Anhedonia

— На фоне реки, — безапелляционно заявила Катя, схватив Витю за рукав пиджака. Виды Канева были вполне себе красочными: невероятно широкая река, светло-желтый песок, идеальное голубое небо без единого облачка. Все было настолько ярким и солнечным, наполненным эйфорией, что Виктор устало вздохнул, приобнимая свою невесту за талию и криво улыбаясь фотографу. Катя, разумеется, заметила это, но девушкой она была умной и не обратила внимания, ведь птичка уже в ее руках, осталось только нацепить на нее колечко. Гости собирались у ресторана, рассаживались на скамьях или гуляли, выпивая шампанское. Церемония должна была скоро начаться, осталось дождаться только тетку из ЗАГС’а, которая скажет ничего не значащие слова и в присутствии молодоженов шлепнет штампы в их паспорта. Катя решила все делать в американской манере, подсмотренной в сопливых фильмах — выездная регистрация, фуршет на природе, никаких голубей и рисовых зернышек, зато первый танец молодоженов, который разучивался месяца три и изрядно подзаебал. Все должно было быть идеально. Витя мстительно назначил хранителем колец Дашкевича, успевшего накатить до начала церемонии. Катя была в ужасе, но разораться ей не дали ее подружки, утащившие невесту, чтобы подправить макияж. Как бы сейчас хотел Виктор, чтобы хоббит по имени Александр унес эти чертовы кольца и сбросил в недра Роковой горы… Но Саурон не дремал, он всего лишь шел пудрить носик. Почему-то в день свадьбы, в самый ответственный момент, пришло в голову, что все это — фарс. Что он больше никогда не будет свободен. «Ну и что, вон, Рома женат и счастлив, и сынок у него», — убеждал себя Витя, зная, какого труда Касперу стоит скрываться от женушки и врать ей о работе. Витя знал, что не сможет так же жить во лжи, изворачиваясь и придумывая хитрые планы. Это было не в его натуре. Гости засуетились, вроде подъехала та самая тетка. Витя решил выйти в последнюю свободную минутку глянуть на непокорную и огромную реку, гордо несущую свои воды к горизонту. А ведь он даже не приехал на свадьбу, хотя ему и его жене были высланы приглашения. Вежливо предупредил Катю, рассылавшую красивые конверты, что будет в важной командировке. Вите потом написал, что не сможет смотреть на это все. И пожелал счастья. — Котан, — вкрадчиво протянул Саня, глядя на Виктора пьяненькими хитрыми глазами, — пойдем-ка со мной. — Сейчас уже начнется, — безразлично отозвался Витя. Но Дашкевич уже был готов к такому ответу, поэтому просто взял жениха за шкирку и потащил за ворота. На дороге стояли припаркованные машины, автобусы и даже лимузин. Но одно транспортное средство выбивалось из вереницы украшенных шариками и лентами авто. Оно заставило Виктора сдавленно всхлипнуть и он бы упал, если бы не Хвост, поддерживающий его. — Иди, че встал, — Саша придал ему ускорение, а сам вернулся на территорию «праздника». Огромный черный харлей был заведен. Плотный байкер в кожаной куртке не снимал шлем, просто терпеливо ждал, приподняв забрало. Виктор не мог не узнать эти глаза. В руках у мужчины был второй шлем, который он тут же протянул нерешительно подошедшему Вите. — Но ты сказал… — начал было Виктор, принимая из рук байкера средство защиты. — Я решил так, — приглушенный голос был немного охрипшим, — если бы я просто отпустил тебя, это было бы самым тупым моим поступком. Поехали со мной. — Куда? — Витя обреченно обернулся на кованные черные ворота, на тропинку, казавшуюся проходом в Мордор. — А какая разница, — пожал плечами он, — подальше отсюда. «ВИТЯ! Ты где?» — послышался вдалеке вопль. Нерешительность как рукой сняло, Витя быстро натянул подшлемник, затянул на подбородке застежку и залез на мотоцикл, крепко обнял за талию загадочного байкера. Напоследок, пока тот не стартанул, уткнулся лбом промеж его лопаток, вздрагивая от рыка мотора. — Ромка, пораньше бы, — выдохнул Витя. — Держись! — весело выкрикнул Каспер и черный монстр рванул с места, распугивая клюющих колеса лимузина голубей и курящих возле дороги женщин. Широкие и пустынные пути открылись перед ними. Теперь и солнце стало надеждой, освещающей их будущее, ледяные пальцы отпустили сердце Вити. Он хотел бы, чтобы Рома чувствовал, как же оно бьется, когда стройное тело прижимается к широкой спине. Пусть он и был облачен в грубую кожу, но чувствовал эту радость, заразительное Витино счастье. И руки, сжимающие его, были такими родными, что ветер и зной уже не доставляли никаких неудобств. Вот бы эта дорога была бесконечна.