Anhedonia

— О, этот мост, — оживленно махал руками Егор, — мы уже здесь проходили. Сергей только выдохнул и поднял воротник, промозглый питерский ветер забирался под кожу, налетал неожиданными порывами и обжигал холодом. Егор тихо ругался, пытаясь убрать волосы с лица, назойливый ветерок доставал и его, пока он не натянул капюшон. Он что-то рассказывал, а Брагин, приметив неподалеку скамейку, неторопливо направился к ней. «Вот же зануда, и умничает вечно», — Сергей бросил косой взгляд на вдохновенно болтающего Егора. Постепенно, раздражать он перестал, даже, наоборот, в голову Брагину пришла мысль, что на деле-то, Егор умница, и капитаном отличным был, но не хватало чего-то. Не уверен в себе? Тяжесть на хрупких плечах какая-то невообразимая? Сейчас и дышит легче, и выпрямился, а глаза-то все равно печальные и в них боязливые огоньки — а вдруг, и ты, Серега, меня странным считаешь? А Серега не считал, только разве что минуты, когда Егор, наконец, затыкался и садился рядом на влажную от питерского тумана скамейку, скромно складывая руки на коленях, и смотрел потерянно на бегущие по асфальту листья. Они были похожи на него — торопливые, одинокие и промокшие под недавним дождем. Серега и себя помнил таким — тараторил так же, ломал пальцы и невпопад смеялся. А теперь легкие давил туман, хотелось молча наблюдать, как дымные кольца оплетают деревья в парке и лишь изредка, украдкой, касаться горячих пальцев — тыкать в его ладонь, мол, смотри туда, Егорыч, там голуби какие-то странные. Он пальцы сжимает, но поздно, Год уже убрал руку и на ладони Жотма только капли вновь начинающегося дождя. — Именно поэтому я предпочитаю не выходить из дома, — хмыкнул Егор, ежась от пронизывающего ветра, к которому примешивались ледяная морось. Серега неопределенно пожал плечами, он был не уверен, шутит ли его собеседник. Он всегда делал это с каменным лицом, лишь иногда отворачиваясь, чтобы улыбнуться или фыркнуть. Сейчас он был похож на заинтересованного воробья, будто бы незаметно следящего за всеми движениями Года боковым зрением. Снова игра, кто дольше просидит на скамейке чудесным осенним вечером, разглядывая свинцовое низкое небо, поедающее крыши домов. Брагин снова ткнул пальцем в раскрытую ладонь, проверяя реакцию Егора, но в этот раз тот был готов — крепко схватил палец. — У тебя руки ледяные, — вкрадчиво произнес Жотм, — замерз? — Нет, — хрипло возразил Сергей, стряхивая с рукава прилипший желтый лист и понимая, что вот-вот придется сдаться. *** В знакомой квартире тепло, ничего не изменилось за несколько месяцев. Брагин роняет влажное пальто на руки Егору и нагло проскальзывает в приоткрытую дверь. — Ну, ты нормальный? — доносится из коридора, но Сергей уже валяется на кровати, близоруко щурясь и пытаясь разглядеть висящий на стене плакат. — Пойдем чай пить? Егор подозрительно добр сегодня, но видно по нему, что едва сдерживается, чтобы не ляпнуть что-то язвительное. — Неси, — кивает Брагин в пустоту. — Чмо, — возмущенно фыркает Егор, заходя в комнату и разглядывая тело на своей кровати. — Вставай, пойдем на кухню, — он хватает Сергея за рукав кофты и тянет, вынуждая подняться. — Отстань, — отмахивается Год, резко дергая рукой. Егор поджимает губы и молча выходит, через пару минут с кухни доносится стук чашек. Они оба знают, что не стоит зацикливаться и искать мнимых утешений, все в порядке. Все отлично. Но сейчас Брагин сжимает в ладонях раскаленную чашку, вспоминая тепло чужих рук, и глядит в стену, выискивая изъяны в светлых обоях. Остается шутить, надеяться и противиться собственной дерьмовой сущности. Собственный голос пугает, он совсем охрип и чувствует, как дерут горло невидимые когти. Обе полные чашки оказываются на столе синхронно. Сергей встает с кровати, неуклюже пошатываясь, словно затекли ноги; Егор так и сидит в кресле, разглядывая его. — Прости меня, — нарушает тишину Год. — Это была всего лишь команда по компьютерной игре, — привычно холодно чеканит Жотм, откидываясь на спинку кресла и наклоняя голову набок. — Да не об этом я, дурак, — морщится Брагин. — Ты и в правду счастлив? За окном проносится поезд, стук его колес сливается с зашкаливающим пульсом, отдается в висках болезненно и тяжело, когда Егор подходит вплотную и заглядывает в беспокойные глаза Брагина. — Да, — выдыхает Егор, скрещивая руки на груди. Новый поезд, еще неизвестно, сколько будет после него. Не сосчитать, сколько было до. Они проносятся, как лживые воспоминания о том, что когда-то все было лучше. Нельзя сдаваться так просто — люди жадной стаей ждут признаков слабости, все, без всяких исключений. Когда из брата, за которого не жаль было отдать свою жизнь, человек превращается в того самого зверя, ищущего боль на дне чужой души? Зачем это искал Сергей, который под мерный стук колес вцепился в плечо Егора? Все, к чему ты стремишься, потихоньку растворяется, исчезает. В глазах Жотма недоверие, вернувшееся Году сторицей, будто запоздало включенная обратка выносила сейчас воздух из его легких. Стоит только дотронуться до него — иглы вопьются в кожу. — Последнее, что я хотел бы делать, это сидеть и ныть о прошедших деньках, — процедил Сергей, отстраняясь и вновь присаживаясь на краешек кровати. — Пальцы ломаешь? — неожиданно рука Егора легла на голову Брагина, медленно и неуверенно поглаживая темные кудри. Мять пальцы Сергей перестал, почему-то стало спокойнее, хотя он пару раз тряхнул головой в знак протеста. За окном послышался раскат грома, сверкнуло и тут же шум капель, бьющих по асфальту и крышам машин, возвестил о будущем потопе. Год поднял глаза и увидел ту самую лукавую улыбку, самую опасную и многозначительную. Полуприкрытые глаза лихорадочно сверкнули — отблеск мелькнувшей молнии. Брагин перехватил запястье Егора и потянул на себя. — Я не хочу думать о том, что все прошло, — хрипло шептал Год на ухо послушно лежащему рядом Егору, — и как я сейчас тебя ненавижу, ты бы знал. — За что это? — с притворной обидой протянул Жотм. Дождь не спешил униматься, отчаянно долбился в окна, пытаясь их разбить. Пара минут молчания под звуки падающей воды и орущих вдалеке сигнализаций. — За то, что ты… — напыщенно начал витиеватое оскорбление Брагин, но теплая ладонь накрыла его рот. Он неосознанно потянулся к ней губами, соображая, с какой скоростью Егор отдернет руку. Но он не спешил — прикрыв глаза, наслаждался раскатами грома и руками Сергея, беззастенчиво лезущими под футболку. За то, что ты разрываешь меня на части, когда мы вместе.