Anhedonia

Сергей Александрович вернулся за полночь, бросил две грязные сумки у порога, долго вытирал ноги, шурша ковриком и, путаясь в пальто, звенел ключами. В прошлые выходные он уехал на очередной турнир, а вернулся с хлебом — золоченая булка на подставке знаменовала его победу в первенстве колхоза по «Защите Коммунизма 2». Пытаясь нащупать выключатель влажными от дождя пальцами, он на секунду замер, вслушиваясь в тишину пустых комнат, а затем, рассердившись на собственную слабость, щелкнул тумблером. Разумеется, в темноте кто-то был, но близорукий член партии «медведей» поначалу не заметил движения за оранжево-черным знаменем, которое занимало полстены. — Товарищ? — он испуганно шарахнулся к двери, наблюдая за высоким сапогом, игриво выглядывающим из-за полотна. — Комиссар Чипенко, — рявкнул шпион в сапожках, — лицом к двери, руки на стену, ноги на ширину плеч. — Чип, ты чего? — замахал руками Сергей, не понимая, что тот его не видит. — Я только из Киевского района Москвы доехал на телеге, я устал! — На благо партии никогда не устанешь работать, — отрезал комиссар. — Руки на стену, я сказал, мне нужно проверить твой партбилет. — В заднем кармане, — хмуро ответил Сергей и поддался требованию: вообще, спорить с агентами Гейба было самоубийством, за это сразу ссылали в ГУЛАГ. С Чипенко они были знакомы давно, даже некоторое время состояли в одной партии, но судьба развела их, и от Андрея долгое время не было вестей. Кто знал, вдруг он воспользуется своим положением? Сережа ужасно хотел его увидеть, но только он начал оборачиваться, слыша приближающиеся шаги, как услышал свист пули, и в стене появилась маленькая дырочка, что взорвалась летящей в разные стороны штукатуркой. — Товарищ, не оборачиваться, пока я не проверю ваш билет, — стальным тоном сказал комиссар, холодный ствол уперся в короткостриженный затылок Брагина. Чужая рука беспардонно залезла в задний карман брюк, задерживаясь там и слегка сжимая ягодицу… — Не в этом кармане, — охнул Сергей. — Да мне похуй уже, Серег, я тебе сейчас покажу, как встает огромная страна на смертный бой, — выдохнул Андрей, аккуратно откладывая пистолет на тумбочку и начиная прижимать Брагина к стене, целуя шею, пахнущую тройным одеколоном. — Мы не доиграли! — возмутился Брагин, изворачиваясь в руках Чипа и злобно тыкая ему в грудь. Андрей закатил глаза, тыльной стороной ладони стирая нарисованные гуашью усики. Он ни разу не смог продержаться до конца, чем вечно расстраивал Серегу. Тот прошел в комнату, не снимая ботинок, плюхнулся на диван и уставился на бонг. Золотая булка за колхозный ASUS приятно поблескивала на столике — ее только что достал из сумки Андрей, поставил рядом с бесконечными пинцетами, пакетами и полупустыми коробками, закончившимися зажигалками. Чип упал рядом с Годом, приобнимая его за худые плечи. — Эта булка не сравнится с твоими, — прошептал он, целуя ухо, на котором были три любимые родинки, образующие треугольник иллюминатов. Сережа злился, он хотел играть в злого комиссара и жертву, а не миловаться на диване, разглядывая очередной приз. Но Андрей был таким теплым и убедительным, что Брагин не удержался и провел ладонью по его латексным лосинам, начиная с колена и постепенно продвигаясь выше. Часы с кукушкой прокрякали шесть раз, прежде чем их отпустило.