.Extreme.

Хотелось прояснить со Стасом некоторые моменты, но снова не судьба. Ему позвонили с работы и срочно вызвали в офис. Коротко пожав мне руку, Ригин сбежал. Печально, однако. Но делать нечего. Странно оглянулся назад, на квартиру. Даже и не знаю, чего в ней больше — пугает или бесит. Нет, всё-таки бесит, потому что хочется вот прям щас сделать ремонт — красивый и капитальный. Но в то же время понимаю, что он будет лишним, потому что за красивыми обоями и нормальной мебелью весь шарм помещения пропадёт и сюда уже не будет надобности приходить. Глупо, что срач в чужой квартире — это повод посетить халупу. Но всё же. Жизнь — странная штука. К тому же! Остаются коллекторы, которые просто-обязаны-видеть весь этот неебический халоймас, чтобы признать меня банкротом и оставить-таки в покое. Звонок телефона в пустоте и темноте квартиры от наступившего вечера оказался полной неожиданностью. — Алло? — даже не глянул, кто звонит, блин. — Здравствуйте, Дмитрий. Это Игорь. Я вам квартиру сдал. Хочу узнать, всё ли у вас в порядке? Не беспокоит ли чего? Вася меня беспокоит. Жаль мужика, вечно без кофе. — Да нет, — вяло отвечаю ему. — Ничего не… — колышет. Вот ваще ни разу. Привык уже. -…не беспокоит, — зачем-то с улыбкой отвечаю ему. — Это хорошо, хорошо, — бормочет Игорь. На заднем фоне слышно, что парень куда-то несётся. — Я вот всё-таки думаю, может вам привезти микроволновочку-то, а то как вы кушать-то будете? Заботливый, блин. И откуда такой взялся? Радовался бы, что от дарма отказываюсь. — Не стоит беспокойства, — сердечно заверяю Игоря. Я стены грызу, так и хочется сказать, но боюсь не оценит. — Я у друга питаюсь. У него кухня… полноценная, — отвечаю почему-то ядовито. Нет, я понимаю, что на этой кухне — у меня — ничего нет, но всё же злюсь на себя, что до сих пор не видел помещения. — А-а-а, — тянет разочарованно Игорь. — Ясно, тогда… — вздох на грани срыва. Чёрт, всё с ним понятно. Неужели в лоб не спросить? — Игорь, если вы хотите проверить наличие… стен, — а больше тут и проверять-то нечего. Вновь осматриваюсь, что-то где-то стучит, — то вы можете прийти в любое удобное для вас время, я не против. Вздох облегчения. — Отлично. Тогда я подойду через час? — и дыхание аж затаил. — Хорошо, — отвечаю и сбрасываю вызов. И что он тут узреть хочет? Делать ремонт не буду! Хочу, но не буду. Тем более квартплата не изменится, так что — на фиг. Вдруг наведу тут красоту, а Игорь договор разорвёт? Бывает же такое! А что-то где-то снова гремит, шуршит, звенькает. Напрягает, блин. Скребусь по коридору тенью отца Гамлета, звук идёт из второй комнаты, у меня же двушка, только я как-то что-то про это забыл. Мне, в принципе, не важно, сколько комнат, но всё же, надо-таки осмотреться. Да, звенькает изнутри. Хо-ро-шо. Плохо, блять! Но я держу себя в руках. Вдох-выдох. Перекрестился и, дёрнув дверь (обалдеть! Настоящую, нормальную дверь) на себя, шагнул в помещение и… резко лёг. Звёздочки перед глазами, птички… Вру — пятна, кляксы, лабуда. Звон в ушах, затылок ломит — пол-то без ковра. Жаль. Лопатки саднит — сильно приложился. Лежу себе, отдыхаю, моргаю, фокус ловлю. Фокус не ловится. Дрянь. Кое-как, превозмогая боль, всё-таки встал. Резко выпрямился и снова лёг. Как-то это подозрительно несмешно. То ли квартира с чертовщиной, то ли меня сглазили, то ли… боюсь предположить. Вставал вновь по стеночке, по косяку, медленно разгибаясь в темноте и шаря дрожащей не от страха — от боли рукой в поисках вкл\выкл прибора. Саданулся темечком. Отошёл в сторону. Присмотрелся. ЁбТвоюМатьНахуй. Какой мудак придумал трубу отопления пустить через дверной косяк? На уровне метр семьдесят, когда проём метр девяносто? Труба холодная, ржавая, с отпечатком моей головы. Алюминий рулит. Ага. Осмотрелся. Нда-а-а… Хорошая комната. Красивая. Уютная. Для психов с синдромом маньячности в эпичной душе юродивого. Окно заколочено. Наглухо. Ветками. Не, реально, тупо ветками — хворостом, как гнездо, только плоское. Ну или размазанное по окну. Птичьи перья, видимо, среди веток мелькают так, прикола для. Мне реально что-то как-то страшно думать о том, кто здесь жил до меня. Под окном… подоконник. Неожиданно как-то. Простой подоконник. Белый, чистый, контрастный для этой квартиры. А вот под подоконником… Как бы батареи нет. Зато есть коробки — простые, коричневые, картонные, без опознавательных знаков. Они расположены буквой «Г», клювом буквы к окну. На первой написано: «Системный администратор Холоп. К вашим услугам. Беру натурой и едой. Любой каприз за вашу жрачку. Звонить не надо, свистни, сам припрусь!» Рядом вторая коробка, на боку которой надпись… надеюсь, это маркер такой, умирающий, а не кровь: «ЯндексКошелёк. Твоё бабло всегда со мной!» И стрелка вниз, на банку из-под пива «Золотая Бочка». Странно, но там реально деньги лежат. Третья коробка рядом, тоже впритык, с надписью: «Чё стоим? Кого ждём? Деньги в бочку и пшёл отсюда!» Сверху на коробках стоит: картонный э-лек-три-чес-кий чайник, картонный ксерекс (так и написано) фирмы «Пожраное яблоко» (так и уточнено кириллицей), картонная чашка с картонным кофе, картонная ложка, картонный ноут с картонными колонками и настоящей мышкой с настоящим ковриком. У самой стены расположен картонный системник, на нём картонные книги: • «Горе от ума» (согласен!). • «Идиот» (ну, это у кого сколько самомнения внутри). • «Политология Китая» (ага, в России? Ну просто безумно необходимое знание!). • «Прикладное программирование на языке Ада» (а я бы почитал). • «Сборник задач противоалкогольного содержания» (спорим, чтобы даже открыть эту книгу, надо сначала реально ужраться?). • «Потерянные магазинные тележки востока Северной Америки: полевой определитель» (не, я честно перечитал название. Трижды. Вопрос как был, так и остался: это чё, реально читают\обсуждают\покупают?). • «Мировые перспективы продаж 60-миллиграммовых коробочек с творогом на 2007–2012 годы» (наверное, это ошэнь познавательно! Но проверять не хотса). • «Раздевайтесь и вяжите со вкусом!» (бегу и спотыкаюсь, падаю на поворотах, раздеваюсь, раздеваюсь, да не вяжется вот что-то!). • «Эмоциональная жизнь современных общественных мемориалов» (то есть мало того, что они вообще типа живут, так они ещё и, твари, эмоциональные?). • «Техника наблюдения за ржавчиной» (бегу и спотыкаюсь, падаю на поворотах… Эээ, не, второй раз с рифмой не катит). За ноутом сидит кукла — облезлая и страшная. И типа что-то печатает. Угу. Это вообще нормально, да? Рядом с куклой стоит картонная настольная лампа, из которой то ли льётся, то ли идёт (вообще-то стоит!) — картонный свет. Реально конусный кусок картона и на нём надпись: «Свет». Отлично, я попал в дурдом. Поворачиваю голову влево. Вот слышу, что кто-то дышит справа, но… Так, я не боюсь, я мужик. Я… Бля, яйца в других штанах оставил, страшно, блин! Всё равно упорно не поворачиваюсь на тонкий звон и рассматриваю… Это сколько же надо было выпить? Это что же надо было курить? Бля, да тут по ходу дела: и пили, и курили, и жрали грибы, и клеем занюхивали. Стена нормальная. Вообще, от слова «совсем». Наверное, единственная во всём помещении. Только вот минус в том, что труба-то отопления, блять, не только через дверной проём идёт, она и по стене в лабиринт для мыши играет. Влево, вниз, вправо, впритык к стене, на расстоянии ладони от стены, углами, полукругами, змейкой, резко вниз, узлом, выгнута, вверх до средины и снова углы, квадраты, полукруги, бантиком, вниз, вправо, вверх до потолка, петлёй, крестиком, треугольником, вихрем, вниз. Я честно пытался отследить маршрут трубы его создателем, но после пятого вензелёчка потерялся в мешанине алюминиевых шлангов. И люстра с висюльками-звякалками-псевдо-стеклом посередине, на стене — смотрит на меня единственным из пяти глазом лампочки в упор. Расцвела хризантемой. Я понял! Здесь. Жил. Зверев! До того, как он стал дизайнером одежды, он был дизайнером интерьера. Точно! Мировая тайна раскрыта. Молодец мне! Пора домой. Да только звуки повторились, и такой совсем уж жалобный, задушенный вздох. Мама! Скашиваю глаза в другую сторону. Там, в углу, стоит ржавое огромное ведро, пожранное коррозией. Загрызенное нах! На нём надпись «Мусор». И внутри земля (с сорняками и… грибами). А в ней палка. На палке записка: «Мне обещали, что ты будешь цвести!» Наебали, однако. На другой стене нарисовано окно. Панорамное. Мелом. В него заглядывают нарисованные соседи. Все такие, сука, добрые. Все улыбаются, стоят себе, с самоваром, со своей водкой, куском сала тычут в нарисованное стекло. Ну, пиздец, пасторальная картина. Так, я понял, это комната маньяка «Сделай сам», определённо. Всё слишком… Странно-картонно-схематичное. Снова звяк. И… тактичное покашливание. Ёпта! Поворачиваюсь. Резко. В прыжке. Зря! Фигею. Немо ору. Таращусь рыбой-Телескопом. Не забываю задохнуться. И тут же зажмурившись, отворачиваюсь. ГосподиБожеМой! Стена… НЕобычная. Аккурат по диагонали — от нижнего угла в верхний идёт трещина. Солидная. С палец шириной. Она тоже, как и окно, заколочена. Досками. Крест на крест, по кривой — ей-богу, зашить проще было бы. И затыкана газетами. Это чтоб не дуло? Или чтобы соседи не подсматривали? Всё-таки поворачиваюсь назад. Пялюсь на стену. На стену. На стену, я сказал! Моргаю. Смотрю. Зажмуриваюсь. И вновь смотрю. Ничего не понимаю. В общем-то даже штопаные доски не смущают. Но вот на досках висят цепи. В цепях запутался… бомж. Голый, блять, бомж. — Эммм… Вась, — что-то мне поплохело. Хоть я и видел его лишь частично, но да, это — Вася. Я его узнал. По фигналу под глазом. Бороды нет! А вот остальное… — М? — бодрое мычание в ответ. — Кофе есть? — грубо гаркнул он, жадно дыша. Блять! — Н-нет! — заторможенный ответ. — Мудак, — привычно крякнул Вася и отвернулся. Я решил, что не стоит реагировать на это. — Вась… А ты чего тут делаешь? — скромненько так, сипло вопрошаю у нагого. А я смотрю на стену. А я смотрю на стену. На стену, твою дивизию! Интересная такая. Газетки весьма гармоничные. Шторы бы им в тон. — Висю, — хрипло. Это его голос и его интонации, но не он сам. Сумасшествие. — А чё висишь-то? — пытаюсь быть бодрым. — Хосю и висю, — словно глумится бомж. Досочки коричневенькие, чёрненькие. Цепочки такие ржавенькие, громко звенят. Красота. А глаза-то косятся на тело. — А чё хочешь-то? — сам не знаю, что спрашиваю, тупо пялюсь одним глазом в окно, другим на Васю. Финиш, как тупо сейчас выгляжу. — Тебя соблазнить, — мурлыкнул Василий. Мурлыкнул? Вася? Стена, стена, стена, окно, твою мать! — Эмм. Вась, вот только честно, а мне нужно знать «зачем»? — пытаюсь уловить суть разговора. Бесполезно, уплывает, думаю о Васе. Это шок. Я для себя уже создал образ обрюзглого, страшного мужика за пятьдесят. А тут… В голове мысли прыгают антропоморфными зайцами и все на итальянском. — За дверью, — простой ответ, но с хищной интонацией. От такого Васи озноб пробирает. — Что? — я вообще потерялся в логике этого индивида. Вновь звон цепей, и он так чертовски подходит образу бомжа, что я начинаю чувствовать себя истинным ценителем прикладного искусства. Так бы приложился… к Васе. — Ну, ты спросил, «зачем я тебя соблазняю». Так? — абсолютно серьёзно уточнил бомж. Ва-ся. Ва-ся. Ва-ся. Только так и бьётся где-то под коркой черепной. — Так, — согласился я, тупорыло кивая. Стена. Стена. Стена. ГОЛЫЙ Вася! — Я ответил — «за дверью». Ну, ты же зашёл за дверь, а тут я, тебя соблазняю, — объяснил Василий. — Блядская логика, — согласился с ним я. — Может, всё-таки оденешься? — почти умоляю я его. — Нет, — сказал, как отрезал. И что он на эти цепи… повесился? А? — Почему? — совсем задушено. — А что вообще никак, да? — вздохнул Вася и повилял бёдрами. Не надо. Прошу! У него бёдра, такие бёдра — красивые, с мышцами, упругие. Ноги длинные. Не волосатые совсем (это типа Василию так скучно, что он тоскливыми днями эпиляцию себе щипчиками для бровей делает?). На правой лодыжке фенечка из ядер грецких орехов размером с горошину на плотной красной нитке. — Увы, но т-ты меня н-не привлекаеш-шь, — почти выстанываю в ответ. А у него член. Между ног. Член, блин! Не то чтобы я удивился этому, мужик же, но у него, сука, красивый член — ровный, длинный, в завитках паховых волос. Рыжих. А вот это странно. — Тогда буду дальше висеть, — фыркнул бомж и демонстративно дёрнул причиндалом, сжав внутренние мышцы. Боже! Что творит? В пупке прокол — какой-то камушек. Рёбра видно под кожей — изящными дугами. Мышцы пресса напряжены, нечётко, но вырисовываются. — Зачем? — уже откровенно промычал я. — Тараканов пугать, — добил меня Вася. И соски его добили. Они тоже с пирсингом — колечки. — Их здесь нет! — взревел я, отчаянно ища глазами по помещению насекомоподобных ублюдков. — Поэтому и нет, что пугаю, — многозначительно ответил Вася. Он это серьёзно? Шея тонкая, лицо пикантное, глаза с острым взглядом. В нижней губе кольца пирсинга. Помешан на них, что ли? Ухо проколото — тоннель. Хаер на голове — то ли свалявшиеся косички, то ли урбанистические сосульки, то ли просто дреды. Весь красивый, чистый, такой экстремально невероятный. И в цепях. Бля-я-я! В дверь позвонили. Спасибо! Облегчённо выдохнул и пошёл открывать. На пороге оказался Игорь, который всё-таки приволок микроволновку. Я лишь вздохнул и пропустил его в квартиру. Пока Игорь относил предмет в… ванную? Окей, без комментариев. Я быстро свинтил во вторую комнату. Васи нет. Так, думаю, я тут передышал парами чёрной плесени, что очень вредна для организма, и теперь мне нужно срочно на воздух улицы. — Осматривайтесь, — бросил я Игорю, спеша к входной двери. Сердце стучит где-то в глотке. — Дим, а ты куда? — тут же спросил Игорь походу с облегчением. И что он задумал? А перед глазами образ… Васи. — Поесть. К другу, — резко, чётко, громко сглатывая. — А микроволновка? — как-то странно-опечаленно вопросил владелец хаты. Вася. В комнате. На стене. В цепях. Это уже навязчивая идея. — А почему она в ванной? — тут же переключил я всё внимание на гостя. — Там единственная рабочая розетка в доме, — пожал плечами Игорь. Тогда что в комнате роутор делает? Для декора стоит? — Ясно. Меня ждут. Пока, — крикнул Игорю я и смотался. У Игоря наверняка есть ключи, сам дверь и закроет. А мне нужно реально передохнуть от этого дурдома. Срочно в «KFC» и зажрать испытанный шок вредным и калорийным.