Изгнанник

Маленький отряд собрался в обратный путь сразу же, едва фигура великана скрылась из виду. Превращение свершилось, и это было невероятной удачей. Гигант в нелепо коротких, криво скроенных штанах и такой же овчинной безрукавке явился на рассвете к домику и стоял, опираясь на палицу, ожидая, когда Страшила и его друзья появятся на крыльце. Увидев, что все собрались, Урфин – знавшим его с трудом верилось, что это он – лишь наклонил косматую голову, не желая будить жителей деревни звуком своего голоса, взвалил палицу на плечо и зашагал на север. Теперь, трясясь в маленьком портшезе по дороге, вымощенной желтым кирпичом, Страшила постоянно держал Телевизор Стеллы включенным. Погода, к счастью, выдалась великолепная, и волшебный артефакт со скоростью мысли переключался по требованию зрителей с Великана, широко шагавшего уже милях в пяти от Когиды, на Карагаду, спавшую сладким сном в своей теплой долине, и обратно. Путешественники заметно нервничали. Времени оставалось мало. Впрочем, оптимизм внушало то, что Карагада, похоже, и не подозревала о внезапно появившемся у нее грозном противнике. Едва ли можно было рассчитывать увидеть что-то интересное в ближайшие сутки, но Страшила, Элли и Прем Кокус были не в силах оторваться от экрана. Правитель Голубой страны беспрестанно вздыхал в унисон с бубенчиками на своей шляпе, Страшила морщил лоб и без надобности подкручивал рукоятку контрастности на телевизоре, а закусившая губу Элли стискивала побелевшими пальцами завернутый в коричневую бумагу пакет, лежавший у нее на коленях. На пакете восседала Мыша. Спящая колдунья мало интересовала зверька, но стоило на экране появиться Великану Урфину, Мыша прижимала лапки к сердцу и даже подпрыгивала – надо полагать, от восторга. Шествовавший впереди процессии Дровосек поминутно притормаживал и дожидался портшеза, чтобы «узнать новости». До самого Изумрудного города на экране оставалось все то же – неумолимо приближавшийся к Кругосветным Горам Великан и занятая повседневными делами Великанша. Поэтому, когда Страшила и Железный Дровосек выразили намерение всю ночь просидеть в тронном зале перед Телевизором, Элли заявила, что пойдет спать, но попросила разбудить ее, если произойдет что-нибудь важное. Путешествие крайне утомило ее, однако девушка с удивлением обнаружила, что не в силах заснуть. Она вертелась, крутилась, шикала на Мышу, удобно примостившуюся на подушке и время от времени принимавшуюся насвистывать какой-то разудалый мотивчик («Пардон, это я забывшись», - оправдалась хитрая малютка в пятый или шестой раз, но тут терпению Элли пришел конец, и она выставила нахалку в коридор). Наконец, под утро девушка задремала, но проспать ей удалось не более двух часов. – Элли, друг мой, боюсь, тебе лучше спуститься в зал, - глухо раздался из-за двери голос Дровосека. – В долине творится что-то странное. *** На экране Волшебного Телевизора были Бравлин и Карагада. Колдунья и маленький мангуп стояли на берегу Инчанг-Уса, вода в котором кипела по всей поверхности, однако не слишком сильно. Было видно, что Карагада чем-то рассержена, а Бравлин ежесекундно кланялся, словно пытаясь отвести от себя гнев своей госпожи. – Она бросила в озеро козленка, - торопливо пересказал события для Элли, только сейчас присоединившейся к зрителям, Страшила, - мы не поняли, зачем; и вся вода закипела, но она почему-то осталась недовольна. Она прокричала что-то вроде «Могучий Инчанг, покажи, угрожает ли мне опасность». Похоже, она это спрашивала у озера или у того, кто в нем живет, но не получила ответа, и разозлилась на этого… коленоголового. Карагада на экране тем временем подхватила Бравлина огромной ручищей и поднесла к самому своему лицу. Маленький мангуп на удивление спокойно глядел в желтые, страшные глаза своей госпожи. – Ты что, не понял? - сказала Карагада шепотом, и это прозвучало ужаснее, чем самый громкий крик. – Настоящая жертва. Это сложный вопрос, мне нужна человеческая жертва. Приведи кого хочешь, и мигом! Колдунья поставила человечка на землю. Зрители за много миль от долины Джей-Эрдем замерли у экрана, в смутной тревоге догадываясь, что за этим последует. Бравлин стоял, не шелохнувшись, и Карагада нетерпеливо подтолкнула его прочь от озера громадным кривым багровым ногтем. Смешной человечек обернулся к колдунье, униженно поклонился ей до земли и указал пальцем на себя. – Нет, - отрубила колдунья. – Ты мне еще нужен. Приведи другого – кого хочешь. Старого, больного, идиота – я не такая уж живодерка, не бойся. Главное, чтоб это был человек. Молчун энергично покачал головой – «Нет». Колдунья оскалила клыки: – Не сметь перечить мне! Тогда Бравлин, словно приняв какое-то решение, быстро юркнул мимо растопыренных пальцев великанши и бросился к берегу. У самой кромки воды он остановился и указал на себя пальцем вновь. – Нет, Бравлин! - проревела Карагада. – Будь проклята, - отчетливо сказал маленький храбрец чистым, высоким голосом, и это был первый и последний раз, когда Страшила с друзьями услышали его. В следующую секунду старик снова повернулся к воде, оттолкнулся и прыгнул в озеро. Элли закричала. Железный Дровосек поспешно заслонил от нее ужасную сцену рукой, но он напрасно беспокоился – больше они не видели Бравлина, потому что все изображение в один миг заволокло туманом. Из середины озера ввысь взмыл гигантский - в рост Карагады - водяной столб, окутанный паром. – Покажи, что задумали эти людишки! - проревела невидимая в тумане колдунья. – Покажи, о великий Инчанг, грозит ли мне опасность, ибо у меня было предчувствие! В следующую минуту изумленные зрители в Изумрудном городе увидели, как в толще пара расчистилось, словно по мановению невидимой руки, окошко с рваными краями. В нем друзья с ужасом узрели миниатюрное изображение Урфина. Великан, хватаясь за редкие стволы и скальные уступы, карабкался в гору. Он был уже на подступах к долине. Вдруг экран Волшебного Телевизора несколько раз мигнул, и изображение пропало. *** Страшила засуетился у капризного агрегата, включал и выключал его, снова и снова пытаясь вызвать изображение долины Джей-Эрдем, но все было тщетно. – Стрррашила, дррруг, а если попррробовать посмотррреть на Уррррфина? Он уже, должно быть, добрррался до долины, или вот-вот доберррется, - предложила Кагги-Карр, сидевшая на спинке кресла Правителя. Как ни странно, идея помогла. Они увидели гигантскую фигуру Урфина, стоявшую на краю чашей лежавшей перед ним долины. Великан, прикрыв глаза рукой от солнца, всматривался вниз – туда, где в клубах пара стояла зловещая Карагада. Колдунья заметила противника. Похоже, ее удалось застать врасплох. Во всяком случае, на ее лице отразился мгновенный испуг. Было очевидно, что Урфин спустится в долину быстрее, чем Карагада сумеет ее покинуть – сражения было не избежать. Гигантская женщина была безоружна, и ее взгляд заметался вокруг – но в Джей-Эрдем не было деревьев. Тогда Карагада схватила огромный плоский камень и подняла его над головой. Зрители ждали, что Великан сразу бросится в бой. Однако он вдруг заговорил. Многократно усиленный и гулко отразившийся от скал голос был, без всякого сомнения, голосом Урфина, но столь непривычно звучавшим, что Элли вздрогнула. – Карагада, - крикнул Великан. – Я не хочу тебя убивать! Отмени свое заклинание, поклянись никогда больше не вредить Волшебной стране – и я уйду и больше не вернусь! – Что он делает… - простонал Страшила, хватаясь руками за голову. – Ой дурааак… Ей же ничего не стоит притворно согласиться, а потом исподтишка убить и его, и всех нас! Но злодейка лишь захохотала в ответ на предложение Урфина. – Боишься сразиться со мной? – подначила она, подхватывая второй камень, не уступавший размерами первому. – Спускайся сюда, малыш, померимся силой! Урфин пожал плечами и шагнул вперед. Карагада же, увидев, что врагу непросто передвигаться по крутой и узкой тропке, не стала терять времени даром. Сильно замахнувшись, она метнула в Великана первый камень, а следом за ним и второй. Первый камень просвистел мимо, от второго Урфин попытался увернуться, но неудачно – камень чиркнул его зазубренным краем по плечу, рассекая кожу. Это словно рассердило Великана – он опустил наземь свою палицу, уперся в громадный кусок скалы и столкнул его вниз. Переворачиваясь по дороге, камень, набравший дикую скорость, пролетел на изрядном расстоянии от Карагады. Фея глумливо засмеялась. Тогда Великан, снова вооружившись дубиной, бросился вниз гигантскими прыжками, не обращая внимания на свистевшие вокруг него камни, некоторые из которых – весьма увесистые – попадали в цель, и их удары, надо полагать, были довольно болезненными. Когда Урфин достиг дна долины, Элли, получившая, наконец, возможность сравнить его с Карагадой, с ужасом увидела, что он ниже колдуньи на добрых пять локтей. «Мыша, - пронеслось у девушки в голове. - Господи, восемь листьев… Если он погибнет… никогда себе не прощу!» С трудом увернувшись от очередного булыжника, Урфин уже приблизился к Карагаде на расстояние удара и занес палицу… и тут экран погас снова. Элли смутно представляла себе жевунский набор крепкой брани, но то, что им виртуозно владеет не только Дровосек, но и мягкий, вежливый Страшила, стало для нее откровением. Правитель Изумрудного города тряс телевизор, словно желая выколотить из него всю душу. – Стелла! - вопил он. – По-вы-шен-но-го качества (неразборчиво)! Встряска привела аппарат в чувство. Он мигнул, хрюкнул и снова вернулся к жизни. Но время было упущено. Картина кардинально изменилась: противники переместились к самому берегу озера. Гладь его еще не вполне успокоилась после самопожертвования Бравлина, и на фоне бурлящего котла, в клубах пара двигались, как громадные призраки, колдунья и Великан. Время от времени то одного из них, то другого становилось видно отчетливее в разрывах тумана. По лбу Урфина струилась кровь, а на правом плече темнел фиолетовым пятном след от мощного удара. Колени Великана были разбиты – вероятно, он падал и вновь поднимался. Когда же из тумана показалась фигура Карагады, все ахнули от ужаса: колдунья была вооружена здоровенной чугунной пушкой, некогда установленной в память о былых временах на подъезде к Изумрудному городу; по всей видимости, колдунья прихватила ее «на память» еще месяц назад, а снегопад скрыл следы преступления. Пушка никогда не стреляла, но в руках гигантессы превратилась в страшное оружие. Куда там сосновой дубинке против такого! Ран на теле колдуньи не было видно, словно Урфин ни разу не ударил ее, однако зрители вскоре разгадали его замысел – ловкими тычками палицы он медленно, но верно теснил Карагаду все ближе и ближе к воде. Понимала ли это Карагада? Похоже, что не вполне – битва распалила ее, она слишком увлеклась нанесением точных и болезненных ударов своему противнику. В следующую минуту зрители закричали от ужаса: сильно взмахнув своей чугунной дубиной, колдунья выбила у Урфина палицу, и правая рука Великана безжизненно повисла вдоль тела. Урфин скрипнул зубами… Карагада хохотала и поднимала пушку над его головой, готовая через миг опустить ее и покончить с человеком, осмелившимся бросить ей вызов. Вдруг крохотная крылатая тень метнулась у колдуньи перед лицом, метя клювом в глаза… птица… сквозь туман было не различить, какая именно. Колдунья, непроизвольно отшатнувшись, сделала шаг назад – и оступилась. Гигантская фигура какую-то долю секунды еще балансировала на кромке воды, а потом обрушилась в озеро с диким воплем, от которого кровь стыла в жилах. Невероятной высоты столб кипящей воды взметнулся из озера Инчанг-Ус, и все потонуло в тумане. Прошло, должно быть, минут пять. Никто из зрителей не проронил ни слова… и вдруг они услышали странный звук. Кап… кап… кап… за окном тронного зала начали, одна за другой, таять намерзшие за месяц сосульки. *** В Изумрудном городе полным ходом шли приготовления к великолепному пиршеству. Люди пели и танцевали прямо на улицах, обнимали друг друга, плакали и смеялись. Проклятие спАло с Волшебной страны. Гибель ей больше не грозила. Жуткая колдунья умерла! Повсюду таял снег, тут же по улицам города бежали шумные ручьи – и почти мгновенно высыхали под жарким солнцем. То тут, то там сквозь ноздреватые сугробы прямо на глазах пробивалась яркая трава. На деревьях уже лопались почки. Канал вышел из берегов и затопил пару домиков в ближайшей деревне, но это никого не огорчало – даже их владельцев. Пение птиц, жужжание насекомых наполнило воздух, как песня – это была победная песня. Гимн солнцу, гимн лету, гимн Волшебной стране Гудвина. Страшила в тронном зале зубрил только что сочиненную им речь и примерял новый костюм зеленого бархата. Дровосеку до блеска начистили железные суставы и он, прохаживаясь по площади, так сиял на солнце, что на него было больно смотреть. Павиан Эйп, посланец Смелого Льва, на заднем дворе разучивал со своими подопечными хвалебную песнь в честь победы. Дин Гиор расчесывал золотым гребнем свою знаменитую бороду, а Фарамант, лучась от радости, протирал мягкой тряпочкой запасные зеленые очки всех размеров: в городе ожидали многочисленных гостей. Кагги-Карр, счастливая и встрепанная, носилась туда и сюда с не терпящими отлагательства праздничными поручениями. Элли в городе не было – она стояла за стеной, на внешнем берегу рва, всматриваясь в горизонт. Подмышкой девушка держала объемистый коричневый пакет. Рядом с ней торчали два дуболома, привезшие на большой тачке трехведерный бочонок уменьшительной воды – доза была рассчитана с учетом просьбы Урфина. Мыша, нервничая, приплясывала от нетерпения у Элли на плече. Великана они увидели издали. Его взлохмаченная черная голова появилась над лесом так внезапно, что Мыша от неожиданности чуть не свалилась на землю. Гигантский человек шел, заметно шатаясь и прихрамывая. Правая рука его казалась безжизненной… но когда он вышел на дорогу и приблизился так, что стало можно разглядеть его грязное, покрытое запекшейся кровью лицо, Элли с удивлением поняла, что он широко улыбается. Башмаки он потерял, или же они не выдержали горных троп, и босые ступни Великана поднимали фонтаны брызг, с размаху опускаясь в еще не просохшие лужи. Подойдя к ожидавшим его на берегу, Великан опустился на колени и протянул к Элли левую ладонь. Девушка прикоснулась к его исцарапанным пальцам со сломанными ногтями и на секунду закрыла глаза. Она хотела было что-то сказать, но Великан, улыбаясь, покачал головой. – Потом, - прошептал он. – Все потом. – Хорошо, - просто ответила Элли. – Я буду ждать вас, Урфин. Вот, возьмите, - девушка положила на гигантскую ладонь коричневый пакет. – Ваша одежда и башмаки… Дуболомы тем временем подали Великану бочонок уменьшительной воды. *** «Потом» тоже не сложилось. Пока Элли, изнывая от собственной бесполезности, подпирала двери лазарета, за которыми Урфину накладывали повязку на сломанную руку, ее перехватила Кагги-Карр и велела немедленно спешить в тронный зал – Страшила желал, чтобы девушка непременно сидела рядом с ним на праздничном пиру. Зал был уже полон гостей, и Страшила нетерпеливо замахал Элли руками. Правителю не терпелось опробовать на слушателях совершенно блестящую речь, сочиненную им утром. Страшила не без оснований считал своей немалой заслугой то, что речь, с трудом умещавшуюся на убористо исписанном с двух сторон пергаменте длиной в шесть локтей, ему удалось заучить наизусть. Как водится, он начал издалека. Он уже добрался до первого путешествия Элли по Волшебной стране, когда в зале, наконец, появился Урфин. Бывший диктатор и бывший Великан, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, присел на свободное место на краю ближайшей к выходу лавки и присоединился к слушателям речи Страшилы. На Урфина стали оглядываться. Появление его на пиру многим показалось более чем странным; о роли Урфина в борьбе с Карагадой не знал никто, а Страшила в своем спиче до нее пока не добрался. Впрочем, Правитель был известен своей незлобивостью и в честь торжественного дня мог пригласить на пир даже бывшего узурпатора, рассудили придворные. Но все же опоздавший гость то и дело ловил на себе косые взгляды пировавших. Страшила тем временем уже перешел к описанию создания великолепного рва, превратившего Изумрудный город в остров. Для Элли эта история – в страшилином изложении – была в новинку, и она увлеклась, а когда снова повернулась к выходу – Урфина за столом уже не было. – Прости, Страшила, милый, - пробормотала девушка, и, рассыпая по дороге извинения, начала торопливо пробираться мимо веселых гостей. *** Урфина запыхавшаяся Элли догнала уже за стеной. Бывший диктатор размашисто шагал прочь от города, и лицо его было мрачно. – Урфин! - слабо окликнула его девушка. Тот резко остановился и развернулся. – Мисс Эланора, - сказал он мягко. – Возвращайтесь к вашим друзьям – вы там нужны. – Не уходите… прошу. – Так будет лучше. Мне пока не стоит появляться в городе… люди не забыли и не простили, я понимаю. Может быть, потом… А пока вернусь к себе, проведаю, как там мой огород после заморозков. Гуамоко уже, поди, заждался. Элли молчала, не зная, что сказать, чтобы удержать его. – Вы долго еще пробудете в Волшебной стране? - поколебавшись, спросил бывший король. – Не знаю… наверное, еще пару недель. – Навестите меня как-нибудь, мисс Эланора, если вам не сложно, хорошо? - попросил Урфин тихо, и голос его дрогнул. – Я обещаю, - твердо сказала Элли.