Anhedonia

— Витя, — Экстримчик бесцеремонно врывается в гримерку, именно в тот момент, когда Годхант пытается поприличнее повязать галстук. — Вот ты где! — Удивительное умозаключение, — улыбается Виктор, разглядывая взъерошенного режиссера, отражающегося в большом зеркале. — Тебя просто Роман ищет, я ему скажу, где ты, — Экстримчик показывает язык. — Не смей, крыса! — возмущается Витя, не оставляя безуспешную борьбу с узкой полоской черной ткани. Через пару минут в комнату вваливается хмурый Каспер, похожий на недовольную темно-синюю тучку. Он громко хлопает дверью, привлекая внимание, но Годхант и бровью не ведет. У него есть одно крайне важное дело. — Такой ты кривой, — раздается голос сбоку, — давай помогу. — Ты за этим меня искал? — фыркает Витя, разворачиваясь лицом к Роману. — Чувствовал, что у меня беда? — Чувствовал, — кивает тот, вышвыривая галстук, летящий беспорядочной гладкой лентой на пол, — и не только это, — продолжает он, впиваясь жадным взглядом в испуганные глаза Годханта, который стоит прямо, словно окаменевший. Одни лишь дрожащие ресницы выдают его волнение, да пальцы, которые на мгновенье порывисто хватает Роман, жутко холодные. Ладонь ложится на грудь, ощущая кроме приятной гладкой ткани то, как рывками, хаотично бьется чужое сердце. Тугие пуговицы слабо поддаются. А обычно дерзкий и острый на язык Годхант просто смотрит на крепкие руки, сдирающие с него рубашку, не желая оказывать никакого сопротивления горячим пальцам. — Роман, — неуверенно бормочет Витя. — У нас трансляция через десять минут. — Тогда я помогу тебе завязать галстук, — выдыхает Каспер, прикусывая нежную кожу на шее Вити, обдавая ее жаром своего дыхания. Неожиданно ловкие пухлые пальцы могут не только невообразимо нежно скользить по коже, оставляя после себя ощущение разряда — руки его были наэлектризованы и обжигающе наглы. Роман ловко затянул узел, улыбаясь и легким движением смахивая невидимые пылинки со своего творения. Витя задумчиво пялился в зеркало, наблюдая, как снова приближается Каспер, обнимая его и утыкаясь лбом в спину. Годхант неосознанно вжимается в податливое мягкое тело, но тут же стряхивает руки, обвивающие его и разворачивается лицом к рассеяно моргающему мужчине. — Нам пора, — хрипло шепчет Витя, напоследок неуклюже толкая Романа в плечо, но тот успевает перехватить тонкое запястье, на котором болтаются часы. *** — Да какого хера вы опоздали? — шипит режиссер. — Уже пики идут, а я до сих пор рекламу кручу. Пиздец! — Не агрись, кто играет-то? — отмахивается Годхант. — Львиная жопа! — Какая такая жопа? — с любопытством наклоняется к монитору Каспер, ощущая, как приятно прохладные пальцы щекочут его ладонь под столом. Годхант вышел из анабиоза, он много шутит и лукавая искра в его светлых глазах заставляет улыбаться и Романа, пришедшего на работу с ужасным настроением. Просто обезоруживающая широкая улыбка, невесомое касание — и все, кажется, не так уж и плохо, пусть даже проблемы неизбежны, но сейчас можно забыть о них на пару часов, пока нужно комментировать очередную серию матчей. Камеры включены, трансляция идет, но Годхант не особо следит за игрой, бездумно летая по карте. Когда ставится очередная пауза, зрители видят, как помята рубашка Виктора, обсуждая модный «пожеванный» стиль или отсутствие приборов для глажения. Сборы средств на утюг идут полным ходом. И они не догадываются, кто судорожно сжимал ткань, отливающую металлическим блеском, выгибаясь от жадных поцелуев обезумевшего Годханта. «Я заберу тебя отсюда», — шепчет Роман в перерыве между матчами, предварительно проверяя, отключены ли микрофоны. Виктор с сомнением пожимает плечами, но светлые глаза за долгие годы знакомства лгать толком не научились. *** Он разбудит рано утром — большая чашка кофе с молоком, все так привычно, что хочется закрыть глаза, ощущая острее вкус напитка, мягкость осторожных губ, которые, в отличие от вечно блуждающих рук, на редкость целомудренны. Просто не прекращай улыбаться, даже если в твоей жизни полный беспорядок, Ром.