавались и с верхних этажей.       Кристофер и Бруно добежали до лестницы в подвал, где их уже ждала Роксана. Через несколько мгновений в дверном проёме первого этажа появились террористы, но Кейн создал несколько мечей, которыми он выстрелил в вооружённых людей. Ещё через мгновение сверху послышались крики, и, буквально перескакивая со ступеньки на ступеньку, влетела Хелена, правый рукав рубашки которой уже был порван, и оттуда сочилась кровь. Следом за ней прибежало ещё несколько террористов, которых Хелена, не отвлекаясь от бега, убила, метнув в них несколько небольших ножей, вошедших аккурат в лоб. Как только она спустилась, Бруно схватил за руки Кристофера и потащил их к лестнице в подвал. Хьюстона пошла вслед за ним.       Ребята оказались в невысоком необлицованном никак помещении, где всюду были бурые трубы. Как только они туда забежали, Бруно взмахнул рукой, и десяток мечей разрубили железобетон лестницы, обрушив её вслед за ними, чтобы террористы не могли туда попасть.       Пирс убежал на крышу корпуса спортзала, — начал тараторить Бруно, смотря в свой смартфон. — Собирается оттуда перебраться на основную крышу. Как — хер знает. Сообщает, что кто-то создал подпространство, так что всё в порядке. Кто создал — не суть важно. С Эрнстом я связаться не смог. Надеюсь, он в порядке.       — Ну, так и что мы будем делать? — спросила в итоге Роксана — Тупо ждать? Ну уж нет, — она пошла куда-то по плохо освещённому коридору в какую-то сторону, остальные пошли вслед за ним. — Хорошо, мы пока спрятались, но мы совершенно не знаем, зачем эти парни сюда ворвались.       — Я же вроде говорила, что они сгоняют куда-то школьников, — вставила своё слово Хелена. — Вот только куда именно — я не знаю. Но не думаю, что они пойдут куда-то на крышу. Скорее всего, это будет где-то на улице… Точно, сообразила, — она даже остановилась от осенившей её мысли. — Нужно добраться до лестницы из подвала под спортивным залом. Ну, помните такую? Через неё мы выберемся в основную школу, а там прорвёмся в спортзал… — она продолжила движение, оказавшись во главе импровизированной колонны. — Или нет, в столовую… И там, и там есть пожарные выходы. Оттуда — на улицу, а дальше — по ситуации!       Вдохновлённая идеей, она стала идти дальше по коридору, пока Бруно боготворил свой телефон, который ловит связь даже в этом бункере, и через какое-то время он подал голос:       — Отлично, Пирс и Эрнст на крыше. Не знаю, как там Эрнст прорвался, но он крут. Я уже рассказал им о нашем плане… — он начал быстро что-то строчить, после чего сказал, ни к кому не обращаясь: — Я бы сам с удовольствием позвонил бы, но слишком опасно. Так… Пишут, что сгоняют школьников на стадион. Не знают, для чего. Но сгоняют, так что вы угадали. Ммм… Кто-нибудь помнит местные коридоры?       — Я помню, — сказал Кристофер. — Поэтому я вас и веду. Через поворот уже будет лестница наверх, которая ведёт прямо на кухню. Согласитесь, что это гораздо лучше, чем где-то под спортзалом.       — Вы тогда идите вперёд, — сказал Бруно, а я вернусь к завалу. Буду прикрывать ваше отступление. Да, звучит как фраза из дерьмового слешера, но лучше будет, если я вас прикрою.       — А может, кто-то из нас останется? — Кристофер переглянулся со своими спутниками-девушками. — Мы-то легко друг с другом свяжемся.       — Я это делаю в ваших интересах, — сказал Бруно и бросил телефон Кристофере. Он его с лёгкостью поймал. — Чтобы вы могли поверить в мои благие намерения. Можете общаться с моими спутниками, мне тут связь не понадобится. А теперь — бегите, глупцы. И удачи вам.       Кристофер нахмурился, но решил не спорить с Сергеем. Он разумел так: если он хочет творить глупость, то пусть творит глупость, ведь всё равно рано или поздно его надо будет победить, но потом, когда вся польза от него будет выработано. Кристофер и девушки пошли дальше, и действительно, завернув за угол, они увидели более яркий свет и по лестнице аккуратно взобрались.       Выяснилось, что в данный момент кухня пустовала, всюду царил хаос: бидоны с супом и кашей валялись, опрокинутые, на полу, а то, чем должны были питаться школьники, вылилось из них, подносы со стаканами были разбиты, а печка стояла, распахнутая, и в ней лежали комки сырого теста. Оглядев хаос, могли бы потечь слюнки, но было не до этого, но глаза всё равно разбегались, так как не каждый день окажешься по другую сторону столовой, где изготовляется вся еда. Ребята аккуратно спрятались за колоннами и осторожно выглядывали из-за них. В столовой были огромные окна от пола до потолка с видом на спортивный стадион школы, и от тех, кто мог смотреть в них с улицы, и прятались Деннис сотоварищи.       Через тюль и решётки они увидели серое небо цвета стали, которые явно было ненастоящим и не затянутым тучами, так как с утра светило ясное солнце, и в небе не было ни облачка. Но главное, что террористы выводили школьников гуськом из главного входа и сгоняли их на стадион, где выстраивали в какие-то ряды. Около футбольных ворот они заметили какую-то фигуру, в которой Роксана признала Пейджа. Рядом с ней заметили Докучливость и Лэмб. В этот момент телефон Бруно зазвонил, и когда Кристофер ответил, то услышал голос Пирса:       — Бруно, ты как нас слышишь?       — Я не Бруно, но привет, — прошептал Кристофер. — Он нам отдал телефон, а сам остался прикрывать катакомбы. Как вы там?       — Да лучше всех, на самом деле, — хмыкнул Хорн. — Сидим высоко, видим далеко. Вон там внизу этот, как его, Пейдж распинается, несёт какую-то пургу о предназначении. У него там Лэмб, Гудмен, Ривс, Розмари у ног лежат. Больной ублюдок.       — Вот уж точно, — произнёс Кристофер. — Вот только я их не вижу отсюда. Ладно, мы сейчас выберемся через чёрный вход. Скажи, там кто-нибудь есть по периметру? — ответ был отрицательный. — Никого прям? Самонадеянно как-то. Но хорошо. Ладно, а где там Эмма и Эйлин?       — Её зовут Эванна, но они куда-то пропали, — ответил Пирс. — Может, они там в толпе, ждут момента, когда нанести удар, я не знаю. Я им пытался позвонить, но от них никак не было ответа. Будем считать, что их нет пока, и это грустно.       — Ну, нет так нет, — пожал плечами Кристофер. — Короче, мы вылезаем через чёрный вход. Если что — прикрывайте и звоните нам. Удачи, — Кристофер убрал телефон. — Что же, Вы всё слышали, ребята, выдвигаемся, — и, махнув рукой, он выбрался из кухни и подкрался к массивной железной двери. Кейн открыл её, и ребята высыпались наружу.       Скучное стальное небо будто бы «вырастало» из железной ограды. Но у подростков не было ни времени, ни желания восхищаться или как-то акцентировать на этом внимание. Здание этой школы было новое, в форме буквы «Г», где вертикальная палка — пятиэтажное помещение, где ведутся уроки, а горизонтальная — трёхэтажная пристройка со столовой на первом и спортзалом на втором и третьем. В пространстве внутри этой «буквы» и был стадион — площадка, покрытая искусственным резиновым покрытием. Сейчас Кристофер и его напарники оказались на задворках, среди странных складских помещений школы, выглядевшие как гаражи, и аккуратно прокрадывались к краю, чтобы, выглянув, посмотреть, что происходит.       Их отвлёк шум сзади. Однако, развернувшись, они увидели, что это просто Пирс с Эрнстом, чей ярко-зелёный джемпер был разорван, а на лице была кровь, несколько царапин и следы попытки это всё как-то вылечить, умудрились спуститься с пятого этажа на землю. Но совершенно неожиданно из ниоткуда появилась Наглость вместе с Вдохновением, напугав своих слуг, и, не дав сказать хоть кому-либо слова, богиня-блондинка затараторила:       — Отличная работа, ребята. Простите, что не могли явиться раньше, я вместе с Вдохновением обеспечивала вам успех всего вашего предприятия. Потом скажете спасибо или отругаете. Вы думаете, почему эти олухи не попёрли на крышу? Это всё я сделала вас, друзья, достаточно наглыми, чтобы вас игнорировали. Ну ладно, делайте дальше, что хотите. Да, тут богов выше крыши, но ничего сверхужасного не произошло, сами разберётесь, а я, пожалуй, пойду к Деннису, негоже его оставлять одного. Пока! — и она испарилась.       Кристофер хотел было ругнуться в адрес Наглости, но махнул на это рукой. Ладно уж, хрен с ней, и без ней как-нибудь переживём всё это. И вот, группа из пяти человек добралась до края здания и выглянули за угол. Оказалось, что террористы окружали сам стадион, а не беговые дорожки, так что они могли беспрепятственно наблюдать за происходящим. Толпы школьников то стояли, то сидели, и над полем стоял беспрестанный плач отчаяния. Время от времени кто-то пытался сбежать, но его застреливали, и после каждого выстрела повисала гробовая тишина, нарушаемая лишь голосом Джеффриа:       — … теперь ваша школа подчиняется достойному человеку, который приведёт вас к победе в этой игре богов и людей! Встаньте на мою сторону, и каждый из вас получит несравнимое могущество! Я гарантирую это. А теперь… Братья мои! Мои верные товарищи! Пришло время слиться нам воедино во имя всеобщего блага, создать одного из самых могущественных богов, которую только может представить себе эта школа!       Как только он закончил свою речь, грянул одобрительный ор террористов, некоторые из них начали палить в воздух, демонстрируя свою лояльность и восторг от предстоящей революции. Заложники в массе своей закричали от ужаса, но тут произошло кое-что интересное — руки Пейджа начали распадаться на ленты. Эти ленты плоти начали удлиняться и сформировали над ним что-то вроде круга. Потом и сам Джеффри начал распадаться. Одновременно с этим все террористы так же начали «распадаться» на ленты, пока в итоге от всех них не остались только ниточные контуры тел, от которых исходили тысячи лент, образовавшие в воздухе огромный круг диаметром метров восемь-десять, который будто по мановению волшебной палочки заполнился абсолютной чернотой. Эта чернота издавала странный звук низкой частоты, похожий и на гул, и на бульканье одновременно. Любой, кто его слышал, впадал в неконтролируемую тревогу.       — Они обезумели… — пробормотала Вдохновение. — Они пытаются слить свои разумы, слить всех своих богов воедино в полузабытом ритуале! Я не знаю, откуда они его откопали, но это… Ч-чёрт возьми…       Тут из этого круга начали исходить пурпурные нити, которые начали вонзаться в головы заложников, включая лежавших у ног девушек, и поднимали их в воздух, медленно оплетая их в своеобразный кокон. В этот момент Кристофер побежал к стадиону:       — Вдохновение, скажи мне, что это за ритуал такой?       — Этот ритуал по созданию нового бога, — ответила Вдохновение, поспешив за своим бывшим адептом. — Они пытаются создать из ничего что-то совершенно новое, но у них получится лишь непонятный гомункул, и я не понимаю, знают ли они или нет. Уничтожь контур этой черноты, и дело в шляпе, что называется.       Кристофер тяжело вздохнул, и, приблизившись на достаточное расстояние для стрельбы, открыл огонь по воронке. Рядом с ним тем же самым занялась Воображение, Роксана, Хелена, Пирс и Эрнст, и совместными усилиями, в воронке появилась трещина, из которой потекла чернота, разливаясь по небу, пока в итоге не растворилась. Люди в коконах начали опускаться, а те, кто принёс в себя в жертву ради этой воронки, став «лентами», растворились в пустоте. Кристофер почувствовал разочарование от того, что всё вышло так просто.       Скучное серое небо исчезло, сменившись голубым майским. Заложники лежали, недвижимые, и Кристофеп уже собрался было их спасти, но тут из здания школы вырвался яркий белый свет, устремившийся в небеса. Через какое-то время Кристофер увидел, что вдалеке начали появляться такие же столбы света.       — Что это такое? — он посмотрел на Вдохновение, но на её лице застыл ужас.       — Это невозможно… — бормотала она. — Его… это… это не наши!..       — Что ты имеешь в виду?! — и тут Кристофер почувствовал, как ему в спину ударили мечом. К несчастью, это ощущение уже до боли знакомо парню, и тут… он увидел Ревность за спиной у Вдохновения, которая лёгким движением руки вырвала сердце из груди японки, и та сначала рухнула на колени, а затем упала лицом вниз. Кристофер заметил, что Роксану и Хелену так же вывели из строя, но им никто ножи в спину не втыкал. — К-какого хрена?!       — Извини, — он услышал голос Ревности, — но вы нам больше не нужны. Теологическая Революция началась, наследник для трона найден… Истинный господь этого мира явился нам, чтобы исправить то, что он сам натворил.       И последнее, что увидел Кристофер, это то, что почти всё небо стало белоснежно белым. А потом Кристофер погрузился в бездну.

***

      Было всего восемь утра, когда Деннис Фицжеральд вместе с Наглостью стояли неподалёку от Букингемского дворца в одном из проулков, прижимаясь к стене, надеясь, что она даст убежище от чьих-либо любопытных глаз. Этот дворец во все времена служила местом, где заседал император Великобритании. Когда в начал восемнадцатого века Британская Империя стала конституционной монархией во главе с Парламентом, он начал так же здесь базироваться, а после революции восьмидесятого года здесь стал заседать президент со своим правительством. Во времена Империи по дворцу дозволялось гулять, но заходить можно было лишь в избранные помещения, а когда настала Республика и демократия, дворец для простых смертных перекрыли.       — Новые правители чуют опасность для себя, — объяснила Наглость. — Они прекрасно понимают, что они не Тюдоры, которых любят и обожают в народе, что они — узурпаторы, развалившие великую Империю, поэтому они хотят обезопасить себя, отсрочить срок своего падения… Но сегодня, Деннис, их подлому режиму настанет конец. Хотя, как я помню вчерашний разговор, правитель из тебя выйдет ещё более ужасным, чем нынешние власти, но мы что-нибудь придумаем.       Деннису всё равно не нравилась эта затея. Эта затея заключалась в том, что он с Наглостью врываются в здание правительства, добираются как-либо до трона, садятся на него, и, как объяснила Наглость, трон обязан будет принять своего наследника и предоставить ему все способности для изменения магии. Что это означало, Деннис понимал слабо.       — Напомни мне, чего мы ждём? — спросил Деннис. — Может, уже пора? Мы же наглые донельзя, что нам мешает просто взять и сесть на трон?       — Наш нынешний президент не такой глупый, как нам хочется, — ответила Наглость, — у него есть ручные школьники с богами. Обычно это Адепты богов Хаоса и Порядка, и если мы ворвёмся сейчас, то нас попросту выгонят. Нам нужно, чтобы началась Теологическая Революция. А для этого нужно, чтобы из больше двух третей школ Лондона был дан сигнал о том, что найден наследник. Я уже говорила, что я и Ревность находимся по разные стороны баррикад? Говорила. Сейчас, если всё идёт так, как задумано, во всех школах начинаются бои между твоими сторонниками и союзниками Гарри. Бои не на жизнь, а на смерть, и каждый должен завладеть сигнальным устройством. Самая хохма, что вообще непринципиально, кто его активирует. Это же всё равно как дым над Ватиканом — если он белый, то папу выбрали, а дым не может сказать, кого выбрали. Так что нам нужно ждать, когда в небе появятся огни.       — А если не появятся? — спросил Деннис.       — Тогда устроим нелегитимный переворот, — пожала плечами Наглость. — Подумаешь, одним переворотом больше, одним переворот меньше, ради всеобщего блага можно и не на такие вещи пойти.       И тут на лице Наглости на секунду появился ужас, но она сразу же успокоилась.       — О, в дело вмешалась третья сторона конфликта, — сказала она. — Посиди здесь немного, мне нужно навести кое-какой порядок в нашей школе, — и, не дав Деннису ничего возразить, исчезла.       Появилась она только через полчаса, за которые с Деннисом не произошло вообще ничего интересного.       — Ну, я сделала всё, что могла, а остальное будут доделывать остальные, — сказала Наглость. — Ну что, Деннис, ты готов?       — Давно пора, — Деннис убрал свой смартфон в карман. — Уже надо выдвигаться?       — Ага, — сказала Наглость. — Некоторые мои Адепты уже удерживают сигнальное устройство, и только ждут моего указа… А другие мои Адепты проиграли. Но это тоже результат. Сейчас начнётся. Смотри в небо!       И Деннис увидел, как ясное голубое майское утро пронзило множество белоснежных лучей. Они устремлялись вверх, а те немногие, что проходили сквозь редкие облака, буквально разрывали их.       — Лондона достаточно, — ответила Наглость, — прочие города мне неинтересны. Пошлите, ваше высочество, пришло время занять то, что принадлежит вам по праву.       Деннис продолжал смотреть в небеса, где белоснежных лучей становилось всё больше и больше. И один из них — это его родная школа, в которой творится что-то непонятное.       — О, Кристофера победили, — равнодушно сказала Наглость. — Я так и знала, что с этими парнями не надо было заключать союза, но кого это волнует теперь. Мы потеряли Вдохновение, но помимо нашей-то школы есть ещё без малого полторы тысячи, и в них ещё много осколков Вдохновения, ещё где-нибудь наберём.       — Но всё равно… — Денниса поразило равнодушие, с которым такие неприятные новости ему рассказала богиня. — Как-то нехорошо друзей бросать.       — Потом их спасём, — несколько раздражённо сказала Наглость. — Сюда стягиваются все наши союзники… И недруги тоже. Скоро здесь развернётся настоящая бойня, в которой многие умрут, потом будем их поминать. Сейчас нужно занять трон.       Но не успели они войти в Букингемский дворец и восхититься богатством убранства, как им на встречу вышли вооружённые люди, среди которых парень приметил богинь Хаоса и Порядка.       — Спокойно, ребят, я привела нам наследничка, — объяснила Наглость и хлопнула Денниса по плечу. — Вы же пропустите?       — А чем докажешь? — спросила богиня Хаоса и Порядка (или Порядка и Хаоса, Деннис их путал).       — Спокойно, они могут пройти, — совершенно неожиданно один из вооружённых людей вышел вперёд, и в нём Деннис признал Томаса Максвелла. — Наглость мне намедни поведала о происхождении моего одноклассника. У неё есть все доказательства, можешь не переживать. Они могут проходить… — и на его лице появилась улыбка. — Вот только то же самое недавно сделала и Ревность, так что… Удачи вам, чего уж там.       — Ой, да плевать вообще, — Наглость пошла вперёд, а вооружённые люди расступились перед ней. Деннис побежал за ней. Максвелл пошёл за ним вместе с той богиней, что требовала доказательств. — Вообще неудивительно, что и она тоже решила предупредить вас.       — На самом деле, к нам ещё обращался представитель третьего наследника, — сказал Томас, пока они шли по богатым коридорам, приближаясь к тронному залу, — но о нём не переживайте, он уже никому не причинит вреда. Кажется.       — Ну и плевать, — согласилась Наглость. — От Гарри новости есть?       — Если и есть, то мой статус наблюдателя не позволяет вам их рассказать, — улыбался Томас.       — Но про третьего наследника ты всё же сказал, — заметил Деннис.       — Ну, это мне мой статус наблюдателя позволяет, — уклончиво ответил Максвелл.       Они дошли до массивных дубовых дверей, за которыми был Тронный Зал, которым, говорят, со времён Империи никто не пользовался. Томас толкнул двери, и они отворились, и четвёрка зашла внутрь.       Первое, что увидел Деннис, была огромность зала: в ширину и высоту он был с половину всего дворца, пол устлан гранитом, высоченные окна от пола до потолка, и далеко впереди — трон. То было крупное кресло, на котором могло бы спокойно уместиться два человека.       И на нём уже сидел человек. То был Гарри Поттер. И рядом с ним были четырё незнакомые Деннису девушки.       — К-какого?.. — Деннис не успел закончить фразу, так как к его затылку Томас приставил пистолет. За ними заскрипела дверь. Он оказался в ловушке.       — Руки вверх, Деннис, — попросил Томас. — И, пожалуйста, без шуток, не то умрёшь.       — А если я попытаюсь дать сопротивление? — Деннис нагло улыбнулся       — Тогда ты умрёшь, — сказал Томас.       — Хорошо, а теперь объясняйте, что произошло, — сказал Деннис. — Гарри пришёл раньше нас, да? И теперь, значит, боги Хаоса и Порядка подчиняются ему, и сейчас нас, как конкурентов устранят?       — Не совсем, — сказал Гарри встал с трона и пошёл к Деннису, за ним пошли и его подруги. — Проблема в том, что всё это от и до было запланировано и реализовано мной. Я тебе скажу больше, всю эту игру людей и богов создал я и только я. Хочешь верь, хочешь нет, но, в какой-то степени, я создал и тебя. Так что… Я тебя породил, я же тебя и уничтожу. Игра людей и богов окончится сегодня.